БОГДАНОВ П.

ТАИНСТВЕННЫЕ

ЗАХОРОНЕНИЯ

2016 год

От народа тайна разграбления природных ресурсов страны и личная
нажива чиновниками захоронена в пирамидах и властью покрыта мраком

В действующей системе управления страны государственные чиновники и их родственники автоматически плавно перетекают в олигархи; пост чиновника является как подготовительный институт для обогащения, в дальнейшем грабеж страны продолжается уже в качестве опытных олигархов. Чиновник становится на уровне вора при законе, подобие вора в законе. В этом случае есть страна, как государство, но государственность в такой стране отсутствует.

В клане чиновников и олигархов основная задача - схоронить наворованные богатства от народа страны в документальных пирамидах так, чтобы их найти было сложнее, чем фараоновские богатства в каменных захоронениях.

Полученные людьми богатства, ценности преступным, криминальным путем должны разыскиваться государством, подобно захоронениям времен фараонов, не только в каменных, но и в современных бумажных документальных пирамидах.

Ужасно, если описываемые события случились в недалеком прошлом; еще ужаснее, если подобное описанию может случиться в будущем, но, так или иначе, все равно ответственность за случившееся лежит на людях, которые находятся у власти в настоящем. Потому что именно эти люди, находясь у власти, оставили без внимания прошлое и создали предпосылки свершения подобного в будущем!

Не так важно, какие земли я указываю в описании при их дележе, то ли из-под морских просторов, или выделенные под олимпийские стройки, или отведенные земли из-под заповедных уголков и лесов; гораздо важнее, что за люди участвуют в этом дележе.

Не так важно, какие населенные пункты я указываю в описании, гораздо важнее, какие люди в них проживают и какие действия они производят за период своего проживания.

Не так важно, какой период жизни страны я описываю, гораздо важнее, что за люди находятся у власти и как они относятся и реагируют на происходящие события в этот период своего нахождения у власти.

© Богданов П.П., 2016

ПРЕДИСЛОВИЕ

Еще во времена  египетских фараонов их тела и богатства хоронили в пирамидах, в великой тайне от народа. Фараон с малой свитой особо доверенных лиц выезжал в дальние уголки своей страны и выбирал себе место построение пирамиды для будущего захоронения. При обследовании территорий он рассматривал много мест, тщательно изучая их, но своим поведением, мимикой лица, улыбкой,  не выдавал окружающим места своего захоронения. Люди, из близкого окружения правителя зная его нрав и обычаи племен, населяющие страну, сами не интересовались результатом выбранного места будущего захоронения тела и богатства своего покровителя. Каждый из свиты окружения правителя прекрасно знали, что стоит проявить малейший интерес  к выбранному месту захоронения, и его жизнь будет исчисляться минутами.

Проходят года, тысячелетия, меняются страны, континенты, но не меняется внутренняя человеческая духовная сущность – заиметь любой ценой больше власти и иметь больше других благ, привилегий и богатства, а заимев, затем жить с мыслью, как это все сохранить, и куда все это спрятать от глаз народа. Человечество разгадало многие загадки прошлого, в том числе определение похороненной личности, и о ненадобности захоронения ценностей в гробницах, осознав, что на том свете ни душе, ни телу ничего не надо. Но в свою очередь, используя опыт захоронения в пирамидах, разработали разного рода пирамиды, которые позволяют скрыть награбленные богатства и любые деяния человека.

