В 1982 году мне довелось служить «срочную» на Китайской границе.  В горах  Тянь- Шаня, республики  Киргизия.  Зима 82 года не скупилась на лихие, злые ветра.   Дули они без прерывно и без пащадно, лишь  изредка  меняя   скорость и  направление.  Однако случались и затишья.  Пятого января, ближе к вечеру,  движение воздушных масс заметно замедлилось и вскоре их скорость  упала до минимума. Ночь простояла без дуновения ветерка .Наступило утро шестого числа и  ознаменовалось ясной, безветренной погодой.  Тем же утром в 10 часов  по местному времени, наш наряд получил приказ на охрану государственной границы СССР  и,  набирая  положенную по инструкции дистанцию,  по одному, на лыжах,  мы всё далее и далее уходили от заставы в Карасайское ущелье. Ущелье протянулось  на длину 9 километров  и заканчивалось   выходом в просторную Китайскую долину.  Наблюдательный пункт,  располагавшийся на  вершине этого ущелья  и являлся  конечной точкой нашего маршрута.

   Первым в наряде шел – рядовой  Сергей Ушаков. Невысокий, худощавый  парень 29 лет.  Призванный под  «занавес» и оказавшийся, почти на 10 лет старше своего призыва.Серёга сильно не комплексовал по этому поводу  и всё же на фоне двадцатилетних юношей выглядел зрелым мужчиной. За что и получил прозвище  «пожилой». Был он легкий и  подвижный, как обезьяна. Любитель поговорить и поспорить. При этом  безобиден и прост в общении.  Кстати,  это был последний его наряд. Через 2 дня , с очередной третьей партией , уезжал Серега в отряд и далее в свой родной Челябинск. Первая  партия ушла ещё в ноябре. В неё входили самые любимые и дорогие для начальства люди. Их было совсем не много, по - моему 3 человека. Во вторую отправили семерых особо отличившихся,  а в третью попали оставшиеся 20 человек – работяги и нелюбимые начальством люди. Серега был работягой. Впрочем намечалась ещё четвёртая партия на конец января , для «самых нелюбимых». Наш  начальник решил своих  не отсортировывать  на четвёртый заезд. Мог внезапно и передумать, последнее слово оставалось за ним.

   Следом шел старший наряда - сержант Нилов – почти год на заставе.  Уравновешенный  и немногословный парень.  Неплохо стрелял. Был умён и находчив.  Хорошо рассказывал анекдоты. В тоне ироничной невозмутимости.   Выходило неподражаемо. Ко всему прочему был катастрофически не везуч на внезапные проверки. Начальство знало ему цену и не акцентировало на этом внимание .

   Я был третьим в наряде, последним, замыкающим. Полгода на заставе. Все ночные наряды -  наши (первогодков), ну или через один.  Постоянно хотелось спать. Выспаться не давали. Будили  в общий подъем  в 12 часов дня и раскидывали на хоз. работы. Спать приучились сидя, стоя, и даже на ходу. Наша застава представляла собой современный  мини - городок с множеством каменных хозяйственных строений. Для их полноценного функционирования требовался постоянный уход  и рабочие лошадки. Ну вот, рабочими лошадками мы и были. У командира заставы   по поводу сна были свои любимые изречения. Одно из них звучало так:  «Восемь часов спят дети и беременные женщины, а солдату и 4 часа довольно.» Шутил он крайне  редко и то, что говорил, то и имел в виду.  

    Наверное, около двух часов шли строго по инструкции.  Исправно  соблюдали дистанцию, проявляли высокую  бдительность.   Ну да с бдительностью конечно шутка, перебор. На открытом пространстве, да в движении, какая там бдительность. Достаточно внимательного осмотра местности. А сегодня утром солнце поцеловало эту неласковую землю, утренним легким светом. После хмурого и сумрачного декабря с его завывающими метелями, мир внезапно преобразился, успокоился и просветлел. Снег, лежавший на вершинах далёких гор,  долинах и холмах,  искрился  и казался необычайно белым. Небо раздвинулось, возвысилось,   и приобрело  ярко-синий цвет.  Тихо шуршали лыжи, в небе парил дежурный орёл, и стояла тишина -  обычная  для этих мест, ни кем и ни чем не озвученная, неживая тишина.

   И вдруг  с вершины левой  сопки послышался неясный нарастающий звук. Звук увеличивался и вскоре, можно было разглядеть мчавшееся в нашу сторону животное. Животное то и дело спотыкалось , словно  кто-то сильно мешал ему бежать. Увидев или почуяв нас, оно заметалось в поисках выхода, замешкалось и всё же, рвануло на прорыв в нашу сторону. И на крутом склоне не удержалось и  кубарем  покатилось вниз.  Поднялось облако снежной пыли, посыпались камни  и маленькое серое тельце, перевернувшись несколько раз, упало на дно ущелья.  Далее, это животное похожее на архара попыталось подняться, побарахталось   и затихло. Мы спешно приблизились к месту падения.

   Архар средних размеров лежал в 20 метрах от лыжни. На наше появление он почти не отреагировал. Просто поднял опущенную голову, и спокойно  оглядев нас, гордо уставил взгляд  куда-то вдаль. Это было спокойствие обречённого.   Кровь текла из под него рекой, а ему уже было всё едино.   Устал сражаться, устал бояться. Сил оставалось на чуть-чуть, и он  держал разбитую голову и измученными глазами  смотрел  куда-то за горизонт. « Отбился от стада,  а волки его загоняли. Теперь уж отбегался ». - проговорил я. « Отряд не заметил потери бойца» ,- грустно добавил Нилов. «А  где же  волки?» - мой вопрос повис в воздухе и все разом глянули наверх. С ходу я насчитал шестерых. Они лежали на склоне. Мирные, как собачки , только что хвостиками не виляли.  Здешние  волки людей боялись и старались лишний раз не попадаться на глаза.  На этот раз видимо кушать хотелось очень, очень и голод пересилил страх. Нилов равнодушно оглядев эту свору  сказал : «Ладно, уходим. Волки нас не тронут.  Серый, сделай доброе дело»,- и он глазами показал на архара,- «Пусть умрет без мучений». Серега хотел было возмутиться , но передумал .  Поправил шапку, снял с плеча автомат и зачем-то подцепив лыжную палку, со словами : «Ну ,окропим  красненькой!», заковылял к раненному зверю. « Серега, а палка-то зачем?» - крикнул я ему в след. «Волков отгонять буду» - недовольно ответил он. « Да брось ты палку, волки тебя и так боятся.  Стреляй одиночным в ухо, да не суетись.»-крикнул сержант. «  Ну, если что, прикроете огнём .»- весело сказал Серега. Подошел ,  передёрнул затвор, а стрелять не стал . Виновато приковылял обратно . Тихо доложился: « Он на меня посмотрел…оленьими глазами.  Рука задрожала».  Нилов глубоко вздохнул: «Всё самому, всё самому»  и отчетливо,  чтоб было слышно добавил- «Серега ,автомат  - на предохранитель ,а то пристрелишь кого ненароком .  Как по воронам стрелять ,  не дрожит рука , а ведь тоже Божья тварь. Снисхождения требует». Присел на одно колено, лязгнул затвором и произнёс прицеливаясь: « Я к нему в глазки заглядывать не стану, не на свиданье  пришёл».  Архар, будь-то, что-то почуяв, привстал . Тряхнул роскошными рогами и замер. Волки наверху  обеспокоенно  засуетились.  Раздались два хлопка, и архар рухнул в снег. Надо бы заметить, что домашние сородичи архаров, мало чем походили  на этих больших красивых, с мощными рогами животных.  Вольные,  неуловимые, быстрые, как ветер. Живых архаров мы видели только из бинокля.  Вблизи  только мертвых. Сегодняшний был исключением. Скорбно помолчали . Тем временем волки помаленьку  сокращали дистанцию. Смыкали ряды  и  наверное, уже давненько давились слюной. Мы не стали испытывать их терпение. Быстренько собрались и двинулись далее.

  Поднялся легкий попутный ветерок  и хватая  легкие, кружевные снежинки устремился по извилистому коридору карасаевского ущелья. Мы побежали вместе  с ним   и спустя некоторое время  перешли на шаг. Всё так же сияло солнце и светилось голубизной небо. Но  с какого-то момента всё пошло не так, уже не так. Словно кто-то далёкий и неведомый, накрыл нас своею чёрной тенью.    

   Перед самым подъёмом на вершину сопки, к месту службы, нас бойко накрыла и  за каркала небольшая стайка ворон.  Выглядело всё это довольно странно, так как проживающие здесь вороны были молчаливы и неподъёмны.  Имели размеры средней курицы,  без особой нужды не каркали и тем более не поднимались в небо, а поднявшись молча парили ,как орлы. « Ну . быть беде.» -первое ,что пришло мне в голову. «За каркали , за каркали пернатые . То ль на радость  , то ли на беду ?»-  тревожно   проговорил  Нилов, озираясь по сторонам. « Ничего хорошего» - весело подливая масла в огонь, подхватил Серёга. Похоже , что плохие приметы не портили ему настроение. « Сейчас поднимемся в домик с видом на «Эльбрус». Покушаем мороженой каши с мясом. Глянем на долину узкоглазых. Оценим обстановку. Сделаем заключение и домой».- деловито рассудил Серёга « Да  помнится ,что с час тому назад , мне слезы утереть хотелось с глаз твоих , иль это был не ты, .другой, похожий на тебя?» - белым стихом съязвил Володя. « А что он мне родственник что ли, архар этот. Ну, погрустили  малость и хорош. Архаров много, одним меньше. Вон они  какие здоровые бегают, а волки на драных собак похожи. И еда им  в рот сама не идет, за ней ещё побегать надо. Да и отхватишь ещё, в погоне жаркой ,то копытом по лбу , то рогами в бок»- парировал Серёга. « Уходим  вверх, уходим  в небеса, где облака бездомные кочуют»,-  продекламировал  Нилов,  начиная подъём первым. «  Там ждёт нас милый  домик, с видом на Эльбрус,-   скороговоркой подхватил Серёга, (не в рифму, но к месту). Нилов  вскинул руку в одобрительном жесте  и спросил: «Кстати, вы летом туда продукты завозили? Столик, скамейку?». «Обижаешь начальник! Всё в лучшем виде, стол, продукты,   и вид из окна слегка расширили».  » - заговорил Серёга тоном обиженного подозреваемого. «Кто велел, - грозно вскипел  Нилов, - По чьей команде демаскируется объект». Серёга быстренько изобразил начальника заставы. « В темницу его!» гневно закончил речь Нилов.

  Километровый подъём осилили за 30 минут.  Подошли к месту  предполагаемого  расположения  поста наблюдения.  Белая ровная поверхность лежала у ног. Избушки не было. Мы вопросительно поглядели на Серёгу. Серёга на нас. «Да куда она денется, с подводной лодки!-  в тоне грозной неуверенности  произнёс  Серёга, оглядываясь вокруг, и не обнаружив каких-либо примет,  двинулся  искать припрятанные  у большого камня лопаты. Его потерянный вид  не вселял большие надежды. Избушка, так условно назывался пункт наблюдения, скорее являлась  блиндажом,едва выступающим над поверхностью, нежели чем-то другим.  Ветер и снег по обычаю своему  маскировали его регулярно, но всегда оставались какие-то приметы, очертания.  Нынче же, всё было погребено основательно и надёжно. Пока Серёга искал лопаты  мы молчаливо стояли над  заснежнным поле. Было над чем погрустить. Где-то там под толщей белого снега, спрятался тихий домик, в котором находилось всё ,что было нужно для отдыха и несения службы. Стояли  прочные стены . Лежал пол.  Висел надёжный  потолок, и даже где-то имелось окно, с видом на «эльбрус», как и положено в приличных домах. Но весь этот уют нужно было ещё отыскать и отрыть, как некогда  Шлиман, откопал древнюю Трою.

   В спину начал поддавать недружественный ветерок. Небеса стремительно теряли свою святую  синеву.  А  на горизонте, из-за горных вершин, не по-доброму  выглядывала… внушительных размеров  темно-синяя туча. Похоже,  светлые краски дня менялись на тёмные.  Внезапно подоспел Серёга с двумя лопатами. Стремительно осмотрев равнину, решительно указал место. Мы добросовестно кидали снег в течении 10 минут и как ни странно наткнулись на двери. Отрыли двери, разгребли обзор у смотрового окна и залезли внутрь.

  Всё лежало и стояло на своих местах. Очевидно,  китайские коллеги нынче не наведывались. Недалеко в долине, в километрах десяти, стояла китайская казарма со 120 солдатами. Ни заборов, ни вышек вокруг, не говоря уже о колючке. Китайцы нас совсем не боялись, жили открыто и весело.  Одевались простенько без затей. Зимняя одежда почти не отличалась от летней, и потому двигались они легко и быстро. Были выносливы , скрытны, как дикие звери. Ну а к нам  относились  примерно ,как индейцы к бледнолицым, то есть и недружественно , и с опаской. Иногда  проникали на нашу территорию.  По- моему, просто из любопытства, а может быть считали её своей.  Уносили всё, что под руку попадёт. Кровавые стычки случались крайне редко и всё-таки имели место.

   Карасайский  пост считался труднодоступным,  а стало быть не проверяемым. Это и расслабляло и избавляло  от излишней бдительности. Крутые склоны не давали машинам подняться на вершину сопки и исключение  составлял лишь подъём с китайской стороны .  Наши водители, так скажем не часто им пользовались., только в исключительных случаях. Китайцы же, зная наши графики службы, старались  лишний раз не нарываться на скандал и сидели тихо в своей берлоге. Не мельтешили под ногами.

   Протиснувшись внутрь последним, я подпёр дверь пулеметом,( на всякий случай) и отдышавшись привалился к стене. Все молчали. Навалилась  внезапная  тишина. Захотелось присесть , прилечь. Мирно послушать незатейливый разговор.  Закрыть глазки, вспомнить о доме. И мы присели и замолчали. «Вот приду домой , первым делом напьюсь», -  мечтательно завёлся «пожилой»,- «Потом на завод, с дружками обнимусь , и к Людке – жене своей бывшей , которая меня не дождалась , зайду и… просто в глаза погляжу.» - и тревожно замолчал, перебирая в голове варианты. « И?» - спросил я . « И, обратно домой» ,-продолжил он -  «Но перед уходом дам ей в глаз. Должна же она ,как-то, отвечать за свои поступки ».

   И тут в двери постучали. Очень  нетерпеливо. Очень настойчиво.   И вероятно ногами.   Пулемёт вздрогнул  пару раз и замер. Дверь устояла. Я оглянулся на ребят. Испуг застыл  на их  лицах.   Выбора не было.  Осторожно снял пулемёт и  отворил двери. В проёме дверей стоял начальник заставы. Ну минут 10 ещё будем жить , мелькнуло в голове.  Лицо капитана напоминало  маску кровожадного зверя. Одной рукой он держался  за кобуру , другой молча указал на место, где построится . В гневе капитан был непредсказуем. Нередко хватался за пистолет и даже палил в воздух от избытка эмоций.  С провинившимися разговаривал коротко и не громко. Выходили и строились молча, с неторопливым  достоинством  пленных ,которым  нечего терять .  Ветер крепчал . Начальник молчал. Очевидно, подбирал нужные слова и выражения. Мы терпеливо  ожидали своей участи. Пауза затянулась .Первым тишину нарушил сержант Нилов:« Виноват , товарищ капитан , не обеспечил охрану , вверенного мне участка» . «Что случилось сержант? Вы в неравном бою перестреляли всех китайцев, и присели на минутку отдохнуть?»-   спросил капитан, сдерживая праведный гнев. Нилов молчал , «Слушай сюда.»-  не изменяя интонаций продолжил капитан ,-« В 16 часов снимаетесь и двигаетесь до стыка с четвертой ,т.е. до вышки. Далее на 10 участок линейки и вдоль КСП на заставу. Выходите на связь через каждые полчаса. Вопросы есть? Это приказ , измените маршрут , пеняйте на себя.» Да подумал я, сейчас он сядет в свой УАЗик, закроет глазки  и через час дома. А нам почти 20 км , под лихим ветром, по крутым склонам в дикой ночи , да по снегу , да по камням. Дай Бог к утру дойти живыми. Нилов ошарашено повторил приказ, капитан выслушал и сделал под козырёк.  Ничего у него не дрогнуло , ни одна жилка на лице. Послал,  как будь-то на прогулку, а мы мысленно уже заглянули в пропасть.Маршрут был не проходной. Тропинок там никто не протаптывал. Ориентиры отсутствовали, а однообразный рельеф сопок и ущелий легко заводил или в тупик или в Китай.  Плутать можно было бесконечно долго. Капитан окинул нас напоследок заиндевевшим взглядом и последовал вниз к УАЗику. Одет он был легко. Полушубок, яловые сапоги , шапка. В таком одеянии по сопкам можно передвигаться лёгким бегом и  не запыхаешься. Обычно офицеры от машин  далее 20 метров не уходили, а этот не поленился ведь на километр подъёма.

  О проверках обычно сообщали заранее. На заставе ( при установке приказа  прозрачно намекали  на некую вероятность…. ) или же по рации , кодовым словом. Внутренняя служба , да и сами офицеры не были заинтересованы  в нарушениях , лишняя канитель. Сегодня -  не наш день. Часовые на вышке проморгали перемещение УАЗика, потому и сеанс связи   проходил в обычном режиме. Очевидно,  начальник с утра решил развеять тоску-печаль и беспорядочно метался по правому флангу  и тут мы под руку.  Обычно при таких нарушениях наряд снимают со службы и кратчайшим путём возвращают на заставу. При наличии машины, садят в машину и опять же доставляют на заставу -  нам просто не повезло. Сегодня капитан решил развеять эту порочную практику , и виновные должны понести наказание.

