– Слушай-ка Флейш, – сказал Гена по прозвищу Рыжий, когда друзья сидели на скамейке в парке – пошли на дело.

– Ну-ну! – внезапно развеселившись, вскрикнул Хомяк, и ехиднейшим образом захихикал – Давайте-давайте! Ты знаешь, на какое дело он тебя зовёт? – спросил он Флейша.

  – На какое? – вскинулся Рыжий.

– Он уже меня звал. – продолжал Хомяк, обращаясь к Флейшу – Поехали мы с ним. Припёрлись куда-то на Русановку, к какому-то дому, к подъезду подходим. Он мне говорит: "Ты будешь на шухере, а я полезу". Чулок на башку себе натянул, очки тёмные, перчатки и пошёл…

– Что ты врёшь!? – толкнул Рыжий рассказчика локтем, и по выражению его лица трудно было понять, смеётся он или вот-вот заплачет – Какой чулок!? Кого ты слушаешь Флейш, что ты не знаешь, этого вруна?

– Ага! Да! Да! – перебил его Хомяк – Шпион. Суперагент. Очки надел, воротник поднял, спрятался, типа, замаскировался, чтоб не узнали. Пошёл. А там навстречу по лестнице какой-то мужик спускается, говорит ему: "Здравствуй Гена". Он отвернулся, у-у-у, промычал что-то, вроде это не он, вроде его там и вовсе нет. Потом дошло до него. Выбежал, из подъезда, кричит: "Блин! Меня спалили! Бывший сосед меня узнал!". И орёт на всю улицу. – Хомяк опять захихикал.

– Флейш, что ты его слушаешь. Он побоялся даже в подъезд зайти! Сказал, что на улице будет ждать. Короче! Всё нормально будет. Пошли.

  – Ну-ну! – веселился Хомяк – С таким дураком ходить куда-то, обязательно что-нибудь случится.

Рыжий обхватил разошедшегося весельчака за шею и принялся пригибать его голову к коленям, но Хомяк не унимался. Его охватило безудержное веселье. Он умелым борцовским приёмом высвободился из захвата и, поминутно хихикая, продолжал:

– Он нахрена-то собирался подняться в лифте на самый верх, и потом с крыши спуститься по трубе и влезть в форточку! Хи-хи-хи… А я должен был стоять внизу и если приедут менты, кричать ему «шухер!», чтобы они нас не заметили! Хи-хи-хи… – лицо рассказчика покраснело от смеха, а нос, наоборот, побелел.

Рыжий тоже давился смехом и больше не пытался заткнуть этот фонтан.

– Короче. Флейш, ты же видишь, что он врёт. Не было ничего такого. Я знаю этот дом и эту квартиру. Я в ней раньше жил, и сто раз залазил из окна на лестнице в форточку. Там труба газовая, по ней пройти пару шагов и в форточку в кухню легко можно залезть.

– Хи-хи-хи… – дробно подпрыгивая на скамейке, смеялся над собственным рассказом, неугомонный Хомяк.

– Я точно знаю, в какое время никого не будет дома. Ты постоишь на лестнице, а я залезу в форточку и открою тебе дверь. Ты войдёшь только, и всё.

– Так тебя ж там кто-то видел – наконец отозвался, неторопливы Флейш.

– Да кого ты слушаешь! Ну и что, видел меня сосед, так это было неделю назад. Дом девятиэтажный, мало ли к кому я приходил.

– Ага-ага! – опять вмешался Хомяк – менты дураки, что ли? Понятно же кто в форточку мог влезть.

– А что во всём мире один я могу в форточку влезть? Короче, всё будет нормально.

– Да-да! Я знаю как для тебя нормально! – веселился Хомяк.

– А я тебя не зову. Я Флейша зову.

– Да может, там денег и нет – возразил Флейш – зря рисковать будем.

– Есть! Я точно знаю.

– Откуда ты так точно знаешь? – спросил Хомяк.