Когда создается структура для общего денежного оборота – это именуется  банком. Когда создается структура для общего руководства и поддержания правопорядка и законности в  стране, снизу до верха, - это называется чиновники, разделяющиеся по ведомствам. Когда из общества избираются судьи – это представляется судейским обществом.  Но  когда у этих структур возникает общая цель – личная нажива,  это уже называется пирамидой, или кланом. Постепенно  создаваемые ранее  пирамиды,   денежные, олигархические,  бандитские, чиновничьи,  судейские, документальные, словесные (СМИ и К*),  в настоящее время между собой переплетены крепкими связями коррупции, и все они имеют единственную цель личной наживы. Используя государственные структуры, монолит и сплоченность, в  созданной пирамиде, они получают личную выгоду. Устойчивость пирамиды основывается на тайне скрытия  деяний, редкой сменяемости членов, родстве, дружбе, в пирамидах принято обращение братан, в иных друзья. Чем больше в стране создано  подобных пирамид, тем больше разворовывается бюджет страны, тем меньше в этой стране государственности,  тем беднее живет народ.

Созданные в последнее десятилетия две пирамиды,  документальная, которая путем создания подложных документов, позволяет скрыть любые богатства в любой точке Земли, приобретенные криминальным путем. Точно так же, как и раньше фараон, так и сейчас большой и малый чиновник, олигарх,  вор в законе, или при законе, мечется по Миру в поисках выбора места захоронения своих несметных богатств наворованных у народа своей страны. Малейшее подозрение в разоблачении этих захоронений,  чревато таким же наказанием, как и в фараоновские времена.

Словесной пирамидой (СМИ и К^О), путем ничего незначимых рассуждений перед  простым народом,  власть пытается словесно оправдать любые действия всех ими созданных пирамид в стране, на «ярких примерах» из других стран навести страх о порочности разоблачения и уничтожения в стране пирамид и страшных последствиях для народа этого разоблачения, не упоминая о безболезненных для страны способах ликвидации созданных коррупционных пирамид.  Но, сколько бы власть не воздвигала словесных благ для народа, убеждая о сладостях и прелестях жизни  за их период правления, от этих слов жизнь простого человека не станет сладостнее и прелестнее, а остается на том же уровне, на каком ее преподносят народу чиновники из чиновничьей пирамиды.

Выстроенная словесная пирамида правителем любой страны, предназначена убаюкать народ и забыть природную сущность, если у чиновника, олигарха, богатство непомерно приросло, то у простого народа, оно убавилось. Не важно, то ли это выражается в денежном исчислении, то ли в природных ресурсах страны, принадлежащих народу.

ТАИНСТВЕННЫЕ

ТАИНСТВЕННЫЕ

ЗАХОРОНЕНИЯ

Два молодых рыбака доставали из сеток скудный улов и рассуждали о нелегкой своей рыбацкой доле.

- Ты знаешь, Гриша, дедушка мой рассказывал, что в этом Азовском море было раньше рыбы очень много. Они в бригаде налавливали столько, что тракторными тележками вывозили белугу, севрюгу, осетрину на рыбные заводы на переработку. А рыбные заводы были в каждом населенном пункте, по всему побережью, а в районном центре было три рыбных завода. Рыбацкие станы стояли на каждом трех-пятикилометровом расстоянии. А судака да тарани было столько, что насолят люди рыбы, а ее никто не покупает, и она никому не нужна, вот висит рыба во дворе и на чердаке и никому не нужна, хоть бери и даром раздавай. И ты знаешь, что с ней делали, Гриша? Люди брали и зимой рыбой топили печки, - рассказывал Алексей, один из рыбаков.

- Да ты что, Леха, эти люди что – или с ума сошли, или рыбы было столько, что по ней ходили? - возмутился напарник по рыбной ловле Гриша.

- Да никто, Гриша, не сходил с ума, и рыбы было в меру, и ездить ездили по дорогам, а не по рыбе, а просто был порядок. Приходило время лова рыбы, тогда и ловили, а при запрете лова рыбы, да особенно при нересте рыбы никто в море не выходил. Ну, там может по мелочи в плавнях, кто и выходил поймать нажарить, а по-крупному не забалуешь. А сейчас Азовское море стало лужа лужей, так в луже хоть лягушки есть, а в нашем Азовском море и жаб нет. Я слышал, Гриша, что Азовское море хотят осушить, и на всей территории бывшего моря будут заниматься сельским хозяйством, - пояснил Алексей.

