Хозяйственником Леший был – что надо! За лес умом и сердцем отвечал. Везде порядок – Лешаку отрада, На похвалу был скромен и молчал.
Молчал он и о том, что одинок, Друзья конечно были, как иначе? Но никому из них сказать не мог, Как сердце Лешего давно и горько плачет.
А пассия, задрав длиннющий нос, Его не слышать и не видеть не желала! Обидной фразой била, дескать не дорос, И на болотах каждый вечер пропадала.
А поутру ему не до любви, Под старым пнём опять буянили опята. И старый мухомор напор отбив Кряхтел и охал, весь лохматый и помятый.
- Грозились, что ужО пойдут войной! Докладывал последней сводкой ворон. У белладонны нервный срыв очередной, И вот у Лешего забот рот снова полон.
А к вечеру раскочегарив самовар, Пил чай из блюдца и вздыхал в окошко. Смотрелся в зеркало, переживал, что стар, И тихо ночью плакала гармошка.
Не спал. В окошко глянь - уже рассвет, Оделся, в кОсу бороду заплел. И снова в мыслях у него болотовед! Какая женщина! Коварный слабый пол!
Трость свистом поманил, та прискакала, Открыла дверь, и мигом за порог. Когда-то то трость Яга презентовала, Болтала, будто в той живёт бульдог.
Хозяина лес встретил равнодушно, И было тихо, необычно душно. Два солнца в небе, россыпь звёзд и две луны, Сверкать на небосклоне не должны!
И вспомнил Леший давнее пророчество. "Когда последняя из рода запоёт То снимет цепи, коих тьма и множество Безликая Химера, призрак вод".
- Забыл, не уберёг, не смог! Твердил, пустясь бегом к дорожке. И трость, как преданный бульдог Скакала в помощь Бабке-Ёжке.
И слышит Леший, под сосной Поёт частушки Домовой. Древком приладил его Леший, И Домовой затылок чешет.
- Что ты за лихо закрутил? Ты к озеру её водил? О чем ты думал - то, Ерошка? Бросай корзинку и морошку! Как красна девица поёт! А девка то гляди, помрёт!
Они стояли и молчали. - Ну, ты чего? Давай, буди! Красавиц спящих целовали... - Да пошутил я, погоди. Коли по ней такая ноша, То победит она врага. - А коли нет? - Беда, Ероша! Ох, где ты, бабушка Яга?
Продолжение следует.
|
Подробнее...