– Да потому что мы с ними квартирами поменялись. Когда в их бывшей квартире ремонт делали, нашли на антресоли тайник. Там куча денег, только старых.

– Ну и что? Причём тут это? Непонятно. То может вообще не их тайник. Был бы их, они забрали бы.

– Нахрена им забирать? Там же старые деньги.

– Ну! Старые! Тебе старые деньги нужны?

– Да при чём тут? Я вам говорю, что у них бабок полно. Они богатые, я знаю. Они бабки в тайник ныкали, а когда новые ввели, они их поменять не успели, потому, что их дохренища было.

– И они их не выкинули…

– Конечно! Нахрена им лезть, тайник открывать, чтобы старые деньги выбросить? Новые они в новый тайник прятали, а потом забрали.

– Так если они деньги в тайники прячут, как же мы их найдём?

– Ты не понимаешь! Та квартира, ну, в которой мы теперь живём, в старом доме. Там толстые кирпичные стены. Там тайников можно много наделать, вынул пару кирпичей и готово, а эта квартира в новом бетонном. Бетон хрен продолбишь. Значит, они бабки просто в квартире прячут.

– Бабки, бабки! Откуда ты знаешь, что они богатые?

– Потому что они евреи – сообщил Рыжий.

Флейш выразительно посмотрел на друга.

– Ну и что? – спросил он, видя, что тот не понял выразительности его взгляда – У меня, у моей семьи никогда денег нет. Мой отец, всю жизнь пахал, со страшной силой. Мать получает 140 рублей в месяц…

– Ну, в смысле, они в торговле работают, – поправился Рыжий – крутят, там какие-то дела.

Был сухой пыльный апрель. Самое начало. Яркое весеннее солнце заливало улицы. Света, из-за отсутствия листвы, на деревьях, было так много, что больно было смотреть. Хомяк не одобрил намерений друзей, и ехать с ними отказался. Тем не менее, он сказал, что будет дожидаться их дома у Флейша.

Денег не было ни копейки. В метро пришлось проходить бесплатно, придержав руками створки турникета. Дежурная заметила и подняла шум, но друзей это не остановило. Они уже спускались по эскалатору.

От метро шли пешком, и совсем не потому, что не привыкли ездить зайцем. Друг перед другом они храбрились, рассказывали небылицы, и кичились неведомо откуда взявшимся воровским опытом, но для обоих это было первое серьёзное мероприятие чреватое большими неприятностями. Поэтому торопиться не хотелось. Тянули время, стараясь, подавить или хотя бы скрыть волнение, а Флейш, подспудно надеялся, что дело сорвётся и, безо всякого риска можно будет говорить, что он бы всё сделал как надо, если бы не этот дилетант Гена. Теперь он думал, что сидеть без денег лучше дома, чем в тюрьме, но отказаться, повернуть назад, ему не позволяла «пацанская» гордость.

– Пришли – сообщил Рыжий.

Они подошли к типовой панельной девятиэтажке. Вошли в подъезд. По лестнице, чтобы лифтом не шуметь, поднялись на третий этаж. Отдышались, прислушались. В квартире и во всём лестничном стояке тишина. Спустились на один пролёт, между этажами, Рыжий открыл пыльное окно и выбрался наружу. Флейш остался у окна, лишь прикрыв его. Что происходило там, снаружи, ему не было видно. Простояв несколько долгих минут, Флейш услышал шорох, и как показалось, оглушительный щелчок. Дверь на третьем этаже приоткрылась и из-за неё показалась голова Рыжего.

