ОПАЛЁННЫЕ ВОЙНОЙ.
(ВОЕННАЯ ИСТОРИЯ МОЕЙ СЕМЬИ)

Русаков Олег Анатольевич
Повесть в очерках.

 
Г. Тверь
2016


ГЛАВА 18. ИВАН – …МЫ ДОЛЖНЫ ЖИТЬ И ЛЮБИТЬ!

        Иван очнулся только на третий день после операции и сразу почувствовал, как сильно болит пятка на правой ноге, при этом он помнил, что пятку ему ампутировали. Почему же она так сильно болит. Он попытался нащупать рукой раненную ногу, но там, где она должна быть, ничего не было кроме комка бинтов…
        - Сестра… Сестра!.. - заорал Иван. И попытался приподняться на локтях, посмотреть на то место где были его ноги. На месте была только одна нога… На месте была одна… нога…

        Через две недели санитарным эшелоном Иван был отправлен в один из госпиталей Подмосковья.
        «Как же мне жить дальше… Полина… Милая…». У Ивана текли слезы. Ни один мускул на лице не дергался, а слезы текли. «Поля… Я так люблю тебя… Я так люблю тебя Поля… Зачем я теперь тебе нужен такой… Зачем я тебе безногий нужен… Что я смогу теперь тебе дать… Милая… Милая…». А под вагоном железная дорога отстукивала пульс воюющей страны. Иван не успел стать ни героем, ни генералом, Иван не сумел доехать до войны, он успел стать лишь инвалидом, не участвуя ни в одном бою, а ему всего лишь семнадцать лет от роду.
        Два месяца Иван лечился в подмосковном госпитале. Силы к парню возвращались. Он научился уверенно ходить на костылях. Несмотря ни на что, временами остро болела стопа отрезанной ноги. 
        В конце сентября Ваня переступил порог женского общежития московского медицинского института, где он проживал последние два года вместе с сестрой, хотя последний год почти в нем не появляясь. Сейчас идти было не куда. К Полине без ноги он идти не хотел. Только расположившись на своей койке поспать, не раздеваясь, и не включая свет, Иван услышал, как дверь открылась и в комнату вошла комендант общежития. Свет из коридора ударил в его кровать, а значит и в лицо. Затем комендант включила свет в комнате.
        - Иван…? – Она смотрела на безногого парня, испытывая не малый шок. – А ты как…? Здесь…
        Вопрос прозвучал так же глупо, как и странно.
        - Вера Васильевна – отвоевался я.
        Вера Васильевна своей крупной фигурой стояла в открытой двери. Через ее плечо в комнату заглядывала девушка, которая сообщила ей о том, что в общежитие пришел солдат. Зачем пришел этот солдат в общежитие, коменданту необходимо было знать, если это действительно было правдой. Но, на своей кровати сидел Иван   Широков без ноги, галифе правой ноги заделано за ремень гимнастерки, костыли инвалида стояли возле тумбочки между кроватью Ивана и кроватью Зинаиды.
        - Ваня… Да как же это… - лицо этой властной женщины искажала боль. Год назад она потеряла сына, а весной мужа. Пауза затягивалась. – Ну ладно, - срывающимся голосом – Завтра поговорим сынок. – Она повернулась и хотела уйти из комнаты, выталкивая зазевавшихся девчонок.
        - Вера Васильевна. Не знаете, Зина скоро придет?
        Комендант опять повернулась к Ивану.
        - А ты чего, про Зинаиду Ивановну не знаешь. Она на фронт уехала. Еще весной уехала. Отпустили ее. Ты в марте ушел, а она в мае.
        Иван посуровел лицом с множеством шрамов. И стал смотреть в пол. У него опять заболела пятка отрезанной ноги.
        - Ваня, я думала, ты знаешь... Прости меня, Ваня. – Чуть не плача оправдывалась большая Вера Васильевна.
        - Ничего, Вера Васильевна. Пробьемся. А водка у вас есть?.. – глухо и жестко произнес Иван, по-прежнему смотря в пол и потирая ладонью культяпку правой ноги.
        - Я сейчас принесу, сынок, сейчас принесу.
        Вера Васильевна закрыла дверь. Шумно пошла по коридору общежития, разгоняя девчонок по своим комнатам, сбежавшимся на интересное необычное событие.

