* * *

            В квартире Колыванова я ни разу не был, но адрес его знал. Такси довезло меня до краснокирпичного шестнадцатиэтажного красавца, горделиво возвышающегося над неприметным стадом сереньких панельных пятиэтажек. Как раз из подъезда выходила стайка крикливых юнцов и воспользоваться услугами домофона мне не пришлось. Квартира сорок пять находилась на восьмом этаже. Я нажал на кнопку звонка, примостившуюся возле массивной бронированной двери. Открыла мне Лена в домашнем халатике и шлёпанцах. Большие синие глаза красны и печальны. Золотые волосы обвивает широкая чёрная лента. Лена посторонилась, пропуская меня. Не зная, куда идти, я неуклюже затоптался в коридоре. Повинуясь её молчаливому жесту, прошёл в комнату и невольно осмотрелся: дорогая мебель, зеркала которой завешаны белым полотном. На журнальном столике стоит большая фотография в траурной окантовке. На фото - улыбающийся Колыванов, молодой и не располневший, наверное, ещё студент. Стараясь не смотреть на фотографию, я присел на краешек стула. Совершенно не представляя, что сказать Елене в такой ситуации, опустил голову и молчал.

            - Такие люди и без охраны, - первой заговорила она. - Что же ты сам пришёл? Неужели не  страшно? Или оставил своих вышибал подъезд караулить?

            - Лена, я понимаю, тебе сейчас очень тяжело. Но в чём я виноват? Это какая-то трагическая случайность, нелепость…

            - Это не случайность, - Лена то ли вздохнула, то ли всхлипнула. – Ты прав, ты не виноват. Виноват сам папа. Он слишком любил эти проклятые деньги. Слишком! Всё из-за них. Из-за них он разошёлся с мамой, из-за них он постоянно пропадал в казино – всё мечтал озолотиться, но только проигрывал и влезал в долги. Из-за денег и долга он хотел, чтобы тебя убили в прошлый понедельник. За это, наверное, его Бог и наказал. Знаешь, кто убил папу?

            Я покачал головой, хотя уже и догадывался, кто мог убить Колыванова. Лена говорила тихо и невыразительно, словно по чьей-то чужой прихоти читала вслух очень неинтересный рассказ:

             - Свидетели рассказали милиции, что этот здоровый, похожий на бомжа мужик в течение пятницы и субботы, утром и вечером слонялся по двору дома, будто с кем-то искал встречи. В воскресенье он тоже зашёл во двор, сильно пьяный, в руках держал что-то завёрнутое в газету. Мужик увидел идущего к подъезду папу и бросился к нему. После той нервной бессонной ночи, во время которой вы выясняли отношения, он очень устал и ещё в самолёте жаловался на головную боль. Поэтому, наверное, и не почувствовал опасности, не увидел, как сзади к нему подбегает этот пьяный дебил. Мужик изо всей силы ударил папу по голове завёрнутой в газету трубой. Папа упал, а тот стал рыться у него в карманах. И это в десять часов утра! Люди подняли крик, жильцы вызвали милицию. Хорошо, что она приехала быстро. Когда милицейская машина влетала во двор, пьяный как раз шёл навстречу с папиной сумкой в руках. Его тут же и задержали. Когда он протрезвел, то при допросе рассказал, что в прошлый понедельник по “заказу” должен был убить длинного белобрысого очкарика, а «заказчиком» был Виктор Колыванов, с которым он когда-то учился в одном классе. В самый последний момент наниматель вдруг передумал и не разрешил убивать очкарика. Хотя убийство сорвалось, Колыванов обещал ему уплатить, но так и не расплатился. За это он ударил Колыванова по голове, хотел отомстить. 

            - Этот алкаш сообщил мой адрес? - спросил я.

- Сообщил. Но ты зря боишься, - Лена усмехнулась грустно и презрительно. – Милиция тобой интересоваться не будет. Узнав, что папа хотел убить своего бывшего подчинённого, ваш генеральный директор Пономарь решил не ронять престиж банка и своих работников, сумел “доказать” следователям, что этого не могло быть. Пьяницу будут судить за обычное разбойное нападение.

            - Откуда ты это знаешь?

            - Пономарь вчера маме рассказал на похоронах, - Лена встала и прошла мимо меня в другую комнату. 

