Маска, я тебя знаю.
[Салтыков)

Эти размышления навеяны записями моей сестры.

Меняемся мы с годами, ох, как меняемся! - Жили себе-, когда молоды были, да жили, всякие идеи бродили в наших неокрепших умах, , планы вынашивали, спешили жить, бежали впереди времени.
Скорей бы в садик, или в школу пойти, скорее бы неделя окончилась, скорее бы лето, когда буду большой, то… «планов громадье» одолевало нас, а теперь мы больше живем воспоминаньями.
Живем воспоминаньями об умерших родителях, которых давно уж нет, которые доставали нас и надоедали нам своими родительскими ласками и жалостью, о друзьях юности, которых осталось в живых так мало, что и пальцев одной руки хватит пересчитать, о дорогих , памятных местах, подчас разрушенных временем, вспоминаем с горечью, со слезами на глазах, с сожалением, о том, что безвременно ушло в небытие, кануло в вечность, что не ценили жизнь, не понимая, как она коротка.
Когда тебя растят родители по иным, художественным нравственным принципам, как мальчика из кадетского корпуса, когда все под запретом и каждый твой поступок имеет последствия, когда в семье основополагающе е значение имеют слова : этика, достоинство, приличие – то жить очень сложно, грустно и не выносимо.
Так и хочется в свои 17 лет, выскочить из – под опеки и недремлющего глаза, оказаться где ни будь , например в колхозной деревне, «на картошке» от института, испытать хмельной восторг и «улет крыши» , попробовать все прелести «взрослой» жизни, со вкусом пива, водки и женщин , в коллективе таких же , похожих на тебя и не очень …
Испытываешь почти такие же ощущения, какие испытывали наши люди во времена СССР, серые, голодные, «дремучие», попавшие «За бугор» и увидевшие витрины шикарных магазинов с продуктами и шмотками, о существовании, которых они себе даже представить не могли.
Слышал, что многие не выдерживали, случались инфаркты и псих - расстройства.
Потом, когда первые ощущения проходят, понимаешь, что там мы все разные, все сварены в разном «соку».
Понимаешь это не сразу, так как , опьянев от вседозволенност и, безнаказанности , бунтарский дух, разогретый мизерной дозой алкоголя требует новых и новых ощущений, познания. Все – то интересно, хочется попробовать, познать. Как пьется портвейн, что будет , если выпить стакан водки, как спится на стогу сена с девушкой, как это – целоваться «взасос», что чувствуешь, когда тебя гладят или обнимает девушка, совсем не маминой рукой? А рука гладит не только тебя, твои руки тоже осваивают новые территории женской плоти, гладят колени, забираются все выше и выше, ах, какое наслаждение, какая сладкая истома наплывает на отравленное вином тело… .
НО, ведь это неприлично, это разврат!
Я вас всех предупреждаю, не соглашайтесь на такие поездки, ни какой картошки! Покупайте ее в магазине или на базаре – это гигиенично, пристойно и эстетично!
Молодость – пора « примерки» всего взрослого на себя. Выбор того, что тебе нравится, а не того, что тебе дадут, предложат, оденут.
Сколько же масок мы перебрали, перемерили, пока не стали взрослыми, и не нашли свою маску – свое лицо?
Сперва, почувствовав себя вроде бы взрослыми, выучив несколько нецензурных словечек, крепких выражений, осилив расхлябанную, походку и развязный, вульгарный тон, надели на себя маску пофигиста, которому все известно, все «до лампочки», прошел огонь, воду и медные трубы. Сейчас все это выглядит комично и весело, но если бы я сейчас увидел бы себя таким – удавил бы. Но все в прошлом.
Покопавшись в своей памяти, можно вспомнить себя на похоронах дальнего родственника. Все плачут, переживают. А тебе еще 15 лет и нет горя, ощущения потери, ты не знаешь скорби, еще душа не понимает, что такое смерть. Не успел еще задуматься, как скоротечна жизнь, что всех настигнет, рано или поздно эта старуха с косой. Маска на лице моем лживая, лицемерная, мерзопакостная.
Какие противные маски мы одевали на комсомольских собраниях, или когда были пионерами, вскидывая руку в салюте, с красным галстуком на шее, охраняя урну с бюллетенями на очередных выборах в ЦК КПСС , кто – то свято верил в это, что так и должно быть, а многие хихикали в кулак.
Маска взрослого мужчины приклеилась, было, к лицу, но в глазах чертики бегают, искорки горят, да еще молоко на губах не обсохло и, если никто не видит – вприпрыжку, бегом по саду! Но при этом серьезный вид, резкие жесты, категоричный тон.
Мы понемногу вживаемся в эти маски, которые выбрали сами и надели на свои лица, жизнь их приклеила, подогнала под каждого индивидуально.
Позже, повзрослев и постарев, опомнившись, отмывшись, поглядеть бы в зеркало. Увидать свое родное лицо, что дала нам мама, природа, но уже помятое, потертое, изъеденное «червяточиной» морщин. Станет жалко, что это лицо не носили мы всю жизнь, с детства, не полюбили его, самого себя.
Скиньте маску со своего лица, будьте собой, единственным и неповторимым в своем роде. Так важно не потерять свое лицо!
У смерти плохой характер, безобразная маска, ее ненавидят, но от нее никто не уходит, с ней все уживаются.
Маска, маска, я тебя знаю!


Ах, все ты врешь!
Ты - зеркало кривое!
Ты много на себя берешь,
Сказал, качая головою.

Потом разбил,
Как будто, так и было.
Об этом скоро позабыл,
Но зеркало не позабыло.

Оно опять
Морщины показало!
Ведь годы жизни не отнять
И падать, духом не пристало.

Зачем пенять,
Что зеркало кривое?
Не лучше ль все, как есть принять?
Твое лицо навек с тобою.