- Что, прямо по воде будут сеять пшеницу и свеклу, как рис? – с интересом спросил Гриша.

- Нет, Гриша, не по воде будут сеять пшеницу и свеклу, хотя Азовское море стало совсем мелким, но это рис так выращивают, и то - всю воду сливают, убирают, потом опять сажают, заливают водой, в общем, мороки много с рисом, а тут совсем другое дело.

Вон тех двух мужиков видишь, что вон там, на лодке сидят, что нам Петрович поручил их на рыбалку отвезти? А они из Москвы приехали, ученые по этой части какие-то, гидрологи называются. Один из них Петровичу рассказывал, а я подслушал, что Азовское море ничего хорошего не дает, сказали, что рыбу и за границей купят, а вот с сельским хозяйством не все ладно. Вот уже все и обсчитали, и проект составили, что будет выгоднее для страны перекрыть Керченский пролив дамбой, и Азовское море осушить совсем, и на месте бывшей территории моря распахать поля и тогда сеять пшеницу, подсолнухи и свеклу на этой земле. И это все гораздо выгоднее, чем сейчас, нет ни рыбы, ни сельского хозяйства. Вот будем мы готовить уху, да не из того, что мы поймали, а Петрович нам дал рыбы для ухи, и пожарить, тогда мы их и расспросим, этих ученых из Москвы, что к чему, - пояснил Алексей на правах старшего.

Как только начали готовить уху в доме рыбака, на рыбацком стане, так сразу Гриша и начал спрашивать о дальнейшей судьбе Азовского моря у двух ученых, чтобы подтвердить то, что ранее услышал от Алексея.

- Вот вы люди ученые, из Москвы, поясните нам, деревенским ребятам, что будет с Азовским морем? Я слышал, что поставят дамбу от Таманского до Крымского полуострова, осушат всю территорию, тогда воды не будет, а что же будет? Мы просим вас, расскажите, поясните нам, бестолковым людям, как это будет? – ноющим голосом просил Гриша двух ученых, которые, сидя за столом наливая по рюмке, закусывали балыком давно забытой в этих местах осетрины.

- Ну, что можно сказать по этой части? - начал один из ученых.

- А ничего, Николай Иванович, не надо говорить, вот прямо абсолютно ничего не говори. Подписку давал? Давал, что нигде ни единым словом обязуюсь не упоминать об этом. Писал? Писал, вот и не надо ничего говорить, - подчеркнуто официально, в приказном тоне сказал второй ученый из Москвы.

- Илья Иванович, я вам запрещаю разговаривать в таком тоне со мной, я на правах старшего из представителей проектного института могу сам решать, что мне говорить, а о чем умолчать. Я счел возможным этим двум ребятам, двум нашим коллегам по рыбалке, которые организовали нам отдых, да еще порадовали нас душевно, рассказать все откровенно. Я несколько лет не кушал балыка из осетрины, а вкус черной икры я вообще забыл, и считаю, что здесь, в этой глуши, можно немного пояснить двум молодым людям о судьбе Азовского моря. Тем более, что их судьба как рыбаков тоже здесь затрагивается, так что я счел возможным вкратце рассказать им, что здесь будет происходить в ближайшем будущем, - закусывая рюмочку коньяка черной икрой, говорил Николай Иванович.

- Ну, как знаете, мое дело было вас предупредить, а вы решайте сами, что говорить, а о чем умолчать, - четко отчеканил Илья Иванович, встал и вышел на улицу к протекающему каналу, находящемуся около домика.

