Глава 2.   День второй (суббота)

Просыпаться очень не хотелось. Некоторое время я лежал с закрытыми глазами, пытаясь сосредоточиться и припомнить, что же произошло. Этим моим усилиям крайне мешала головная боль и ощущение чьего-то присутствия совсем рядом. Пришлось открыть глаза. Надо мною склонился высокий парень в белом халате и шапочке.

            - Как ваше самочувствие? – спросил он.

            - Безобразное, - честно признался я. – Самочувствие жестокого похмелья.

            - Понятно, - парень жизнерадостно улыбнулся. – Это ничего! Мы вас быстро поставим на ноги.

 - Вы кто - врач?

            - Врач. А это больничная палата.

            - Палата? Больница? – пролепетал я, постепенно припоминая всё произошедшее в ЦРБ № 5. – Ну да, меня же чуть не убили. Скажите, доктор, а где пуля?.. Застряла в голове?      

            Парень улыбнулся ещё шире.

            - Если бы пуля застряла в голове, то вами сейчас занимался бы не я, а патологоанатом. Вы – счастливчик! В вас стрельнули с расстояния каких-то трёх метров и промазали. Пуля только чиркнула по верхушке черепа, содрала кожу и повредила несколько кровеносных сосудов. Хоть удар был по касательной, но достаточно сильный. Равносильный удару палкой или бутылкой. Немудрено, что вы потеряли сознание. Давайте-ка, я взгляну на ваши зрачки… Ага, как и предполагалось, сотрясение мозга. И, естественно, сильная слабость от потери крови. Всё это – дело поправимое.    

            - Значит, ничего страшного?

            - У вас железное здоровье, - заверил меня врач. – Сейчас мы сделаем несколько уколов, поставим ещё одну капельницу, и вам станет лучше.

            В самом деле, после капельницы мне стало гораздо лучше и я снова заснул. А когда проснулся, за больничным окном светило яркое солнце. Я потрогал бинты на голове и привстал. В палате кроме меня ещё находилось пятеро больных.

            - Что, инкассатор, оклимался? - спросил один из них.

            - Оклимался, - рассеяно ответил я и посмотрел на часы над дверью – пятнадцать минут одиннадцатого.

Немного подташнивало, но голова почти не болела. Я свесил с кровати ноги и принялся прокручивать в памяти всё произошедшее вчера. Стали одолевать неизвестность и тревога.  

            Скоро в палату зашёл врач.

            - Как себя чувствуете? –  снова осведомился он.

            - Как огурчик, - я постарался, как можно бодрее улыбнуться и, завернувшись в простыню, встал с кровати. – Вы бы, доктор, распорядились, чтобы мои шмотки вернули,.. в смысле,.. одежду.

            - Это зачем?

            - Ну, не в одних же трусах мне домой ехать.

            Он молча уставился на меня.

            - Сами сказали, здоровье - железное, - убедительно продолжил я. – А сотрясение мозга и дома можно вылечить. Вы мне таблеток каких-нибудь выпишите. Обещаю, я их буду регулярно принимать. И потом, дома мне будет спокойнее…

            - Дома будет спокойнее? - в раздумье повторил врач мои слова. – Даже не знаю… Ещё и суток не прошло и уже выписывать? У вас всё-таки сотрясение и рана глубокая на голове. Необходимо делать перевязки…

            - В двух шагах от моего дома поликлиника, буду регулярно посещать врачей и делать перевязки.

            - Хорошо, сейчас вам принесут халат. Сделаем рентген головы и, если завотделением разрешит…

            Около часа дня мне позволили ехать домой. Мои вещи пока ещё не принесли, и чтобы позвонить, я попросил телефон у лежащего на соседней койке мужичка. Номер Климчука я знал на память:

            - Игорь Петрович, Брагин беспокоит.

            - Виктор! – воскликнул мой шеф. – Как ты там?

            - Нормально!.. Почти нормально! Мне бы машинку…

            Как и обычно, Климчук решил слегка поёрничать:

- Уже тебе и машинку подавай? Никак на работу спешишь выйти?.. Ну, это я шучу… Хорошо, что так всё обошлось… Кстати, я вчера вечером звонил на твой домашний, но никто не брал трубку. А сегодня утром твоя дочка сама мне позвонила – папу разыскивала…  Я ей сказал, что ты в больнице, но ничего страшного – мол, головой слегка ударился. В общем, успокоил, как мог… Давай, Виктор, езжай домой, долечивайся, отдыхай и выздоравливай… Сейчас за тобой дежурная машина приедет.  