        Весь следующий день Иван пролежал в постели. Он не знал, что ему делать, куда идти, чем заниматься. Вера Васильевна ему принесла и борщ, и хлеб, и все остальное. Себя жалеть ужасно надоело. Он не хотел пить водку, которую принесла бы Вера Васильевна по первому его слову. Он думал и о поездке в деревню, но и там безногие вроде бы, как и ни к чему. И объяснять все родственникам желания не было.
        Через день он зашел в военкомат и отметился в военной комендатуре как вновь прибывший комиссованный военнослужащий. Зашел в отдел кадров одного из заводов неподалеку от общежития.
        - Разрешите.
        - Пожалуйста…
        - Здравствуйте.
        - Проходите, молодой человек. Присаживайтесь.
        - Я вот с фронта вернулся…, на работу не возьмёте?
        В отделе кадров стало совсем тихо. Сотрудницы переглядывались между собой, не зная, что ответить совсем молодому человеку.
        - …Простите пожалуйста, не знаем, что вам предложить… А кто вы по специальности. Где вы работали до армии. У вас прописка московская. Давайте сделаем так… Зайдите завтра, я должна с руководством посоветоваться. Хорошо молодой человек.

        Иван поднимался по лестнице общежития. Отводя в стороны смущенные взгляды, навстречу ему попались две девчушки. Ему оставалось еще несколько ступеней, когда он услышал сбивающийся в стон крик.
        - Иван… - На верхней ступеньке лестницы, прислонившись к углу стен, стояла Полина. Девушка смотрела на него мокрыми красными глазами, держась за зеленую краску стены. По щекам текли слезы. Бледное лицо с красным носом от частого прикосновения носового платка не могло рассказать обо всех эмоциях, которые переполняли девичье сердце.
        Иван поднялся еще на одну ступеньку своими тремя ногами, не спуская с  Полины взгляд. Полина опустилась ему навстречу и нежно обняла парня, боясь повалить любимого. Иван стоял как гвоздь, сглатывая обиду судьбы, а Полина нежно обнимая безного солдата, ласкала его грудь заплаканными щеками своего милого лица...

        Иван Иванович Широков после войны выучился на экономиста. Неоценимую помощь во всей его дальнейшей жизни ему оказала жена Полина Александровна. Иван  Иванович много десятилетий отработал бухгалтером на заводе вместе со своей супругой и в конце шестидесятых годов получил от государства автомобиль «Запорожец», еще так называемый – «горбатый», успешно ездил на нем в Кушелово, живя со своей семьей в Москве. В пятидесятых годах умельцы завода изготовили ему первый протез, он был сделан из оцинкованной жести с креплением на ремнях на поясе. С помощью этого протеза он научился ходить с палочкой, оставив костыли, на всякий случай.  А в шестидесятые годы у него появился протез из нейлона, он был легкий и кончался ботинком, то есть даже достаточно элегантен. У Полины и Ивана родились два сына. Мелкие осколки от злосчастной мины Иван Иванович вытаскивал из своего тела всю жизнь, собирая их в пузырек от лекарства, который все время носил с собой. Однажды в гостях у бабушки в Кушелово он дал мне погреметь этим пузырьком с маленькими железячками, но только через годы я осознал, что это были за железячки. Были осколки, которые хирурги извлекать боялись. Один осколок Широков носил под сердцем. В 1981 году Иван Ивановичу стало плохо прямо на работе, когда скорая его привезла в больницу, было уже поздно. Осколок, живший под сердцем у ветерана, сдвинулся с места и поразил бывшего солдата насмерть. Единственный взрыв на прифронтовой территории курского выступа в конце июня 1943 года догнал младшего лейтенанта Широкова Ивана Ивановича в 1981 году, ему было 55лет.

Продолжение по ссылке: http://www.proza.ru/2016/07/17/181 

Иллюстрация: картина Андрея Петровича Горского "Без вести пропавший"

Русаков О. А.
2016
г. Тверь