  До 16 оставалось 3 часа. Ветер усиливался. Извилистые струйки снега побежали по вершине сопки. Китайская долина превращалась в белоснежно бурлящее блюдечко, на дне которого крутились и вертелись сказочные змеи . По инструкции при изменении погодных условий, препятствующие наблюдению, наряд не ожидая дополнительного приказа самостоятельно снимается с объекта и возвращается на заставу. Стали думать-гадать. Если пойти обратно по ущелью , часовой  фиксирует время и место выхода на заставу. Нам шьют не выполнение приказа. Капитан в гневе дает ход делу, последствия необратимы. Второй вариант- идти согласно установленному приказом маршруту , но это стопроцентная гарантия того , что утро встречаем в Китае. Третий вариант- пока не стемнело брать направление на стоянку чабанов. Двигаться, обходя ущелья. От стоянки до  линейной системы 3 и там 5 км до заставы, получается, сокращаем маршрут  с 18 до 13 км.  Экономия сил и времени.  Беда в том, что темнеет быстро и направление в ночи не удержишь. Промахнёмся - уйдем на территорию четвертой, что было не самым худшим вариантом  ,  на том и  порешили.

  Путь предстоял не близкий. Попили водички из фляжек. Кашу в банках жевать не хотелось. Не разогретая  каша не имела ни вкуса, ни запаха и хрустела на зубах. Ну да «пожилой» между делом уже  умял одну банку, со словами: « в животе переварится»,и был он как-то подозрительно весел. Ничего его не берет – подумал я, да и весел он явно не с не простой  воды из фляжки.  Встали на лыжи . « Пожилой ,- крикнул  Нилов ,- где же ваш не затейливый ,солдатский юмор ,на дорожку? Серёга сходу выпалил : «Да чтоб ему пулю в живот». « Злой вы, сударь»- заметил сержант. «Он  стоит большего , это я так, по доброте душевной»-  добродушно заключил Серёга .Медленно, по длинной траектории покатились в низ. « Ой мороз,мороз, не морозь меня»,- зазвучал  в тишине звонкий, чистый Серёгин голос. « Не морозь меня, моего коня» песня неторопливо поплыла  вместе с Серёгой  вниз на дно ущелья и достигнув дна, стала наполнять его русским  напевом. Нилов остановил этот восторг души,  показав Серёге кулак . Серёга оборвал пение на полуслове, подкатил к Володе . «Хорошего помаленьку!» - сказал Нилов, -  «Не стоит тревожить китайцев, песнями про морозы.  Пусть себе отдыхают.  На заставе споёшь свою лебединую песню.»   « Как скажите товарищ сержант! Как скажите! Немею по вашему приказанию.» - отчеканил Серёга.

  Левый фланг не формально числился аномальным, по документам же  проходил ,как труднодоступный район. Был он не низок, невысок, хоть на танках езжай, но с  лабиринтами лихо запутанных ущелий. Наши наряды плутали там, как заколдованные пилигримы. Рации не работали. Любая попытка выйти на связь превращалась в настоящий кошмар. И потому с высокого соизволения, дозволенно было, не гонять понапрасну наряды на левый фланг , ввиду отсутствия радиосигнала ,а усилить контроль за линейной системой  .

   Этим летом в ясную ,хорошую погоду , тревожной группе в которой довелось находиться и мне, поручалось объехать левый фланг по периметру. Пустяковая задача. Сели и поехали. Двигались не торопясь вдоль линии государственной границы на стык с четвёртой заставой . Ехали, ехали ,нет четвёртой. Ехали, ехали, да куда же она подевалась?  Должна быть! Ба, да вот и строения какие-то. Ой на наши не похожи, а там  уж и люди засуетились , забегали. Кто-то в воздух пальнул. Батюшки-светы , так это же Китай. Мы на 10 км углубились. Разворачиваемся на одном колесе и ходу. Китайцы по коням  и за нами. Стреляли густо –да мимо. Пули свистели , как в фильме о погонях. УАЗик ревел , как раненный зверь. Скакали по камням, по болотам. Карабкались по вертикальным склонам еле ушли. Куда ихним коням супротив нашего зверя. Нынче  этот катер не покатит. Собьёмся с направления - окажемся в Китае. На лыжах далеко не убежишь, окружат и под белы рученьки поведут , куда следует.

  Перебрались на противоположный склон ущелья . Ущелье Карасай делит участок нашей заставы на правый и левый фланг. Теперь мы на левом. Рация замолчала. Позывные остались без ответа . Плюнули на рацию, меньше хлопот. Нилов  в бинокль   сосредоточенно принялся отыскивать хоть какие-нибудь  ориентиры, в этом  поднебесном плоскогорье. Мы  терпеливо ждали и смотрели, то на него с надеждой, то с любопытством в низ ущелья  А там в низу уже потекло, покатило, понеслось облако из песка и снега .  То тут, то там в вышине мелькали шарики перекати-поля . Клочья сена взметали в высь и падали рассыпаясь  на травинки. Ближе к земле шла полоса тяжелого песка и густой пыли и всё  прямиком в Китай .Было в этом ,что-то завораживающее, лихое, охватывал невольный восторг от стихийного безобразия и буйства природы . « Наш мусор повалил к Китайцам в гости», -торжествующе произнес Серёга. «Эх, прихватил бы ещё одного человечка, и там бы на что-нибудь сгодился и здесь бы по легче стало.» - тяжело вздохнув, добавил Серёга.

  Здесь на верху, пока что, было гораздо тише. Вдаль простиралась белая равнина до самого предгорья. По всюду  валялись словно кем –то разбросанные  неподъёмные камни. Пробивались сквозь снег закрученные спиралью стебли  сушеной травы, более похожие на колючую проволоку ,нежели на  любимую еду местных баранов. Нилов убрал бинокль. Что он там разглядел в этой непроглядной дали?  Серега подошел ко мне : « Пойду вторым. Ты держись за меня , я за Вовку –прорвёмся !»  Тут же обратился к Володе: « Не знаю, разглядел ты там чего, не разглядел. Только я в этой юрте летом был, водку с досами  (киргизами) пил. Стоит она ближе к правому краю. По краю пойдем,  не промахнёмся .» Легко сказать идти по правому краю , а в глухой ночи не будет ни правого, ни левого , ни середины, сплошная непроглядная темнота. Вовка молчал. Давил груз ответственности. Снова вынул бинокль , посидел  с ним минуту и убрал  обратно в подсумок. « Какие будут пожелания , предложения, -начал  Нилов и продолжил - Часа наверное через два сюда придёт буря. Есть такой вариант – вернуться на пост, переждать бурю. Утром по ущелью уйти на заставу. И второй - уходить сейчас , не медля и без передышки топать два часа. Ветер встречный , маскхалаты выкинуть. Эти паруса нам сегодня не подмога, лишнее сопротивление. Как можно дальше уйти от границы  , ну а там , как уж повезёт.»  Повисла тишина. « Я бы не стал на посту ночёвки устраивать, -заговорил Серёга,- всю ночь сиди и бди, а каких-нибудь два голодных китайца с ножами в зубах, проникнут , как тени и тихонечко перережут нас за банку тушёнки и пикнуть не успеем»,-  закончил Серёга. «Ты что скажешь?»- спросил меня Нилов.  Я высказался за второй вариант. Мы сбросили  маскхалаты и пустили их по ветру, такого добра на заставе было завались. Распределили оружие  и пустились в легкий бег. Я уходил  последним и оглянулся, белые комочки маскхалатов весело подпрыгивая, предательски понеслись в Китай.  Ну да пусть китайцы порадуются, - подумал я,- а то вечно отсвечивают зелеными фуфайками на белом снегу - не эстетично .

  Далее в повествовании обычно говорится , а через час они  были уже далеко. Увы, и за час и за два мы прошли самую малость. Снег быстро закончился, и пришлось идти по  песку и мелким камням. Лыжи то разъезжались, то намертво цеплялись за мерзлый грунт, словно намагниченные . К концу второго часа  мы с трудом передвигали ноги. На нашу радость песок остался позади, и мы ступили на снежную равнину.  До  самого горизонта простиралась белое ,снежное полотно – это вселяло надежду, что пусть наш путь и не будет  усыпан розами , но всё-таки полегчает .

  Над равниной опускался вечер  .Таяли очертания дальних холмов.  Недружественный Китай   более не дышал нам в спину . Стал далёким , невидимым, безопасным, и вдруг показалось, что жизнь по не многу налаживается и только  ветер стремительно  набиравший обороты портил всю картину  и  напоминал  , что главные силы уже на подходе и скоро мы увидим, мы услышим , мы почувствуем дыхание … какого-нибудь  сердитого божества. Съехали в низину, упали в снег. Ветер оставил нас в покое и   пошел верхом. Володя посмотрев на часы сказал : «Десять минут на отдых. Желающие могут побегать за шакалами. » Шакалы шли низом и следуя за нами,  время от времени издавали звуки чем-то похожие на детский плач или смех . Серёга по началу рвался в бой  , так уж хотелось ему пострелять. Потом остыл ,а в настоящий момент ему было совсем не до них.   « Пусть за ними  собака злая бегает.» - ответил  Серёга Володе.  «Слушай Серёга ,откуда у тебя такое выражение «домик с видом на эльбрус»? – спросил Нилов. «А я почём знаю, -ответил Серёга,-  «Осталось от той далёкой гражданской жизни». «Ты так говоришь, будь-то  за спиной у тебя  25 лет службы »-шутливо сказал Нилов. « Я не знаю ,как у тебя , а у меня эти два года длятся целую вечность,- слегка разгорячившись начал Серёга,- «Уж и не верится, что я когда-нибудь домой вернусь.  Кажется так и буду бродить до конца жизни по этим сопкам, пока не упаду и не умру от усталости. Что это за земля ? И  трава на ней не растёт. Ни кустов, ни деревьев. Горы , сопки, ущелья. Лунный ландшафт да и только. А небо, точно дым. Я даже не слышал здесь птиц. Здесь птицы не поют!»,- закончил  с горечью  Серёга . «Ну почему же, поют здесь птицы по весне, ты просто не слышал»,- сказал Нилов. «Слышал я этих птиц , -ещё более распаляясь завёлся Серёга,- это вороны. Да их и воронами назвать нельзя.  Летающие курицы- это им ближе подходит, а пенье их –кар-кар. Споют вот эти птички свою единственную песню  приличным людям и сразу на этих людей обрушиваются несчастья в виде начальника заставы с  дальней дорогой  при  неблагоприятных  погодных условиях».  «Да ладно ты, уймись , разошелся не на шутку,- перебил его Володя,- а приличные люди, кстати, во время службы не отсиживаются в избушке, а организуют круговое наблюдение, положено так, по инструкции, кто же нарушает данные инструкции  бродит по ночам в поисках нужного пути…..   Всё, пора по коням. Десять минут прошло , вертолёт со спасателями  нам не подают , придётся на двоих ,на своих . », - закончил Володя.

  Вышли на равнину.  Киргизские просторы встретили нас очень неприязненно. В лицо сразу же ударил холодный ветер. Летящий снег замешанный на песке, звонко забарабанил по щекам  . Видимость  какая- никакая ,  всё-таки присутствовала. Направление можно было держать ориентируясь на отходящие ущелья, а они шли заметно ниже равнины. Ветер   усилился и этот летящий, ледяной воздух уже можно было потрогать руками. Он был упругий и колкий и довольно ощутимо упирался в грудь  . И всё-таки снег не падал белой , непроходимой  стеной, а ветер  не давил  с безумной силой аэродинамической трубы ,чтобы метать нас, как пушинки  и мы нырнули в эти сумерки.

 Шли долго.  Окружающий  пейзаж   утомлял своим однообразием. Слепая темнота и летящий навстречу снег, стали единственной и несмываемой картиной этой ночи. Поначалу,  в голове вертелись какие-то мысли, добрые и не очень. Всплывали  воспоминания,   всякие- разные. Затем всё мысли перемешались, перепутались и ветер  с легкостью  выдул их в окружающее пространство. Все, кроме одной, она застряла в голове, как шальная пуля – упасть и закрыть глаза.

  До двенадцати ночи отдыхали четыре раза по 20 минут. Дремали по очереди. Один бодрствовал с часами на руках , другие отключались . Мороз нас пожалел. Не стал изводить низкими температурами и выдавал  -15, и   всё-таки  минус 15  стояло в низовьях,  на безветрии.   На верху вся эта канитель  превращались в лихую тридцатку и обжигала лицо  скоростным , ледяным  ветром .  Под таким ветром,  если свалишься от усталости  и замрёшь без  движения закрыв глазки  , то через полчасика   запросто превратишься в заледенелый памятник героическому пограничнику . Теоретически за десять часов мы должны  забраться на  горный хребет и упереться в небеса. Но перед этим ткнуться носом в колючую, линейную систему, а её любимую, ну ни как не обойти, она тянется вдоль хребта на 1000 километров. Ну а если предположить , что  мы ходим по кругу. Тогда как же быть с ветром? Он постоянно дует в лицо, под одним и тем же углом, но не может же он поворачиваться , как комнатный вентилятор. От таких невесёлых мыслей  в груди поселился тревожный холодок  ,( или   мы сбились с прямого пути и движемся по дикой диагонали  или же эта ненормальная зона таскает нас по своим лабиринтам .)

  Равнину  не напрягаясь  должно было пересечь за 4 часа, а мы  и за 10 её не одолели . Повода для оптимизма не было , как и не было большого выбора. Или идти. Или замерзать.   Закапываться в снег до утра? Так ведь и снег надо было ещё поискать - минимум метровый. Да попробуй, поищи его в безбрежной,голой пустыни,  ночью , с фонариком? Что же делать, если ветра на равнине вымели весь снег выше 30 сантиметров?

   Последние 4 часа мы двигались в сплошной темноте.  Силы таяли с каждым часом. Усталость уселась нам на плечи. Смыкала глаза. Туманила голову.  Однообразные  движения и бесконечная оглушительная темнота,  вгоняли в  состояние  тупого, бесчувственного равнодушия. Казалось этому не будет конца . Наступало время-пик. Границы между сном и явью растворились . Закрывая глаза  на привале , в полусне, передо мной  неизменно всплывала  одна и та же не весёлая картина.  Снег,ветер, темнота, спина впереди идущего . А после привала, двигаясь в реальном мире , через некоторое время  ловишь себя на мысли , а не  во сне ли  я? Кусаешь губы, вертишь головой , успокаиваешься и снова погружаешься в бесчувственный туман .

  Как-то незаметно ветер  притих и уже не давил, не обжигал .а просто обтекал.  Снег не колотил по щекам , а безвольно кружился и падал под ноги. Мы съехали в низ. Сняли лыжи. Отрыли место под склоном и оно оказалось лучшим на сегодняшний день . Получилось ,что-то похожее на нишу с крышей и боковыми стенками. Уставшие, и на прочь  заледенелые, мы забрались в эту берлогу. По немногу стали приходить в себя. Возвращались чувства, зашевелились  в голове какие-то светлые мысли. И ветер затих и крыша над головой,  и полчаса спокойного тихого отдыха , чем не жизнь. Володя по очереди  осветил наши лица фонариком, чтобы убедиться, что  обморожений нет, и нос, и щеки и всё остальное  находятся на своём положенном месте. Осветил своё.  На щеках сверкнули капли крови. «Вовка у тебя на обеих щеках кровь» -   сочувственно сказал Серёга. Володя потрогал щеки и осторожно смахнул замерзшие красные капельки. « Осколками звёзд ,что ли зацепило»?, - смущенно произнёс Володя. « Ну значит по всем приметам , быть тебе счастливым. Сегодняшний и завтрашний день исключаем , а далее  ждёт тебя впереди- долгая, счастливая жизнь!»- весело напророчил Серёга. «Словно выбитых фар осколки, мчатся звезды навстречу мне»-  процитировал задумчиво Володя и добавил « Твои слова, да Богу в уши». Затем он откинулся на спину и закрыл глаза, я последовал его примеру  .

  Странно одного Серёгу ничего не брало.  Он  каждый привал сидел «на часах» , значит не спал совсем. Глотал свой напиток пахнущий клюквой и тихо бормотал  о чём-то своём. Когда он замолкал я просыпался и толкал его, он удивлённо смотрел на меня и  продолжал свои тихие монологи : «Вот Вовка меня  инструкцией попрекнул.  Нарушаем мол, отсюда  все  беды и несчастья» ,- услышал я Серёгин голос. Ему возражал полусонный ,монотонный Вовкин тенор,- « Инструкция придумана для того , чтобы мы- пограничники эффективно защищали рубежи нашей Родины и при этом остались живы.»  «Да я не против инструкций, но везде должна быть мера. Голову включать тоже надо» ,-продолжал Серёга.  «Кто-то  значит, там уселся в просторной комнате с видом на «эльбрус» и сочинил на сон грядущий, памятку пограничнику. Да дело в том, что чего он понаписал под силу только сверхчеловеку. Если выполнять всё буквально или сойдешь с ума или погибнешь от непосильных нагрузок. Для того и нужна голова . чтобы ею пользоваться. Помните случай с Мишкой Рочевым?»

