Глава 1. Проблески настроения

   Шёл второй час нового 1959 года после боя курантов по радио. В гостиной полутораэтажного дома на улице Будённого зависла пауза после каскада вальсов и фокстрота. На диване восседал Максим Акулов с другом Игорем Семёновым, чуть поодаль внучка хозяина Виктора Владимировича Оля Кутепова – все геологи горного факультета НПИ. На кресле, в окружении Валентина и Иллариона, томилась маркшейдер Ира Смурнова. Соседка Оли Лиза ковырялась в носу, другой рукой поправляя косу. В дверях стояла мама Оли, статная брюнетка с обширной грудью, в обтянутом чёрном платье и в тон шёлковых чулках. Она и разрядила обстановку: манерно, на каблуках, прошла к радиоле выбрать новую пластинку. Все ждали фокстрот, но скрипуче заиграло танго тридцатых годов, но студенты и Лиза его исполнить не сумели. Не потому что устали,  причина уважительная: неумение. Пластинка закончилась, Олина мать второй раз установила чёрную стальную иглу на начало пластинки и поманила пальцем Максима. Тот не понял, либо сделал вид. Лариса Викторовна в голос:

   -Тебя, длинный, я приглашаю, тебя.

   -Я танго исполнять не учился, и сокурсники мои его не танцуют.

   -Я тебя, белобрысый, буду учить, пока все не научатся. Мы с тобой здесь самая красивая пара, и не перечь мне, - косясь на Ирину, вздорно заметила Лариса Викторовна.

   -Меня Максимом кличут. Боюсь вам ноги оттоптать.

   -Это не вальс – туфельки мне не испачкаешь, - ставя снова иглу на начало песни, улыбнулась мать Ольги.

   Сил на танго расходуется не меньше, чем в вальсе из-за сложности пируэтов, но Лариса Викторовна уже третий танец не отпускала от себя Макса. Красные щёки, блестящие глаза почти всем девушкам подсказали, что Максим перевозбуждён. Особенно волновалась в ревности Ирина, имеющая виды на него. Это была их первая встреча, но в вальсе они сблизились. Ирина то привстанет в желании отбить Максима; то углубится в громоздкое кресло, теребя косу; то сделает отсутствующий вид – всё напрасно: её предполагаемый парень буквально впился в красивую женщину, повинуясь рукам её и негромким командам. Через полчаса воротник пиджака Максима лоснился от пота, волосы слиплись, но о пощаде не просил. Из присутствующих танцевал лишь Валя, то с Олей, то с Лизой, да и не все туры подряд. Перерыв объявила виновница танца:

   -Ирина, разлей водку по стаканам, а то у ребят настроение не праздничное.

   -Лариса Викторовна, пусть этим займётся Илларион – он не танцевал.

   -Вроде ты устала от танцев…. Дело мужское – водку пить, а бабы должны за ними ухаживать.

   -Мы не бабы! – обиделась всерьёз Ира.

   -Но не мужики же вы! Не бастуй, Ира, – наливай.

   Пунцовая Ирина степенно стала наполнять стаканы: женскому полу где-то на треть, ребятам и Виктору Владимировичу больше половины. Пили мужчины по-разному: Валя и Олин дед одним махом, Игорь, кривясь, мелкими глотками, а Максим в три, да и без закуски. Из женщин полностью опорожнила водку лишь Лариса Викторовна, игнорируя  закуску, как и её партнёр, взмокший и счастливый. Это уже был четвёртый заход после курантов с однообразным тостом: с новым годом! Танцы возобновились, но без искомого танго, Макс лакомо поглядывал на Ларису Викторовну, хотя разница меж ними была почти в двадцать лет. Танцевали вальс все, исключая лишь эту пару. Новый год перевалил за три часа, когда Лиза вернула пластинку со старинным танго на круги своя. Ведаемо было всем, кто из  женского пола попадает, точнее, попадёт  в спектр интересов новогодней компании. После второго танго Лариса Викторовна щёлкнула пальцами, чтобы сменили пластинку, но, к её удивлению, Максим неслиянно потащил её наверх в мансарду. Женщина лишь, оказавшись на кровати, похахатывала, когда студент третьего курса пытливо расстегивал металлические застёжки резиновых подвязок лифа. Справился. Шёлковые чулки спустились ниже коленей пунцовой женщины, а длинная юбка ещё на лестнице была выше пояса. Задыхаясь, Максим стал стягивать шёлковые панталоны, ломая пальцы.

