Эта история произошла в середине сентября, осень уже вовсю давала о себе знать. Летний зной уступил место осенней свежести. И даже в таком большом и душном городе, по улицам разгуливал прохладный ветерок, унося за собой первые опавшие листья, пока еще пушистых деревьев. Город был настолько большим и серым, что даже постоянно меняющие сезоны не вносили в него изменений. Будь то зима или лето город по-прежнему оставался однотонным. Он был безжизненным – пустым, пустым, несмотря на то, что здесь проживало огромное количество людей. Нескончаемый поток, которых бесконечно, куда-то бежал независимо от времени суток, погоды, сезона или даже года. Время неслось, оставляя за собой след и на стареющих людях и на терявшем цвета городе, но никто не замечал этого, или старались не замечать.

Так думал молодой парень, смотрящий вниз с крыши многоэтажки. Убедившись, что за год, вид отсюда нисколько не изменился, он присел, прислонившись спиной к каменному бордюру крыши. Его звали Алексей. На вид ему было лет двадцать пять. Видно было, что на внешнем виде парень не заморачивался, одет был в старые потрепанные джинсы и не менее старую темно-синею ветровку поверх майки, все это было столько раз перестирано, что казалось эту одежду, он носил не меньше пяти лет. Алексей смотрел на бегущие по небу облака. Ветер осиливался, обдувая насквозь парня.

- Сколько лет уже прошло? – донесся из ниоткуда шепот.

- Четыре года, - ответил Алексей.

- Зачем ты приходишь сюда, ведь его здесь нет?

- Не знаю, может быть как в дань памяти о нем.

- Тогда приходи на его могилу, зачем забираться сюда?

- На могиле лежит лишь груда костей, а его душа осталась здесь… - парень слегка задумался. – В месте, где мы мечтали, где мы грустили, в месте, где мы уходили от всей суеты, оставаясь наедине с собой.

Тут ветер почти припал.

- Тебе его не хватает?

- Да, он был для меня единственным близким человеком, больше у меня никого нет, - ответил Алексей, доставая из заднего кармана джинсов пачку сигарет. – Мы с ним вдвоем столько прошли, столько всего мы вытерпели.

- Почему же он тогда прыгнул с крыши?

- Просто жизнь сломала наши мечты…

 

***

- Эй, давай поторопись, пока нас не заметили.

- Макс, я не такой выносливый, как ты, я не могу бежать по лестнице семнадцать этажей.

- Да не ной ты, мы уже у цели.

- Зачем мы вообще сюда притащились?

- Увидишь, это сюрприз.

Добравшись до последнего этажа, я, прижавшись к перилам лестницы, пытался отдышаться. Макс даже не подавал виду что запыхался, он стоял ровно и показал пальцем на люк.

- Подсади меня, я открою люк.

- Ты сдурел что ли, я на ногах еле держусь.

- Давай быстрей, пока нас никто не заметил, потом отдышишься.

Я из последних сил подошел к Максу, сел на колени прямо под люком. Когда он сел на мои плечи, я начал приподниматься. Это стоило мне диких усилий, но у меня получилось, Макс приподнял крышку люка и забрался на чердак, потом протянул руку и помог забраться мне. Он подошел к двери и открывая дверь, сказал:

- А вот и сюрприз.

Дверь скрипнула, и через щель пробился первый луч света. Мы вышли на крышу, что сказать видок был еще тот. Отсюда можно было видеть практически весь город, люди с высоты походили на муравьев. Я осматривал весь город с неприкрытым удивлением, Макс же был полон восторга. Мы переглянулись друг на друга, до этого момента я никогда не видел у него такого живого взгляда.

С тех пор мы часто приходили туда. Со временем я перестал удивляться этому виду, так привык к нему, что уже не замечал этого, но Макс все продолжал восторгаться видом города. Он любил это место.

Мы были тогда еще мальчишками, учились в том проклятом интернате для сирот. Большинство детей ломалось, найдя решение всех своих проблем в наркотиках, алкоголе, но мы были сильнее, по крайней мере, мы так считали. И вот очередной раз, сбегая от туда через брешь в заборе, мы возвращались сюда – на крышу. Здесь мы пообещали друг другу, что никогда не сломаемся. И когда нам было тяжело, мы всегда приходили сюда, без конца прокручивая в голове фразу: «Не сломаться, что бы ни случилось».

Было тяжело. В семнадцать лет интернат буквально выбросил нас на улицу. Но и тогда мы вынесли все испытания судьбы: устроились на работу, ночевали на вокзале, затем нашли самое дешевое общежитие. Вкалывая целые сутки за гроши, уставшие как собаки, мы все равно приходили на крышу и любовались закатом, помня свое обещание.