Квартира была маленькая, с абсолютно невыдающейся мебелью, и самыми обыкновенными вещими, какие можно встретить у любой советской семьи. Рассуждать теперь о достатке хозяев этого жилища, было не ко времени. И самое главное, эти рассуждения могли привести к выводам, не способствующим делу. Отбросив, прочь сомнения Флейш присоединился к Рыжему в поисках тайников и неправедно нажитых сокровищ. Особого рвения, впрочем, не проявляли ни один, ни другой. Заглядывали во все отделения шкафов, аккуратно вороша стопки постельного белья. Открывали все дверцы, отодвигали и затем ставили на место все предметы. Рыться глубже, вытряхивать одежду и постель, выбрасывать вещи на пол не хотелось, в расчёте на то, что хозяева, возможно, не сразу заметят пропажу ценностей, если таковая будет. Но, ничего, даже похожего на ценности, кроме нитки стеклянных бус (пародия на бриллиантовые), не нашлось. Кассетный магнитофон «Электроника», кишинёвского производства, решили не брать. Перешли в кухню. Тут друзья растерялись пуще прежнего. Шкафчики и полочки содержали в себе такое количество баночек, банок, коробочек и коробок, что, открывая и закрывая каждую из них можно было скоротать время, до прихода хозяев квартиры. Однако другого выхода не было, раз уж пришли, будьте добры, ищите.

– Йесть! – вдруг крикнул Рыжий, задушенным голосом.

В крошечной кухоньке двоим, орудовать было тесно и Гена, оставив уравновешенного Флейша методично перебирать баночки, подался в прихожую. Там он заглянул в стоящие на обувной полке сапоги и туфли, прощупал шапки и, висящие на вешалке пальто. В кармане потрёпанной мальчиковой куртки, он нашёл, наконец, почтовый конверт с деньгами.

– Я же говорил! – сипел он.

Радость выплёскивалась через край.

– Валим – сказал Флейш. Он был рад, что экспедиция разрешилась, таки, результатом и можно оправдано отступать.

– Стой. Может ещё, что-нибудь найдём.

Совсем, было, отчаявшегося Рыжего вновь захлестнула волна энтузиазма. Флейшу хватало синицы в руках. Всё же они ещё раз наспех пробежали всю квартиру, скорее «для галочки», чем в поисках богатств. И направились к выходу. В прихожей оба замерли, услышав голоса за дверью, на лестничной площадке. Разговаривали соседи. Они вышли из лифта и переговаривались, отпирая дверь своей квартиры. Пришлось подождать ещё какое-то время, и это ожидание было невыносимым. Флейшу начали рисоваться картины возвращения хозяев, скандал, милиция и многое ещё и, чтобы прекратить это он толкнул Рыжего в спину и прошептал «пошли».

– Пока. – достаточно громко и отчётливо сказал Гена, выходя из квартиры – Мы придём через полчаса.

– Не понял – сказал Флейш, когда друзья вышли из двери подъезда и зашагали по улице – нахрена ты орать в дверях начал?

– Если соседи в глазок смотрели, они же видели что кто-то посторонний из квартиры выходит, – пояснил Рыжий – а так они подумали, что это друзья этого пацана, который там живёт.

– Да с чего бы они в глазок смотрели? Что им заняться нечем? А теперь на звук точно выглянули.

– Да не бойся, не успели. Услышали голос, пока дошли, пока посмотрели, мы уже внизу были.

Дорогой зашли в гастроном, купили бутылку Советского Шампанского и Пражский торт.

– А я уж думал вас за руку зажопили, – заявил Хомяк, дожидавшийся друзей у Флейша – думал вы уже где-то кандалами гремите.

– Не волнуйся – отозвался Рыжий – мы профессионалы, нас хрен зажопишь.

На столе мутное шампанское в хрустальных бокалах. Флейш хотел показать, как кусочек шоколада будет плавать, то, погружаясь в пучину, а то, выплывая весь в пузырьках на поверхность, чтобы снова погрузиться. Примеру Флейша последовали остальные, но шоколад с торта плавать не стал, а просто раскис и лишил напиток аристократичной прозрачности. Торт вкусный хоть и немного помят, потому, что Рыжий нёс его не ровно. Тот же Рыжий, откупоривая шампанское, выстрелил пробкой и чуть не разбил люстру.