- Так вот, я и говорю, что построим дамбу от Таманского до Крымского полуострова. Русло реки Дон пойдет по глубокой стороне территории бывшего моря, а русло реки Кубань соединится с руслом реки Дон, вниз по течению, и две соединенные речки пройдут одним руслом через проем дамбы. В связи с ликвидацией Азовского моря, как такового, нам не будет требоваться судоходства, и мы можем поставить несколько турбин для получения электроэнергии. Это одно преимущество. Но, самое главное, мы выкачаем воду из акватории бывшего Азовского моря, осушим его и получим территорию, равную еще одному краю сельскохозяйственных угодий. Условно назовем его – регион Российской Федерации, Южный край, - торжественно объявил Николай Иванович перед аудиторией в два человека, внимательно слушающих докладчика.

А Николай Иванович в это время налил рюмочку коньяка, выпил ее и закусил черной осетровой икрой.

- Нет, Николай Иванович, я не пойму, вот здесь, где мы сейчас рыбачили на лодках, не будет воды, а будут поля? – допытывался Алексей у ученого.

- Вот именно, там, где мы рыбачили, в самое короткое время будут раскинуты сельскохозяйственные угодья с помидорами, с цветущим подсолнухом, пшеница будет колоситься на этих просторах. Там, где недавно разгуливала водная стихия, будут бушевать человеческие страсти, как можно больше захватить себе гектаров земли, а потом, подготовив почву под посевы, как можно больше вырастить высокий урожай сельскохозяйственных культур. При современной технике из водной стихии, которую мы имеем пока сейчас, сделать сельскохозяйственную стихию, можно сказать так, это не составит огромного труда, а самое главное – не займет многого времени. Тем более, что у вас здесь климат теплый, засушливый, процесс осушения болотных площадей не займет много времени, - наливая очередную рюмочку коньяка, пояснял Николай Иванович.

За время своего рассказа ученый заметно захмелел, язык у него немного заплетался и, увидев входящего в дом Илью Ивановича, он залпом выпил рюмку, чуть вздрогнув и крякнув, стал закусывать ухой из осетрины, периодически закусывая икрой. Больше ни единым словом не обмолвились два ученых о будущем этих мест. Илья Иванович так и продолжал дуться на своего напарника по рыбалке, Николай Иванович дулся на коллегу за грубое его одергивание в домике рыбака.

Гриша и Алексей доставили на берег двух ученых. За время пути на лодке от домика рыбака до берега Николай Иванович слегка поспал в лодке и теперь выглядел совершенно свеженьким. На берегу их встретил Петрович, который и организовал для ученых рыбалку и отдых. Тут же ученых ожидала машина, которая была занаряжена на Тамань, на место планируемого строительства дамбы. Петрович был очень сообразительный человек, дальше он мог сам додуматься, что к чему, но на всякий случай водителю он поручил побыть два-три дня с учеными на берегу Керченского пролива и потом, выяснив некоторые вопросы, вернуться домой.

Отправив ученых с водителем, Петрович посадил перед собой двух рыбаков и внимательно посмотрел им в глаза, от такого взгляда Гриша с Алексеем съежились.

- Да не, Петрович, у нас ни в одном глазу, мы старались накачать их до разговорной кондиции, правда один, тот, что поменьше, никак не хотел говорить и тому, высокому, запрещал. Так тот, высокий, выпил, потом еще, и все рассказал нам, как оно есть и как оно будет, - с испугом заверил Алексей своего благодетеля.

- Как оно есть, я и без них знаю, а как будет вот на этом месте, Леха, стоп и поподробнее и обстоятельнее, - распорядился Петрович.

Ребята хорошо знали Петровича и понимали, что от качества их доклада зависит сумма вознаграждения за исполненное ими задание. Все подробно и обстоятельно рассказывали два молодых рыбака о том, что им поведал ученый. Петрович, как опытный лоцман, направлял разговор в нужное русло, то сдерживая одного и давая возможность выговориться другому, словно по очереди пропуская суда через ручеек речи, затем сдерживая того, который выговорился, давая возможность выговориться первому. А ребята друг перед другом старались выложить ему весь разговор с учеными, не пропустив ни единого слова. Все до мелочей ребята вспоминали и рассказывали, о чем говорил ученый Николай Иванович, вспоминая с осуждением, что второй вообще мог сорвать задуманное Петровичем, хорошо, что он куда-то ушел в начале разговора, а потом все время молчал.