    Рочева помнили все - его нельзя не помнить. Подняли как-то на «усиленную», из   «мотомонгруппы» молодого , крепкого, деревенского парня. Орёл да и только. Правда с памятью у него было не очень,  и потому инструкцию он учил долго, но выучил крепко. Проверили .Отчеканил ,как таблицу умножения. Молодец. На тебе автомат в руки и гуляй часовым по заставе с 20-00 до 24-00. А в 21-30 возвращался наряд с линейки. Злой и голодный.  Естественно нового пароля они не знали да и знать не могли , так как новый пароль озвучивается в 20-00.  По правде говоря,  паролем у нас, как-то не принято было пользоваться.  Не пионерская игра «зарница» , чужие здесь не ходят. А озвучивали его, скорее для  проверяющих, с отряда . Ну значит бдительный часовой Рочев  услышал приближение наряда. Вышел к ним навстречу и как положено по инструкции запросил пароль. А в ответ- тишина. Ребята не обращая на него внимания , совершенно спокойно, продолжали двигаться на заставу , в общем игнорировали. Тогда он сделал предупредительный вверх. Они   в ответ назвали его « придурком»,  и он бабахнул очередь под ноги.  Трассера ушли рикошетом в небо и случайно ни кого не задели. Выбежал дежурный, а наряд уже лежит на земле. Матерится  по черному. Руки за голову. Автоматы  валяются в пыли. Рочева к офицеру на ковер.  Литёха спросил его: -  «Ты знал их в лицо?» , он не смущаясь ответил – «Да, даже имена и фамилии» . И далее Рочев отчеканил ему седьмой пункт инструкции , в которой черным по белому прописано «свой-чужой» определяется только паролем, и ничем другим более, и был отпущен на волю. Только часовым с тех пор не ходил. От греха подальше. Стали использовать Рочева на хозяйственных  работах. Исполнительный , работящий. Хвалили, ставили всем в пример, но на службу не брали. И тут .как-то подходит ко мне замполит : «Завтра твой наряд по осмотру КСП . Третьим ставить не кого.  Возьмешь Рочева?».- я согласился. «Только ты там его  не очень воспитывай  – делай всё строго по инструкции. Мало ли чего.  Оружие на руках. Все-таки не в игрушки играем»  Я  принял к сведению . Утром ,как положено  поставили приказ и прогнали эту бодягу про соблюдение инструкций. Оружие на зарядку и в бой. Рочева я поставил последним. Огласил задачу.Об инструкциях в данных условиях, умолчал. Пусть будет всё по написанному.  Движемся по намеченному маршруту.  Слева за колючкой - трасса , ну где-то в ста метрах от нас и выходной день  на дворе. По моему- суббота.  Машины по трассе снуют туда-сюда, туда-сюда.  Движемся не спеша, я оглядываюсь. Рочев под каждую машину падает.  Маскируется, как в инструкции написано.  Мы его поджидаем и дальше.  После наверное двадцатой машины ложиться перестал , пошел просто так. Я его дожидаюсь и спрашиваю: «Рядовой Рочев , что ж ты маскироваться перестал.  В твоих инструкциях по этому поводу, что написано?» «Маскироваться при появлении постороннего объекта.» - недовольным голосом пробурчал он  и добавил : «Вы же не маскируетесь» .  И тут я ему выдал « А разве я упоминал при постановке задачи прятаться при появлении машин, да их сто единиц за полчаса проходит. Эдак мы до вечера падать будем , а ведь нам еще назад идти. Думать надо, прежде чем свои святые писания исполнять.  Да если ты видишь , что мы не падаем ,какой же смысл в твоей маскировке.»  Рочева после «усиленной»  с первой машиной отправляли в отряд . Замполит  бережно сопровождал его до самых дверей, кабы чего не вышло.  Когда машина скрылась за поворотом ,  вздохнул с облегчением и сказал: «Слава те господи избавились .  Ах, если бы не любовь к инструкциям ,цены бы парню не было.»  

   Из получасового забытья  на землю меня вернул Серёгин окрик : «Подъём !» - прозвучавший негромко ,но отчётливо . За год службы это слово  обрело магическое звучание . Действовало отрезвляюще и поднимало из любого разбитого состояния .  Я начал приходить в себя и неприятности текущего момента посыпались на мою голову,  точно комья снега.  Не каждый  день ночуешь на улице. Как-то непривычно проснуться вдруг  в сугробе снега и собравшись с мыслями припомнить издалека. Что идти тебе, ещё не ведомо сколько, а скорее всего, долго.   Как-то это всё, совсем не грело. Опять подступал холод,  а с ним и  горькое чувство бездомного бродяги, которому  в дождь и стужу  суждено бродить по без крайним  просторам  в поисках приюта и тепла .

   Мы с Володей выбрались из укрытия.  Серёга  стоял   в полном снаряжении и  был готов к подвигам . По моему Вовку начал раздражать его не шуточный запас энергии.  «Какой неутомимый!  Тебя бы в сани запрягать , да в дальние страны.»-  буркнул Нилов . « Да ладно тебе . Ноги  не ходят ,спина болит и второе дыхание   не открывается .» -недовольно ответил Серёга. Вовка посмотрел на него с удивлением и сказал : « Ну ты  Серёга  даешь , у меня уже третье  на исходе , а он всё на первом тянет, силен ты брат , хотя по виду  не скажешь  и откуда чего берётся ?»  Серега ничего не ответил , молча поднялся  на равнину и встал там упершись на лыжные палки. Мы подошли , Серёга пропустил вперёд Вовку и  приостановив меня  негромко спросил : « Может, поменяемся местами? Как там на заднем плане? Волки за ноги не хватают?»  Я не стал задавать  лишних вопросов , а просто два раза   кивнул согласно  и два раза отрицательно.  Он понял и хитренько  улыбнулся.  Ну  и я пошел вслед за Володей.

   Зима здесь не балует  разнообразием красок.  Днем преобладает белый , ночью черный , ну и серые полутона по вечерам , да по утренникам . Обыденный,дневной цвет неба – белый или белёсый. Весь  день  до вечера белые небеса плавно сливаются с заснеженною белою землею.  Если ранним утром брести  по долине  навстречу встающему солнцу , то возникают ощущения ходьбы по небу , по облакам и  кажется ,что недоступное , великое солнце лежит у твоих ног .   По началу это будоражило фантазию. Веселило, возвышало. Ну а потом   примелькалась , а потом и надоела   эта белая бесконечность  без горизонтов. От которой,  слезились  и болели глаза, и не  никакие защитные очки  не спасали от беспощадного солнца.

   Мы всё так же шли и шли  упорно по- муравьиному преодолевали это белое, безжизненное пространство. Ветер   дул мягко,  символично . Где-то высоко над головами сквозь убегающие тучи пробивалась запоздалая луна.  Конечно не белая ленинградская ночь озарила равнину , но стало как будь -то веселее. Пространство  слегка раздвинулось.  Стал    просматриваться горизонт и на ночном небе отпечатались,  легкие,  еле  заметные очертания далёких горных вершин.  Но  проклятая , неуловимая , линейная система  никак вырисовывалась и всё так же числилась  без вести пропавшей .

   А Серёга не с проста переместился на задний план.  Очевидно,  почуял юрту поблизости  и решил, что не стоит обходить тёплые места и избегать хорошей возможности передохнуть по человечески.  Да попутно,уточнить правильные направления, дабы не месить  понапрасну  киргизский снег. Двигался он не строго за мной , а чуть левее и выше.  Я стал приглядывать за ним.  Он то исчезал , то появлялся вновь.  И так целый час «пожилой» без устали мотался, нарезая лишние километры,  а потом и вовсе  испарился  . Пришлось догонять Володю . «Пожилой пропал!» - выпалил  я ему с ходу . Он переменился в лице  и сдавленным голосом спросил: « Как?.. Куда?.. Давно?» . «Пять минут назад он  мелькал в 20 метрах от меня , не много левей и выше» , - сказал я . Побежали в обратную сторону. Я еле поспевал за ним  и где-то через 100 метров мы обнаружили  Серёгу . Он лежал на боку, живой и мирно спящий . Сон настиг его внезапно и неожиданно. Прямо  на лыжах , прямо с палками в руках.  Во всём снаряжении, с лицом бесконечно измученного солдата, спешившего на подвиг . Володя толкнул его , Серёга удивлённо открыл глаза.  Оглядел нас  неторопливо и безучастно и снова закрыл. «Ты чего здесь разлёгся?»,- обрушился  на него Вовка,- «А ну подъём !» . «Чего разорался командир. Утомился я. Дай полежать секунду» , - не открывая глаз пробурчал Серёга.  «А ну гад, тебя сразу пристрелить или подождать , когда ты проспишься ?» -   сдержанно  проговорил Володя.  Скупые, сдержанные интонации ,  как-то сразу подействовали на него ободряюще.  «Такой сон испортили!»,- тяжко поднимаясь сказал  Серёга  и продолжил : «Юрту искал. Дымом  пахло. Бегал, бегал , оступился , упал . Дай думаю, полежу секунду и отключился . А юрта вон она- здесь , настоящая ,не нарисованная.»   И он радушно  указал на  большой шатёр , который  возник , как будь -то из ниоткуда и находился в 50 метрах от нас.  «Вовка , давай зайдём ,  как на Руси  путникам положено.  Разбудим узкоглазых. Путь - дорожку распросим . Отдохнём часок и в бой . Авось не зажарят на сковородке, да у них и сковородки -то нету», - завершил Серёга. Аргумент был железный особенно про сковородку – безопасность,  прежде всего. Вовка  задумался.  На часах -2 ночи , как бы не время по гостям ходить. Посмотрел  вопросительно на меня , я кивнул в знак согласия .

   Первым в Юрту зашел  Серёга , так как у него везде друзья и знакомые. Устроил всем маленький подъём. Подъём прошел тихо , без крика и грохота.  Чабаны народ тихий , ко всему привыкший . Следом зашли мы . Как сразу переменился мир . Нам очумевшим от ветра и снега, промерзшим и голодным вдруг «открывается  сезам»   Двери в маленький мир комфорта и уюта и где - посреди заснеженной пустыни. Если бы сейчас с неба грянул гром, я бы его и не заметил .

   Обдало волной теплого кисло-сладкого воздуха. Моментально закружилась голова. Почудился запах жареного мяса. Засосало под ложечкой и в голове замелькали мысли о жареном баранчике.  Но  суровая хозяйская сдержанность   давала понять, что нас тут не очень - то ждали,  и одна лепёшка на всех будет лучшим вариантом . В центре  тлел очаг голубовато- красного цвета. Хозяин держал  лампу  и неторопливо разглядывал не прошенных гостей.  Я думаю вид наш был совсем не бравый, но обвешанные оружием с головы до ног , мы невольно внушали  уважение . Таких не выставишь за порог.  Юрта оказалась просторной. Внутри больше чем снаружи.  Стены и пол сплошные ковровые покрытия . Лежанки у стен , в центре очаг , на макушке шатра дырка в небо. Тепло и сухо , чуть неприятный запах, но терпимый . С права у стены сидела женщина тридцати лет , с признаками ухоженной красавицы .  Была она больше ока и открытые раскосые глаза смотрели на нас с нескрываемым  раздражением. Впрочем,  узкие хозяйские глаза , так же не светились от радости.  Простые чабаны встречали нас гораздо приветливее.  Ну  этот трудовой народ  жил  по  кошарам, (скромное  подобие  наших молочных ферм), а юрта на равнине - это жилище знати . Местные жители и все их предки до седьмого колена  пасли  овец на этих пустынных, закаменевших землях. Здесь они родились.Здесь живут. Здесь  умирают и наверное никакой другой земли им даром не надо. Лица  их  выкрашенные солнцем  в темно – коричневый  цвет,  отдавали каким-то  неживым восковым блеском, что наверняка являлось последствием нехватки  питьевой воды.   Вместо глаз - щелочки и что удивительно  - окружающий мир в эти узкие прорези , они видели  гораздо острее и лучше нас . В  местных  жилищах я не видел ни радио ,ни телевизора  , радости цивилизации им были как будь то чужды , а быт  не затейлив и прост.  Только самое необходимое и нужное и наверное 100 лет назад всё было так же незамысловато.   Насколько  помнится,  рядовой чабан получал в 81 году - 650-700 рублей. Куда они девали такие деньги, бог его знает? Их престиж - конь  хороший, да жена трудолюбивая.  Пастбища которые находились на территории нашей заставы , для них и работа  и радости свободной жизни, но здесь они полностью зависели от нашего доброго расположения и естественно от  своего хозяина - бригадира ,  любое мелкое нарушение пограничного режима  и до свидания , езжай в свой кишлак. Хозяина юрты звали Суланбек ,было ему наверное чуть за сорок и на заставе он мелькал не часто . Улыбчивый , само обаяние ,заходил сразу к начальнику в кабинет , выходил сосредоточенный и важный.  Уходя разбрасывал улыбки  встречным офицерам и сержантам.  Было в его поведении , что-то угодливо-еврейское или же  эта была необходимая , условная доброжелательность  зависимого человека. В настоящий момент он чувствовал себя хозяином положения , так как знал, что заходить в местные жилища без офицеров и без особого приказа начальства запрещено инструкциями и потому держался с холодной учтивостью.  Серега решил  растопить этот лёд  и начал с места в карьер  . « Ну Бек , принимай гостей,- торжественно начал Серёга ,- Какие есть», и он театрально развёл рукой , как бы представляя дорогих гостей , но Салынбек только криво усмехнулся  глянув на наше потрёпанное войско. Крепкий был орешек , этот бай местного разлива. Здесь тебе не застава, здесь не раскомандуешься . Серёга сделал паузу, сглотнул слюну и продолжил в дружеском тоне : «Послушай Бек,  ну зашли к тебе люди замерзшие, усталые , не совсем чужие , а ты их держишь у порога , не прилично как –то. Встал, как каменный  воин терракотовой армии.  Ни да ни нет» , и не чувствуя  перемен к лучшему – продолжил уже спокойным твердым голосом :  «Не переживай не надолго , не на неделю , не на ночь , забрели на часок, отдохнём и уйдём . Да  будь ты по приветливее , не врагов встречаешь , защитников своей Родины  и бабу свою убери , торчит как пограничный столб.  Пусть ляжет и успокоится, ни кто  не собирается  покушаться на её честь» . Хозяин не дрогнул.  Чувствовалась байская не преклонность .  Но женщине , что-то коротко сказал , она прилегла. Серёга замолчал и махнул нам рукой , чтоб мы садились , где стоим и не обращали внимание на разговор.  Продолжил: «Бек наверное ты решил , что завтра помчишься на заставу и в приватной беседе с капитаном поведаешь о том, как мы нарушили твой сладкий сон . Успокойся и будь повнимательней к тому ,что я тебе скажу. Сделай усилия над собой, а то я огорчу тебя до не возможности. Особый отдел неделями толкается у нас без дела. Можно подбросить им работёнки , тонко намекнув  о твоих регулярных отлучках в недружественный Китай. Иди им потом доказывай , что ты встречаешься  с любимыми родственниками , а не предоставляешь  секретные сведения о личном составе  и местах расположения  пограннарядов. И где у тебя лежат припрятанные  продовольственные припасы , которые ты не бедный человек приворовываешь у чабанов, ну этим может заняться прокуратура. Так , что умой руки.  Радушие и сладкую улыбку прибереги для нужных  особ , а сейчас просто будь вежливым и подавай на стол , то что я тебе укажу. И баба твоя пусть ляжет лицом к стене , а то она дырку на мне просверлит».  Салынбек  загадочно улыбаясь, дослушал всё до конца. Выдержал небольшую паузу. Затем рассмеялся тихим коротким смехом  и внезапно оборвав его произнёс на чистом русском : « Умеешь ты Серёга людей уговаривать !»  и уже обращаясь к нам добавил  добродушным  тоном старого знакомого : « Валенки снимайте. Ружья ваши с лева на пол ложите  и к очагу по ближе» . Лёд тронулся. У хозяина оттаяло чувство гостеприимства . Серёга мигом преобразился. Сменил гнев на милость  и щелкнув пальцами произнёс: «Два чая и 100 грамм , чай им, водку –мне» ,- бросил взгляд на Вовку и не встретив сопротивления продолжил ,- «Мясного чего- ни будь и лепешек  не забудь . Целый день в дороге. Не евши , не спавши. Часок отдохнём и далее на заставу. Проплутали в ваших интерьерах полночи - чудом выбрались. Как ты там ориентируешься? Я просто диву даюсь. Ведь глазу не за что зацепиться. Однообразие великое, точно океан без берегов» . Салынбек в молчаливой сдержанности , подал всё ,что  Серёга перечислил. Только ложек не достал , мы и без ложек  обошлись . Мясо с рисом ели лепёшками , разломанными на кусочки. Чай пили без сахара ,но очень крепкий . Закончив с трапезой Вовка с Серёгой повалились  на пол и моментом заснули . Ни  крепкий чай , ни водка не смогли сдержать ни на секунду эту неутолимую жажду сна.  Я остался сидеть у очага , с часами и с твердым намерением  бороться со сном  из последних сил . Салынбек отправился к себе на лежанку , повернулся к стене и затих. Тишина  словно туман  стала  окутывать юрту и  моё усталое сознание.  Стало вдруг  одиноко,  грустно и тревожно. Тлел очаг. Голубоватые огоньки в очаге замигали , запрыгали , как  светлячки.  Я засмотрелся на них. Они закружились, я закружился вместе с ними  в какой-то  безудержной, невесомой круговерти и вдруг всё  остановилось. И я увидел стоявшую совсем близко от меня женщину , которая  улыбаясь протягивала мне пиалу с каким-то напитком  похожим на чай . Стало жутко. Я с ужасом  заглянул  ей в лицо . Лицо я увидел только на миг , оно показалось мне знакомым . Ещё мгновение и женщина растаяла  в белом тумане . Я открыл глаза , огляделся , все спали. На часах прошло 20 минут , значит  15 минут я спал . А кто же та женщина во сне , которая хотела напоить меня чаем , а может быть - ядом ? Я  потёр глаза, потёр виски. Встал, прошелся до выхода и выглянул на улицу –всё чисто, никого , ни души , только полная луна на чистом ночном небе . Когда я повернулся , у очага сидела женщина  и смотрела на огоньки.  Ну чудеса , подумал я ,  женщины одолели , мерещатся со всех сторон . Пригляделся , да нет эта выглядит ,как живая. Не тает в белом дыму и на  ведьму  как-то не очень похожа, обыденная, без демонических примет .  Подошел , осторожно присел. Она задумчиво смотрела на тлеющий очаг и не обращала на меня ни какого внимания . На лежанке справа никого не было, значит эта она по юрте бродила  и пугала меня полусонного,  что ж, пусть себе ходит, она же у себя дома . Проходит 5 минут, я упорно продолжаю вести неравную борьбу со сном. Смотрю то на голубые огоньки, то вглядываюсь в лицо женщины, а больше и смотреть не куда.  Молодая - глаза открытые, сравнительно большие. Кожа светлая, значит не местная, и спать не хочет. По всей видимости, не загружена дневной  работой.  Везёт же кому-то, можно беззаботно всю ночь глядеть на очаг,  не опасаясь утренних подъёмов. Глаза мои сами закрываются, и нет сил их открыть. Туман растворяет сознание. Я проваливаюсь в какую-то бездну и слышу тихий незнакомый голос, как из параллельного мира: «Мальчик-солдат, спи полчаса , я тебя разбужу.»  Открываю глаза , я опять в юрте . Тлеет очаг. Женщина улыбаясь смотрит на меня.  Видимо слова принадлежали ей. Я согласно мотаю головой, кладу голову на колени и полностью отключаюсь. Просыпаюсь от лёгкого прикосновения к щеке.  На секунду вижу её лицо, улыбку. Легкий поворот и  она растворяется в полутьме юрты. Я поднимаю Вовку с Серёгой.   Мы собираемся и выходим на свежий воздух .Не знаю ,как я , но они выглядят посвежевшими. За нами выходит Салынбек в накинутом на плечи одеяле. Слушает слова благодарности , улыбается и  в торопливом темпе, как бы невзначай,  говорит  на по следок: «Серёга - слухам не верь! Злые языки наговаривают,  чего не по падя!». Серёга понимающе кивает. Выкидывает руку  в жесте революционной солидарности и говорит твердо и надёжно : «Но паса ран Бек! Но паса ран!»

