До Нового Года двенадцать дней. Настроение все хуже и хуже. Вот бы снег пошел. Так ведь нет! Дождь льет как из ведра, уже третий день не переставая. Снега и любви – вот что надо для счастья. Так хочется поваляться в снегу! Аннет: остается только в лужах валяться. Забавная
была бы картинка. Дурка обеспечена: Новый Год среди братьев по разуму. А что, перспектива! Люди вечно боятся своих желаний. А тех, кто не боится, их в расход: нефиг серость расписывать в радужные цвета. Народ, так сказать, баламутить. И как-то странно, заметьте, выходит: значит, если б сейчас снег лежал повсеместно, и я бы вздумал поваляться в нем или там в снежки поиграть, то это бы приняли за веселость натуры или просто за радость столь редкому явлению в Крыму, как снег. И те, кто посмелее или кто устал от тяжести рабочих будней, даже присоединились бы ко мне, это точно. Ну, а если я вздумаю сейчас усесться жопой в лужу, а потом, смеясь и плескаясь, буду стараться подмочить репутацию и без того промокших прохожих, никто ко мне, понятое дело, не присоединится, и примут мое поведение не за радость, а за шизофрению в полном ее проявлении. И кто-нибудь очень чуткий и сердобольный (скорее всего, какая-нибудь бдительная или бздительная бабушка) обязательно в психушку отзвонится. А то еще и отпиздят по самое не балуйся. Отчего, спросят, вы так веселитесь, когда всем так хреново? Вам что, больше всех надо, молодой человек? Нет, отвечу, мне надо самую малость: чтоб вы свои кислые мины и совковые забрала сменили на первоклассные юсовские улыбки. И давай их опять обливать из лужи и смеяться. Вот за это, собственно, и отпиздят. Ну, да ладно. Все это мечты, хотя мечты, как известно, сбываются. Сбудутся как-нибудь и эти, но только не сегодня. Дождь все льет. Я стою на троллейбусной остановке. Нет, мне не нужен ни троллейбус, ни автобус, ни другой транспорт, разве что неплохо катер. Но они, к сожалению, нынче по городу не ходят. Просто стою. Надоело дома сидеть, вот и вышел прогуляться. Вокруг люди суетятся из автобуса в автобус, из троллейбуса домой, из дома опять на троллейбус. Зонты, дождевики, пар изо рта, табачный дым из ноздрей. Мнутся, зябнут, мокнут. Мокнут те, кому места на остановке не хватило. У них еще более озабоченные лица, чем у граждан, что стоят под навесом и жмутся друг к другу, как стадо овечек. А вот я специально из-под навеса вышел: пусть дождь, пусть промокну, пусть даже заболею – важно ли это? Но что это: то ли лицо знакомое мелькнуло, то ли думает кто со мной в унисон? Смотрю по сторонам. Чувствую - рядом. Останавливаю взгляд на девушке, что стоит ко мне спиной. Не жмется, не дрожит, открыта всем ветрам назло. Лицо поднимает к небу, как бы принимая дождь с радостью. Капюшон на голову не надет. У меня, впрочем, тоже. Вот что еще люди не понимают: есть капюшон – натяни его, а так зачем он тебе? К чему это геройство? Да как же «зачем», простите? Да как же «к чему»? Мне нравится. Я нравлюсь себе с откинутым капюшоном. И потом, натягивать его себе на голову по поводу и без повода, везде и повсеместно, как-то приедается. А изредка – в новинку. Становится как-то приятно, ценить начинаешь истинное предназначение оного. Девушка повернулась ко мне лицом. Мгновение - и снова отвернулась. - Ах, как Вы прекрасны, мэм, в своей мокрой наивности и вымокшей куртке, - подумалось мне. - Вы так считаете? - подумалось ей. - Именно думаю, ведь не говорил же. - Мне показалось, или Вы тоже любите ходить без капюшона? - Да, с ним, но без него. - И я. Кстати, мысль «поваляться в луже» мне тоже понравилась. - Стараюсь. Но подслушивать, девушка, нехорошо. - А я не подслушивала. Вы просто очень громко думаете. Так же мне послышалось, что Вы вышли погулять под дождем. А как насчет пригласить даму на променад? - Почту за честь… Гуляем. Богат наш город парками и аллеями, за что ему огромное спасибо. Не надо задумываться, где гулять. Вышел из дома - и тут же прогулка началась. Ну, так вот, гуляем значит. Она впереди идет, я позади, шагов на пять от нее. Разговариваем. Люди, бредущие мимо нас, понятное дело, разговор не слышат (где им!) Для меня самого в новинку такая форма общения. Но раз наше общение началось с молчания, то пусть в молчании