За этим делом их и застал наряд милиции, вызванный обозленными соседями. Сержант с двумя автоматчиками. Автоматчики быстро разобрались, что шмонать особо нечего, т. к. квартира пустует из-за ремонта, взломали спальню, обшмонали бабушкину мебель и ушли покурить во двор. А сержант устроился за оставшимся на кухне столом и начал составлять протокол.

- Что-то душно тут у вас, - сказал он и расстегнул китель. – И пахнет как-то странно.

Удод с Федором молча пожали плечами.

- Значит так, - сержант достал ручку, - вы утверждаете, что вам не знакомы обнаруженные в квартире пистолет, две обоймы к нему и несколько пачек наркотических препаратов…

Удод с Федором снова пожали плечами. Откуда у бабуси ствол и полтора килограмма анаши они не знали.

- Хорошо. Хорошо-о-о… - задумчиво протянул сержант и внезапно сорвался на крик. – А кто убил Саддама Хусейна? Я вас засранцев спрашиваю! Кто??!! Быстро! Пароли, явки, адреса! 

Удод и Федор настолько растерялись от явной бестактности милиционера, что даже не знали, обделаться сразу или обождать. Положение спас Горбачев, внезапно вскочивший на кухню, запрыгнувший на стол и начавший лихо отплясывать хава-нагилу. Навык он явно имел.

- Это что за безобразие?! – закричал на него сержант. – Почему Горбачев на кухне?!

- Это агент мирового сионизма! – мигом среагировал Федор.

- Ах ты падла! – не своим голосом заорал сержант, выхватил табельный пистолет и начал пытаться пристукнуть Горбачева рукояткой.

Михаил Сергеевич бегал по столу и что-то кричал об ООН и правах человека.

Наконец Удод не выдержал, схватил со стола фуражку сержанта и резко накрыл ею Горбачева. Тот внутри начал биться о стенки и выкрикивать нецензурные выражения. Впрочем, в таком виде он представлял явно меньшую угрозу, чем на свободе. Решать с ним, однако, что-то надо было. И тут мнения разошлись. Федор предлагал достать из кладовки какую-нибудь бечеву и повесить Горбачева. Удод отвергал такие устаревшие методы и предлагал, в свою очередь, гильотинировать Михал Сергеича путем отсечения ему головы кухонным ножом. Сержант в корне не соглашался с подобными антигуманными методами и предлагал расстрелять генсека из своего табельного пистолета в соответствии с 64-й статьей Уголовного Кодекса РСФСР «За измену Родине». После непродолжительных прений с мнением сотрудника правоохранительной системы пришлось согласиться, и Федор начал осторожно извлекать Горбачева из-под фуражки за ногу. Внезапно Михаил Сергеевич хитрожопо извернулся и ухватил Федора за его козлиную бородку.

- Твою ж мать!!! – закричал тот и выпустил генсека. Горбачев, не долго думая, спрыгнул со стола и ринулся вон из кухни.

- Ста-а-аять!!! – заорал сержант и начал снимать пистолет с предохранителя.

- Мать-перемать!!! – орал Федор, держась за свою бородку.

- Казлы! – орал Горбачев, удирая с кухни.

- Ёпть! – крикнул Удод и припечатал генсека тапком.

Все замерли.

- Гм, сказал сержант.

- Н-да, - сказал Федор.

Удод ничего не сказал и молча поднял тапок.

- Эк ты его, - протянул сержант, задумчиво рассматривая останки Горбачева.

- Как таракана, - прошептал Федор.

Удод вздохнул и начал вытирать тапок об стену.

Закончилось всё тривиально. Товарищи милиционеры извинились за ошибочно найденные пистолет и наркотики, забрали всё и обещали подбросить хачам на базаре. Правда, в суматохе забыли в шкафу у бабуси полкило анаши. Останки Горбачева были отскрябаны от пола и выброшены в форточку. Уголовное дело по факту преднамеренного убийства сержант обещал не заводить. Вернулась от подружки бабуся и устроила Удоду с Федором Курскую дугу. Те метались по комнате, прыгали по стенам, меняли траектории движения, стараясь увернуться от тяжелых бабусиных предметов. А потом вернулись сержант с автоматчиками, «обнаружили» в шкафу у бабуси полкило анаши и забрали ее на 15 суток. Никто с Удодом и Федором, естественно, за работу не расплатился. А аванс они к тому времени уже пропили.

После такой несправедливости они решили полностью отказаться от попыток подработать на ниве лакокрасочных работ на ближайшие две недели и углубились в духовное самосозерцание в ожидании сатори.