   -Стой, молодец. Дальше я сама.

   -Хорошо! Хорошо! Быстрее.

   Лариса Викторовна, через лопатки, медленно начала расстегивать пуговицы на бюстгальтере. Первая, вторая. Пауза. Вот и третья освободила красивую грудь с коричневыми сосками. За это время партнёр освободился от брюк, чуть не оторвав пуговицу на гульфике. Улыбка исчезла с лица женщины, когда Макс вошёл в неё. Отринув правую ногу на гобелен настенный, не отрывая левую от пола, Лариса Викторовна вкрадчиво руководила тазом партнёра, познавая его неопытность. Партнёр то подгибался под женщину, то руками тянул таз её на себя, сопя и прерывисто дыша. Что-то произошло с Ларисой Викторовной: она прослабилась, елейно поглядывая на парня сияющими глазами, прикрыла глаза, улыбнувшись; но тот ничего не видел, пока не скорчился в судорогу. Минуты через три проказница спросила:

   -Ты мальчик?

   -Да. Был.

   -За первый урок тебе четыре.

   -Почему??

   -Наблюдай за женщиной, когда её рвёшь пополам.

   -Простите.

   -А вот это не надо.

   -Чего?

   -Просить прощения за удовольствие, полученное мной.

   -Вы тоже?

   -Зараньше тебя. Спасибо, любовничек, - ласково отреагировала женщина, укладывая распущенные волосы ему на плечо, - ты откуда?

   -Из Георгиевска. Пятый семестр окончил.

   -Значит ты на год старше дочери. И то неплохо.

   -Я геолог, как и она, но мы ровесники.

   -Я непротив, ежели ты и её используешь – задержалась она в девках.

   -Мы просто товарищи, - ответствовал Макс, любуясь грудью любовницы.

   -А что товарищ не женщина…. Ладно, целуй.

   -Чего?

   -Не чего, а что. Соски целуй – я твоё желание вижу… да и своё.

   У Макса зримо это получилось ловче, да так, что женщина зажмурилась и расслабила лицо так, что казалось, вот-вот замурлычит. Снизу раздавался фокстрот раз разом, но кто-то, скорее Лиза, поставила «Брызги шампанского». Немедля Лариса Викторовна потянула Макса в танец, нагая и пышущая желанием. Парень, до боли, вжался в её пах, нехотя реагируя на её пируэты. Когда игла заскрипела в пластинки, Макс, не отрываясь от груди и лобка женщины, затащил на кровать, широкую и мятую. Теперь он поглядывал на её лицо, время от времени ускоряясь и замирая. Лариса Викторовна, жмурясь, одной рукой гладила его лохматую причёску, другой регулировала темп. Теперь Макс опередил партнёршу, но он от кого-то слышал, что в этом случае нельзя уходить в истому, поэтому дождался её блестящих глаз, уже невольно выйдя из неё.

   -Чем вы тут занимаетесь? – со ступеней показалась голова Оли, показалась и спряталась.

   -Дочь, заходи. Мы же взрослые люди. Максим, прикройся.

   -Товарищи, что вы творите! Ты же вдвое старше Максима! – с  этими словами Оля медленно поднялась в мансарду.

   -Любовь границ не знает.

   -Ты что в парня этого влюбилась!? Неравный брак мне ждать, что ли?!

   -Любовь бывает разной, - не прикрываясь, улыбнулась Лариса Викторовна, - не волнуйся: в любой момент я Максима тебе в женихи передам. Как там себя чувствует Ирина?

   -Она меня и прислала. Жутко ревнует. Я думала, что вы мою коллекцию марок просматриваете… извините.

   -Мы уже закончили. Максим, оденься – тебя невеста заждалась.

   -Теперь уже ничего с ней не получится.

   -Мальчик, ревность, наоборот, женщин влечёт к мужику, - развратница накинула неведомо откуда-то взявшийся халат, застиранный и блеклый.

   -Вы, что, так и спуститесь? – вытаращился Макс.

   -Праздник был здесь, - похлопывая по смятой простыне, молвила женщина, - а теперь водка, да под хорошую закуску. Оля, пожарь картофель в большой чугунной сковороде, - спускаясь в залу, наказала дочери довольная мать.

   Каждый гость принёс с собой горькую, да и в доме её было немало, поэтому, пока жарилась картошка, все опрокинули по два стакана, каждый свою дозу. Макс ел жадно, косясь то на Ирину, то на царствующую любовницу. Ирина, как ни странно, улыбалась, чуя, что интерес к Ларисе Викторовне у Максима испарился.