            Я услышал, как она выдвинула ящик то ли в шкафу, то ли в письменном столе. Ящик задвинулся, и Лена опять вернулась. В руках у неё была свёрнутая в трубочку бумага. Рулоны такой бумаги мы использовали в принтерах нашего банка. Бумажную трубочку Елена положила передо мною на стол. Я глянул на бумагу и спросил:

            - Что это? 

            - Я ничего не понимаю в банковских делах, но мне кажется, ты приехал сюда именно из-за этого.

            Я развернул трубочку. Это была распечатка компьютера-контролёра Колыванова за понедельник прошлой недели. Чёрным по белому в ней был указан перевод двух миллионов, который совершил оператор Савельев. Значит, Колыванов не соврал. Перед тем, как уничтожить информацию о моей краже, он действительно подстраховался распечаткой, чтобы иметь возможность шантажировать меня. 

            - Леночка, я приехал, потому что очень хотел увидеть тебя, - ответил я и положил распечатку на стол. Она зашелестела и, как живая, свернулась опять в трубочку. – Хотя ты права, это очень ценная бумага, серьёзный компромат против меня и против твоего папы. А теперь эта бумага стала компроматом и против тебя.

            - Причём здесь я?

            - Лена, не будь ребёнком. Я получил не совсем законным способом кучу денег и поделился с твоим папой. Ты ведь знаешь об этом?

- Да, он мне сказал. Хочешь забрать их? Забирай! Я сейчас вынесу папин ноутбук.

- Прекрати, пожалуйста. Лучше скажи, ты об этих деньгах кому-то говорила? Маме, например?

            - Никому не говорила.

- Значит, об этих деньгах знали только трое: я, твой отец и ты. Теперь Колыванов умер и ты стала наследницей его денег.

            - Мне эти деньги не нужны. Они заработаны нечестным способом и из-за них папа погиб.

            - Леночка, большие деньги почти всегда зарабатываются нечестным способом. Мы об этом с тобой уже говорили. Неужели ты теперь откажешься от того, из-за чего погиб твой отец? Он-то старался, я думаю, в первую очередь ради тебя.

            - Откажусь. С меня вполне хватит этой папиной квартиры. Мама не будет возражать, если я буду жить отдельно от её новой семьи. Через два месяца заканчивается моя учёба. У меня хорошая профессия и я найду интересную работу, так что проживу и без этих грязных денег.

            Я только усмехнулся, услышав такую уверенность: «Хорошая профессия… интересная работа…». Прекрасный наивный ребёнок! Кому нужна твоя профессия? Кому сейчас нужен молодой неопытный специалист? Сейчас опытным специалистам, мастерам своего дела не так-то просто получить место. Вслух же я сказал:

            - Ты ведь уже работаешь.

            - С чего ты взял?

            - Забыла? Ведь ты работаешь у меня секретарем.

            - Перестань, - она недовольно дёрнула плечиком и отмахнулась. – Папа сказал, что все твои россказни об удачных сделках – враньё. Так что не надо строить из себя навороченного коммерсанта, у которого в каждом городе есть фирмы и офисы. Ты эти деньги не заработал, эти деньги чужие.

            Она сказала сущую правду. Но всё равно было жутко обидно, именно потому, что это была правда. От этой обиды взыграло моё самолюбие.

            - Правильно! – в запальчивости воскликнул я. – Эти деньги чужие и я их не заработал. Но я хочу работать и зарабатывать! Давай станем компаньонами и с помощью этих чужих денег закрутим свой бизнес.

            Лена усмехнулась и опять махнула рукой. Её пренебрежение довело меня до белого каления: кровь бурно ломанула в голову и я почувствовал жар на своих щеках.

            - Считаешь меня ни на что неспособным? - закричал я, словно обиженный маленький мальчишка, которого незаслуженно наградили подзатыльником. – Считаешь, что я только и могу, что тратить чужие деньги? Ты не права, Лена! У меня будет принципиально новый бизнес! Такая коммерция будет, которая и не снился всем этим новорусским магнатам. За проведённые в Сочи десять дней я многое понял и хочу…   

            Из моего пиджака раздалась музыка. Я замолчал, в пылу ораторства не сразу поняв, что это звонит мобильный. Достал и включил трубу.  