– Хи-хи-хи… я думал, вы несметные сокровища привезёте, а вы всего триста рублей…

– Да там вообще голь перекатная – подтвердил Флейш – вот ещё бутылку ликёра вишнёвого прихватили. В торго-овле, дела-а крутят!..

– Хи-хи-хи… А я тебе что говорил!

– Да ладно вам! Так бы и этого не было – оправдывался Рыжий.

– А если бы нас там повязали из-за этого ликёра?

– Ну не повязали же!

– Скажи спасибо, что не повязали.

Деньги были поделены пополам.

– А мне! – задорно кричал Хомяк – Я волновался тут за вас, мне положено!

– Облезешь – отрезал Флейш.

Как мухи на варенье, слетелись приятели Флейша. Точнее сказать, откуда не возьмись, появился Саня, имевший сверхъестественное чутьё на угощение. Не было случая, когда бы этот любитель халявы не «упал на хвост», когда было из-за чего. С собой Саня привёл своего друга, огромного как славянский шкаф, со странным прозвищем Пурген. Сделалось совершенно ясно, что шампанского на всех не хватает, да и не может оно удовлетворить возросших потребностей общества. Пока Флейш с Хомяком ходили за водкой, Рыжий, извлёк из кармана засаленную колоду игральных карт, с которой никогда не расставался и, по своему обыкновению предложил Сане с Пургеном перекинуться.

К тому времени, как хозяин квартиры уже показывал «сердце алкоголика», накрыв десятикопеечной монеткой дуло, одной из опустевших водочных бутылок, и нагревая ладонями её бока, от чего монетка, подталкиваемая алкогольными парами, отстукивала ритм, Рыжий проиграл Пургену 70 рублей. Найти своего кошелька он не мог, в связи с тем, что имел отвратительную манеру разбрасывать вещи, где попало.

– Ну, я найду кошелёк и отдам – говорил Рыжий сидя на диване.

– Да, – угрюмо соглашался Пурген – я бы тоже так сказал.

– Да я честно отдам, вот при свидетелях говорю.

– Ну да, – говорил Пурген, прохаживаясь по комнате вдоль дивана – я знаю, что деньги отдавать не хочется.

Где-то там, внутри этого великана находилась добрейшая душа, но знали об этом только близкие друзья. Возможно, именно для вмещения большой души и нужно было такое большое тело. Добротой Пургена пользовались все, кто о ней знал, и пришлось ему упрятать её, как принцессу в угрюмый неприступный замок.

Рыжий обшарил всю квартиру, но кошелька найти так и не смог. Пурген не отставал и Гена достал из кармана золотую цепочку неизвестно откуда появившуюся у него, за пару дней до этого. Он повертел драгоценность, накручивая её на палец и раскручивая обратно, подумал и сказал:

– Ладно, так и быть, могу дать тебе в залог эту цепочку, а завтра отдам деньги, а ты мне её вернёшь. – и прочтя сомнение во взгляде великана, заверил – Она стоит 100, или 150 рублей.

– Хорошо – согласился Пурген.

Допив остаток водки, Саня и Пурген ушли. Рыжий возобновил поиски. Он, то хлопотливо перебегал от стола к серванту, то останавливался посреди комнаты и озадачено оглядывался, то ползал на четвереньках, исследуя пыльные глубины поддиванья. И кода он утвердился в убеждённости, что кошелёк похитили эти вот ушедшие приятели Флейша, пропажа нашлась. Квадратный чернокожий Генин любимец почивал в прихожей, на полочке для ключей.

– Так тебе и надо – сказал пьяный хозяин квартиры – нечего раскладывать всё, как у себя дома. Ещё и людей хороших подозревал…

– Да откуда ты знаешь? – наклоняясь всем телом вперёд, как пизанская башня, возражал Рыжий – Может это именно они и тиснули мой кошелёк, а потом подбросили.