Глава 2. Я вам не товарищ

   Прошло девять дней. Максим на лекциях постоянно сидел с Ириной, робко заигрывая. Общался он лишь с ней и Игорем, сторонясь особенно Оли. После занятий эта троица направилась в кинотеатр «Комсомолец» на Московскую. Смотрели «Мистер Икс» с Георгом Отсом в заглавной роли. Уже на втором исполнении песни, популярной в то время, Макс демонически забеспокоился. Минутами спустя, из его головы уже не выходил образ нагой Ларисы Викторовны, жгуче томный. Проходя мимо ресторана «Южный», парень возбуждённый вспомнил, что его любовница работает здесь официанткой, поэтому, ни слова не говоря, он нырнул в подсобку, где ему объяснили, что Лариса Викторовна выходная. Далее Максим не шёл, летел, не обращая внимания на подотставшую парочку. Ирина окликнула его, но тот лишь махнул рукой, торопясь еще больше. На трамвае взволнованный Максим доехал до конечной остановки, далее пешком по Будёновской.

   Стремительно войдя во входные двери, Макс чуть не сбил однокашницу, на ходу спросив:

   -Где мать?

   -Почивает. Не в мансарде.

   -Где?

   -В этой комнате, - указала Оля на запертую дверь.

   Макс буквально ворвался в комнату, даже не притворив её. По гримасе женщины он быстро догадался, что она ждала его. На ней был тот же выцветший халат до щиколоток, но расстегнутый до верхнего края бюстгальтера. Как ему порой хотелось помять эту пышную грудь, но лишь по ночам, днём же интерес к Ирине глушил его интимные фантазии и память. Каким-то образом Лариса Викторовна оказалась на Максиме, лицом к потолку с копотью угольной. Ей тоже понравилась эта поза, после того как любовник запустил длани под бюстгальтер. Чуть погодя она сама распустила оставшиеся пуговицы на халате, щекоча своей гулей лицо Макса. Это продолжалось долго, даже очень долго. Казалось, что с грудью женщины Максим никогда не расстанется, да и она была не против, мол, впереди целая вечность.

    Если бы Максиму не захотелось по малой нужде, неизвестно когда они перешли бы к основной программе. Когда он вернулся, Лариса, голая, раскинулась крестом на кровати, словно показывая: тебе есть место лишь на мне. Но Максим, не осознавая поступка, опрокинул её на живот и лёг сверху. Долго они шли к собачей позе, но когда сподобились, Макс зашёлся в сипе, но обнимать её грудь не перестал. Так не поступали ни муж, ни первый её парень. Остыв, Максим стал искать губы любовницы, так как очи его были зажмурены. Лариса Викторовна забралась своим языком ему в рот, давая Максу лишь на секунду, паузно, набрать воздух. До этого он вкуса поцелуев не знал, не ведал. Добилась женщина своего: Максим окреп и довёл любовницу до ожидаемого ей результата. Пауза, минутная – не больше, и Макс начал атаку в принятой сегодня позе, невзирая на вялое сопротивление любовницы, но и она вошла в раж, вежливо переставив его руки с таза на грудь. В том-то и дело, что они совместно забрались на вершину счастья, что не получала Лариса Викторовна от предыдущих мужчин.

   -Мальчик, благодарю тебя – ты сегодня не подражаем!

   -Я не мальчик, - обиделся Макс.

   -По возрасту, по возрасту, радость моя.

   -Вы больше не упрекайте меня моей молодостью, - уже остывая, по инерции возразил он.

   -Потанцуем – я перенесу радиолу?

   -Давайте!

   -Дам попозже. Не говори этих слов своей Ирине – не культурно это.

   -Она не моя, - опять обиделся Макс.

   -Максим у меня же в доме живёт доносчица. Я замуж за тебя не пойду, так что держись за невесту – она нам не помешает. Чего задумался? Жена я своенравная: года три назад мужа выгнала, так он старше меня был. Тебе и детки понадобятся, и семья, но я и тогда тебе не откажу, не отпущу. Вижу: мордашка довольная – значит, попала в цель. Тебя ночью Ира не ждёт?

   -Нее.