            Минут через сорок во двор больницы въехал чёрный «Фолькс» Серёги Долбышева. Получая у врача направление в поликлинику вместе с ворохом рецептов, я не удержался и спросил:

            - Вопрос можно, доктор?.. При сильном ударе или ушибе головы, когда человек теряет сознание… Возможно такое, чтобы он видел себя как бы со стороны?

            - Это как? – врач дописал последний рецепт и протянул его мне: - Как со стороны?

            - Ну, человек без сознания валяется на полу и одновременно с этим, как бы витает над своим телом… Всё видит, всё слышит.

            - Ах, вы об этом… Вопрос конечно интересный. Знаете ли, реакции мозга на различные внешние экстремальные воздействия до конца не изучены. И даже для современной науки это пока ещё тёмный лес, точнее, космос, Вселенная! Иногда после клинической смерти, человек приходит в сознание и абсолютно уверен, что видел самого себя, витал где-нибудь в облаках или общался со своими умершими родственниками. Обычно - это чистой воды галлюцинации. Но бывают и совершенно парадоксальные явления. Вот недавно в серьёзном медицинском журнале статью опубликовали: в Испании после черепно-мозговой травмы необразованный крестьянин из какого-то там провинциального захолустья заговорил на пяти языках, как на своём родном - испанском… И подобных необъяснимых фактов довольно-таки много. А почему вы об этом спрашиваете? 

            Правду отвечать не хотелось: ещё передумают отпускать домой и оставят в больнице. Пришлось "напустить туман":

            - Да так…  интересно. Я ведь тоже люблю книжонки на подобную тематику читать и фильмы смотреть. Вот и подумал: по голове схлопотал, сознание потерял, а где и в каких облаках витал, что-то не припомню. Даже ни на одном иностранном языке не научился говорить. 

            Эскулап рассмеялся и, напомнив о важности дальнейшего лечения, отпустил меня на все четыре стороны.

* * *

Когда я уселся в машину, Долбышев поставил у моих ног необъятный пакет.

            - Говорят, Витёк, ты ведро крови потерял. Так мы тебе продуктов накупили - восстанавливайся. А это возьми денежку на лечение – начальство помощь выделило и пацаны скинулись. Бери, не стесняйся.

            В данном случае застенчивость была совсем неуместна.

            - Благодарствую, - ответил я Серёге, принимая от него конверт. – Передашь всем нашим спасибо.

            Мы выехали за больничные ворота и покатили по Железнодорожной улице.

            - Вот козлячья жизнь, - сказал Долбышев.

            В лексиконе Серёги наличествовало слово-паразит: всё, что ему не нравилось, он называл «козлячьим». Из-за этой привычки, старый чёрный «Фолькс» на котором ездил Долбышев, наши инкассаторы тоже называли «козлячьим».

            - Это с какого бока смотреть, - ответил я. – После вчерашнего события, жизнь мне кажется чудесной штукой.

            - Может, она и была бы чудесной, если бы не наша козлячья работа, - Долбышев резко повернул руль и нажал на тормоза. - Ты посмотри, что вытворяет эта «шкода».

            Он поравнялся с нагло подрезавшим нас автомобилем и крикнул в приоткрытое окно:

            - Ездить научись, бычара козлячий, - и, рассмотрев водителя «шкоды», уже потише добавил: - Это вовсе не бычара, а блондинка.

            - Хорош орать, Серёга, - попросил я, поморщившись. - У меня и так голова раскалывается, а тут ты ещё горланишь на ухо. Лучше расскажи, что известно про ограбление.

            -Ну, что известно… Менты и наша безопасность суетятся, ищут. Но пока толку никакого. Говорят, этих отморозков двое было. А бабла они хапнули, знаешь сколько?.. Пятьсот тысяч.

            - Гривен?

- Долларов.

            - Долларов?! – я подумал что ослышался: - Пол-лимона баксов?

            - Пол-лимона баксов, - подтвердил Долбышев. – Ну, и кроме этого какую-то мелочёвку из кассы выгребли – с десяток, другой тысяч гривен. Сколько точно, сказать не могу. Не знаю.

            Немного отойдя от шока, я спросил:

            - А откуда ты про пол-лимона зелени знаешь?       

            - Откуда? Оттуда! Я лично завозил эти бабки. Мы вчера с Паскановским на втором резерве работали. Вот перед командировкой нас и послали в центральное хранилище за валютой для этого козлячьего ЦРБ. А на Краснолиманской же всегда пробки. Пока доехали, пока Паскановский с кассиршей поскандалил…

            - Чего поскандалил?