 Мы уходим по направлению,  милостиво указанному  Салынбеком.  Спускаемся с равнины. Идем по ложбине полчаса,  сворачиваем налево и упираемся носом в колючку. И надо же, случилось чудо! Но как-то уже не весело.  Да и Володя похоже заболевает.  У него появилась одышка и легкое подкашливание.Первый признак надвигающейся болезни.  К счастью болели у нас редко.  Вполне  возможно, что экстремальные условия жизни,  способствовали  повышению   иммунитета. А с медициной на заставе дела обстояли, по спартански просто.Степень  заболевания определял сам начальник, пристальным взглядом. На симуляцию болезни, при таком осмотре, никто не отваживался.  Ни лазарета , ни медбрата  не было и в помине. Лечились от всех болезней  аспирином. Таблетки принимали по собственному усмотрению.  Хочешь – пьёшь, не хочешь – не пьёшь. Болеть разрешалось 2 -3 дня . И как- то наши люди укладывались в эти сроки.

   Подходим к воротам левого фланга. Я беру трубку и звоню на заставу. После пятого гудка слышу сонный голос дежурного связиста. Докладываю о прохождении через ворота левого фланга. Он молчит, видимо  записывает в журнал, потом недовольным голосом ворчит: « Вы где пропадали всю ночь? Такой ураган был! Отчаялись вас дожидаться. Панихиду уже собирались справлять.»  «Часового разбуди , а не то пальнёт в кого-нибудь с перепугу.»- ответил я и убрал трубку.  От ворот до заставы полтора километра. Идём молча. Вовка тяжело дышит,  видимо последний километр даётся ему с большим трудом. Серёга в приподнятом настроении,  завтра – домой! Он бодр, весел,  в нём нет ни капли усталости,  ему хочется поделиться хорошим настроением,  его разрывает изнутри.  « Эх,  ребята!»- начал Серёга в интонациях нескрываемой радости.  «Эх, ребята! Не завидую я вам! » « Что ж так?» - удивленно спросил Володя. «Свобода! – продолжал Серёга в том же весёлом настроении, - « Меня ждёт свобода и расширение окружающего пространства!» . Мы с Володей молчим .Разговор кажется не корректным и  ворошить эту тему нет ни какого желания. Володя,  прокашлявшись, всё же произносит: «Ну, не на веки вечные здесь остаемся. Придёт и наш  черёд ». Серёга помолчал чуть-чуть и уже в сдержанном тоне продолжил: « Да ладно ребята и здесь жить можно. Не тюрьма, не «освенцим». Кормят, поят, одевают. О завтрашнем дне думать не надо. Всё за тебя подумают, всё решат. Есть, есть свои плюсы». « Слушай, а за что ты начальника так не перевариваешь?» - спросил я его.  «Да ни за что. Просто не нравится он мне » - спокойно ответил Серёга и продолжил: «Для него все люди – коврики, на которых он топчется,  вытирает ноги и движется дальше. Очень, очень целеустремленная личность. В людях  ценит только  лакейскую  преданность и  не выносит любого противоречия. Сразу звереет. Хотя знаешь и в таких людях есть необходимость . Начальник он грамотный.  Дело своё знает и дисциплину держать умеет. » Серёга замолчал  и опять заговорил, но  взял ноту повыше: «Мы как-то летом волка запутывавшегося  в полосе препятствий из проволоки высвобождали. Начальник с нами был – смотрел. А когда мы волка  выпустили, и он ошалевший от радости дал дёру, капитан срезал его автоматной очередью. Да разве это человек!»  «Так - то оно так», - сказал Володя и продолжил:  «Да его самого обложили , как волка флажками. Проверяющие комиссии одна за другой. Комендант левого фланга спит и видит ,как он  где-нибудь проколется , чтобы своего человечка сюда воткнуть. Особисты с отряда,  вздохнуть не дают. Станешь тут не добрым».  « Ну, давай  пожалеем его! А он нам сейчас устроит «варфоломеевскую ночь» », - с раздражением ответил Серёга.  Оставшиеся полкилометра до заставы шли молча. А у ворот нас уже встречали - дежурный по заставе и часовой.  «Ну что бедолаги , не задуло вас ?» -  выкрикнул нам из далека дежурный Колька Игнашкин. « Как видишь  - живые!» - ответил Володя . «Вижу, вижу, потрёпанные , но непобеждённые. Рад за вас!» - бодренько , с настроением выпалил Игнашкин  и добавил в пол голоса : «Сейчас половина шестого. В шесть придет начальник и устроит вам наверное, разбор полётов. Так что советую пока не ложиться -  все равно поднимет. Потопчитесь на кухне. Поешьте чего-нибудь, небось сутки крошки во рту не было.» Одет Колька был легко , периминался с ноги на ногу и охлопывая  себя по плечам, проговорил скороговоркой: « Давай ребята, быстренько разряжаемся и на заставу. Замерз тут вас ожидаючи. Ходите медленно». Разрядились. Зашли на заставу и.. словно домой вернулись, после длительного путешествия. Тепло, уютно. Дежурный связист за пультом мирно дремлет в своей комнатке. В пустых коридорах   утренняя  ещё не разбуженная тишина.   Кухней запахло. Мы с Серёгой радостно оживились. Володя как-то потух, замолчал, ему становилось заметно хуже. Раздевшись, он взял с аптечки таблетки  и ушел на второй этаж в спальное помещение. «Николай, добавь два патрона в колодку из запасника» - сказал я. «Что ? С китайцами тушенку не поделили»? «Да нет. Всё поровну . Просто непредвиденные обстоятельства» - ответил я. Мы с Серёгй направились в столовую, хотя кушать в принципе уже не хотелось. «Эй, Серёга! Забыл сказать!» - услышали мы в след голос дежурного. Серега обернулся в ожидании очередного прикола « Пляши Серёга! Радостные новости, золотые вести! Автобус за вами прибудет сегодня в 10 часов утра. Так что можешь одеваться в парадное прямо сейчас. Утречком встал без суеты , взял портфельчик и в автобус.»  -  весело  сообщил Колька. Серёга зажмурился от радости , потряс кулаками над головой и проговорил  сдержанным, счастливым голосом: « Да домой , я хоть в чём уеду!»  « Ты это , здорово-то не обольщайся.» - предупредительно продолжил Игнашкин,-  «Скоро начальник появиться . Он вам настроение- то подпортит. Вчера весь вечер летал на крыльях ненависти. Меня задёргал.» Он зделал паузу и добавил в  язвительном тоне : «Соплеменники твои -  дембеля, подлили масла в огонь. С вечера начали кучковаться. Прощание с границей затеяли. Он заподозрил  не ладное. Предупредил ,  кто попадется мне на глаза после отбоя , застрелю к чёртовой бабушке. Притихли.  Сгрудились все в спальном и разговоры разговаривают . Утро уже, всё наговориться не могут.» Из окошечка комнаты связи выглянула голова дежурного связиста. Зевнула  и заговорила просыпающимся голосом: «Привет ребята! Вы где потерялись? На связь выходили последний раз в 13 часов. На левом фланге рация не работает – понятно , но вдоль системы  радио - точек хватает. Можно было бы разок объявиться». Серёга указал мне жестом , мол ты ему объясни, а я пошел на кухню. Я собрался с мыслями , как бы всё по короче и сказал:  « Анатолий , мы всю ночь искали треклятую систему с её радио – точками . Первую точку нашли под утро, у ворот левого фланга. В следующий раз на ночную прогулку по левому флангу, можем прихватить любого связиста , который нам укажет правильный путь». « Всё , больше вопросов не имею», - сказала голова Толика и исчезла из окошечка. Я зашел в столовую. А  где-то  на кухне по хозяйски гремели кастрюли и слышались Серёгины радостные напевы. Повара еще не было и Серёга успевал выгребать лучшее из того ,что осталось на утро. « В наличии имеется  гречуха с котлетами. Свежий хлеб , чай, масло , джем. Заходи выбирай , что пожелаешь»,- выкрикнул он из кухни , и добавил : « Давай пожуём  по быстрому, пока повар не заявился и не испортил нам праздничное настроение».  Мы допивали чай, когда в столовую ворвался озабоченный Игнашкин и выпалил:  « Начальник пришел. Ребята, закончите трапезу, одеваетесь - становитесь на «приказ»…  Передаю указание капитана. Все вопросы зададите ему. Я пошел поднимать Нилова». И дежурный умчался.  Гулко застучали его сапоги по пустым коридорам. « Капитан Путилов в своём репертуаре. Пока душу из нас не вытрясет – не успокоится», - сказал Серёга.Мы пошли одеваться . Внутри всё закипало от несправедливости. Серёга размашисто по пинал стены в раздевалке , досталось и сеточным ограждениям ,  они пружинили и он быстро оставил их в покое.  Постоял , успокоился и начал одеваться. Вовки в раздевалке не было. Мы вышли  в дежурку без него. Из кабинета  начальника доносился голос дежурного.  Игнашкин подробно докладывал о болезненном состоянии сержанта Нилова. Капитан перебил его криком : « Я сказал, сержанта Нилова в строй! Что не понятного? Живого или мертвого! Идите товарищ дежурный и выполняйте свои прямые обязанности». Время шло. Начальник терпеливо ждал . Напряжение нарастало. Через 10 минут вышел из раздевалки одетый сержант Нилов, и с видом  отчаянного спокойствия   встал рядом с нами.  Глаза его пугающе  ярко светились на застывшем, бледном лице . На  лбу выступила испарина. Высокая температура по всей видимости ввела его в некий героический транс . Сейчас наломает дров , подумал я, надо бы как-то разрядить обстановку, а то занесёт его в гибельные выси. Вышел начальник. Сдержанный и суровый. Взял под козырёк и начал читать приказ: «Вам поручается охрана…»  Нилов перебил его : « Товарищ капитан , я не могу нести службу . Болен, температура.» Начальник,  игнорируя его обращение, зачитал приказ до конца и резким недовольным тоном спросил: «Кто ещё не может выполнить приказ?»  « Я, рядовой Ушаков»,- отчётливо произнёс Серёга. «А ещё наверно , рядовой Артемьев?» ,- сказал с усмешкой капитан . «Так точно»,- ответил я. «Причина?  Объясните  мне вашу причину рядовой Артемьев»,  - продолжил спокойно  Капитан. « Устали , товарищ капитан. Всю ночь на ногах», -  ответил я. «Здесь я решаю» ,- грубо оборвал меня начальник ,- «  Кому, когда и сколько отдыхать. А за отказ от выполнения приказа - гауптвахта или дисбат. Вы все готовы, понести наказание?» Я ошалел от такого напора. Разрядить обстановку не получилось. Сейчас и нам достанется  на орехи. «Сержант Нилов ? Вы изменяли маршрут? В котором часу вы были на стыке с четвёртой?», - строгим официальным тоном  спросил  капитан,- «Отвечайте коротко и ясно!»  Володя видимо не ожидал такого вопроса и собравшись с мыслями , ответил : «В 10 часов». Ответ прозвучал робко и неуверенно. Сейчас он его скушает без остатка , подумал я. « С  21 до 23 вас ожидала машина, на стыке с четвёртой. Странно . что вы её не заметили», - сказал капитан усмехнувшись. Володя сделал паузу, выдохнул и  продолжил твердым, уверенным голосом: « Товарищ капитан!  Вы  послали нас в пекло…  Там не было ни неба, ни земли ...Маршрут прокладывали, как получится… А что сегодня?... Какая сегодня будет польза от солдат уставших и измученных?».  «Вчера днём я видел - вашу пользу. А сейчас будет другая  польза - воспитательная.». – нервно  сказал капитан .  «Моя вина . Меня и наказывайте». – ответил Нилов.  После этих его слов, начальник вдруг замолчал.  Задумался. Опустил голову. Быть может к  нему пришла мысль о том, что мы могли  бы просто не вернуться  и остаться там навсегда.  Ищи нас тогда, в чистом поле. И наверняка проблем было бы гораздо больше. Окинул нас взглядом.  «Какой смелый!  Море по колено!», - уже в спокойном, примирительном тоне заговорил начальник, и  назидательно продолжил -  «Моё терпение не безгранично, товарищ сержант. Толковый ,  понимаешь, парень.  Но порой совершенно безответственный человек. В наряде ты отвечаешь за безопасность своих людей. Заруби  это себе на носу», - и внезапно завершил : « Всё! Все свободны до 14-00». Начальник пошел на выход и бросил на ходу: «Игнашкин  и что это у тебя дверь в оружейку постоянно нараспашку? Безобразие! Разбудишь в 9 , я дома».Капитан  ушел. Мы облегченно вздохнули.  Сдали оружие.  Опять вошли в раздевалку. Мир казался совсем не так уж плох. Сетчатому ограждению  опять пришлось прогнуться, но теперь   от переполненного  положительными эмоциями  Серёги. Вовка был молчалив. Не разделял нашей радости. Он быстро разделся и ушел спать на 2 этаж.

   Серёга ни куда не спешил. Стоял у  раздевалки и мечтательно глядел в потолок. «Николай , а что, была машина на стыке с четвёртой?» ,- спросил я , так на всякий случай . Игнашкин виновато улыбнулся и сказал: «Он вас купил . Никаких машин на левый фланг, никто не отправлял.»  Серёга обернулся и удивлённо произнёс:  « Та-ак ! А я уже расчувствовался от доброго участия, нашего отца - командира. Не забыл! Не оставил! Слеза накатывалась… А если по подробней?»  Игнашкин пожал плечами и сказал : «Ну как хотите!.. Значится так.  Я заступил на дежурство в 20-00. Мне передают смену с не вернувшимся карасайским нарядом. Должны вернуться  в 22-00.  По возвращении доложить капитану. В 22-00 вас нет . Жду до 23-00 , звоню начальнику, докладываю. Он мне отвечает :  «Если они не вернулись, то чего ж ты мне названиваешь?»   Ну , словом,  как-будь то вы на самовольной прогулке и он с вами разберётся , когда вы нагуляетесь. Утром мы со связистом притормозили со звонком.  Доложили о вашем прибытии, когда вы на кухню пошли. Я думаю если бы пораньше , он бы вас у ворот встретил. Развернул бы и в обратный путь направил. Столько в нём было отрицательных эмоций,  когда он утром ввалился на заставу! Вылитый  -  Карабас- Барабас. Хорошо, что миром всё закончилось. Вступили бы в перепалку , не видать бы сегодня,  Серёге дембеля.»  Серёга добродушно махнул рукой : «А ерунда!  Прослужил бы ещё месяц. Месяц не год . Да мне и спешить  не к кому. Мамка моя,  ещё до армии  умерла. Отца не знаю.  Жена ушла к другому. У старых друзей , свои семьи , свои заботы. Приду , личную жизнь с чистого листа начинать придётся. Ничего. Тридцать лет -  не закат жизни.»  «Серёга, личную жизнь никогда не поздно начинать. Было бы желание.», - сказал Игнашкин и побежал поднимать первый утренний наряд . Мы с Серёгой пошли  на 2 этаж . В спальном кучковалась малочисленная группа дембелей. Наверное около трёх. Самые стойкие.  Всё что осталось от двадцатки. Они были возбуждены, разговаривали хоть и в пол голоса, но все разом.  Вдобавок  никого не замечали. Серёга прошел к окну и грустно уставился на плац. Я встал рядом.  Плац под окном скупо освещался одиноким, маломощным прожектором. Часовой застывший у ворот, не оживлял этой картины. Серёга повернулся ко мне и печально заговорил:  «Вот увезу с собой , этот грустный пейзаж под окном.»   «Серёга ,что за тон, что за настроение? Я тебя не узнаю?», - спросил я.  «Как подумал , что возвращаюсь в пустой дом! Одиноко, как-то стало. Одиночество я не переношу. Есть  соседи хорошие. Они, как родственники, даже лучше. Наверное будут рады моему возвращению. Да всё - не то. Давай попрощаемся с тобой. Ты спать будешь , когда мы поедем.»  Мы пожали друг-другу руки. Серёга пошел к дембелям , а я отправился спать. Было слышно, как дембеля оживились увидав Серёгу. «Серёга, Серёга! Ты знаешь . что похож на Пушкина?», - услышал я голос Андрюхи  Кобелева. «Как это?», - спросил Серёга равнодушно. « Как? Как? В профиль. Вот если Пушкина Александра Сергеевича постричь. Он будет похож на тебя. А тебе одеть кудрявый парик и баки , ты будешь вылитый Пушкин», -  старательно выговаривал Андрюха. «Если на тебя надеть парик и баки , ты тоже будешь, как  Пушкин», - сказал Серёга.  «Что ты? Мне до Пушкина далеко!», - ответил Андрюха и они оба засмеялись. И я заснул, под их смешливые разговоры

   Проснулся от яркого света,  который бил в лицо, словно прожектор.Открываю глаза. Окна залиты светом. Необычайная тишина вокруг. В спальном пусто. Все ушли на фронт , а меня забыли. Как приятно порой побыть забытым и оказаться  в стороне от самых важных дел.  Я подошел к Володе . «Ну как  здоровье?», - спросил я. «Вроде получше », - ответил он грустно улыбнувшись. «Кушать будешь?», - снова спросил я, оглядываясь по сторонам, пытаясь определить время. «Кормили уже. Время три часа. Дембеля уехали в 10 часов . Тебя будить не стали. Ты спал .как убитый», - ответил Володя. «Ну давай, выздоравливай.», - сказал я и пошел на кухню. За окном стоял прекрасный зимний день. Служить оставалось ровно год. И впереди была целая жизнь.