Флейш был возмущён привычками, подозрениями, глупой логикой, и вообще всем, что исходит от Рыжего. Тяжело помолчав, он заявил:

– Пошли, а то скоро матушка придёт – и все пошли.

Никакой возможности нет скрыться от Сани, когда есть к чему присосаться. Конечно, никто и не пытался, тем более Рыжий, надеявшийся выкупить золотую цепочку. Замечание о Сане риторическое, просто, чтобы никто и не подумал сомневаться, в том, что он явился на следующий день.

– Так он уехал, утром в Архангельск – сообщил Саня, в ответ на вопрос Рыжего о Пургене.

– Как? – удивлялся Рыжий – Мы ведь договорились.

– Это ты договорился, а он вчера ещё здесь говорил, что уезжает.

– А приедет когда? – допытывался Рыжий.

– Откуда я знаю? Не скоро. Он в мореходную школу там будет поступать.

– Он, что маленький, в школу поступать? – вмешался Хомяк, но его проигнорировали.

– Он же мне сегодня должен был цепочку отдать! – возопил Гена.

– Брось ты! Какую цепочку? Радуйся, что кошелька не нашёл вчера. Твоя цепочка рублей двадцать стоит, а ты сколько проиграл?

Они долго припирались, обсуждая цены на золото, вес и длину цепочки, и пришли, наконец, к выводу, что за водкой неизбежно придётся идти. Рыжий переосмыслив своё финансовое положение, выдал на покупку червонец, а второй у него отжали совместными усилиями, сославшись на то, что накануне всех угощал Флейш.

Прошло два дня и все деньги были пропиты. При этом соблюдали режим строжайшей экономии. Никакой закуски не покупали, если не считать банки зелёных маринованных помидоров. Все меры по оздоровлению бюджета были напрасны. Вокруг роились всевозможные друзья и друзья друзей, налетевшие весёлой вьюгой. Флейш тщетно пытался сохранить сотню, упирая на необходимость приобретения джинсов. В универмаге они появились сразу трёх видов. Флейш растерялся от богатства выбора и, в момент промедления, был настигнут и сбит с толку Саней. Рыжий успел побывать в обувном магазине и присмотреть себе туфли, но недремлющий Саня увёл его, оттуда, засыпав обещаниями в духе Карлсона, который живёт на крыше.

Несколько дней спустя, Флейш подошёл к двери своей квартиры, сожалея о том, что так и не обзавёлся джинсами. Машинально открыл почтовый ящик и обнаружил в нём неровно оторванный клочок бумаги.

Не заходя, домой, прямо от висевшего на двери ящика Флейш отправился к Хомяку.

– Ты понимаешь, что он написал? – вопрошал он – Он про меня ничего не сказал, но менты меня вызовут. Откуда они обо мне узнали, если он ничего не говорил? Как на него вышли? Его узнали соседи? Значит, они видели нас обоих. Я, получается, заходил с ним в квартиру и был там свидетелем, совершаемой им кражи. Так получается?

– А я тебе говорил… – начал, было, Хомяк, но Флейш его перебил.

– Его взяли менты. Так, где он? Как записка оказалась у меня в ящике? Он, что следователя попросил мне её передать? Или отпросился, чтобы самому принести? А если бы менты пришли ко мне, достали и прочли бы её? Или это они и написали?...

– А я тебе говорил, не связывайся. Он же дурак. С ним обязательно во что-нибудь влипнешь.

– А-а! – только махнул рукой Флейш – Что теперь говорить…

В 7:00, следующего утра, к нему явился мужчина скорее похожий на инженера, чем на работника милиции.

– Поехали – доброжелательно предложил мужчина – я специально пораньше заехал, чтобы ты на работу, или там, на учёбу не ушёл.

– Куда, это? Чего? – вполне правдоподобно удивился Флейш.

– Тебя следователь вызывает в качестве свидетеля по делу о краже – ответил похожий на инженера.