   Как была нагой, Лариса Викторовна продефелировала мимо дочери и отца. С Виктором Владимировичем она такое себе позволила впервые – жила в сей момент глубоким чувством. Отцу было 74 года, но он ещё трудился слесарем пятого разряда на заводе постоянных магнитов. На укоры его Лариса не обращала внимания, балансируя с пластинками и тяжеловатой радиолой. Пяткой затворила дверь и поставила радиолу на пол, после чего начав массировать пальцы. Всё же женщина выбрала вальсы, хотя Макс жаждал интимного танго. Кружились эти танцы  не долго, так как Максим, находясь в чёрных длинных трусах, не смог равнодушно посматривать на нагую любовницу. Теперь пришла пора благодарить женщину Максиму, так как она, через пару вершин счастья, облегчила его язычком и губами. Ночью эта вакханалия продолжилась, с переменным результатом. Под утро Ларису Викторовну сморил сон, поэтому Макс направился домой высыпаться, даже не зайдя в столовую на его же улице.

   На лекцию по минералогии Макс не пришёл. Не явился и на последующие практические занятия. Удивлённые Игорь с Ириной, встретившись после учёбы, возле институтского стадиона обсуждали сложившуюся ситуацию, ведь их товарищ впервые за два с половиной года сачкует. Ирина была на курс младше друзей, но сдав экзамены за два семестра, перевелась на поток Максима. В то время медалей в школе не присуждали, но она и в институте была круглой отличницей, что на горном факультете было в диковинку. Игорь Семёнов был посредником меж Ириной и другом, и вот на праздновании Нового года их свёл, а сейчас стал не только свахой, но и чем-то вроде подружки Ире. Пошёл мелкий снег, метелясь на ветру, смерклось в атмосфере, «подружки» супротив снега двинулись на трамвайную остановку, подняв воротники худых пальтишек. Трамвая долго не было, поэтому они по рельсам двинули на конечную остановку, там и догнал их запоздалый трамвай. Максим жил во флигеле тесноватом в полкирпича наискосок от базара, где Ирину встретила лаем волкоподобная овчарка, которая не трогала лишь Максима и Игоря. В этот раз этот кобель был на привязи, а иначе он не пропустил бы Ирину, хотя, когда гулял за воротами, никого не трогал. В это время Максим в семейных трусах до колен мочился с порога на припорошенную землю.

   -Сколько времени?

   -Уже три. Максим, зачем пропускаешь занятия, могут же лишить стипендии, - часы были только у Ирины.

  -Проспал. Игорёк, сходи за хлебом. В сусеках ноль без палочки.

   Ирина прошла в нетопленную комнату, а Игорь пошёл к хлебозаводу, ютившемуся аккурат за базаром. Подтянулся на кирпичной кладке окна, нашёл глазами работницу в белом халате, подморгнул ей. Женщина, ловко подбрасывая горячий хлеб с руки на руку, подкинула свежеиспечённый кирпичик Игорю. Тот засунул хлеб под мышку, по ветру спустился на Подтёлкова, где находился флигель друга. Такой трюк Игорь проделывал нередко, особенно когда кончалась стипендия. Максим даже  не знал, где находится это хлебное окно, хотя жил здесь уже третий год. Игорь снимал угол на Хотунке, что по местным понятиям было далече.

   Обжигаясь, Игорь разломил серый хлеб на три части, и товарищи набросились, как после мамаевой битвы, на него. Грузинский чай имелся, не у Макса, а у хозяина дома, который нередко делился с квартирантом и луком с картофелем, даже рыбой мелкой с реки Тузлов. Позже пришла тётя Нюра, жена хозяина, растопить печку, уже сутки холодную. Ленивый разговор замер, пока она не ушла. К девяти ветер сменил направление, снег повалил хлопьями, что в городе было не чаще двух недель за зиму. Снег был такой белизны, что казалось, что он светится – об этом рассказал Игорь, принеся вторую буханку. После одиннадцати Ирина заторопилась, хватая Игоря за рукав, но Макс задержал её не обязательными вопросами. Задержал, да напрасно: Полкан обозначил появление Ларисы Викторовны яростным лаем подле калитки, не на привязи был он. Максим, не предполагая гостью, позвал хозяина отозвать волка – у него это не всегда получалось, да и гостей запоздалых у него до этого не было. Лариса Викторовна, в потёртом овчинном полушубке, прошла в комнату, затеяв там немую сцену – здрасте! мы вас не ждали! Опомнившись, Ирина двинула к калитке, забыв об овчарке, но дядя Гриша ещё её держал. За ней ретировался и Игорь, понимающе подмигнув другу.

   -Откуда вы знаете, где я живу?

   -Максим, ты не знаешь женщин: найдут лакомый кусок и на Северном полюсе.

