Глава 5.

 Не знаю, что на меня нашло? Видел бы меня сейчас дружище Вячик, рот бы забыл закрыть от удивления – Серёга Фитиль занялся бодибилдингом. Правда я особо не утруждал себя: размялся, выполнил серию упражнений с лёгенькими гантелями, и поприседал с грифом штанги.

            - Ты, шеф, аккуратней с нагрузками, - сказал Славик, когда я попробовал выжать довольно тяжёлую гирьку. – Позвоночник не сорви и сильно не нагружайся, а то с непривычки завтра всё тело будет ломить.

Следуя его совету, я особо не усердствовал, а больше наблюдал за тренировкой своих охранников, которые до седьмого пота «тягали железо».

  Последним моим подвигом на поприще культуризма был жим лёжа: я улёгся на специальную лавочку, под присмотром Славика и Игоря снял со стоек пятидесятикилограммовую штангу и выжал её целых четыре раза.

Всё, на сегодня хватит! Никогда не думал, что мне понравится упражняться с этими железяками. В руках и ногах ощущались приятная мышечная усталость и, одновременно с усталостью, невероятная бодрость. Я ощущал себя могучим и силь­ным, ещё почувствовал и уверенность в себе. Казалось, что сейчас запросто сдвинешь любые горы и также запросто поставишь их на место. Но когда я глянул в висевшие на стенах зеркала и увидел там свою продолговатую узкоплечую фигуру, то сразу пришёл к заключению, что горы двигать пробовать не стоит, ну их - пусть себе стоят там, где и стояли. Стянув спортивную куртку, я критически осмотрел свой костлявый торс и вздохнул: да, чемпион по культуризму вряд ли из меня получится. Славик, догадав­шись, о чём я сейчас подумал, сказал:

- Не всё сразу, шеф. Будешь заниматься хотя бы два раза в неделю, через полгода сам себя не узнаешь. Это я тебе по собственному опыту говорю. В семнадцать лет я был ещё худосочнее тебя, прямо не человек - глист в обмороке, два ведра с водой с трудом до дома мог донести от водопроводной колонки. А когда в институт поступил и стал в спортзал регулярно ходить, то через год выполнил первый разряд по гирям. Здоровье стало, как у космонавта. Поэтому в армию попал не в какой-нибудь стройбат, а в морскую пехоту.

- Ты после института пошёл в армию?

- Не после института, а вместо института, - хмыкнул Славик. - Турнули меня из института в ноябре восемьдесят первого, и я этой же осенью был навязчиво приглашён в славные советские вооружённые силы.

- За что турнули?

Славик слегка помялся и ответил:

- За политику.

- За что?! – Игорь коротко хохотнул. - Я слыхал, тебя за пьянку из института отчислили.

- За пьянку, за пьянку, - передразнил его Славик. Он уселся на сидение тренажёра и обтёр полотенцем потную шею, размеру которой позавидовал бы любой бугай-производитель.

- Это в бумаге об отчислении так написали институтские щелкопёры. А дело-то было совсем в другом. Политическое было дело.

- Политическое? - продолжал беззлобный кураж Игорь. - Ты чего, пионэра за задницу укусил, или пионэрку?

- Почти, - усмехнулся Славик. - Казус со мной приключился по случаю малолетства и крайнего невезения.

- Какой казус? – заинтересовался я.

- Да стыдно говорить, - отмахнулся Славик. – Дурацкая история,.. в общем, я в носу у Ленина поковырялся.

- Что? – вместе произнесли я и Игорь.

- То, что слышали. В нашем Днепропетровском горном институте на самом видном месте центрального корпуса стояла большая гипсовая голова Ленина. Тогда подобные скульптуры в каждом учреждении стояли, а труды Ленина и Брежнева чуть ли не наизусть учили. Мы, студенты, в читальных залах труды эти в тетрадки конспектировали, за год по три общих тетради исписывали, сами не понимая зачем. В тот вечер я и мои дружки-одногрупники возвращались после такого вот конспектиро­ва­ния из читального зала и проходили мимо бюста. Шли и возмущались, сколько зря времени потеряно на никому не нужную писанину. Вот я и решил похохмить, балбес желторотый. Подошёл к бюсту и стал елозить пальцем у Ленина в носу. Наши все стоят смехом заливаются. Когда вдруг за нашими спинами раздается возглас: «Фамилия и группа!». Повернулся я и обомлел – на меня ректор института смотрит. Я так и застыл, даже палец забыл из ноздри вождя вытащить. «Твоя фамилия и группа», - повторил ректор мне. Пришлось сказать. И всё! На следующее утро мне декан объявил, что я отчислен, без всяких разговоров. Никакие мольбы не помогли. Вернулся я в свою родную Горловку, и мне вскорости повестку из военкомата вручили. Отправился морпехом под Мурманск, отслужил два года, после дембеля женился и остался жить в России. По началу было жалко, что меня за пустяшную глупость вытурили из института, а теперь не жалею - кем бы я теперь был? Работал бы мастером или начальником участка на какой-нибудь шахте Донбасса? Зачем? Они там каждый день под землёй жизнью рискуют и хрен вместо зарплаты получают. Это двадцать лет назад профессия горняка считалась почётной и высокооплачиваемой. А сейчас они, бедняги, сидят под парламентом неньки-Украины и с голодухи касками стучат - денег своих заработанных требуют. Нет уж, лучше я буду охранником работать: нам зарплату платят регулярно и риск, имеющийся в нашей профессии, гораздо меньший, чем у нынешних шахтёров. 

Славик замолчал. Его рассказ показался мне и смешным, и грустным одновременно. В наши бы дни на такой проступок никто бы внимания не обратил – резвится мальчик, ну и ладно! А раньше на счёт дисциплины было построже. Я даже читал, что в истории Советского Союза имелись периоды, когда за несданный колосок пшеницы крестьянина запросто могли сослать в ГУЛАГ. То ли дело сейчас на просторах СНГ! Обнимайся, целуйся с любым изображением, любой скульптурой любого политика, фотографируйся с ней сколько душе угодно! И воровать можно без проблем - грабь хоть эшелонами, лишь бы над тобой «крыша» была помощнее! Интересно, поверили бы мне Славик и Игорь, если бы я им рассказал, как в течение часа стал миллионером и «новым русским»?

Славик встал со скамеечки, промокнул лицо полотенцем и глянул на часы:

- Половина восьмого вечера. Чем теперь займёшься, шеф? Казино навестишь,.. или что-нибудь покруче?

- Там видно будет, - обтекаемо ответил я.

В казино идти мне решительно не хотелось. После тренировки у меня разыгрался аппетит, и очень хотелось поужинать, ещё я подумал о том, что можно было бы сейчас испытать вчерашнюю покупку - мой новый ноутбук.

Мы сполоснулись под горячим душем и вышли из тренажёрного зала.