и продолжается. - Простите за нескромный вопрос. А Вы что же часто так мыслями с людьми обмениваетесь? - Нет, Вы первый. - Надо же! Мне это льстит. Вообще, признаюсь, мужчинам приятно знать, что они первые. А если это касается дам, тем более. И раз я у Вас первенец? Вы, наверное, хотите узнать, как меня зовут? - Страсть, как хочу! - Но в ответ я потребую от Вас того же. Надеюсь, Ваше имя не великая вселенская тайна? - О, нет: не вселенская, но великая. Но для Вас я согласна ее открыть. Протягиваю руку, шаркаю правой ногой, как бы стесняясь. - Митя. Она в ответ тоже шаркает ногой по асфальту, при этом ковыряясь пальцем в носу. - Аля. - Здравствуйте, Аля. Как поживаете? - Здравствуйте, Митя. У меня все отлично. Вот и познакомились. - Но чтоб знакомство было не только приятным, но и крепким, по старому русскому обычаю его надо отметить коньяком, кофе и мороженым. Не сочтите за наглость. - Да что Вы, Митя. Я обожаю русские обычаи. Как то коньяк, кофе и тем более мороженое зимой. Вот Вам моя рука, ведите меня в то злачное заведение, где все это есть. - Сдается мне, нам не придется долго блуждать в поисках таверны. По правую руку от нас, обратите внимание, мэм, находится отличная забухаловка с претензией на три звезды. И, что немало важно, напротив этого великолепного строения есть качели. Аля, Вы любите качели? - Торчу от качелей! Хлебом не корми, дай покататься. - Хлебом кормить не буду: на голубя Вы как-то не похожи сегодня. А мороженым все же покормлю. Могу даже с ложечки. - Да-да,- закричала она. - Откуда Вы знаете, что я люблю, Дмитрий? Для первых пятнадцати минут нашего общения Вы угадали как минимум четыре вещи, которые я обожаю делать в этой жизни. Как Вы это объясните? - Долгая и изнурительная практика. - Вы что, долго и упорно закармливали девушек мороженым с ложки? А потом также долго и упорно катали их на качелях? - Только этим и занимаюсь. - И как далеко, Митя, Вы ушли в своих начинаниях? - О, поверьте, очень далеко! Вот, подумываю теперь кормить не с ложки, а с черпака, и катать не на качелях, а на центрифуге. - Очень заманчиво! Входим в кафе. Усаживаемся возле окна друг против друга. Раскрываю меню, что заранее уже лежало на столике. В тот же момент подходит официантка: - Уже выбрали? Здравствуйте. Ничего не отвечаю, вожу пальцем по строчкам, в которых описаны ныне присутствующие в этом заведении яства и алкогольные напитки. Указываю, чего бы нам хотелось. Официантка, не понимая, что происходит и почему с ней не разговаривают, явно чувствуя себя полной дурой (выглядя, впрочем, так же), записывает наш заказ в блокнот и удаляется, дабы исполнить наше желание. Краем уха слышу за барной стойкой разговор. Бармен: - Глухонемые что ли? Официантка: - Похоже на то. Бармен: - Хорошенькие. Молодые. Жалко ребят. Официантка: - Да ну их, меньше пиздежа будет. После услышанной фразы мне захотелось встать из-за стола и пойти набить ей морду. Аля останавливает меня. - Не надо, прости ее, глупая просто. Давай играть до конца. - Ты, наверное, права. Но завтра я обязательно сюда зайду и громко так, во весь голос, закажу себе чего-нибудь выпить. Вот она офигеет! Смеемся. Нас обслужили на удивление быстро. Наверное, по причине того, что разливал коньяк, заваривал кофе и сооружал горки из мороженого бармен, а не официантка. Именно бармен проникся сочувствием к бедной глухонемой молодой парочке. - Ну, что, за встречу, за знакомство. Да и давай уже на «ты». Не чужие ведь друг другу. Коньяк отменный, хоть и недорогой. Кофе крепкий и ароматный, жаль быстро остыл. Только к мороженому нет претензий: ни по цене, ни по температуре, ни по вкусовым качествам. - Кто-то обещал меня покормить мороженым с ложечки. - Обещал. Помню. - А я тебя. Хорошо? - Хорошо. Только без фанатизма. Процесс кормления друг друга мороженым с ложечки не оставил равнодушными ни бармена, ни официантку. Официантка скривилась и сплюнула в урну, промычав что-то невнятное, а бармен с умилением и улыбкой на лице не отрывал от нас своего взгляда, наблюдая за нашими неуклюжими движениями. Мы же, в свою очередь, в процессе кормления другу друга продолжали разговаривать. Тем паче, что каждый из нас не был сегодня косноязычен. - Слушай, Митя, а ты