В 1982 году мне довелось служить «срочную» на Китайской границе.  В горах  Тянь- Шаня, республики  Киргизия.  Зима 82 года не скупилась на лихие, злые ветра.   Дули они без прерывно и без пащадно, лишь  изредка  меняя   скорость и  направление.  Однако случались и затишья.  Пятого января, ближе к вечеру,  движение воздушных масс заметно замедлилось и вскоре их скорость  упала до минимума. Ночь простояла без дуновения ветерка .Наступило утро шестого числа и  ознаменовалось ясной, безветренной погодой.  Тем же утром в 10 часов  по местному времени, наш наряд получил приказ на охрану государственной границы СССР  и,  набирая  положенную по инструкции дистанцию,  по одному, на лыжах,  мы всё далее и далее уходили от заставы в Карасайское ущелье. Ущелье протянулось  на длину 9 километров  и заканчивалось   выходом в просторную Китайскую долину.  Наблюдательный пункт,  располагавшийся на  вершине этого ущелья  и являлся  конечной точкой нашего маршрута.

   Первым в наряде шел – рядовой  Сергей Ушаков. Невысокий, худощавый  парень 29 лет.  Призванный под  «занавес» и оказавшийся, почти на 10 лет старше своего призыва.Серёга сильно не комплексовал по этому поводу  и всё же на фоне двадцатилетних юношей выглядел зрелым мужчиной. За что и получил прозвище  «пожилой». Был он легкий и  подвижный, как обезьяна. Любитель поговорить и поспорить. При этом  безобиден и прост в общении.  Кстати,  это был последний его наряд. Через 2 дня , с очередной третьей партией , уезжал Серега в отряд и далее в свой родной Челябинск. Первая  партия ушла ещё в ноябре. В неё входили самые любимые и дорогие для начальства люди. Их было совсем не много, по - моему 3 человека. Во вторую отправили семерых особо отличившихся,  а в третью попали оставшиеся 20 человек – работяги и нелюбимые начальством люди. Серега был работягой. Впрочем намечалась ещё четвёртая партия на конец января , для «самых нелюбимых». Наш  начальник решил своих  не отсортировывать  на четвёртый заезд. Мог внезапно и передумать, последнее слово оставалось за ним.

   Следом шел старший наряда - сержант Нилов – почти год на заставе.  Уравновешенный  и немногословный парень.  Неплохо стрелял. Был умён и находчив.  Хорошо рассказывал анекдоты. В тоне ироничной невозмутимости.   Выходило неподражаемо. Ко всему прочему был катастрофически не везуч на внезапные проверки. Начальство знало ему цену и не акцентировало на этом внимание .

   Я был третьим в наряде, последним, замыкающим. Полгода на заставе. Все ночные наряды -  наши (первогодков), ну или через один.  Постоянно хотелось спать. Выспаться не давали. Будили  в общий подъем  в 12 часов дня и раскидывали на хоз. работы. Спать приучились сидя, стоя, и даже на ходу. Наша застава представляла собой современный  мини - городок с множеством каменных хозяйственных строений. Для их полноценного функционирования требовался постоянный уход  и рабочие лошадки. Ну вот, рабочими лошадками мы и были. У командира заставы   по поводу сна были свои любимые изречения. Одно из них звучало так:  «Восемь часов спят дети и беременные женщины, а солдату и 4 часа довольно.» Шутил он крайне  редко и то, что говорил, то и имел в виду.  

    Наверное, около двух часов шли строго по инструкции.  Исправно  соблюдали дистанцию, проявляли высокую  бдительность.   Ну да с бдительностью конечно шутка, перебор. На открытом пространстве, да в движении, какая там бдительность. Достаточно внимательного осмотра местности. А сегодня утром солнце поцеловало эту неласковую землю, утренним легким светом. После хмурого и сумрачного декабря с его завывающими метелями, мир внезапно преобразился, успокоился и просветлел. Снег, лежавший на вершинах далёких гор,  долинах и холмах,  искрился  и казался необычайно белым. Небо раздвинулось, возвысилось,   и приобрело  ярко-синий цвет.  Тихо шуршали лыжи, в небе парил дежурный орёл, и стояла тишина -  обычная  для этих мест, ни кем и ни чем не озвученная, неживая тишина.

   И вдруг  с вершины левой  сопки послышался неясный нарастающий звук. Звук увеличивался и вскоре, можно было разглядеть мчавшееся в нашу сторону животное. Животное то и дело спотыкалось , словно  кто-то сильно мешал ему бежать. Увидев или почуяв нас, оно заметалось в поисках выхода, замешкалось и всё же, рвануло на прорыв в нашу сторону. И на крутом склоне не удержалось и  кубарем  покатилось вниз.  Поднялось облако снежной пыли, посыпались камни  и маленькое серое тельце, перевернувшись несколько раз, упало на дно ущелья.  Далее, это животное похожее на архара попыталось подняться, побарахталось   и затихло. Мы спешно приблизились к месту падения.

   Архар средних размеров лежал в 20 метрах от лыжни. На наше появление он почти не отреагировал. Просто поднял опущенную голову, и спокойно  оглядев нас, гордо уставил взгляд  куда-то вдаль. Это было спокойствие обречённого.   Кровь текла из под него рекой, а ему уже было всё едино.   Устал сражаться, устал бояться. Сил оставалось на чуть-чуть, и он  держал разбитую голову и измученными глазами  смотрел  куда-то за горизонт. « Отбился от стада,  а волки его загоняли. Теперь уж отбегался ». - проговорил я. « Отряд не заметил потери бойца» ,- грустно добавил Нилов. «А  где же  волки?» - мой вопрос повис в воздухе и все разом глянули наверх. С ходу я насчитал шестерых. Они лежали на склоне. Мирные, как собачки , только что хвостиками не виляли.  Здешние  волки людей боялись и старались лишний раз не попадаться на глаза.  На этот раз видимо кушать хотелось очень, очень и голод пересилил страх. Нилов равнодушно оглядев эту свору  сказал : «Ладно, уходим. Волки нас не тронут.  Серый, сделай доброе дело»,- и он глазами показал на архара,- «Пусть умрет без мучений». Серега хотел было возмутиться , но передумал .  Поправил шапку, снял с плеча автомат и зачем-то подцепив лыжную палку, со словами : «Ну ,окропим  красненькой!», заковылял к раненному зверю. « Серега, а палка-то зачем?» - крикнул я ему в след. «Волков отгонять буду» - недовольно ответил он. « Да брось ты палку, волки тебя и так боятся.  Стреляй одиночным в ухо, да не суетись.»-крикнул сержант. «  Ну, если что, прикроете огнём .»- весело сказал Серега. Подошел ,  передёрнул затвор, а стрелять не стал . Виновато приковылял обратно . Тихо доложился: « Он на меня посмотрел…оленьими глазами.  Рука задрожала».  Нилов глубоко вздохнул: «Всё самому, всё самому»  и отчетливо,  чтоб было слышно добавил- «Серега ,автомат  - на предохранитель ,а то пристрелишь кого ненароком .  Как по воронам стрелять ,  не дрожит рука , а ведь тоже Божья тварь. Снисхождения требует». Присел на одно колено, лязгнул затвором и произнёс прицеливаясь: « Я к нему в глазки заглядывать не стану, не на свиданье  пришёл».  Архар, будь-то, что-то почуяв, привстал . Тряхнул роскошными рогами и замер. Волки наверху  обеспокоенно  засуетились.  Раздались два хлопка, и архар рухнул в снег. Надо бы заметить, что домашние сородичи архаров, мало чем походили  на этих больших красивых, с мощными рогами животных.  Вольные,  неуловимые, быстрые, как ветер. Живых архаров мы видели только из бинокля.  Вблизи  только мертвых. Сегодняшний был исключением. Скорбно помолчали . Тем временем волки помаленьку  сокращали дистанцию. Смыкали ряды  и  наверное, уже давненько давились слюной. Мы не стали испытывать их терпение. Быстренько собрались и двинулись далее.

  Поднялся легкий попутный ветерок  и хватая  легкие, кружевные снежинки устремился по извилистому коридору карасаевского ущелья. Мы побежали вместе  с ним   и спустя некоторое время  перешли на шаг. Всё так же сияло солнце и светилось голубизной небо. Но  с какого-то момента всё пошло не так, уже не так. Словно кто-то далёкий и неведомый, накрыл нас своею чёрной тенью.    

   Перед самым подъёмом на вершину сопки, к месту службы, нас бойко накрыла и  за каркала небольшая стайка ворон.  Выглядело всё это довольно странно, так как проживающие здесь вороны были молчаливы и неподъёмны.  Имели размеры средней курицы,  без особой нужды не каркали и тем более не поднимались в небо, а поднявшись молча парили ,как орлы. « Ну . быть беде.» -первое ,что пришло мне в голову. «За каркали , за каркали пернатые . То ль на радость  , то ли на беду ?»-  тревожно   проговорил  Нилов, озираясь по сторонам. « Ничего хорошего» - весело подливая масла в огонь, подхватил Серёга. Похоже , что плохие приметы не портили ему настроение. « Сейчас поднимемся в домик с видом на «Эльбрус». Покушаем мороженой каши с мясом. Глянем на долину узкоглазых. Оценим обстановку. Сделаем заключение и домой».- деловито рассудил Серёга « Да  помнится ,что с час тому назад , мне слезы утереть хотелось с глаз твоих , иль это был не ты, .другой, похожий на тебя?» - белым стихом съязвил Володя. « А что он мне родственник что ли, архар этот. Ну, погрустили  малость и хорош. Архаров много, одним меньше. Вон они  какие здоровые бегают, а волки на драных собак похожи. И еда им  в рот сама не идет, за ней ещё побегать надо. Да и отхватишь ещё, в погоне жаркой ,то копытом по лбу , то рогами в бок»- парировал Серёга. « Уходим  вверх, уходим  в небеса, где облака бездомные кочуют»,-  продекламировал  Нилов,  начиная подъём первым. «  Там ждёт нас милый  домик, с видом на Эльбрус,-   скороговоркой подхватил Серёга, (не в рифму, но к месту). Нилов  вскинул руку в одобрительном жесте  и спросил: «Кстати, вы летом туда продукты завозили? Столик, скамейку?». «Обижаешь начальник! Всё в лучшем виде, стол, продукты,   и вид из окна слегка расширили».  » - заговорил Серёга тоном обиженного подозреваемого. «Кто велел, - грозно вскипел  Нилов, - По чьей команде демаскируется объект». Серёга быстренько изобразил начальника заставы. « В темницу его!» гневно закончил речь Нилов.

  Километровый подъём осилили за 30 минут.  Подошли к месту  предполагаемого  расположения  поста наблюдения.  Белая ровная поверхность лежала у ног. Избушки не было. Мы вопросительно поглядели на Серёгу. Серёга на нас. «Да куда она денется, с подводной лодки!-  в тоне грозной неуверенности  произнёс  Серёга, оглядываясь вокруг, и не обнаружив каких-либо примет,  двинулся  искать припрятанные  у большого камня лопаты. Его потерянный вид  не вселял большие надежды. Избушка, так условно назывался пункт наблюдения, скорее являлась  блиндажом,едва выступающим над поверхностью, нежели чем-то другим.  Ветер и снег по обычаю своему  маскировали его регулярно, но всегда оставались какие-то приметы, очертания.  Нынче же, всё было погребено основательно и надёжно. Пока Серёга искал лопаты  мы молчаливо стояли над  заснежнным поле. Было над чем погрустить. Где-то там под толщей белого снега, спрятался тихий домик, в котором находилось всё ,что было нужно для отдыха и несения службы. Стояли  прочные стены . Лежал пол.  Висел надёжный  потолок, и даже где-то имелось окно, с видом на «эльбрус», как и положено в приличных домах. Но весь этот уют нужно было ещё отыскать и отрыть, как некогда  Шлиман, откопал древнюю Трою.

   В спину начал поддавать недружественный ветерок. Небеса стремительно теряли свою святую  синеву.  А  на горизонте, из-за горных вершин, не по-доброму  выглядывала… внушительных размеров  темно-синяя туча. Похоже,  светлые краски дня менялись на тёмные.  Внезапно подоспел Серёга с двумя лопатами. Стремительно осмотрев равнину, решительно указал место. Мы добросовестно кидали снег в течении 10 минут и как ни странно наткнулись на двери. Отрыли двери, разгребли обзор у смотрового окна и залезли внутрь.

  Всё лежало и стояло на своих местах. Очевидно,  китайские коллеги нынче не наведывались. Недалеко в долине, в километрах десяти, стояла китайская казарма со 120 солдатами. Ни заборов, ни вышек вокруг, не говоря уже о колючке. Китайцы нас совсем не боялись, жили открыто и весело.  Одевались простенько без затей. Зимняя одежда почти не отличалась от летней, и потому двигались они легко и быстро. Были выносливы , скрытны, как дикие звери. Ну а к нам  относились  примерно ,как индейцы к бледнолицым, то есть и недружественно , и с опаской. Иногда  проникали на нашу территорию.  По- моему, просто из любопытства, а может быть считали её своей.  Уносили всё, что под руку попадёт. Кровавые стычки случались крайне редко и всё-таки имели место.

   Карасайский  пост считался труднодоступным,  а стало быть не проверяемым. Это и расслабляло и избавляло  от излишней бдительности. Крутые склоны не давали машинам подняться на вершину сопки и исключение  составлял лишь подъём с китайской стороны .  Наши водители, так скажем не часто им пользовались., только в исключительных случаях. Китайцы же, зная наши графики службы, старались  лишний раз не нарываться на скандал и сидели тихо в своей берлоге. Не мельтешили под ногами.

   Протиснувшись внутрь последним, я подпёр дверь пулеметом,( на всякий случай) и отдышавшись привалился к стене. Все молчали. Навалилась  внезапная  тишина. Захотелось присесть , прилечь. Мирно послушать незатейливый разговор.  Закрыть глазки, вспомнить о доме. И мы присели и замолчали. «Вот приду домой , первым делом напьюсь», -  мечтательно завёлся «пожилой»,- «Потом на завод, с дружками обнимусь , и к Людке – жене своей бывшей , которая меня не дождалась , зайду и… просто в глаза погляжу.» - и тревожно замолчал, перебирая в голове варианты. « И?» - спросил я . « И, обратно домой» ,-продолжил он -  «Но перед уходом дам ей в глаз. Должна же она ,как-то, отвечать за свои поступки ».

   И тут в двери постучали. Очень  нетерпеливо. Очень настойчиво.   И вероятно ногами.   Пулемёт вздрогнул  пару раз и замер. Дверь устояла. Я оглянулся на ребят. Испуг застыл  на их  лицах.   Выбора не было.  Осторожно снял пулемёт и  отворил двери. В проёме дверей стоял начальник заставы. Ну минут 10 ещё будем жить , мелькнуло в голове.  Лицо капитана напоминало  маску кровожадного зверя. Одной рукой он держался  за кобуру , другой молча указал на место, где построится . В гневе капитан был непредсказуем. Нередко хватался за пистолет и даже палил в воздух от избытка эмоций.  С провинившимися разговаривал коротко и не громко. Выходили и строились молча, с неторопливым  достоинством  пленных ,которым  нечего терять .  Ветер крепчал . Начальник молчал. Очевидно, подбирал нужные слова и выражения. Мы терпеливо  ожидали своей участи. Пауза затянулась .Первым тишину нарушил сержант Нилов:« Виноват , товарищ капитан , не обеспечил охрану , вверенного мне участка» . «Что случилось сержант? Вы в неравном бою перестреляли всех китайцев, и присели на минутку отдохнуть?»-   спросил капитан, сдерживая праведный гнев. Нилов молчал , «Слушай сюда.»-  не изменяя интонаций продолжил капитан ,-« В 16 часов снимаетесь и двигаетесь до стыка с четвертой ,т.е. до вышки. Далее на 10 участок линейки и вдоль КСП на заставу. Выходите на связь через каждые полчаса. Вопросы есть? Это приказ , измените маршрут , пеняйте на себя.» Да подумал я, сейчас он сядет в свой УАЗик, закроет глазки  и через час дома. А нам почти 20 км , под лихим ветром, по крутым склонам в дикой ночи , да по снегу , да по камням. Дай Бог к утру дойти живыми. Нилов ошарашено повторил приказ, капитан выслушал и сделал под козырёк.  Ничего у него не дрогнуло , ни одна жилка на лице. Послал,  как будь-то на прогулку, а мы мысленно уже заглянули в пропасть.Маршрут был не проходной. Тропинок там никто не протаптывал. Ориентиры отсутствовали, а однообразный рельеф сопок и ущелий легко заводил или в тупик или в Китай.  Плутать можно было бесконечно долго. Капитан окинул нас напоследок заиндевевшим взглядом и последовал вниз к УАЗику. Одет он был легко. Полушубок, яловые сапоги , шапка. В таком одеянии по сопкам можно передвигаться лёгким бегом и  не запыхаешься. Обычно офицеры от машин  далее 20 метров не уходили, а этот не поленился ведь на километр подъёма.

  О проверках обычно сообщали заранее. На заставе ( при установке приказа  прозрачно намекали  на некую вероятность…. ) или же по рации , кодовым словом. Внутренняя служба , да и сами офицеры не были заинтересованы  в нарушениях , лишняя канитель. Сегодня -  не наш день. Часовые на вышке проморгали перемещение УАЗика, потому и сеанс связи   проходил в обычном режиме. Очевидно,  начальник с утра решил развеять тоску-печаль и беспорядочно метался по правому флангу  и тут мы под руку.  Обычно при таких нарушениях наряд снимают со службы и кратчайшим путём возвращают на заставу. При наличии машины, садят в машину и опять же доставляют на заставу -  нам просто не повезло. Сегодня капитан решил развеять эту порочную практику , и виновные должны понести наказание.