            - Он к ней в кассу заскочил, сумку на стол бросил, накладную под нос сунул и говорит: «Быстренько ставь печать». Она ему: «Никаких - быстренько! Я обязана при вас сумку вскрыть и при вас должна пересчитать деньги». Ну, ты же знаешь Паскановского, он за словом в карман не полезет. Девка тоже с гонором оказалась. Короче, с Краснолиманской мы уехали и погнали в командировку только в начале второго. И всё из-за этого козлячьего ВИП-клиента.

            - Из-за какого ВИП-клиента?

            - Из-за Малыги – депутата городского совета. Что, не знаешь такого? Важная персона в масштабах нашей области! Его частенько по телеку местные студии показывают, интервью берут… Это он себе пол-лимона баксов заказал.

            - Ты, Серёга, как ходячая энциклопедия, всё про всех знаешь.   

            - Не ходячая, а козлячая энциклопедия, - угрюмо отозвался Долбышев. –А знаю я про эти  Малыгинские деньги потому, что сегодня утром зашёл в кабинет Климчука путевой лист получать, а там у него селекторное совещание включено и какой-то крендель из нашей банковской безопасности как раз доклад делает. Говорит: «Деньги были завезены на ЦРБ номер пять по просьбе господина Малыги. Вчера утром он позвонил управляющему нашего банка и попросил в срочном порядке дать ему кредит в размере пятисот тысяч долларов наличными. А ещё попросил деньги завезти на ближайшее к его особняку отделение, что на улице Краснолиманской, так как он человек весьма занятой. За ними господин Малыга обещался заехать не позднее трёх часов дня».

            - Выходит, не заехал?

            - Выходит, что так.

            - Почему? Что этот крендель из безопасности ещё говорил?

            - Откуда я могу знать, что он ещё говорил? – Серёга повысил голос. - По-твоему, мне нужно было остаться, сесть рядом с Климчуком и слушать всё их совещание? До сиденья в кабинетах я как-то ещё не дослужился. Моё дело козлячье, взял путёвку и пошёл за баранку.

- Не кипятись, Серёга, - попытался успокоить я его. – Но, согласись, уж очень странное совпадение: клиент заказывает крупняк на чахленькое ЦРБ, в котором даже нет нормальной охраны, затем не приходит за деньгами, а вечером происходит нападение.

            - Полностью согласен! Я бы на месте нашей безопасности взял бы за задницу этого Малыгу и выяснил… Когда же здесь починят этот козлячий светофор? –  Долбышев ловко преодолел перекрёсток и затем порекомендовал мне: – А ты, Витёк, расслабься. Не суши голову этим нападением. Она у тебя и так вся в бинтах. Сантиметром бы ниже пуля угадала, и… В общем, радуйся, что всё так обошлось.

            - Очень радуюсь, - ответил я, доставая из кармана затренькавшую мобилу.

            Звонила Светка:

            - Пап, ты можешь говорить?.. Ночью твоя мобилка была отключена, а Климчук сегодня утром сказал, что ты в шестой больнице. Я позвонила в больничную справочную, затем в отделение. А там медсестра сказала, что у тебя ранение… ранение в голову… и что… что…    

В трубке послышались всхлипывания.

- Прекрати, - приказал я, хотя от Светкиного плача у меня тоже стиснуло горло и затуманило глаза. – Не надо плакать. Со мной - полный порядок. Вот, уже к дому подъезжаю. Встречай!

            - Расплакалась? – поинтересовался Серёга, когда я спрятал телефон в карман.

            - Ага.

            - Так вы, значит, вместе теперь живёте? Молодцы!

            - С кем вместе? – не понял я.

            - Ну ясное дело, с Пальцевой.

            Первые секунды я не знал, что и ответить, а Долбышев продолжал умничать:

            - Да, Наташка видная девка, красивая. Не знаю, какой у неё характер, но пацаны говорили… 

            - Постой, с чего ты взял, что я и Пальцева?.. Что мы с ней как-то… как-то связаны?

            - Связаны? Да ещё и как-то? – Серёга ехидно захихикал. Но взглянув на меня, понял, что я шутить не намерен, и скроил серьёзную мину: - Что ты тень на плетень наводишь? Подумаешь, тайна! Об этой тайне уже давно всем известно. Наши пацаны не раз в дежурке говорили: мол, Пальцева хоть и разводная, но подкатывать к ней не стоит… мол, связана она… гм-гм… каким-то… Ну, совершенно непонятным образом связана она с Витькой Брагиным.       