– Какой кражи? Что украли? У кого? Я ничего такого не видел…

– Ну не волнуйся, следователь разберётся.

В коридоре Районного Отдела Внутренних Дел, на строенных как в кинотеатре креслах, с откидными сиденьями, сидел Флейш и ждал следователя, обещанного к 9-ти часам. То уже что сопроводивший его сотрудник, ушел, не поручив никому Флейша стеречь, очень обнадёживало. По дороге он сказал, что дело касается Геннадия Буйнова, которого Флейш вспомнить не смог, и даже высказал опасение, уж не вкралась ли какая-то ошибка. Покладистый провожатый охотно согласился, добавив от себя, что на то и следователь, чтобы во всём разобраться.

Следователь, совершенно неожиданно оказался женщиной. Это обстоятельство, почему-то, настолько ошеломило свидетеля, что он даже забыл, почему здесь находится.

– Вы знакомы с Геннадием Буйновым? – спросила женщина-следователь.

– Нет – твёрдо сказал Флейш, он всё ещё удивлялся тому, как странно непохожи на сотрудников милиции, люди с которыми ему пришлось столкнуться этим утром.

Так получилось, что после смерти отца, Флейш, мальчик из интеллигентной семьи, воспитанный и культурный, попал… да никуда он собственно не попадал, а просто сам как-то покатился, понесло его по колдобинам. И хотя ничего особо злодейского не делал, он стал частым гостем в отделениях и опорных пунктах милиции. Повидал стражей права и порядка, и теперь как чумной сидел и удивлялся.

– Меня уже ваш сотрудник спрашивал.

– А Буйнов утверждает, что вы знакомы.

– Так его и спрашивайте, почему это он утверждает – высоко подняв брови, отвечал свидетель – это же он утверждает, а не я.

– Буйнов утверждает, что несколько дней подряд был у вас дома, и вы вместе выпивали.

– Ну-у… – как бы задумался Флейш – А! Геннадий вы говорите? Блондин такой?

– Да, Геннадий Буйнов, волосы светлые…

– Так откуда мне знать его фамилию? Я и имя его только недавно узнал. Его все Рыжим называют. Рыжий и Рыжий. Ну да, был у меня, ну так он не один был. Ещё там люди… И ничего он не делал, преступного…

– А он вам не рассказывал, откуда у него деньги, где он их взял?

– А у него никаких, таких, особенных денег и не было. Да мы просто собрались посидеть, ну скинулись, там, купили бутылку… Но мы ничего не делали такого, не нарушали, не мешали никому. Культурно. Не шумели…

– Ну, а Геннадий-то деньгами не хвастался? – продолжала гнуть свою линию следователь – много у него денег было?

– Да каких денег?! Говорю же, все скинулись, я и не считал кто сколько. Может он, и вовсе не давал. Я не обратил внимания.

– А может, он рассказывал, хвастался, может, что квартиру обокрал?

– Какую квартиру?! Кого он может обокрасть? Он больной на голову. Ходит со своими картами ко всем пристаёт, «давай сыграем, давай сыграем», а сам играть не умеет и всё время проигрывает.

– Много проигрывает?

– В каком смысле «много»?

– Ну, денег много?

– Каких денег? Он так играет, просто.

– Ладно, – уступила женщина, подумав – не видели, так не видели.

– Вот такие дела. – заключил свой рассказ Флейш – А Рыжий в армию идёт.

– Думаешь, это ты его так ловко отмазал? – сказал Хомяк, с которым Флейш встретился впервые, спустя неделю после тех событий – Это его, отчим замял дело и возместил ущерб пострадавшим. А Гену в армию пристроил, чтобы тот не портил ему кровь и репутацию.    

– Что за отчим у него такой могучий? – подивился Флейш.

– Хи-хи-хи… – по своему обыкновению засмеялся Хомяк – Рыжий говорил, что его отчим единственный настоящий идейный коммунист, работает директором райгастрономторга.