  До 16 оставалось 3 часа. Ветер усиливался. Извилистые струйки снега побежали по вершине сопки. Китайская долина превращалась в белоснежно бурлящее блюдечко, на дне которого крутились и вертелись сказочные змеи . По инструкции при изменении погодных условий, препятствующие наблюдению, наряд не ожидая дополнительного приказа самостоятельно снимается с объекта и возвращается на заставу. Стали думать-гадать. Если пойти обратно по ущелью , часовой  фиксирует время и место выхода на заставу. Нам шьют не выполнение приказа. Капитан в гневе дает ход делу, последствия необратимы. Второй вариант- идти согласно установленному приказом маршруту , но это стопроцентная гарантия того , что утро встречаем в Китае. Третий вариант- пока не стемнело брать направление на стоянку чабанов. Двигаться, обходя ущелья. От стоянки до  линейной системы 3 и там 5 км до заставы, получается, сокращаем маршрут  с 18 до 13 км.  Экономия сил и времени.  Беда в том, что темнеет быстро и направление в ночи не удержишь. Промахнёмся - уйдем на территорию четвертой, что было не самым худшим вариантом  ,  на том и  порешили.

  Путь предстоял не близкий. Попили водички из фляжек. Кашу в банках жевать не хотелось. Не разогретая  каша не имела ни вкуса, ни запаха и хрустела на зубах. Ну да «пожилой» между делом уже  умял одну банку, со словами: « в животе переварится»,и был он как-то подозрительно весел. Ничего его не берет – подумал я, да и весел он явно не с не простой  воды из фляжки.  Встали на лыжи . « Пожилой ,- крикнул  Нилов ,- где же ваш не затейливый ,солдатский юмор ,на дорожку? Серёга сходу выпалил : «Да чтоб ему пулю в живот». « Злой вы, сударь»- заметил сержант. «Он  стоит большего , это я так, по доброте душевной»-  добродушно заключил Серёга .Медленно, по длинной траектории покатились в низ. « Ой мороз,мороз, не морозь меня»,- зазвучал  в тишине звонкий, чистый Серёгин голос. « Не морозь меня, моего коня» песня неторопливо поплыла  вместе с Серёгой  вниз на дно ущелья и достигнув дна, стала наполнять его русским  напевом. Нилов остановил этот восторг души,  показав Серёге кулак . Серёга оборвал пение на полуслове, подкатил к Володе . «Хорошего помаленьку!» - сказал Нилов, -  «Не стоит тревожить китайцев, песнями про морозы.  Пусть себе отдыхают.  На заставе споёшь свою лебединую песню.»   « Как скажите товарищ сержант! Как скажите! Немею по вашему приказанию.» - отчеканил Серёга.

  Левый фланг не формально числился аномальным, по документам же  проходил ,как труднодоступный район. Был он не низок, невысок, хоть на танках езжай, но с  лабиринтами лихо запутанных ущелий. Наши наряды плутали там, как заколдованные пилигримы. Рации не работали. Любая попытка выйти на связь превращалась в настоящий кошмар. И потому с высокого соизволения, дозволенно было, не гонять понапрасну наряды на левый фланг , ввиду отсутствия радиосигнала ,а усилить контроль за линейной системой  .

   Этим летом в ясную ,хорошую погоду , тревожной группе в которой довелось находиться и мне, поручалось объехать левый фланг по периметру. Пустяковая задача. Сели и поехали. Двигались не торопясь вдоль линии государственной границы на стык с четвёртой заставой . Ехали, ехали ,нет четвёртой. Ехали, ехали, да куда же она подевалась?  Должна быть! Ба, да вот и строения какие-то. Ой на наши не похожи, а там  уж и люди засуетились , забегали. Кто-то в воздух пальнул. Батюшки-светы , так это же Китай. Мы на 10 км углубились. Разворачиваемся на одном колесе и ходу. Китайцы по коням  и за нами. Стреляли густо –да мимо. Пули свистели , как в фильме о погонях. УАЗик ревел , как раненный зверь. Скакали по камням, по болотам. Карабкались по вертикальным склонам еле ушли. Куда ихним коням супротив нашего зверя. Нынче  этот катер не покатит. Собьёмся с направления - окажемся в Китае. На лыжах далеко не убежишь, окружат и под белы рученьки поведут , куда следует.

  Перебрались на противоположный склон ущелья . Ущелье Карасай делит участок нашей заставы на правый и левый фланг. Теперь мы на левом. Рация замолчала. Позывные остались без ответа . Плюнули на рацию, меньше хлопот. Нилов  в бинокль   сосредоточенно принялся отыскивать хоть какие-нибудь  ориентиры, в этом  поднебесном плоскогорье. Мы  терпеливо ждали и смотрели, то на него с надеждой, то с любопытством в низ ущелья  А там в низу уже потекло, покатило, понеслось облако из песка и снега .  То тут, то там в вышине мелькали шарики перекати-поля . Клочья сена взметали в высь и падали рассыпаясь  на травинки. Ближе к земле шла полоса тяжелого песка и густой пыли и всё  прямиком в Китай .Было в этом ,что-то завораживающее, лихое, охватывал невольный восторг от стихийного безобразия и буйства природы . « Наш мусор повалил к Китайцам в гости», -торжествующе произнес Серёга. «Эх, прихватил бы ещё одного человечка, и там бы на что-нибудь сгодился и здесь бы по легче стало.» - тяжело вздохнув, добавил Серёга.

  Здесь на верху, пока что, было гораздо тише. Вдаль простиралась белая равнина до самого предгорья. По всюду  валялись словно кем –то разбросанные  неподъёмные камни. Пробивались сквозь снег закрученные спиралью стебли  сушеной травы, более похожие на колючую проволоку ,нежели на  любимую еду местных баранов. Нилов убрал бинокль. Что он там разглядел в этой непроглядной дали?  Серега подошел ко мне : « Пойду вторым. Ты держись за меня , я за Вовку –прорвёмся !»  Тут же обратился к Володе: « Не знаю, разглядел ты там чего, не разглядел. Только я в этой юрте летом был, водку с досами  (киргизами) пил. Стоит она ближе к правому краю. По краю пойдем,  не промахнёмся .» Легко сказать идти по правому краю , а в глухой ночи не будет ни правого, ни левого , ни середины, сплошная непроглядная темнота. Вовка молчал. Давил груз ответственности. Снова вынул бинокль , посидел  с ним минуту и убрал  обратно в подсумок. « Какие будут пожелания , предложения, -начал  Нилов и продолжил - Часа наверное через два сюда придёт буря. Есть такой вариант – вернуться на пост, переждать бурю. Утром по ущелью уйти на заставу. И второй - уходить сейчас , не медля и без передышки топать два часа. Ветер встречный , маскхалаты выкинуть. Эти паруса нам сегодня не подмога, лишнее сопротивление. Как можно дальше уйти от границы  , ну а там , как уж повезёт.»  Повисла тишина. « Я бы не стал на посту ночёвки устраивать, -заговорил Серёга,- всю ночь сиди и бди, а каких-нибудь два голодных китайца с ножами в зубах, проникнут , как тени и тихонечко перережут нас за банку тушёнки и пикнуть не успеем»,-  закончил Серёга. «Ты что скажешь?»- спросил меня Нилов.  Я высказался за второй вариант. Мы сбросили  маскхалаты и пустили их по ветру, такого добра на заставе было завались. Распределили оружие  и пустились в легкий бег. Я уходил  последним и оглянулся, белые комочки маскхалатов весело подпрыгивая, предательски понеслись в Китай.  Ну да пусть китайцы порадуются, - подумал я,- а то вечно отсвечивают зелеными фуфайками на белом снегу - не эстетично .

  Далее в повествовании обычно говорится , а через час они  были уже далеко. Увы, и за час и за два мы прошли самую малость. Снег быстро закончился, и пришлось идти по  песку и мелким камням. Лыжи то разъезжались, то намертво цеплялись за мерзлый грунт, словно намагниченные . К концу второго часа  мы с трудом передвигали ноги. На нашу радость песок остался позади, и мы ступили на снежную равнину.  До  самого горизонта простиралась белое ,снежное полотно – это вселяло надежду, что пусть наш путь и не будет  усыпан розами , но всё-таки полегчает .

  Над равниной опускался вечер  .Таяли очертания дальних холмов.  Недружественный Китай   более не дышал нам в спину . Стал далёким , невидимым, безопасным, и вдруг показалось, что жизнь по не многу налаживается и только  ветер стремительно  набиравший обороты портил всю картину  и  напоминал  , что главные силы уже на подходе и скоро мы увидим, мы услышим , мы почувствуем дыхание … какого-нибудь  сердитого божества. Съехали в низину, упали в снег. Ветер оставил нас в покое и   пошел верхом. Володя посмотрев на часы сказал : «Десять минут на отдых. Желающие могут побегать за шакалами. » Шакалы шли низом и следуя за нами,  время от времени издавали звуки чем-то похожие на детский плач или смех . Серёга по началу рвался в бой  , так уж хотелось ему пострелять. Потом остыл ,а в настоящий момент ему было совсем не до них.   « Пусть за ними  собака злая бегает.» - ответил  Серёга Володе.  «Слушай Серёга ,откуда у тебя такое выражение «домик с видом на эльбрус»? – спросил Нилов. «А я почём знаю, -ответил Серёга,-  «Осталось от той далёкой гражданской жизни». «Ты так говоришь, будь-то  за спиной у тебя  25 лет службы »-шутливо сказал Нилов. « Я не знаю ,как у тебя , а у меня эти два года длятся целую вечность,- слегка разгорячившись начал Серёга,- «Уж и не верится, что я когда-нибудь домой вернусь.  Кажется так и буду бродить до конца жизни по этим сопкам, пока не упаду и не умру от усталости. Что это за земля ? И  трава на ней не растёт. Ни кустов, ни деревьев. Горы , сопки, ущелья. Лунный ландшафт да и только. А небо, точно дым. Я даже не слышал здесь птиц. Здесь птицы не поют!»,- закончил  с горечью  Серёга . «Ну почему же, поют здесь птицы по весне, ты просто не слышал»,- сказал Нилов. «Слышал я этих птиц , -ещё более распаляясь завёлся Серёга,- это вороны. Да их и воронами назвать нельзя.  Летающие курицы- это им ближе подходит, а пенье их –кар-кар. Споют вот эти птички свою единственную песню  приличным людям и сразу на этих людей обрушиваются несчастья в виде начальника заставы с  дальней дорогой  при  неблагоприятных  погодных условиях».  «Да ладно ты, уймись , разошелся не на шутку,- перебил его Володя,- а приличные люди, кстати, во время службы не отсиживаются в избушке, а организуют круговое наблюдение, положено так, по инструкции, кто же нарушает данные инструкции  бродит по ночам в поисках нужного пути…..   Всё, пора по коням. Десять минут прошло , вертолёт со спасателями  нам не подают , придётся на двоих ,на своих . », - закончил Володя.

  Вышли на равнину.  Киргизские просторы встретили нас очень неприязненно. В лицо сразу же ударил холодный ветер. Летящий снег замешанный на песке, звонко забарабанил по щекам  . Видимость  какая- никакая ,  всё-таки присутствовала. Направление можно было держать ориентируясь на отходящие ущелья, а они шли заметно ниже равнины. Ветер   усилился и этот летящий, ледяной воздух уже можно было потрогать руками. Он был упругий и колкий и довольно ощутимо упирался в грудь  . И всё-таки снег не падал белой , непроходимой  стеной, а ветер  не давил  с безумной силой аэродинамической трубы ,чтобы метать нас, как пушинки  и мы нырнули в эти сумерки.

 Шли долго.  Окружающий  пейзаж   утомлял своим однообразием. Слепая темнота и летящий навстречу снег, стали единственной и несмываемой картиной этой ночи. Поначалу,  в голове вертелись какие-то мысли, добрые и не очень. Всплывали  воспоминания,   всякие- разные. Затем всё мысли перемешались, перепутались и ветер  с легкостью  выдул их в окружающее пространство. Все, кроме одной, она застряла в голове, как шальная пуля – упасть и закрыть глаза.

  До двенадцати ночи отдыхали четыре раза по 20 минут. Дремали по очереди. Один бодрствовал с часами на руках , другие отключались . Мороз нас пожалел. Не стал изводить низкими температурами и выдавал  -15, и   всё-таки  минус 15  стояло в низовьях,  на безветрии.   На верху вся эта канитель  превращались в лихую тридцатку и обжигала лицо  скоростным , ледяным  ветром .  Под таким ветром,  если свалишься от усталости  и замрёшь без  движения закрыв глазки  , то через полчасика   запросто превратишься в заледенелый памятник героическому пограничнику . Теоретически за десять часов мы должны  забраться на  горный хребет и упереться в небеса. Но перед этим ткнуться носом в колючую, линейную систему, а её любимую, ну ни как не обойти, она тянется вдоль хребта на 1000 километров. Ну а если предположить , что  мы ходим по кругу. Тогда как же быть с ветром? Он постоянно дует в лицо, под одним и тем же углом, но не может же он поворачиваться , как комнатный вентилятор. От таких невесёлых мыслей  в груди поселился тревожный холодок  ,( или   мы сбились с прямого пути и движемся по дикой диагонали  или же эта ненормальная зона таскает нас по своим лабиринтам .)

  Равнину  не напрягаясь  должно было пересечь за 4 часа, а мы  и за 10 её не одолели . Повода для оптимизма не было , как и не было большого выбора. Или идти. Или замерзать.   Закапываться в снег до утра? Так ведь и снег надо было ещё поискать - минимум метровый. Да попробуй, поищи его в безбрежной,голой пустыни,  ночью , с фонариком? Что же делать, если ветра на равнине вымели весь снег выше 30 сантиметров?

   Последние 4 часа мы двигались в сплошной темноте.  Силы таяли с каждым часом. Усталость уселась нам на плечи. Смыкала глаза. Туманила голову.  Однообразные  движения и бесконечная оглушительная темнота,  вгоняли в  состояние  тупого, бесчувственного равнодушия. Казалось этому не будет конца . Наступало время-пик. Границы между сном и явью растворились . Закрывая глаза  на привале , в полусне, передо мной  неизменно всплывала  одна и та же не весёлая картина.  Снег,ветер, темнота, спина впереди идущего . А после привала, двигаясь в реальном мире , через некоторое время  ловишь себя на мысли , а не  во сне ли  я? Кусаешь губы, вертишь головой , успокаиваешься и снова погружаешься в бесчувственный туман .

  Как-то незаметно ветер  притих и уже не давил, не обжигал .а просто обтекал.  Снег не колотил по щекам , а безвольно кружился и падал под ноги. Мы съехали в низ. Сняли лыжи. Отрыли место под склоном и оно оказалось лучшим на сегодняшний день . Получилось ,что-то похожее на нишу с крышей и боковыми стенками. Уставшие, и на прочь  заледенелые, мы забрались в эту берлогу. По немногу стали приходить в себя. Возвращались чувства, зашевелились  в голове какие-то светлые мысли. И ветер затих и крыша над головой,  и полчаса спокойного тихого отдыха , чем не жизнь. Володя по очереди  осветил наши лица фонариком, чтобы убедиться, что  обморожений нет, и нос, и щеки и всё остальное  находятся на своём положенном месте. Осветил своё.  На щеках сверкнули капли крови. «Вовка у тебя на обеих щеках кровь» -   сочувственно сказал Серёга. Володя потрогал щеки и осторожно смахнул замерзшие красные капельки. « Осколками звёзд ,что ли зацепило»?, - смущенно произнёс Володя. « Ну значит по всем приметам , быть тебе счастливым. Сегодняшний и завтрашний день исключаем , а далее  ждёт тебя впереди- долгая, счастливая жизнь!»- весело напророчил Серёга. «Словно выбитых фар осколки, мчатся звезды навстречу мне»-  процитировал задумчиво Володя и добавил « Твои слова, да Богу в уши». Затем он откинулся на спину и закрыл глаза, я последовал его примеру  .

  Странно одного Серёгу ничего не брало.  Он  каждый привал сидел «на часах» , значит не спал совсем. Глотал свой напиток пахнущий клюквой и тихо бормотал  о чём-то своём. Когда он замолкал я просыпался и толкал его, он удивлённо смотрел на меня и  продолжал свои тихие монологи : «Вот Вовка меня  инструкцией попрекнул.  Нарушаем мол, отсюда  все  беды и несчастья» ,- услышал я Серёгин голос. Ему возражал полусонный ,монотонный Вовкин тенор,- « Инструкция придумана для того , чтобы мы- пограничники эффективно защищали рубежи нашей Родины и при этом остались живы.»  «Да я не против инструкций, но везде должна быть мера. Голову включать тоже надо» ,-продолжал Серёга.  «Кто-то  значит, там уселся в просторной комнате с видом на «эльбрус» и сочинил на сон грядущий, памятку пограничнику. Да дело в том, что чего он понаписал под силу только сверхчеловеку. Если выполнять всё буквально или сойдешь с ума или погибнешь от непосильных нагрузок. Для того и нужна голова . чтобы ею пользоваться. Помните случай с Мишкой Рочевым?»

