Баннер
 
   
 
     
 
 

Наши лидеры

 

TOP комментаторов

  • slivshin
    77 ( +90 )
  • Владимир Константинович
    42 ( +45 )
  • shadow
    35 ( +10 )
  • Тиа Мелик
    26 ( +51 )
  • sovin1
    19 ( +18 )
  • Соломон Ягодкин
    17 ( +4 )
  • gen
    12 ( +5 )
  • Макс мартини
    8 ( +16 )
  • Тамара Фёдоровна Москаленко
    6 ( +11 )
  • kanahin.aleksey1977
    3 ( +2 )

( Голосов: 3 )
Avatar
Белое вино 05
27.10.2017 18:58
Автор: Абрамов Артур Викторович

-Что же вы, воды боитесь? Или за меня переживаете? Я девушка обычная, деревенская. Не из снега  сделанная. От воды не таю.

- Тогда, с вами, хоть на край света.

- На край света, как-нибудь  в следующий раз.  Сегодня  только  до беседки. Подождём не много, - проговорила она, и,  переходя на шепот, указала на дым над верандою, -  «Мужики на крылечке курят. Мимо них просто так не проскочишь. Им бы только языки почесать».

Над освещенным  двориком, в воздух поднималось  бело-синее облако табачного дыма и дружный, прерывистый  хохот мужиков.  Кто-то темпераментный  и красноречивый   пулемётными очередями выдавал убористый текст  и мужики, то и дело покатывались со смеху. Как-то не привычно в половине одиннадцатого вечра, после трёхчасового застолья, слышать и видеть сравнительно трезвый народ. В доме Южаковых  царила дисциплина. В течение  вечера посторонних в дом не пускали, ни под каким видом и предлогом, только свои, да наши. Глава дома, время от времени, лично  прохаживался по прилежащей территории, упреждая случайные проникновения, непрошеных гостей. Делалось это из лучших побуждений, во избежание потасовок  и драк.  Дом был полон детишек, и, мамаши то и дело метались в маленькую комнатку, успокаивать плачущее дитя. Пили в меру. Не оглушительно. Самогонку по бутылкам разливала  неподкупного вида  женщина, в синем платье, похожая на петровского гренадёра. Строго по графику.  С минуты на минуту ожидали пробуждения баяниста. Почивал на сеновале.  И по общему разумению должен был  прийти в себя. Конкурирующая организация успела перехватить его, ещё «до того  как», и он там успел назюзюкаться основательно.    Ему играть, а он и лыка не вяжет, вот его на сеновал и закинули. Хозяйка дома, она же именинница -  Галина Николаевна Южакова.   Невысокая,  худощавая  женщина за пятьдесят, в скромном, цветастом  платье, на именинницу   не походила нечем. Очевидно не привыкшая, к длительному и пристальному вниманию, она, в отличие  от мужа, за столом чувствовала себя неуютно. Смущалась от каждого поздравления, и  то и дело исчезала на кухню, по делам. Гости  же, поднимая, очередной тост, с удивлением обнаруживали опустевшее  место именинницы. Поначалу её дружно  зазывали, терпеливо ожидали, а далее махнули рукой, и пили без неё.  Поздравления и подарки принимал её муж. За стол разносили, и  много, и часто. Для двадцати приглашенных  такой объём  угощений,  казался мне неодолимым. Но опасения мои, были напрасными, ели здесь хорошо, очевидно, как и работали. У хозяев  имелось три сына.  Троица  крепких, здоровых молодцов, смахивающих  на удалых казаков, и две дочери,  одна из которых  находилась  на выданье.   Девица  выбиралась. Семья была крепкая, дружная, работящая.  Жили в достатке, каждый при своём хозяйстве. Желающих прислонится  к этому хозяйству, было достаточно, примерно, как  абитуриентов в престижный ВУЗ,  трое на одно место. Отец проводил строгий отбор и пока никто его не устраивал.