- Так, ребята, вы молодцы, все хорошо сделали, умненько себя вели, у них ни тени сомнения не закралось в отношении нас, что нам что-то надо от них, кроме рыбалки, - похвалил Петрович ребят.

- Знаете, Петрович, вот тот ученый, Илья Иванович, он чего-то заподозрил, что мы не зря поехали с ними на рыбалку, а может, мне показалось, но он того, Николая Ивановича, отстегал словами сильно, чтобы он лишнего не болтал, - пояснил Леха.

- Хорошо, как было дело, это уже не важно, гораздо важнее, что мы узнали, что они затевают, и мы посмотрим, что из этого получится. Да, ребята, раньше здесь было много рыбы, да какой рыбы - белуга, севрюга, осетрина, - сейчас такая рыба никому и не снится. Тогда можно было жить рыбацким промыслом, сейчас все выловили, и маточное поголовье, и всю молодь рыбы выловили, это труба, это конец этому водоему, в него никто не будет вкладывать деньги. Вложить миллионы в море, чтобы снова все выловить, - этого никто не будет делать. Сейчас море только мешает, вот поставят дамбу между двумя полуостровами, Таманским и Крымским, соединят два берега, и дамба готова. Останется осушить территорию бывшего Азовского моря, и все, бери паши и засевай весь, как ученый назвал, Южный край. Выращивай коров, свиней, бычков, курей, да что угодно. Бог ты мой, тут будет такая богатая пашня, что урожайность зерновых вырастет в два раза, - со знанием дела говорил с восхищением Петрович, а сам все время что-то в голове подсчитывал и прикидывал.

- Петрович, еще один из ученых, Николай Иванович, сказал, что осушение болотистых земель начнут от северной части территории бывшего моря, где мы сейчас находимся, - вспомнил Гриша.

- Все до мелочей вспоминайте, ребята, все сейчас важно, все вам зачтется, как говорят, при розливе в рюмку. А теперь, ребята, слушайте меня внимательно, я вас беру к себе на работу, теперь вы каждый день будете ходить сюда, ко мне во двор, на работу, а я буду вам платить заработную плату. Пока не ропщите, буду платить скромно, но придет время, и вы будете получать у меня не меньше других, а может, и гораздо больше. Все зависит от вас, а про то, где вы были, что слышали, что говорили, никому ни единого слова. Узнаю, голову оторву и свиньям на корм выкину. Я понятно сказал? – сквозь зубы процедил Петрович и внимательно смотрел то на Гришу, то на Алексея.

При этих словах, особо при таком взгляде Петровича, у ребят поползли мурашки под рубашками, и на лбу выступил холодный пот. Они знали Петровича со своих детских лет, им их родители рассказывали про похождения Петровича по всей стране, а те в свою очередь узнавали от разных людей, которые ездили в гости, кто в один город, кто в другой.

На рыбалке, сидя в лодке, Алексей пересказывал Грише рассказ одного мужчины, как он отвозил свою родственницу в станицу, в психбольницу.

- Вот недавно один мужчина рассказывал в кафе, за кружкой пива, что в одной станице, недалеко от их села, есть психбольница для психических больных, а в этой психбольнице работает главным врачом родная тетка Петровича, ее зовут тетя Клава. Так вот, эта тетя Клава уже давно выписала Петровичу справку о его психическом заболевании, да, там такая справка, что ему можно делать все, и ему ничего не будет. Говорят, Петрович одного мужика сильно ножом порезал, ну, не насмерть, но сильно, забрали Петровича в милицию, подержали, подержали и выпустили. После этого мало кто с ним хочет связываться, а здесь вообще милиция его не трогает, а обходит стороной. Но еще сказал этот мужик в кафе, что такая же справка, как у Петровича, есть у его брата, у дяди Володи. А теперь такую же справку Петрович недавно привез своим племянникам, Николаю и Сергею, - с какой-то долей страха рассказывал Алексей своему другу Грише, хотя на рыбалке не было ни одной души за версту.

