Уже второй год художник Папы Юлия 2-го не мог найти подходящую натурщицу. В вечерний час, прогуливаясь по узеньким улицам Рима, Рафаэль забрёл в мясную лавку, где по привычке подёргивал кончик носа перед тем, как спросить о товаре хозяина. Тут зашуршала шёлковая занавесь и из подсобки, натужно кряхтя, вышла девушка с корзиной на голове. Не оставляя носа в покое, он профессиональным глазом ощупал фигуру служанки. Через недолгую паузу Рафаэль, тенорным прононсом, с апломбом заявил мяснику:
-Она будет у меня работать! Не спорь! – обернувшись к девушке с волнистыми каштановыми волосами, понизил тон, - Прими мои поздравления – ты будешь жить и работать в папских апартаментах. Жалование я твоё утрою, плюс стряпня со мною пополам.
-Я же ничего не умею…. Нет, нет, я рада, но….
-Лик и абрис твоего тела – сослужили тебе хорошую службу, будешь у меня натурщицей. Как тебя кличут?
-Роксана…. Это, что, голой сидеть подолгу? Да, да, я согласна!
-Собирайся. Теперь тебе купаться придётся каждый день.
До самой своей рабочей залы Рафаэль не снимал руки с талии смущённой девушки, вдыхая чесночный аромат её потного тела. В момент, когда художник чуть ослабил хватку, будущая натурщица, одного роста с Рафаэлем, впилась полуоткрытым ртом в уста опешившего художника. Еле-еле они держались на ногах, наслаждаясь затяжным поцелуем. Робко, потихоньку, они двигались, не размыкая объятий и поцелуя, к тахте, застеленной верблюжьим пледом. На нём и ночь прошла двух девственников, которые к утру переиначили имена: Роксана стала звать его «любовь моя» и сладенький, а Рафаэль её – Форнарина.
Помывшись холодной водой, по просьбе художника, тщательно с глиной, Роксана не узнала любимого: волосы дыбом, большая кисть в зубах, измазанная краской простецкая рубаха, да ещё танцующие ноги. Эскиз он делал по памяти, затем усадил её на их ложе любви, и после до вечера она не услышала от него ни слова. Такого темпа Рафаэль не имел даже когда делал простые пастельные зарисовки.
Перед следующей, ещё более сладкой, ночью они вдоволь натанцевались вокруг завершённой картины. Утром, омывшись холодной водой в медном тазе, Рафаэль Санти, нагой, умастившись подле спящей красавицы, стал исполнять Папский заказ, уже вырисовывая эскиз Роксаны в красках лишь на память - антураж картины был прорисован заранее. К полудню, обмытая тёплой водой и серой глиной, натурщица кормила и себя филейной частью тунца, после того как «сладенький», не прожевав, глотал небольшие кусочки из рук Роксаны.
Два перерыва художника, после обеда, проходили в длительных интимных утехах, уже не повторяясь даже в оральных ласках, но оргазм Рафаэль испытал лишь к полуночи, после чего впал в глубокий сон с наиглупейшей улыбкой.
Комментарии