ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ.

     РАЗЪЯРЁННЫЙ КЛОУН.

   Припоминаю и другой случай, герой которого с ещё большей ясностью характеризует природу избалованного неравнодушного к чужому достоинству человека.

   Проследим же с любопытством за ним и за остальными кургузыми, сепетящими на коротких ножках, поселенцами с их хитро-манерными повадками.

Он памфлетист такого рода,
Что слогом удивит немногих.
Подбросьте сплетню, небылицу.
С ней будет, как дитя резвиться.

Обсмаковавши рой из слухов,
Решает Клоун, с видом Данте,
Избрать орудием разящим,
Сатирой ранящие, басни:


«Весь белый свет в свидетели зову!
Разоблачений избежать не смогут
Писатели – собратья по перу.

Язвимые моим смертельным жалом,
Стыдобы чашу горькую испьют». –
Взвывает клоун, с лютостью шакала.


Парнас застыл. Все с напряженьем ждут
Кого избрал он жертвой на закланье?
От страха с лиц бежит кровавый пот.


Не шевелит усами Сыкуненко.
Предчувствие его не подвело –
Пал первым под ударом красноречья.


Тому виной злосчастное письмо,
Зачитанное вслух всего собранья.
В тревожной и гнетущей тишине.


Срывает Клоун штемпель от конверта!



ВИЛЬЯМУ ШЕКСПИРУ ОТ АВРЕЛИЯ СЫКУНЕНКО.



«Мой дорогой Шекспир, ты даровит, не скрою.
Пусть гений твой не в силах перенять,
Усидчиво спрягая строки рифмой,
Размер творений знаю наизусть.


Напыщен ты, Шекспир, и славой избалован.
Куря химерам мракобесья фимиам,
Отеллы, Макбеты, Ромео да Джульетта
В вертеп мистический толкают с головой.
Уж слишком, брат мой, отдалился от народа.
Прими наказ:
 «Против рожна не при»!


Мы, Вильяминушка, скорбим с женой немало.
Не отрицая просвещенья свет,
Спрошу, не злобствуя:
- Где строгость прежних нравов?
- Где благочинность? –
В принце датском нет!


Бедняга Гамлет не в ладах с рассудком
(могильный череп ближе Розенкранца).
Перепиши финал – не ерепенься, друг:
Пусть не блажит, а женится немедля
На той девице, что зовут Офелья.


По-праву оценить твой удалецкий дар
Читатель не замедлит, мне поверь!


Пиши ядрёней, цепче, забубённей.
Усы даю – ты Сыкуненке ровня»!