Так что ребята знали, что у Петровича не забалуешь, если Петрович сказал, то так и будет, и если пообещал, то сделает, как задумает. Посылая ребят на задание, Петрович и сам еще особо не понимал серьезность положения затеваемого мероприятия. Но послал ребят со старым знакомым из Москвы, когда-то тот приезжал в былые годы к Петровичу, когда рыбки было больше в море, да и приезжий платил щедро за услуги организации рыбалки, и они сами были гораздо моложе. Но прошло время, рыбы в море не стало, всю уничтожили браконьеры бездушной рыбной ловлей круглыми сутками и круглый год. Годы шли, Петровичу пришлось перебиваться тайным браконьерским промыслом, тем, что осталось в море из рыбы и случайными заработками в сельском хозяйстве, а его знакомый из Москвы за это время стал ученым, большим начальником, так они и встретились как бы случайно. За столом, перед рыбалкой Петрович услышал о цели прибытия из Москвы своего знакомого, и что-то словно подсказало Петровичу, что в этом деле, затронутом гостем, есть и твоя дальнейшая судьба. Петрович собрал последние запасы от недавнего улова осетрины и остатки черной икры из морозилки, у соседа занял денег на бутылку коньяка.

- Знать бы, окупится ли все это? - думал Петрович, провожая ребят с учеными на рыбалку.

Но по прибытии ребят с рыбалки, слушая их рассказ о дальнейших планах, о судьбе моря и дальнейших действиях с территорией Азовского моря, Петрович почуял, что не зря он отдал последнюю осетрину, и не надо жалеть, что на нее уже был покупатель, а он отдал ученым. Не зря он достал из заначки черную икру и занял деньги у соседа на бутылку коньяка. Он еще не осознавал до конца, что из этого может выйти конкретно, но чуял всем своим нутром, что в этом намечалось что-то серьезное и вырисовывалось большое будущее в его жизни.

Был у Петровича знакомый судья, который приезжал раньше к нему на рыбалку и оставил ему свой номер телефона. Хотя это было давно, Петрович решил ему позвонить. На звонок сразу же ответили, но женский голос, Петрович представился и назвал, кто ему нужен. Вскоре послышался знакомый мужской голос.

- Я вас слушаю, Петрович, что, рыбалка есть хорошая? – шутя спросили на том конце провода.

- Да, нет, Александр Иванович, тут, похоже, скоро рыбалки совсем не будет, так я….

- Ни единого слова больше. Вы, Николай Петрович, где сейчас, дома? Я к вам срочно приеду, - приказным тоном сказали на том конце провода.

- Александр Иванович, так до нас почти двести километров, - стал возражать Петрович, но в трубке послышались частые гудки, и на том конце провода положили трубку.

Петрович покрутил в руках трубку и положил ее на рычаг. Через час с минутами шикарная машина подкатила к дому Петровича, из нее вышло два человека, один из них был знакомый Петровичу, а другой был в синеватой прокурорской форме. Николай Петрович, встречая прибывших гостей у калитки, смотрел внимательно на приезжих, раздумывая, к чему бы такая спешка. Видно было, что оба прямо с работы срочно приехали к нему по первому намеку о каких-то разговорах о море.

- Видно, очень серьезное дело затевается вокруг строительства дамбы и осушения моря, если эти высокопоставленные работники судейского сообщества и прокуратуры с большими звездами при первом упоминании, что он что-то знает про это, бросили все и примчались ко мне, - здороваясь с приезжими, подумал Петрович.

- Николай Петрович, вы по телефону мне высказали сомнения о дальнейшей возможности рыбалки в море. Вот с этого места, я прошу вас, изложите подробно нам двоим, с этим товарищем, - присаживаясь в беседке во дворе, говорил приезжий судья, знакомый Петровича.