            - Больно у наших пацанов языки поотвисали, - сказал я. – Ладно, давай закроем эту тему.

            Некоторое время мы ехали молча. Потом Серёга стал материться и нервно дёргать рычаг скоростей. Затем остановил машину и открыл капот. Минут пять он рылся в моторе.

            - Ну, нашёл ты эту свою козлячью фитюльку? - поинтересовался я.

            - Нашёл, - Серёга ругнулся. – Она на штырьке повисла, если бы её сейчас потеряли – полный звездец был бы! Не доехали бы! Сколько раз я завгару говорил, доставай нормальные заводские запчасти. Хватит уже самодельщиной заниматься… Погоди-ка,… ты откуда про фитюльку эту узнал?

             Честно говоря, я и сам не сразу понял, откуда узнал про эту абсолютно неизвестную мне, ни разу невиданную, самодельную штуковину. Долбышев и словом не обмолвился, когда выходил искать её под капотом. От неожиданной догадки меня словно жаром обдало.

            - Ты чего это вдруг покраснел? – испугался Серёга, начисто позабыв про свою фитюльку. – И пот у тебя на лбу выступил. Что, плохо стало? Может, в больницу вернёмся?

            - Не надо в больницу, - сказал я. – Поехали домой, Серёга.

* * *

Всё-таки дома и в самом деле лучше, чем в больнице. Я вместе с Мышкой лежал на диване, а вокруг меня суетилась Светка:

            - Пап, тебе телевизор включить? Хотя, нет. При сотрясении мозга смотреть телевизор нельзя и читать тоже. Если хочешь, можно музыку поставить, только не очень громкую… Сейчас ты будешь обедать. На первое - вкусный суп, на второе - отбивные с гречневой кашей… Нет, лежи. Я тебе в постель всё принесу на подносе.

            Я поглощал обед, размышляя о том, что первый раз в жизни еду мне подали на подносе, да ещё и на диван.

Накормив меня, Светка схватила рецепты и побежала в аптеку.  А я, воспользовавшись своим одиночеством, взял мобильник и позвонил Наталье.

            - Здравствуй, Виктор, - поздоровалась она.

            - А почему такая официальность? Обычно ты меня более ласково называла.

            В трубке послышался вздох.

            - Эй, Натаха, что-то случилось?

            Второй вздох и после паузы она спросила:

            - Как себя чувствуешь, Виктор?

            - Без тебя очень плохо.

            - Я слышала, у тебя сотрясение мозга.

            - Да! Мой мозг полностью потрясён твоей серьёзностью. Приезжай ко мне, Натали.

            - Нет, я не приеду, - от её голоса просто веяло холодом.

            - Но, почему? Уж не появился у тебя кто-то другой?

            - У меня сейчас работы невпроворот. Выздоравливай. Когда поправишься, тогда и поговорим. Будь здоров, Виктор.

            Из трубы раздались короткие гудки. «Точно появился кто-то другой, - подвёл я итог нашей беседе. – Эх, Наташка, Наташка! На кого же ты меня променяла?..» Нельзя сказать, что настроение до этого разговора у меня было хорошим, но сейчас оно окончательно испортилось. «Что ж, сам виноват, - укорял я себя. - Сколько она мне раз намекала. Чуть ли не открытым текстом предлагала жить вместе.  А я? Сначала прикидывался дурачком – а чем нам так плохо? Потом стал отшучиваться, затем просил подождать. Вот и дождался. Тупоголовый идиот, такую женщину потерял…» 

            Скоро из аптеки вернулась Светка.

- И с кем это ты общался? – поинтересовалась дочка, увидев у меня в руке мобилку. - Конечно, с Наташенькой? Она сегодня приедет?

            - Боюсь, она больше никогда не приедет.

            - Вы что, поссорились? - Светка принялась доставать из пакета лекарства. – Ерунда, помиритесь. Думай о хорошем. Тебе сейчас нельзя унывать.

            - Нельзя, - уныло согласился я. – А как твой курсовой, двигается?

            - Какой курсовой? – Светка недоумённо захлопала ресницами, но сразу же опомнилась: - Ах, тот… Двигается, но очень медленно. Сделали всего половину расчётов.

            - Небось целую ночь считали?

            - Представь себе, целую ночь… И опять эта твоя неуместная ирония, папа. Она мне совсем непонятна. У тебя болезненное воображение. Кстати, о болезни… Тебе пора принимать лекарство.