веришь в любовь с первого взгляда? - Верю. И вообще, разве бывает другая любовь? - Бывает еще с первой мысли. - Об этом я как-то не подумал, прости. Подобного рода минуты в нашей жизни очень ценные и, как правило, незабываемые. Но, к сожалению, крайне быстротечны. Аля показала мне пустую розетку и развела руками. Я сделал то же самое. - Может, теперь пойдем на качели? К тому же, у нас закончились коньяк и кофе. Аля посмотрела в окно. - Да, пойдем, пока не заняли. Расплачиваясь с официанткой, я не удержался и сказал вслух: «Спасибо. Все было очень вкусно». Реакция не заставила себя долго ждать: падающий поднос, звон ложек и бьющихся чашек. А после мы с Алей узнали, что муж официантки «сапожник», да и она, судя по всему, с ним вечерами на полставки подрабатывает. Шквал нецензурной брани в нашу сторону обогатил наш словарный запас как минимум на пятьдесят склоняемых и сорок несклоняемых словечек. Улыбаясь и раскланиваясь, мы вышли из бара. - Аля, тебе не кажется, что качели – это искусственное возвращение в детство? - Ты говоришь про счастливое детство? - А другого и быть не может. - Может… - Ты что, Аль?! - Ладно, забудь. Катаемся. Молчим. Разговариваем одновременно. Вот и еще одни часы радости, которые приближают нас к минутам расставания. Нам было так хорошо, что мы даже не заметили, как солнце плюхнулось в море, оставив кровоподтеки на черте горизонта. - Темнеет, мне пора, бабушка волноваться будет. - Бабушка? Бабушка – это святое. Не будем заставлять старушку нервничать. Пошли. - Да, бабушка у меня действительно святая. - Познакомишь? - Может быть. Но не сегодня. И еще: не провожай меня. - Да? Ну ладно. - Мне недалеко, не переживай. Вон мой дом, вон окно светится на пятом этаже. - Это то, которое с красными шторами? - Да, это бабушкина комната. - Ладно, уговорила. Провожать тебя не пойду. Но телефон свой домашний мне напиши. На случай непредвиденных обстоятельств. - Не могу. - У тебя нет ручки и листика? Так я дам. - Есть. - Тогда что же? У тебя нет телефона? - Есть у меня и телефон. – Может, бабушка злая? - Нет, бабушка у меня добрая. - Что же тогда? - Неважно. Давай лучше договоримся. Через два дня на той же остановке в двенадцать. - Хорошо. Но я не понимаю. - Митенька, я потом все тебе объясню. - Ну, возьми тогда хотя бы номер моего мобильного, на всякий случай. - Вряд ли он мне пригодится. Мне надо идти. До вторника. - Постой, постой, Аля. Можно… Можно я тебя поцелую? Не дожидаясь ответа, подхожу, обнимаю ее и целую. Вот говорят или пишут – не важно – от поцелуя кругом голова. Чаще эту слабость приписывают женщинам. Позволю себе не согласиться с этой догмой и заявить с полной уверенностью: если мужчина действительно влюблен в женщину, то не то, чтобы голова кругом, земля из-под ног уходит. - Знаешь, Аля, по-моему, наш поцелуй прекратил дождь. - Жаль, хороший был дождь. - Да, хороший. Я бы назвал его «дождиком встреч». - Точно подмечено, Митенька, но мне все-таки пора. - Не уходи. Постой еще чуть-чуть. - Пора-пора. Я так и слышу, как бабушка в милицию и скорую помощь звонит. - Аля, я за эти два дня с ума сойду. - Разве сумасшедший может сойти с ума? - Может. Еще как! Для сумасшедшего нет ничего хуже, чем стать нормальным. - Потерпи немного. Целует меня в нос. Уходит. Сон. Нет. Бред какой-то. За весь день мы не сказали друг другу ни слова, но при этом умудрялись болтать без остановки. Точно, Новый Год в дурке буду праздновать. Надо домой, в постель, крепкого чаю и какого-нибудь самого мерзкого сериала по телевидению. Нет. Дома еще хуже. Хоть бы телефон дала… Может, у нее муж есть? А что, если она не придет через два дня? Ууу, Дмитрий Иванович, влюбились. С первой мысли влюбились. Поздравляю! Эта болезнь не лечится. А что, если?.. Так, вот ее дом, вот окно, вычислить квартиру несложно. «Мы за сердце милых дам готовы голову сложить».