Николай Петрович и сам понимал, что рано или поздно ему надо будет искать себе компаньонов по выясненной им тайне у ученых о дальнейшей судьбе моря. Ну, узнал он тайну, пусть даже великую, и что с этого, сколько ему сидеть с этой тайной, ничего не делая, пока тайна не станет явью для всех? Тогда зачем он ее узнавал? Зачем потратился на ученых, на ребят, привлек их к работе, а им надо платить, или он их просто обманул, тогда в том числе и себя? Все это мелькнуло в голове после просьбы судьи рассказать, что ему известно о тайне моря.

- Да, я все расскажу вам, Александр Иванович, что сам узнал по великой тайне и за большие деньги, - выдавил из себя Николай Петрович.

При этом Николай Петрович прикидывал то, что раз эти люди бросили все дела и прибежали выпытать все, что он знает, тут надо не продешевить и набить себе цену, получив заверения от прибывших гостей, что его не кинут.

- Можете не беспокоиться, Николай Петрович, мы вас не бросим в одиночестве, со мной приехал очень значимый человек из прокуратуры, который в этих делах мастер высочайшего класса, как и в своих профессиональных делах, - словно угадывая мысли собеседника, заверил судья.

Николай Петрович изображал свое колебание и сомнение, все время помнил, что в этом деле нельзя продешевить. Когда он понял, что имеет дело с более подготовленными людьми в этих делах, чем он сам, и их ему не переиграть, махнул рукой и начал рассказывать подробно тайну моря, которую он сам, с помощью ребят, выпытал у ученых. Слушатели за время всего рассказа не проронили ни единого слова, а только все сказанное кратко записывали себе в блокнот.

- Решаем так: все, о чем вы рассказали нам, - никому ни слова, пока ведем подготовку документов и ждем формирования органов власти на местах, и как только будут подписаны приказы о назначении должностных лиц, подчеркиваю, сразу же в этот день, подписываем все подготовленные документы на право собственности участков земель за намеченными людьми. Николай Петрович должен сразу же перебираться в места, отведенные под сельскохозяйственные угодья, записанные на него и наших товарищей, он должен являться нашей опорой прикрытия при оформлении всех участков земли. Вот тут мы будем обоюдно значимы и необходимы друг другу, чтобы у Николая Петровича не возникало мысли, что его кинут или, если помягче сказать, оставят за бортом в водах убывающего моря, - пошутил приезжий в прокурорской форме с большими звездами.

- Будем прощаться, у тебя, Николай Петрович, есть мой телефон, ты всегда на связи со мной, а я уж дальше по цепочке, соответственно, со всеми, - пояснил приезжий судья, и они сели и уехали.

Николай Петрович после отъезда двоих высокопоставленных гостей еще долго сидел в беседке и перебирал в мыслях весь произошедший разговор с приезжими, все так быстро получилось, что ему казалось, это было во сне, и надо было мысли привести в порядок.

Прошло некоторое время, и Николай Петрович уже подумывал, что про него забыли люди, которые к нему приезжали на машине, судья и прокурор. По разговорам он слышал, что на Керченской переправе шли полным ходом строительные работы. Потом прошел слух, что насыпали дамбу, на бывшей территории моря совсем мало осталось воды, местами вода разливалась небольшими прудами.