            Светка принялась открывать аптечные коробки и доставать из них таблетки. А я, чтобы отвлечься от тягостных раздумий о Наталье Пальцевой, решил поэкспериментировать: если, даже совсем не желая того, мне удалось узнать мысль Серёги Долбышева, то почему бы не попробовать узнать мысли Светки.

            - Что ты так смотришь? – удивилась она, протягивая мне стакан воды и несколько таблеток.

Я отвёл взгляд и соврал:

- Смотрю так потому, что не хочу глотать эти химикаты.

- Ты что? – испугалась Светка. – Ну-ка, быстренько! Можешь не жевать. Это очень хорошие таблетки. Их в аптеке знаешь, как расхваливали. Они успокаивают нервную систему, восстанавливают работу мозга и улучшают сон... Вот так, умница!

Запив таблетки, я откинулся на подушки, зажмурился и постарался сосредоточиться на своём эксперименте. Благо, Светка уселась на диван рядом со мной и принялась играть с Мышкой. Сначала в моей голове царил сплошной кавардак, какие-то нелепые образы и непонятные, то ли иероглифы, то ли буквы. Затем, неизвестно как, но по моим извилинам яркой бегущей строкой пробежало следующее: « И чего она пристала? Видит же, я спать хочу. Взять и поцарапать? Неохота выпускать когти. Но если ещё раз она меня дёрнет за усы или погладит против шерсти, пусть тогда не обижается…»

- Светка, прекрати дразнить Мышку, - сказал я, открывая глаза. – Посмотри, она хвостом уже дёргает. Сейчас возьмёт и…

            Как раз кошачья лапа метнулась вперёд.

            - Мышка! – вскрикнула Светка. – Крыса ты неблагодарная! Я же тебе половину своей отбивной отдала, а ты царапаться?

            Мышка, недовольно фыркнув, прыгнула с дивана и ушла из комнаты. А Светка достала из аптечки флакон с перекисью водорода и принялась промывать царапину.

            - Ничего, до свадьбы заживёт, - утешил я её.         

- До какой ещё свадьбы? – раздражённо спросила Светка. Но тут же оживилась: - Ой, совсем забыла! Ведь в прошлой серии они решили пожениться! Пап, телевизор тебе не будет мешать?

            Не дожидаясь моего ответа, Светка включила телевизор и выбрала нужный канал. На экране возник элегантный молодой человек, степенно ведший под руку девушку в фате и длинном белом платье. Я поморщился – терпеть не могу эти многосерийные  тележвачки. Хоть бы что-нибудь другое посмотреть…      Футбол, например. Неожиданно экран мигнул и, переключившись на другой канал, стал показывать новости.

            - Что это с телевизором? – недоумённо произнесла Светка.

            Она взяла пультик и снова включила свой сериал. Под музыкальное сопровождение жених и невеста продолжали шествие. «Неужто это я! Одним лишь желанием взял и переключил телевизор, – озарило меня. - Ну-ка, попробуем…»

Как всё происходило, мне было абсолютно непонятно. Но, повинуясь моему желанию, один канал послушно стал сменяться другим. Остановил я это переключение, когда увидел на экране крупный план футбольного поля. 

            - Да что же это такое? – возмутилась Светка.

            - Это – футбол, - невинно ответил я. – Сегодня же играют «Динамо» и «Шахтёр» - центральный матч тура.

            - Причём здесь какой-то «Шахтёр» и «Динамо»? – злилась Светка. - Разве ты не видишь, что у нас телевизор бешенный – сам переключается, когда ему вздумается.

            Она в очередной раз схватила пультик и включила свой сериал. Жених и невеста продолжали движение и достигли лестничных ступенек какого-то дворца.

            - У нас телевизор не бешенный, а умный, - возразил я. – Он не желает показывать разную дребедень. Что здесь смотреть? Эти жених с невестой идут уже полсерии. Кажется, успели даже состариться.

            - Пап, не нравится – не смотри, - осадила меня Светка. – И вообще, больным уже пора спать.

            - В самом деле, пора спать, - пробормотал я, всё сильнее и сильнее чувствуя тормозяще-успокаивающее воздействие таблеток.

В памяти отложилось, что молодожёны всё-таки достигли верхней ступени лестницы и открыли дверь в какую-то комнату. «Счастливой вам брачной ночи», - мысленно пожелал я им уже сквозь сон.

(продолжение следует)