Мы не желали сдаваться. Мы мечтали о том, что добьемся чего-то в жизни, будем богаты, ходить в строгих дорогих костюмах и нас будут уважать окружающие. Но тогда мы были еще мальчишками и не понимали, что на скольких бы работах не вкалывали, без образования, семьи мы ничего не добьемся. Так мы и жили, пока эта правда жизни не стала зудеть нам практически постоянно. Наши мечты начали расплываться. Я понимал это и попытался смириться, но Макс упорно все отрицал, снова и снова возвращаясь на крышу, он теплил себя надеждой.

Однажды он не пришел с работы в  общежитие, я не на шутку перепугался и пошел его искать, до самой ночи я блуждал в поисках, пока не решил посмотреть на той самой крыши. Он был там. Это было впервые когда он пошел туда без меня, ведь мы считали ее нашим общим местом. С того случая он как будто отдалился от меня, вечно где-то пропадал, возвращался в общежитие за полночь и почти всегда пьяный. Тогда я уже окончательно убедился, что нашим мечтам не суждено, будет исполняться. Думаю, Макс тоже знал это. Так вся моя жизнь катилась к черту: работа – общежитие и снова работа. Я уже перестал чего-то ждать, пока однажды во время обеденного перерыва Макс не подошел ко мне.

- Пойдем на крышу.

- Ты с дуба рухнул, у нас через полчаса перерыв заканчивается, а мы за это время только доберемся до того дома.

- Ничего не случится, и без нас поработают, а я тебе сюрприз приготовил.

 Долгое время отнекивался, но Макс настаивал и я поддался. И вот мы стояли на крыше, тогда было облачно, дул сильный ветер.

- Тебе не кажется, что этот город заметно посерел, с момента нашего первого прихода сюда?

Я осмотрелся вокруг.

- Да вроде бы ничего особенного не изменилось, - равнодушно сказал я, все еще не понимая, зачем он меня сюда привел. – Новые здания отстроили, дороги где-то залатали, людей стало больше.

- Нет, ты не понимаешь, – он запнулся. -  Из города исчезли все цвета, он стал серым.

Я посмотрел еще раз. Но вроде бы он всегда был таким, но говорить ему я об этом ни стал, лишь кивнул головой. На что он подозрительно посмотрел мне в глаза, после чего улыбнулся и протянул мне пачку сигарет «Red line».

- Ты же знаешь, я не курю.

- Один раз можно. Ради меня.

Я взял одну, и он помог мне прикурить, что из-за сильного ветра получилось только с третьей раза.

- Когда мы перестали мечтать? – спросил Макс.

- А смысл? Ведь мы не в силах, что-то изменить, наши грезы лишь усилят боль действительности.

- Но тебе не кажется, что без мечты наша жизнь становится бессмысленной?

- Возможно, так и есть, но мы ведь уже ничего не сможем поделать.

- А ты не думал, покончить с этим раз и навсегда?

- Не понимаю, - я посмотрел на Максима с тревогой.

- Просто разбежаться  прыгнуть с крыши, закончить навсегда этот полубредовый сон, как в фильме «Ванильное небо». Помнишь? Мы смотрели его года два назад.

- Это лишь фильм.

- Я знаю. Тогда мне как-то не особенно фильм понравился, но с каждым годом, я начинаю понимать, что хотел показать режиссер.

- Ты же не хочешь сказать, что ты привел меня сюда, чтобы прыгнуть вниз? – я сказал это, а мой голос дрожал от страха.

- Нет, я хочу, чтобы ты прыгнул вместе со мной. Ведь мы всегда держались вместе.

Я был шокирован. Я смотрел на него, и меня трясло от страха и негодования. А он был спокоен, лишь кривая улыбка озаряла его лицо. Я не вытерпел и крикнул:

- Что за бред ты несешь?

- Значит ты не со мной, - его улыбка скривилась в разочаровании. – Тогда прости, но нам придется расстаться. Надеюсь, ты достойно проживешь свою бессмысленную жизнь.

С этими словами он спрыгнул с края крыши.  

 

***

- Вот такая вот история, - сказал Алексей.

С этими словами он, наконец, открыл всю измятую пачку сигарет, которую продолжал держать в руках, пока рассказывал свою историю. В пачке осталась одна сигарета.

- Это ведь та самая пачка? – насвистывал ветер.

- Да, каждый год я приходил сюда и выкуривал по две сигареты за него и за себя.

- Но теперь-то осталось одна, и что ты будешь делать?

- Не знаю пока. Если выкурю за него то сам останусь без сигареты, а если выкурю за себя, то он ведь обидится и мне придется спрыгнуть с крыши, что бы все ему объяснить.

Неторопливо он достал сигарету, прикурил ее и встал на каменный бордюр. Алексей спокойно курил, осматривая весь город. А ветер окончательно стих, ожидая судьбу парня. Алексей сделал последнюю затяжку, какое-то время внимательно посмотрел на окурок, затем отпружинил его пальцами прямо в пропасть.

- За кого же ты выкурил? – завыл от нетерпения ветер.

- За тебя, ветер. За тебя…