    Рочева помнили все - его нельзя не помнить. Подняли как-то на «усиленную», из   «мотомонгруппы» молодого , крепкого, деревенского парня. Орёл да и только. Правда с памятью у него было не очень,  и потому инструкцию он учил долго, но выучил крепко. Проверили .Отчеканил ,как таблицу умножения. Молодец. На тебе автомат в руки и гуляй часовым по заставе с 20-00 до 24-00. А в 21-30 возвращался наряд с линейки. Злой и голодный.  Естественно нового пароля они не знали да и знать не могли , так как новый пароль озвучивается в 20-00.  По правде говоря,  паролем у нас, как-то не принято было пользоваться.  Не пионерская игра «зарница» , чужие здесь не ходят. А озвучивали его, скорее для  проверяющих, с отряда . Ну значит бдительный часовой Рочев  услышал приближение наряда. Вышел к ним навстречу и как положено по инструкции запросил пароль. А в ответ- тишина. Ребята не обращая на него внимания , совершенно спокойно, продолжали двигаться на заставу , в общем игнорировали. Тогда он сделал предупредительный вверх. Они   в ответ назвали его « придурком»,  и он бабахнул очередь под ноги.  Трассера ушли рикошетом в небо и случайно ни кого не задели. Выбежал дежурный, а наряд уже лежит на земле. Матерится  по черному. Руки за голову. Автоматы  валяются в пыли. Рочева к офицеру на ковер.  Литёха спросил его: -  «Ты знал их в лицо?» , он не смущаясь ответил – «Да, даже имена и фамилии» . И далее Рочев отчеканил ему седьмой пункт инструкции , в которой черным по белому прописано «свой-чужой» определяется только паролем, и ничем другим более, и был отпущен на волю. Только часовым с тех пор не ходил. От греха подальше. Стали использовать Рочева на хозяйственных  работах. Исполнительный , работящий. Хвалили, ставили всем в пример, но на службу не брали. И тут .как-то подходит ко мне замполит : «Завтра твой наряд по осмотру КСП . Третьим ставить не кого.  Возьмешь Рочева?».- я согласился. «Только ты там его  не очень воспитывай  – делай всё строго по инструкции. Мало ли чего.  Оружие на руках. Все-таки не в игрушки играем»  Я  принял к сведению . Утром ,как положено  поставили приказ и прогнали эту бодягу про соблюдение инструкций. Оружие на зарядку и в бой. Рочева я поставил последним. Огласил задачу.Об инструкциях в данных условиях, умолчал. Пусть будет всё по написанному.  Движемся по намеченному маршруту.  Слева за колючкой - трасса , ну где-то в ста метрах от нас и выходной день  на дворе. По моему- суббота.  Машины по трассе снуют туда-сюда, туда-сюда.  Движемся не спеша, я оглядываюсь. Рочев под каждую машину падает.  Маскируется, как в инструкции написано.  Мы его поджидаем и дальше.  После наверное двадцатой машины ложиться перестал , пошел просто так. Я его дожидаюсь и спрашиваю: «Рядовой Рочев , что ж ты маскироваться перестал.  В твоих инструкциях по этому поводу, что написано?» «Маскироваться при появлении постороннего объекта.» - недовольным голосом пробурчал он  и добавил : «Вы же не маскируетесь» .  И тут я ему выдал « А разве я упоминал при постановке задачи прятаться при появлении машин, да их сто единиц за полчаса проходит. Эдак мы до вечера падать будем , а ведь нам еще назад идти. Думать надо, прежде чем свои святые писания исполнять.  Да если ты видишь , что мы не падаем ,какой же смысл в твоей маскировке.»  Рочева после «усиленной»  с первой машиной отправляли в отряд . Замполит  бережно сопровождал его до самых дверей, кабы чего не вышло.  Когда машина скрылась за поворотом ,  вздохнул с облегчением и сказал: «Слава те господи избавились .  Ах, если бы не любовь к инструкциям ,цены бы парню не было.»  

   Из получасового забытья  на землю меня вернул Серёгин окрик : «Подъём !» - прозвучавший негромко ,но отчётливо . За год службы это слово  обрело магическое звучание . Действовало отрезвляюще и поднимало из любого разбитого состояния .  Я начал приходить в себя и неприятности текущего момента посыпались на мою голову,  точно комья снега.  Не каждый  день ночуешь на улице. Как-то непривычно проснуться вдруг  в сугробе снега и собравшись с мыслями припомнить издалека. Что идти тебе, ещё не ведомо сколько, а скорее всего, долго.   Как-то это всё, совсем не грело. Опять подступал холод,  а с ним и  горькое чувство бездомного бродяги, которому  в дождь и стужу  суждено бродить по без крайним  просторам  в поисках приюта и тепла .

   Мы с Володей выбрались из укрытия.  Серёга  стоял   в полном снаряжении и  был готов к подвигам . По моему Вовку начал раздражать его не шуточный запас энергии.  «Какой неутомимый!  Тебя бы в сани запрягать , да в дальние страны.»-  буркнул Нилов . « Да ладно тебе . Ноги  не ходят ,спина болит и второе дыхание   не открывается .» -недовольно ответил Серёга. Вовка посмотрел на него с удивлением и сказал : « Ну ты  Серёга  даешь , у меня уже третье  на исходе , а он всё на первом тянет, силен ты брат , хотя по виду  не скажешь  и откуда чего берётся ?»  Серега ничего не ответил , молча поднялся  на равнину и встал там упершись на лыжные палки. Мы подошли , Серёга пропустил вперёд Вовку и  приостановив меня  негромко спросил : « Может, поменяемся местами? Как там на заднем плане? Волки за ноги не хватают?»  Я не стал задавать  лишних вопросов , а просто два раза   кивнул согласно  и два раза отрицательно.  Он понял и хитренько  улыбнулся.  Ну  и я пошел вслед за Володей.

   Зима здесь не балует  разнообразием красок.  Днем преобладает белый , ночью черный , ну и серые полутона по вечерам , да по утренникам . Обыденный,дневной цвет неба – белый или белёсый. Весь  день  до вечера белые небеса плавно сливаются с заснеженною белою землею.  Если ранним утром брести  по долине  навстречу встающему солнцу , то возникают ощущения ходьбы по небу , по облакам и  кажется ,что недоступное , великое солнце лежит у твоих ног .   По началу это будоражило фантазию. Веселило, возвышало. Ну а потом   примелькалась , а потом и надоела   эта белая бесконечность  без горизонтов. От которой,  слезились  и болели глаза, и не  никакие защитные очки  не спасали от беспощадного солнца.

   Мы всё так же шли и шли  упорно по- муравьиному преодолевали это белое, безжизненное пространство. Ветер   дул мягко,  символично . Где-то высоко над головами сквозь убегающие тучи пробивалась запоздалая луна.  Конечно не белая ленинградская ночь озарила равнину , но стало как будь -то веселее. Пространство  слегка раздвинулось.  Стал    просматриваться горизонт и на ночном небе отпечатались,  легкие,  еле  заметные очертания далёких горных вершин.  Но  проклятая , неуловимая , линейная система  никак вырисовывалась и всё так же числилась  без вести пропавшей .

   А Серёга не с проста переместился на задний план.  Очевидно,  почуял юрту поблизости  и решил, что не стоит обходить тёплые места и избегать хорошей возможности передохнуть по человечески.  Да попутно,уточнить правильные направления, дабы не месить  понапрасну  киргизский снег. Двигался он не строго за мной , а чуть левее и выше.  Я стал приглядывать за ним.  Он то исчезал , то появлялся вновь.  И так целый час «пожилой» без устали мотался, нарезая лишние километры,  а потом и вовсе  испарился  . Пришлось догонять Володю . «Пожилой пропал!» - выпалил  я ему с ходу . Он переменился в лице  и сдавленным голосом спросил: « Как?.. Куда?.. Давно?» . «Пять минут назад он  мелькал в 20 метрах от меня , не много левей и выше» , - сказал я . Побежали в обратную сторону. Я еле поспевал за ним  и где-то через 100 метров мы обнаружили  Серёгу . Он лежал на боку, живой и мирно спящий . Сон настиг его внезапно и неожиданно. Прямо  на лыжах , прямо с палками в руках.  Во всём снаряжении, с лицом бесконечно измученного солдата, спешившего на подвиг . Володя толкнул его , Серёга удивлённо открыл глаза.  Оглядел нас  неторопливо и безучастно и снова закрыл. «Ты чего здесь разлёгся?»,- обрушился  на него Вовка,- «А ну подъём !» . «Чего разорался командир. Утомился я. Дай полежать секунду» , - не открывая глаз пробурчал Серёга.  «А ну гад, тебя сразу пристрелить или подождать , когда ты проспишься ?» -   сдержанно  проговорил Володя.  Скупые, сдержанные интонации ,  как-то сразу подействовали на него ободряюще.  «Такой сон испортили!»,- тяжко поднимаясь сказал  Серёга  и продолжил : «Юрту искал. Дымом  пахло. Бегал, бегал , оступился , упал . Дай думаю, полежу секунду и отключился . А юрта вон она- здесь , настоящая ,не нарисованная.»   И он радушно  указал на  большой шатёр , который  возник , как будь -то из ниоткуда и находился в 50 метрах от нас.  «Вовка , давай зайдём ,  как на Руси  путникам положено.  Разбудим узкоглазых. Путь - дорожку распросим . Отдохнём часок и в бой . Авось не зажарят на сковородке, да у них и сковородки -то нету», - завершил Серёга. Аргумент был железный особенно про сковородку – безопасность,  прежде всего. Вовка  задумался.  На часах -2 ночи , как бы не время по гостям ходить. Посмотрел  вопросительно на меня , я кивнул в знак согласия .

   Первым в Юрту зашел  Серёга , так как у него везде друзья и знакомые. Устроил всем маленький подъём. Подъём прошел тихо , без крика и грохота.  Чабаны народ тихий , ко всему привыкший . Следом зашли мы . Как сразу переменился мир . Нам очумевшим от ветра и снега, промерзшим и голодным вдруг «открывается  сезам»   Двери в маленький мир комфорта и уюта и где - посреди заснеженной пустыни. Если бы сейчас с неба грянул гром, я бы его и не заметил .

   Обдало волной теплого кисло-сладкого воздуха. Моментально закружилась голова. Почудился запах жареного мяса. Засосало под ложечкой и в голове замелькали мысли о жареном баранчике.  Но  суровая хозяйская сдержанность   давала понять, что нас тут не очень - то ждали,  и одна лепёшка на всех будет лучшим вариантом . В центре  тлел очаг голубовато- красного цвета. Хозяин держал  лампу  и неторопливо разглядывал не прошенных гостей.  Я думаю вид наш был совсем не бравый, но обвешанные оружием с головы до ног , мы невольно внушали  уважение . Таких не выставишь за порог.  Юрта оказалась просторной. Внутри больше чем снаружи.  Стены и пол сплошные ковровые покрытия . Лежанки у стен , в центре очаг , на макушке шатра дырка в небо. Тепло и сухо , чуть неприятный запах, но терпимый . С права у стены сидела женщина тридцати лет , с признаками ухоженной красавицы .  Была она больше ока и открытые раскосые глаза смотрели на нас с нескрываемым  раздражением. Впрочем,  узкие хозяйские глаза , так же не светились от радости.  Простые чабаны встречали нас гораздо приветливее.  Ну  этот трудовой народ  жил  по  кошарам, (скромное  подобие  наших молочных ферм), а юрта на равнине - это жилище знати . Местные жители и все их предки до седьмого колена  пасли  овец на этих пустынных, закаменевших землях. Здесь они родились.Здесь живут. Здесь  умирают и наверное никакой другой земли им даром не надо. Лица  их  выкрашенные солнцем  в темно – коричневый  цвет,  отдавали каким-то  неживым восковым блеском, что наверняка являлось последствием нехватки  питьевой воды.   Вместо глаз - щелочки и что удивительно  - окружающий мир в эти узкие прорези , они видели  гораздо острее и лучше нас . В  местных  жилищах я не видел ни радио ,ни телевизора  , радости цивилизации им были как будь то чужды , а быт  не затейлив и прост.  Только самое необходимое и нужное и наверное 100 лет назад всё было так же незамысловато.   Насколько  помнится,  рядовой чабан получал в 81 году - 650-700 рублей. Куда они девали такие деньги, бог его знает? Их престиж - конь  хороший, да жена трудолюбивая.  Пастбища которые находились на территории нашей заставы , для них и работа  и радости свободной жизни, но здесь они полностью зависели от нашего доброго расположения и естественно от  своего хозяина - бригадира ,  любое мелкое нарушение пограничного режима  и до свидания , езжай в свой кишлак. Хозяина юрты звали Суланбек ,было ему наверное чуть за сорок и на заставе он мелькал не часто . Улыбчивый , само обаяние ,заходил сразу к начальнику в кабинет , выходил сосредоточенный и важный.  Уходя разбрасывал улыбки  встречным офицерам и сержантам.  Было в его поведении , что-то угодливо-еврейское или же  эта была необходимая , условная доброжелательность  зависимого человека. В настоящий момент он чувствовал себя хозяином положения , так как знал, что заходить в местные жилища без офицеров и без особого приказа начальства запрещено инструкциями и потому держался с холодной учтивостью.  Серега решил  растопить этот лёд  и начал с места в карьер  . « Ну Бек , принимай гостей,- торжественно начал Серёга ,- Какие есть», и он театрально развёл рукой , как бы представляя дорогих гостей , но Салынбек только криво усмехнулся  глянув на наше потрёпанное войско. Крепкий был орешек , этот бай местного разлива. Здесь тебе не застава, здесь не раскомандуешься . Серёга сделал паузу, сглотнул слюну и продолжил в дружеском тоне : «Послушай Бек,  ну зашли к тебе люди замерзшие, усталые , не совсем чужие , а ты их держишь у порога , не прилично как –то. Встал, как каменный  воин терракотовой армии.  Ни да ни нет» , и не чувствуя  перемен к лучшему – продолжил уже спокойным твердым голосом :  «Не переживай не надолго , не на неделю , не на ночь , забрели на часок, отдохнём и уйдём . Да  будь ты по приветливее , не врагов встречаешь , защитников своей Родины  и бабу свою убери , торчит как пограничный столб.  Пусть ляжет и успокоится, ни кто  не собирается  покушаться на её честь» . Хозяин не дрогнул.  Чувствовалась байская не преклонность .  Но женщине , что-то коротко сказал , она прилегла. Серёга замолчал и махнул нам рукой , чтоб мы садились , где стоим и не обращали внимание на разговор.  Продолжил: «Бек наверное ты решил , что завтра помчишься на заставу и в приватной беседе с капитаном поведаешь о том, как мы нарушили твой сладкий сон . Успокойся и будь повнимательней к тому ,что я тебе скажу. Сделай усилия над собой, а то я огорчу тебя до не возможности. Особый отдел неделями толкается у нас без дела. Можно подбросить им работёнки , тонко намекнув  о твоих регулярных отлучках в недружественный Китай. Иди им потом доказывай , что ты встречаешься  с любимыми родственниками , а не предоставляешь  секретные сведения о личном составе  и местах расположения  пограннарядов. И где у тебя лежат припрятанные  продовольственные припасы , которые ты не бедный человек приворовываешь у чабанов, ну этим может заняться прокуратура. Так , что умой руки.  Радушие и сладкую улыбку прибереги для нужных  особ , а сейчас просто будь вежливым и подавай на стол , то что я тебе укажу. И баба твоя пусть ляжет лицом к стене , а то она дырку на мне просверлит».  Салынбек  загадочно улыбаясь, дослушал всё до конца. Выдержал небольшую паузу. Затем рассмеялся тихим коротким смехом  и внезапно оборвав его произнёс на чистом русском : « Умеешь ты Серёга людей уговаривать !»  и уже обращаясь к нам добавил  добродушным  тоном старого знакомого : « Валенки снимайте. Ружья ваши с лева на пол ложите  и к очагу по ближе» . Лёд тронулся. У хозяина оттаяло чувство гостеприимства . Серёга мигом преобразился. Сменил гнев на милость  и щелкнув пальцами произнёс: «Два чая и 100 грамм , чай им, водку –мне» ,- бросил взгляд на Вовку и не встретив сопротивления продолжил ,- «Мясного чего- ни будь и лепешек  не забудь . Целый день в дороге. Не евши , не спавши. Часок отдохнём и далее на заставу. Проплутали в ваших интерьерах полночи - чудом выбрались. Как ты там ориентируешься? Я просто диву даюсь. Ведь глазу не за что зацепиться. Однообразие великое, точно океан без берегов» . Салынбек в молчаливой сдержанности , подал всё ,что  Серёга перечислил. Только ложек не достал , мы и без ложек  обошлись . Мясо с рисом ели лепёшками , разломанными на кусочки. Чай пили без сахара ,но очень крепкий . Закончив с трапезой Вовка с Серёгой повалились  на пол и моментом заснули . Ни  крепкий чай , ни водка не смогли сдержать ни на секунду эту неутолимую жажду сна.  Я остался сидеть у очага , с часами и с твердым намерением  бороться со сном  из последних сил . Салынбек отправился к себе на лежанку , повернулся к стене и затих. Тишина  словно туман  стала  окутывать юрту и  моё усталое сознание.  Стало вдруг  одиноко,  грустно и тревожно. Тлел очаг. Голубоватые огоньки в очаге замигали , запрыгали , как  светлячки.  Я засмотрелся на них. Они закружились, я закружился вместе с ними  в какой-то  безудержной, невесомой круговерти и вдруг всё  остановилось. И я увидел стоявшую совсем близко от меня женщину , которая  улыбаясь протягивала мне пиалу с каким-то напитком  похожим на чай . Стало жутко. Я с ужасом  заглянул  ей в лицо . Лицо я увидел только на миг , оно показалось мне знакомым . Ещё мгновение и женщина растаяла  в белом тумане . Я открыл глаза , огляделся , все спали. На часах прошло 20 минут , значит  15 минут я спал . А кто же та женщина во сне , которая хотела напоить меня чаем , а может быть - ядом ? Я  потёр глаза, потёр виски. Встал, прошелся до выхода и выглянул на улицу –всё чисто, никого , ни души , только полная луна на чистом ночном небе . Когда я повернулся , у очага сидела женщина  и смотрела на огоньки.  Ну чудеса , подумал я ,  женщины одолели , мерещатся со всех сторон . Пригляделся , да нет эта выглядит ,как живая. Не тает в белом дыму и на  ведьму  как-то не очень похожа, обыденная, без демонических примет .  Подошел , осторожно присел. Она задумчиво смотрела на тлеющий очаг и не обращала на меня ни какого внимания . На лежанке справа никого не было, значит эта она по юрте бродила  и пугала меня полусонного,  что ж, пусть себе ходит, она же у себя дома . Проходит 5 минут, я упорно продолжаю вести неравную борьбу со сном. Смотрю то на голубые огоньки, то вглядываюсь в лицо женщины, а больше и смотреть не куда.  Молодая - глаза открытые, сравнительно большие. Кожа светлая, значит не местная, и спать не хочет. По всей видимости, не загружена дневной  работой.  Везёт же кому-то, можно беззаботно всю ночь глядеть на очаг,  не опасаясь утренних подъёмов. Глаза мои сами закрываются, и нет сил их открыть. Туман растворяет сознание. Я проваливаюсь в какую-то бездну и слышу тихий незнакомый голос, как из параллельного мира: «Мальчик-солдат, спи полчаса , я тебя разбужу.»  Открываю глаза , я опять в юрте . Тлеет очаг. Женщина улыбаясь смотрит на меня.  Видимо слова принадлежали ей. Я согласно мотаю головой, кладу голову на колени и полностью отключаюсь. Просыпаюсь от лёгкого прикосновения к щеке.  На секунду вижу её лицо, улыбку. Легкий поворот и  она растворяется в полутьме юрты. Я поднимаю Вовку с Серёгой.   Мы собираемся и выходим на свежий воздух .Не знаю ,как я , но они выглядят посвежевшими. За нами выходит Салынбек в накинутом на плечи одеяле. Слушает слова благодарности , улыбается и  в торопливом темпе, как бы невзначай,  говорит  на по следок: «Серёга - слухам не верь! Злые языки наговаривают,  чего не по падя!». Серёга понимающе кивает. Выкидывает руку  в жесте революционной солидарности и говорит твердо и надёжно : «Но паса ран Бек! Но паса ран!»