            - Серёжа, это Владимир. Здравствуй, - поприветствовал меня Ларискин Винни-Пух. – У меня к тебе деловое предложение. Моим итальянцам до зарезу нужен молибден. Я сейчас занимаюсь розыском реального продавца, и кажется уже нашёл. Хочешь участвовать в сделке? Дело пахнет хорошей прибылью.

            Несколько мгновений я раздумывал, но затем устоял перед соблазном заработка шальных денег.  

            - Володя, ты извини, но я не хочу участвовать в таком бизнесе.

            В трубке стало слышно, как обиженно запыхтел Винни-Пух. После паузы он произнёс:

            - Как хочешь. Деньги для сделки я найду. Просто хотел предложить тебе сотрудничество, по-дружески.

            - Спасибо. Ты только не обижайся. Я не хочу продавать за границу то, что принадлежит России, понимаешь?

            - Понимаю. Ты это уже говорил тогда в ресторане. Кстати, насчёт этих больших машин с одним рогом во лбу. Ты понял, что я имею в виду?.. Так вот, мой знакомый, тот у которого на плечах большие звёзды, очень обрадовался возможности торговать отремонтированными машинами и предос­тавил свои расценки. Тебе это ещё интересно?

            - Очень интересно.

- Тогда слушай, - он стал сообщать расценки на танки, указал также, какие могут быть скидки при оптовых закупках.

            Я поблагодарил Вовчика за предоставленную информацию и передал привет Ларимон. Он передал привет Елене, на чём мы и закончили наш разговор.

            - Деловая беседа? – язвительно усмехнулась Лена.

- Ага, - я не обратил внимания на её усмешку. – Это Владимир звонил.

            - Какой Владимир?.. А-а, это тот толстенький, с которым мы были в ресторане, муж твоей бывшей.

            - Он самый. Просил передать привет моей будущей.

            - Это кому?

            - Разумеется, тебе, кому же ещё.

            - Ну, знаешь ли,.. – Елена подбоченилась, упрямо поджала губки, в её синих глазах полыхнула молния.

            - Леночка, давай обойдёмся без кровопролития, - я миролюбиво поднял руки вверх, словно собирался сдаваться в плен.

            - Не обойдёмся, - она шагнула к столу и схватила свёрнутую трубочкой распечатку. – Я тебе сейчас…

            - Зайка, у меня же чёрный пояс по карате, теквондо, самообороне и бегству без оружия, - заорал я, радуясь хоть такой возможности отвлечь Елену от тягостных послепохоронных раздумий. – Любимая, давай жить дружно! 

            Нашей почти семейной идиллии помешал телефонный звонок. Занесённое над моей головой бумажное оружие замерло. Елена обернулась и я, воспользовавшись моментом, выхватил у неё из руки распечатку.

            - С тобой я позже разберусь, - пообещала она, направляясь к висевшему на стене телефону.

            - Очень буду рад, - ответил я, мысленно обругав телефон, который не вовремя позвонил и помешал мне и Лене поиграть в войнушку.

            Пока она с кем-то общалась, мне не составило труда скомкать распечатку и спря­тать в карман. Этот компромат необходимо было уничтожить, даже не спрашивая согласия Елены. Впрочем, когда телефонный разговор закончился, о распечатке и об обещании разобраться со мной, она даже не вспомнила.   

            - Что случилось? – спросил я, увидев её крайне озабоченное лицо. – Кто тебе позвонил? 

            - Какой-то товарищ папы, - растерянно ответила Лена. – Сказал, что у него ко мне срочное дело. Через десять минут он будет здесь.

            Я встал со стула, чтоб подойти к ней, а она мои телодвижения поняла по-своему:

            - Ты хочешь уйти?

            - Нет, но если ты считаешь, что я должен…

            - Я прошу тебя остаться, - её выразительные глаза светились испугом. - Я не знаю, кто это и зачем он сюда едет.

            - Конечно, останусь, - бодро ответил я. – Не бойся.  

            Сам же подумал о том, что неплохо бы вызвать сюда Игоря и Славика. Я уже хотел позвонить им, но вдруг вспомнил первые слова Лены, которые она произнесла при моём появлении в этой квартире: “Такие люди и без охраны. Что же ты сам пришёл? Неужели не  страшно?” Выглядеть в её глазах трусом не хотелось, и я решил обойтись без телохранителей.