   -Лакомый кусок – это я?

   -Ты ещё и догадливый….

   -«Ещё» к чему?

   -К твоему физическому здоровью.

   -Нее… Я иногда болею. Ангиной. Да ну ладно: понял, какое здоровье вы имели в виду.

   -Раздеваться не стану, пока не разгонится печурка. Сам топишь?

   -Нее. Хозяйка.

   Маяться долго Макс не стал: задрав чёрную юбку до пят до её подбородка, сдёрнул линялые шёлковые панталоны, и овладел гостей, пока она, улыбаясь, не промолвила:

   -Цымус!

   -Не понял…

  - По вашему: нештяк. Спасибо тебе, мой мальчик. Ты взрослеешь на глазах.

   -Рад стараться. Из-за вас я сегодня прогулял занятия.

   -Это укор?

   -Нее. Наоборот, но за два прогула могут заругать на комсомольском собрании. Ещё пару дней – могут лишить стипендии. Я перепутал дни, думал, сегодня воскресенье.

   -Уже завтра, - посмотрев на миниатюрные золотые часы, проговорила гостья.

   -Тем лучше. Чаю разогреть?

   -Нет. Завари свежего – я после смены глазами блымаю.

   -Прикройтесь, простудитесь.

   -Ты ещё и заботливый. Не привыкла. Да ты и впрямь в меня влюбился.

   -Что-то вроде того.

   -Погрей мне ступни, - приказала саркастически любовница, скидывая бабуши.

  -Не против. Пошевелите пальцами. Ступни у вас красивые, как у девочки.

  -А я и есть твоя девочка. Пожрать что-нибудь есть?

   -Нее. Сейчас схожу за хлебом.

   -С ума сошёл! В час ночи?!

   -На хлебопекарню. Там работают в три смены.

   Макс, с трудом найдя искомое окно, забрался на перегородку и крикнул пекарю: дай хлеба. Ответ: «дай» уехал в Китай. Долго пришлось уговаривать юмориста, не жалея подобострастных просьб. Не напрасно: Василий Дмитриевич подкинул две горячих буханки. Вторую Макс не сразу поймал: не вываляешь – не полакомишься. С этой грязноватой любовники и начали то ли ужин, то ли завтрак, вдыхая аромат свежевыпеченного хлеба. Макс немного погоревал над своими штампами «дай» и «давай», что Лариса Викторовна восприняла как сигнал к действию. Приласкав дружка, она с силой завалила партёра на спину и оседла его. Две или три ночи до этого Макс фантазировал, как он применит эту позу, поэтому действия женщины воспринял как мистическую догадку.

   -Мальчик, зачёт за новизну мне поставишь? – выдохнула Лариса Викторовна.

   -Пять с плюсом! Так я и облениться могу.

   -Негоже так думать. Делаем этот стиль основным. Согласен?

   -Очевидно, и бесповоротно!

   -Ты получаешь как дочь?

   -Да. Стипендия как у всех 290 рублей. Только Ирка получает повышенную.

   -Боогатая невеста. Как же ты живешь на этот мизер?! За квартиру сотню платишь?

   -Да. Но я периодически подрабатываю на мелькомбинате: вагоны с мукой перегружаю. Иногда в месяц имею поболе стипендии, да и родители раз в квартал шлют перевод. Триста – как раз за квартиру. А вы богатенькая: дублёнка, золотые часы, юбки из бостона, шёлковые чулки. Сегодня причёску смастырили – дорого, небось?

   -О, какой длинный монолог. У меня чаевых больше за месяц получается, чем дочь с отцом зарабатывают, да и деньги твоей отличницы можно прибавить. Обними меня, - резко поменяла канву разговора шикарная официантка.

   Макс так же резво сжал подругу в объятиях, играя языком в поцелуе. Теперь Лариса Викторовна легла на друга, помогая обоим тазом и лобком. Минута, другая и она прослабла в тихом восторге. Весила она немало, но именно это и радовало, точнее, вдохновляло Макса. Пружинистый вес пышущего чувством женского тела, в конце-то концов, так подействовал на него, что он потерял счёт времени, контроль над своими действиями, и что любовницу надо называть на «вы». Минут через сорок, разрядившись, он извинился за панибратство, на что женщина отреагировала никак, но до этого, по понятной причине, уронила своё: цымус!

   Нет необходимости подчёркивать, что к вечеру любовники зверски устали, но интимный аппетит не уснул и при расставании.