 Мы уходим по направлению,  милостиво указанному  Салынбеком.  Спускаемся с равнины. Идем по ложбине полчаса,  сворачиваем налево и упираемся носом в колючку. И надо же, случилось чудо! Но как-то уже не весело.  Да и Володя похоже заболевает.  У него появилась одышка и легкое подкашливание.Первый признак надвигающейся болезни.  К счастью болели у нас редко.  Вполне  возможно, что экстремальные условия жизни,  способствовали  повышению   иммунитета. А с медициной на заставе дела обстояли, по спартански просто.Степень  заболевания определял сам начальник, пристальным взглядом. На симуляцию болезни, при таком осмотре, никто не отваживался.  Ни лазарета , ни медбрата  не было и в помине. Лечились от всех болезней  аспирином. Таблетки принимали по собственному усмотрению.  Хочешь – пьёшь, не хочешь – не пьёшь. Болеть разрешалось 2 -3 дня . И как- то наши люди укладывались в эти сроки.

   Подходим к воротам левого фланга. Я беру трубку и звоню на заставу. После пятого гудка слышу сонный голос дежурного связиста. Докладываю о прохождении через ворота левого фланга. Он молчит, видимо  записывает в журнал, потом недовольным голосом ворчит: « Вы где пропадали всю ночь? Такой ураган был! Отчаялись вас дожидаться. Панихиду уже собирались справлять.»  «Часового разбуди , а не то пальнёт в кого-нибудь с перепугу.»- ответил я и убрал трубку.  От ворот до заставы полтора километра. Идём молча. Вовка тяжело дышит,  видимо последний километр даётся ему с большим трудом. Серёга в приподнятом настроении,  завтра – домой! Он бодр, весел,  в нём нет ни капли усталости,  ему хочется поделиться хорошим настроением,  его разрывает изнутри.  « Эх,  ребята!»- начал Серёга в интонациях нескрываемой радости.  «Эх, ребята! Не завидую я вам! » « Что ж так?» - удивленно спросил Володя. «Свобода! – продолжал Серёга в том же весёлом настроении, - « Меня ждёт свобода и расширение окружающего пространства!» . Мы с Володей молчим .Разговор кажется не корректным и  ворошить эту тему нет ни какого желания. Володя,  прокашлявшись, всё же произносит: «Ну, не на веки вечные здесь остаемся. Придёт и наш  черёд ». Серёга помолчал чуть-чуть и уже в сдержанном тоне продолжил: « Да ладно ребята и здесь жить можно. Не тюрьма, не «освенцим». Кормят, поят, одевают. О завтрашнем дне думать не надо. Всё за тебя подумают, всё решат. Есть, есть свои плюсы». « Слушай, а за что ты начальника так не перевариваешь?» - спросил я его.  «Да ни за что. Просто не нравится он мне » - спокойно ответил Серёга и продолжил: «Для него все люди – коврики, на которых он топчется,  вытирает ноги и движется дальше. Очень, очень целеустремленная личность. В людях  ценит только  лакейскую  преданность и  не выносит любого противоречия. Сразу звереет. Хотя знаешь и в таких людях есть необходимость . Начальник он грамотный.  Дело своё знает и дисциплину держать умеет. » Серёга замолчал  и опять заговорил, но  взял ноту повыше: «Мы как-то летом волка запутывавшегося  в полосе препятствий из проволоки высвобождали. Начальник с нами был – смотрел. А когда мы волка  выпустили, и он ошалевший от радости дал дёру, капитан срезал его автоматной очередью. Да разве это человек!»  «Так - то оно так», - сказал Володя и продолжил:  «Да его самого обложили , как волка флажками. Проверяющие комиссии одна за другой. Комендант левого фланга спит и видит ,как он  где-нибудь проколется , чтобы своего человечка сюда воткнуть. Особисты с отряда,  вздохнуть не дают. Станешь тут не добрым».  « Ну, давай  пожалеем его! А он нам сейчас устроит «варфоломеевскую ночь» », - с раздражением ответил Серёга.  Оставшиеся полкилометра до заставы шли молча. А у ворот нас уже встречали - дежурный по заставе и часовой.  «Ну что бедолаги , не задуло вас ?» -  выкрикнул нам из далека дежурный Колька Игнашкин. « Как видишь  - живые!» - ответил Володя . «Вижу, вижу, потрёпанные , но непобеждённые. Рад за вас!» - бодренько , с настроением выпалил Игнашкин  и добавил в пол голоса : «Сейчас половина шестого. В шесть придет начальник и устроит вам наверное, разбор полётов. Так что советую пока не ложиться -  все равно поднимет. Потопчитесь на кухне. Поешьте чего-нибудь, небось сутки крошки во рту не было.» Одет Колька был легко , периминался с ноги на ногу и охлопывая  себя по плечам, проговорил скороговоркой: « Давай ребята, быстренько разряжаемся и на заставу. Замерз тут вас ожидаючи. Ходите медленно». Разрядились. Зашли на заставу и.. словно домой вернулись, после длительного путешествия. Тепло, уютно. Дежурный связист за пультом мирно дремлет в своей комнатке. В пустых коридорах   утренняя  ещё не разбуженная тишина.   Кухней запахло. Мы с Серёгой радостно оживились. Володя как-то потух, замолчал, ему становилось заметно хуже. Раздевшись, он взял с аптечки таблетки  и ушел на второй этаж в спальное помещение. «Николай, добавь два патрона в колодку из запасника» - сказал я. «Что ? С китайцами тушенку не поделили»? «Да нет. Всё поровну . Просто непредвиденные обстоятельства» - ответил я. Мы с Серёгй направились в столовую, хотя кушать в принципе уже не хотелось. «Эй, Серёга! Забыл сказать!» - услышали мы в след голос дежурного. Серега обернулся в ожидании очередного прикола « Пляши Серёга! Радостные новости, золотые вести! Автобус за вами прибудет сегодня в 10 часов утра. Так что можешь одеваться в парадное прямо сейчас. Утречком встал без суеты , взял портфельчик и в автобус.»  -  весело  сообщил Колька. Серёга зажмурился от радости , потряс кулаками над головой и проговорил  сдержанным, счастливым голосом: « Да домой , я хоть в чём уеду!»  « Ты это , здорово-то не обольщайся.» - предупредительно продолжил Игнашкин,-  «Скоро начальник появиться . Он вам настроение- то подпортит. Вчера весь вечер летал на крыльях ненависти. Меня задёргал.» Он зделал паузу и добавил в  язвительном тоне : «Соплеменники твои -  дембеля, подлили масла в огонь. С вечера начали кучковаться. Прощание с границей затеяли. Он заподозрил  не ладное. Предупредил ,  кто попадется мне на глаза после отбоя , застрелю к чёртовой бабушке. Притихли.  Сгрудились все в спальном и разговоры разговаривают . Утро уже, всё наговориться не могут.» Из окошечка комнаты связи выглянула голова дежурного связиста. Зевнула  и заговорила просыпающимся голосом: «Привет ребята! Вы где потерялись? На связь выходили последний раз в 13 часов. На левом фланге рация не работает – понятно , но вдоль системы  радио - точек хватает. Можно было бы разок объявиться». Серёга указал мне жестом , мол ты ему объясни, а я пошел на кухню. Я собрался с мыслями , как бы всё по короче и сказал:  « Анатолий , мы всю ночь искали треклятую систему с её радио – точками . Первую точку нашли под утро, у ворот левого фланга. В следующий раз на ночную прогулку по левому флангу, можем прихватить любого связиста , который нам укажет правильный путь». « Всё , больше вопросов не имею», - сказала голова Толика и исчезла из окошечка. Я зашел в столовую. А  где-то  на кухне по хозяйски гремели кастрюли и слышались Серёгины радостные напевы. Повара еще не было и Серёга успевал выгребать лучшее из того ,что осталось на утро. « В наличии имеется  гречуха с котлетами. Свежий хлеб , чай, масло , джем. Заходи выбирай , что пожелаешь»,- выкрикнул он из кухни , и добавил : « Давай пожуём  по быстрому, пока повар не заявился и не испортил нам праздничное настроение».  Мы допивали чай, когда в столовую ворвался озабоченный Игнашкин и выпалил:  « Начальник пришел. Ребята, закончите трапезу, одеваетесь - становитесь на «приказ»…  Передаю указание капитана. Все вопросы зададите ему. Я пошел поднимать Нилова». И дежурный умчался.  Гулко застучали его сапоги по пустым коридорам. « Капитан Путилов в своём репертуаре. Пока душу из нас не вытрясет – не успокоится», - сказал Серёга.Мы пошли одеваться . Внутри всё закипало от несправедливости. Серёга размашисто по пинал стены в раздевалке , досталось и сеточным ограждениям ,  они пружинили и он быстро оставил их в покое.  Постоял , успокоился и начал одеваться. Вовки в раздевалке не было. Мы вышли  в дежурку без него. Из кабинета  начальника доносился голос дежурного.  Игнашкин подробно докладывал о болезненном состоянии сержанта Нилова. Капитан перебил его криком : « Я сказал, сержанта Нилова в строй! Что не понятного? Живого или мертвого! Идите товарищ дежурный и выполняйте свои прямые обязанности». Время шло. Начальник терпеливо ждал . Напряжение нарастало. Через 10 минут вышел из раздевалки одетый сержант Нилов, и с видом  отчаянного спокойствия   встал рядом с нами.  Глаза его пугающе  ярко светились на застывшем, бледном лице . На  лбу выступила испарина. Высокая температура по всей видимости ввела его в некий героический транс . Сейчас наломает дров , подумал я, надо бы как-то разрядить обстановку, а то занесёт его в гибельные выси. Вышел начальник. Сдержанный и суровый. Взял под козырёк и начал читать приказ: «Вам поручается охрана…»  Нилов перебил его : « Товарищ капитан , я не могу нести службу . Болен, температура.» Начальник,  игнорируя его обращение, зачитал приказ до конца и резким недовольным тоном спросил: «Кто ещё не может выполнить приказ?»  « Я, рядовой Ушаков»,- отчётливо произнёс Серёга. «А ещё наверно , рядовой Артемьев?» ,- сказал с усмешкой капитан . «Так точно»,- ответил я. «Причина?  Объясните  мне вашу причину рядовой Артемьев»,  - продолжил спокойно  Капитан. « Устали , товарищ капитан. Всю ночь на ногах», -  ответил я. «Здесь я решаю» ,- грубо оборвал меня начальник ,- «  Кому, когда и сколько отдыхать. А за отказ от выполнения приказа - гауптвахта или дисбат. Вы все готовы, понести наказание?» Я ошалел от такого напора. Разрядить обстановку не получилось. Сейчас и нам достанется  на орехи. «Сержант Нилов ? Вы изменяли маршрут? В котором часу вы были на стыке с четвёртой?», - строгим официальным тоном  спросил  капитан,- «Отвечайте коротко и ясно!»  Володя видимо не ожидал такого вопроса и собравшись с мыслями , ответил : «В 10 часов». Ответ прозвучал робко и неуверенно. Сейчас он его скушает без остатка , подумал я. « С  21 до 23 вас ожидала машина, на стыке с четвёртой. Странно . что вы её не заметили», - сказал капитан усмехнувшись. Володя сделал паузу, выдохнул и  продолжил твердым, уверенным голосом: « Товарищ капитан!  Вы  послали нас в пекло…  Там не было ни неба, ни земли ...Маршрут прокладывали, как получится… А что сегодня?... Какая сегодня будет польза от солдат уставших и измученных?».  «Вчера днём я видел - вашу пользу. А сейчас будет другая  польза - воспитательная.». – нервно  сказал капитан .  «Моя вина . Меня и наказывайте». – ответил Нилов.  После этих его слов, начальник вдруг замолчал.  Задумался. Опустил голову. Быть может к  нему пришла мысль о том, что мы могли  бы просто не вернуться  и остаться там навсегда.  Ищи нас тогда, в чистом поле. И наверняка проблем было бы гораздо больше. Окинул нас взглядом.  «Какой смелый!  Море по колено!», - уже в спокойном, примирительном тоне заговорил начальник, и  назидательно продолжил -  «Моё терпение не безгранично, товарищ сержант. Толковый ,  понимаешь, парень.  Но порой совершенно безответственный человек. В наряде ты отвечаешь за безопасность своих людей. Заруби  это себе на носу», - и внезапно завершил : « Всё! Все свободны до 14-00». Начальник пошел на выход и бросил на ходу: «Игнашкин  и что это у тебя дверь в оружейку постоянно нараспашку? Безобразие! Разбудишь в 9 , я дома».Капитан  ушел. Мы облегченно вздохнули.  Сдали оружие.  Опять вошли в раздевалку. Мир казался совсем не так уж плох. Сетчатому ограждению  опять пришлось прогнуться, но теперь   от переполненного  положительными эмоциями  Серёги. Вовка был молчалив. Не разделял нашей радости. Он быстро разделся и ушел спать на 2 этаж.

   Серёга ни куда не спешил. Стоял у  раздевалки и мечтательно глядел в потолок. «Николай , а что, была машина на стыке с четвёртой?» ,- спросил я , так на всякий случай . Игнашкин виновато улыбнулся и сказал: «Он вас купил . Никаких машин на левый фланг, никто не отправлял.»  Серёга обернулся и удивлённо произнёс:  « Та-ак ! А я уже расчувствовался от доброго участия, нашего отца - командира. Не забыл! Не оставил! Слеза накатывалась… А если по подробней?»  Игнашкин пожал плечами и сказал : «Ну как хотите!.. Значится так.  Я заступил на дежурство в 20-00. Мне передают смену с не вернувшимся карасайским нарядом. Должны вернуться  в 22-00.  По возвращении доложить капитану. В 22-00 вас нет . Жду до 23-00 , звоню начальнику, докладываю. Он мне отвечает :  «Если они не вернулись, то чего ж ты мне названиваешь?»   Ну , словом,  как-будь то вы на самовольной прогулке и он с вами разберётся , когда вы нагуляетесь. Утром мы со связистом притормозили со звонком.  Доложили о вашем прибытии, когда вы на кухню пошли. Я думаю если бы пораньше , он бы вас у ворот встретил. Развернул бы и в обратный путь направил. Столько в нём было отрицательных эмоций,  когда он утром ввалился на заставу! Вылитый  -  Карабас- Барабас. Хорошо, что миром всё закончилось. Вступили бы в перепалку , не видать бы сегодня,  Серёге дембеля.»  Серёга добродушно махнул рукой : «А ерунда!  Прослужил бы ещё месяц. Месяц не год . Да мне и спешить  не к кому. Мамка моя,  ещё до армии  умерла. Отца не знаю.  Жена ушла к другому. У старых друзей , свои семьи , свои заботы. Приду , личную жизнь с чистого листа начинать придётся. Ничего. Тридцать лет -  не закат жизни.»  «Серёга, личную жизнь никогда не поздно начинать. Было бы желание.», - сказал Игнашкин и побежал поднимать первый утренний наряд . Мы с Серёгой пошли  на 2 этаж . В спальном кучковалась малочисленная группа дембелей. Наверное около трёх. Самые стойкие.  Всё что осталось от двадцатки. Они были возбуждены, разговаривали хоть и в пол голоса, но все разом.  Вдобавок  никого не замечали. Серёга прошел к окну и грустно уставился на плац. Я встал рядом.  Плац под окном скупо освещался одиноким, маломощным прожектором. Часовой застывший у ворот, не оживлял этой картины. Серёга повернулся ко мне и печально заговорил:  «Вот увезу с собой , этот грустный пейзаж под окном.»   «Серёга ,что за тон, что за настроение? Я тебя не узнаю?», - спросил я.  «Как подумал , что возвращаюсь в пустой дом! Одиноко, как-то стало. Одиночество я не переношу. Есть  соседи хорошие. Они, как родственники, даже лучше. Наверное будут рады моему возвращению. Да всё - не то. Давай попрощаемся с тобой. Ты спать будешь , когда мы поедем.»  Мы пожали друг-другу руки. Серёга пошел к дембелям , а я отправился спать. Было слышно, как дембеля оживились увидав Серёгу. «Серёга, Серёга! Ты знаешь . что похож на Пушкина?», - услышал я голос Андрюхи  Кобелева. «Как это?», - спросил Серёга равнодушно. « Как? Как? В профиль. Вот если Пушкина Александра Сергеевича постричь. Он будет похож на тебя. А тебе одеть кудрявый парик и баки , ты будешь вылитый Пушкин», -  старательно выговаривал Андрюха. «Если на тебя надеть парик и баки , ты тоже будешь, как  Пушкин», - сказал Серёга.  «Что ты? Мне до Пушкина далеко!», - ответил Андрюха и они оба засмеялись. И я заснул, под их смешливые разговоры

   Проснулся от яркого света,  который бил в лицо, словно прожектор.Открываю глаза. Окна залиты светом. Необычайная тишина вокруг. В спальном пусто. Все ушли на фронт , а меня забыли. Как приятно порой побыть забытым и оказаться  в стороне от самых важных дел.  Я подошел к Володе . «Ну как  здоровье?», - спросил я. «Вроде получше », - ответил он грустно улыбнувшись. «Кушать будешь?», - снова спросил я, оглядываясь по сторонам, пытаясь определить время. «Кормили уже. Время три часа. Дембеля уехали в 10 часов . Тебя будить не стали. Ты спал .как убитый», - ответил Володя. «Ну давай, выздоравливай.», - сказал я и пошел на кухню. За окном стоял прекрасный зимний день. Служить оставалось ровно год. И впереди была целая жизнь.