|
Губернатор самолично приказала
несогласную отару разогнать
дожденосных облаков, каких немало
собиралось, чтобы праздник нам сорвать.
На перформанс и флэшмоб стремился Сержик,
прихватив с собой подзорную трубу,
а толпа рекой братишку без задержек
уносила как бы в Невскую губу.
К нашей группе благоверной только Гала
примыкала и была скромна, проста,-
ведь товарищей своих она встречала
с нетерпеньем у Аничкова моста.
На Фонтанке исключительно сухое
разливали по бокалам без понтов:
проходило возлиянье городское
под присмотром белых чаек и ментов.
У причальной стенки терся дебаркадер,
он плавучесть для чего-то сохранил,
весь такой, давно забытый в Ленинграде
и печальный, как в мазуте крокодил.
На Дворцовой шел концерт, мы опоздали,
не помог бы ни троллейбус ни трамвай,
обезьянки лишь прохожих улыбали,
и ходил по спинке стула попугай,
оперением своим под Аркой штаба
изумлял, мечтал: пиастры на житье
вдруг просыпятся зерном, тогда не слабо
погуляю, мол, не чижик, е-мое.
В Александровском саду еще давали
представленье,-мужики при голосах
здесь дуэтом пели, но их напрягали
блики оптики в любительских руках.
Александр наш, Малинин,-органичен,
настоящий офицер, гусарам брат,
в Ленконцерте не пропал, не обезличен,
из кустов, издалека, пардон, изъят
был подзорною трубою, и цветочки
распускались живописно там и сям,
словно, кукольные сбросив оболочки,
"голубянки" танцевали по ветвям...
|
Комментарии