Во дворе стихли разговоры, и мы прошли  до калитки. Из распахнутых окон, свет бил, как из прожекторов. В окне показалась голова молодого мужика. Голова огляделась и строго спросила: «Людмила, ты зачем молодого человека за баню водила?»   «А тебе почём знать? Целоваться», - ответила на распев Людмила. «Ой, я тоже хочу», - сказала голова, расплывшись в улыбке, - « Возьми меня с собой. Я тебе пригожусь».   «С Полиной своей целуйся!», - рассмеялась Люда в ответ.  Мужик высунулся  по пояс на улицу  и шепотом произнёс : «Да надоела уже!».  Из глубины комнат раздался сердитый  женский голос:  « Поговори, поговори мне ещё.  Кобель». «Как всё грубо и не культурно!», -  сказал мужик с горьким сожалением и медленно скрылся в окне. Из другого окна высунулся сам хозяин. «Людка , не дури!», - сказал он по отечески строго. «Всё под контролем  Анатолий Васильевич, всё под контролем», - так же строго заверила его Людмила. «Андрюха, - крикнул хозяин, развернувшись в дом,- « Сашка твой у калитки стоит. Ты зачем его искал?»  На улицу выскочил  Андрей: «Ты куда пропал? Тебя  все  потеряли».  «Как  это - все?», - удивился я, - «Мне кажется, меня вообще здесь не заметили».  «Заметили, заметили. Анька тебя спрашивала», - многозначительно  улыбнувшись, сказал Андрей.  Людмила, заслышав про какую-то Аньку, отошла в сторону.  «Не знаю я ни какую Аньку», - сказал я. «Она познакомиться с тобой хочет. Симпатичная, приятная девушка», - продолжил Андрей.  « Нет. Ничего не получится наверно», - сказал я, оглядываясь на уходящую Людмилу. «И что же мне ей сказать?», - спросил разочарованно Андрей. «Да придумай, что-нибудь, - сказал я, уходя вслед  за Людмилой. «Я смотрю, ты здесь не растерялся», -  крикнул он в  след.

« Что же вы к Анне не пошли?», - спросила Людмила, не оборачиваясь ко мне, - «Она девушка симпатичная, она бы разнообразила ваш вечер».  «А что она мне, подруга или жена? Да я её и  в глаза не видел», - ответил я. «Чёрная юбка, цветастая  блузка. Весь вечер перед вами крутилась. Не заметили  такую?», - спросила она. «Нет, не заметил», - ответил я  « А она вас заприметила, и мне показала. Вон смотри, говорит, молодой человек сидит, вроде никому не нужен, а мне так в самый раз. Я сейчас сбегаю корову подою, да платье новое надену, а ты его покарауль пока. Он весь вечер на тебя пялиться.  Ты с ним познакомься, он тебе не откажет.  Потанцуй, разговори его, а потом, и я появлюсь, ты меня и познакомишь. Если кто будет приставать – отгоняй.  Вот  так значит получается. Доверь козе капусту», - иронично  закончила она.  «Ну, если ты такая жалостливая.  Пойдем.  Ещё не поздно. Восстановим справедливость. Познакомимся», - сказал я. «Нетушки, ещё чего. Мне самой, нужен  такой»,  - рассмеялась она.

 