Ну, что-то вроде этого. Завтра куплю большой букет цветов и … Какие она, интересно, цветы любит? А, куплю три, нет, четыре букета. Или даже пять. Какой-нибудь из букетов ей точно понравится. Остальные подарим бабушке или выкинем (на крайний случай). Решено: завтра пойду к ней домой и будь что будет. Снег пошел – хороший знак. Бреду с букетами, думаю, что буду говорить. Подлый поступок. Получается, что выследил. Ну, и оправдание есть. Разве любовь – это не оправдание? Вот и дом Али. Пятый этаж, нужное окно - все, как вчера. Захожу в подъезд, всего трясет. На пятом этаже три квартиры. Слева от меня дверь номер 33, сверху подковка. Хороший номер. Подкова тоже, кстати. Либо прибьет, либо поможет. Перекреститься что-ли? А, может, мантру прочитать? Крещусь, читаю мантру. Что-нибудь, да поможет! Вдохнул-выдохнул. Нажал на звонок. Стою улыбаюсь. Жду. Звук открывающегося замка. - Здравствуйте. - Здравствуйте. - А Аля дома? - Аля ушла в магазин. Должна скоро подойти. - А Вы Алина бабушка? Аля про Вас мне много рассказывала. - Рассказывала? - Ну, да. - Что за шутки, молодой человек?! - Простите, не понял вопроса. - Вам не стыдно? - Стыдно, но я все объясню сейчас. - Уходите. - Вы меня неправильно поняли. Подождите. - Это Вы не поняли, молодой человек. Аля с пяти лет не разговаривает. - Как, простите? - Бог простит. До свидания. - Постойте!.. - Молодой человек! Я вызову милицию, отпустите дверь! - Не надо милицию. Я… Понимаете… В общем, я люблю Алю. Это не шутка, поверьте. Ну, и потом, Вам не кажется эта шутка слишком дорогой? (Показываю на пять здоровенных дорогущих букетов с цветами). Долгие и томительные секунд двадцать молчания, оценивающий взгляд. После неожиданная фраза: - Зайдите. Захожу в прихожую, мнусь, как будто в недержании. Бабушка забирает у меня цветы, уходит на кухню. Из кухни слышен звон хрусталя и льющейся воды. - Раздевайтесь, эээ… - Митя. Меня зовут Митя. - Раздевайтесь, Митя, и проходите в комнату. Я сейчас подойду. Раздевшись, захожу в зал, сажусь на край дивана. В голове винегрет. Не понимаю ничего. А если говорить словами мудреца: «понимаю то, что ничего не понимаю». Бабушка Али по очереди заносит в комнату пять уже распустившихся букетов, аккуратно расставленных в вазы. После усаживается рядом на диван и пристально смотрит мне в глаза. Выгляжу я сейчас, наверное, как мальчишка, который разбил любимую мамину чашку. - Вита Алексеевна, - говорит она и протягивает мне руку. В ответ протягиваю свою и молчу. Просто не знаю, что сказать. - Судя по Вашему виду, я могу предположить, Митя, что для Вас немота Али такой же сюрприз, как и для меня то, что она Вам обо мне рассказывала. -Ну, это мягко сказано. Но Вы не подумайте, я… - Послушайте, Митя, когда Алечке исполнилось пять лет, в ее День рождения родители повезли ее в горы. Папа Али был спелеолог. Мама работала в Институте биологии южных морей. По работе им часто приходилось кататься по Крыму. (На глазах Виты Алексеевна появились слезы). На ялтинском «серпантине» папа Али не справился с управлением. (Она замолчала). Аля осталась жива чудом. Но пока спасатели приехали, прошло около шести часов. Все это время Аля была в сознании. Вы понимаете? Я тогда жила в Ленинграде. Бросила все. Приехала. Аля в больнице. Диагноз - кататонический ступор. Врачи разводят руками, ничего определенного сказать не могут. У Али из родных никого больше не осталось, поэтому мне пришлось бросить работу, продать квартиру и переехать сюда. Со временем Аля пришла в себя. Но с тех пор - ни словечка... Вита Алексеевна хотела, было, еще что-то добавить, но в этот момент скрипнула входная дверь и, спустя мгновение, с пакетами, полными продуктов, в комнату зашла Аля. - Митя?! Первый раз в жизни мое имя, произнесенное слух, чуть ни довело меня до сердечного приступа. Вита Алексеевна – в обморок. Аля вместе с пакетами тоже. Бегая от бабушки к Але и обратно со стаканом воды я смеялся и плакал одновременно. Интересно, доводилось ли Вам когда-нибудь видеть массовую истерику? Нет? А вот мне даже довелось в ней поучаствовать. Еще часов пять мы сидели на полу втроем на полу, обнявшись, и плакали. Послесловие - Слушай, Митька, а откуда ты узнал, что именно все эти цветы я люблю? - Честно? Или соврать? - Соври, но красиво! - Дело было так: подхожу я к толстой цветочнице и говорю: «Мне нужны цветы, которые обязательно понравятся моей любимой». А цветочница мне в ответ: «Вот эти, я думаю, молодой человек, обязательно понравятся вашей любимой». И так целых пять раз у разных цветочниц. - Что, правда? - Нет. Красиво вру… |
Комментарии