Мы спускались  вниз по улице, к реке.  На горизонте догорали осколки вечернего  солнца. Огромная  в полнеба туча, упорно  подбиралась  к окраине села.  Порывистый  ветер гнул и раскачивал придорожные кусты  и лёгкие деревья.  Лихо шумел  по огородам,  подбрасывая  в  воздух  лёгкие бумажки и полиэтиленовые пакеты. Пронзительно пахло сиренью. Стремительно, на низкой высоте,  проносились  ласточки. Суматошно трещали сороки  и,  зависнув на малой высоте, тревожно  каркали  испуганные  вороны.  «Мы уходим  навстречу дождю», - сказал я, как-то смутно ощущая,  поселившуюся в груди тревогу . «Ну и  что, летний дождь очищает. Не пугайся! Начнётся он не ранее чем через полчаса, успеем дойти до беседки», - спокойно ответила она и добавила,  - «Эх ты!  Как маленький, дождя испугался. Давай я тебя развлеку».  Она приподняла руки, улыбнулась ,поиграла кистями рук и на распев произнесла: «А любите ли вы живопись , так,как люблю её я?» Перефразировав  реплику из монолога Татьяны Дорониной о театре. «Увы, нет!», - ответил я, - «К  живописи я отношусь спокойно, без придыхания. А в галереях, я, засыпаю». « Ну, я же тебя , не по галереям сейчас  таскать буду. Слушать – то, ты можешь?», - спросила она.  «Слушать могу», -  согласился я. Она задумалась, собралась с мыслями, но заговорила совсем о другом: «Я три года на живопись смотреть не могла. Были причины. После школы в городе на хореографа училась. На улице познакомилась с  художником, он портреты рисовал. Разговорились, на  чай пригласила к себе. Нам там квартира, от бабушки досталась.  Он пришел.  Весь такой могучий, серьёзный, надёжный. Борода, усы, мягкий, бархатный голос.  Ну, прямо хоть сразу на доску почта и народным художником назначай. Такой типаж! Герой   моих девичьих  грёз!  Даже чай не допили, страсть повергла в пучину.  Пригласила жить к себе. Он, недолго  раздумывал. Примчался сразу. Собирался, наверное, не более  5  минут. Принес  мольберт, краски , джинсы и свитер. А мне было, это всё не важно, я сгорала от любви.  Начали жить . Мама узнала - вся в трансе, но смирилась. Поздно уже. Светкой забеременела. Поначалу жили хорошо. А потом выяснилось, что у него легкая мания величия  и полное отсутствие юмора . Трагедии и драмы постоянно разрывали его изнутри. Он оказался отчаянным пессимистом. Но я всё терпела, я же его так любила. А время пришло, уехала рожать к себе домой. Четыре месяца меня не было. Он, не написал, не позвонил, и не приехал. Нет меня.  Я вернулась в город со Светкой.  Дома , как на мусорной свалке, за квартиру 4 месяца не плачено. И он так  изумленно меня встречает, с видом, где ты  так долго пропадала? Как будь-то я, на курорте прохлаждалась. А Светку вообще не признал, даже близко не подходил. Разгребла мусор. Стали жить дальше. А он рисует, да спит. Денег  я от него никогда не видала. Но по дому, можно ведь помочь! Бьюсь одна, как рыба об лёд.  Нет, он великий художник и ему  не до бытовых мелочей!  Взяла я на кухне чашку  и треснула её об пол, от тоски. Прибежал, ты говорит, Светку разбудишь, а ему отвечаю, разве ты слышишь, как Светка плачет, разве ты живой человек, да  у тебя вместо сердца  тюбик с краской. Собрался, ушел. На следующий день заявляется и говорит,  что давно полюбил другую.  Прости! Пришел за вещами. Я ему сказала, подожди на улице, сама вещи соберу. Выглянула на балкон, а он там внизу, с какой-то кралей милуется. Ну, я, мольберт, и краски, и вещи его, правда, на мои деньги купленные, с  балкона к их ногам и выкинула. Они всё  аккуратно собрали,  и он спрашивает меня, про зубную пасту со щёткой, и как совести хватило!  Я  сказала, громко так,  что зубная паста куплена на мои деньги,  оставляю её себе на долгую  память, так что придётся твоей  новой подруге раскошелится ». Она замолчала.  Ветер шумел в полях и  мял нескошенную траву.  Дождя не было. Зависшая над посёлком туча – ждала, копила силы. «Ну как тебе мои галереи?» , - спросила она, грустно улыбнувшись. «Впечатляют… .  А  лучше бы эту галерею закрыть, а ключ потерять», - сказал я. «Это точно», -  вздохнув,  ответила она.  Дорога закончилась. До беседки  оставалось,  около 30 метров  довольно  крутого  спуска. Но чтобы не ломать ног, спускались  на много левее.  Беседка оказалась четырёх угольной,  с низкой и объёмной крышей и тремя просторными лавками.  Можно укрыться от любого дождя. Место было удачное. Открывался вид на местные просторы. Возле беседки стоял фонарный столб  и просвечивал спуск до самой реки.  Луговая трава по спуску, горела  ярко-зелённым  пламенем  и чем-то  напоминала  картины французских художников.  Людмила  смотрела на луг и молчала. «Послушай, - спросил я, - «А твой художник был талантлив?»  «Что-то такое, проскальзывало иногда», - ответила она, - « Он воспринимал жизнь, как трагедию и всё у него выходило мрачно.  Исповедывал манеру, какого-то непонятого  ни кем,  английского  художника.  Вообщем, пошел  дорогой «непонятых»».  Она  сняла туфли – тапочки, устроила ноги на скамейку  и  спросила:  «Да будет уже о грустном. А как твои галереи?». Я прикинул события последнего времени  и не припомнил ничего стоящего: « Да как-то без особых поражений и побед.  Была попытка окунуться в семейную жизнь, но страсти быстро откипели и мы мирно расстались. Пожалуй, больше ничего серьёзного».

 

Чтобы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться или войти под своим аккаунтом.

Регистрация /Вход

Сейчас на сайте

Сейчас 4001 гостей и 9 пользователей онлайн

Личные достижения

  У Вас 0 баллов
0 баллов

Поиск по сайту

Активные авторы

Пользователь
Очки
7343
3402
2661
2495
2495
2079
1909
1732
1425
1225
 
 
Design by reise-buero-augsburg.de & go-windows.de