В скором времени на бывшее побережье моря нагнали столько техники, что заехать на рыбалку на дальний берег протекающей речки стало очень сложно, приходилось искать знакомство со строителями, чтобы беспрепятственно проезжать к воде. А потом прошел слух, что установили мощные насосы на остатках воды, и в считанные дни воды совсем не стало. Везде камыши, камыши, куда не кинь глазом, всюду камышовые кушири. Медленно застраивались земли бывшего моря, постепенно, мало-помалу население Южного края прибавлялось. Быстро разрасталась столица Южного края, строились на территории хутора, поселки и станицы. На самом севере, где раньше был северный берег моря, была просторная площадка земли, в виде огромной поднявшейся косы земли, которая была особо заросшая куширями. Кто бы ни ехал, кто бы ни шел, все, ругаясь, говорили, что в этих куширях и заблудиться можно. Вот там и разместился населенный пункт Кушириевка, который постепенно разросся в село, а затем жители нарекли его станицей Кушириевская. По своему расположению этот населенный пункт был в самом выгодном плане от других населенных пунктов. Недалеко от станицы проходит трасса, соединяющая с Ростовом, и, благодаря примыканию к твердой почве бывшего берега моря, станица Кушириевская и весь Южный край стали быстрее разрастаться и прирастать населением. Через станицу Кушириевскую стала проходить трасса, обеспечивающая связь со всем краем, все грузы и строительные материалы для всего края проходили через эту станицу. За короткое время станица быстро начала осваиваться людьми, в числе которых был и Николай Петрович со своей семьей и со своим братом, Владимиром Петровичем Цыпун, у которого была жена Надежда Сергеевна и два сына, старший - Николай, и чуть поменьше - Сергей. Вскоре станица разрослась в большой населенный пункт, люди со всех концов ехали и ехали, вся северная территория бывшего моря была осушена.

Когда начали просачиваться слухи среди народа, что на территории бывшего Азовского моря образован Южный край и назначен губернатор края, Рвачев Александр Никитович, вот тогда и решил Николай Петрович со своим семейством провести первое в своей жизни совещание. Собрал всех родственников глава семейства у себя в беседке, организовали на мангале шашлык, Николая и Сергея послали за пивом, те набрали пива на все деньги, которые дал Николай Петрович.

- Зачем столько много пива? – спросил отец сыновей, которые, надрываясь, тащили банки с пивом.

- Чтобы два раза не бегать, я их попросил, - защитил ребят от нападок отца, дядя Коля.

Все вроде было готово для семейного совещания, дымился готовый шашлык, налито в бокалы было пиво, но Николай Петрович все чего-то медлил, переставляя то стул с места на место, то пиво кому предложит долить. Нет, не мастер был он говорить, лучше бы предложить родственникам в карты сыграть, но среди своих родственников он никогда не играл. Он и сам уже понимал, что надо начинать говорить с близкими людьми о деле.

- Так вот я и говорю, что назначенного губернатором Рвачева Александра Никитовича я знаю давно. Я его знал еще тогда, когда он был просто Александром, или Сашей, тогда он работал комсомольским вожаком на захудалом предприятии, потом - инструктором райкома комсомола. Затем вернулся Саша Рвачев назад, на так называемый комбикормовый завод, я там был и раньше; как вы все знаете, мы с братом Володей перепробовали разные способы добывания куска хлеба для своих семей. Торговали и рыбой на рынке, скупали у рыбаков, солили, вялили, живьем торговали. Закупали скот у крестьян, резали дома и торговали мясом на рынке, а когда резали свиней, во дворе стоял такой поросячий визг, что у меня до сих пор стоит он в ушах. Соседи просили не резать рано утром, детвора просыпалась во всей округе, а как не резать рано, когда зарезали – и сразу на базар свежее мясо. Затем перешли на торговлю зерном, немного своего выращивали, закупали у фермеров пшеницу, ячмень, кукурузу и все остальное и возили на переработку на комбикормовый завод. Вот там я и встретился с Рвачевым Александром Никитовичем, мы сдавали зерно, а брали с завода комбикорм и продавали на рынке. Раньше на заводе стояла одна дробильная машина для дробления зерна, называется в народе рушка, примитивного образца, такие же стояли в каждом колхозном свинарнике. Потом Александр Никитович стал депутатом Государственной Думы, и пошло у него дело веселее на этом заводике, появилось новое современное оборудование, но еще все было не передовое, а на уровне кустарного производства. Сейчас Саша стал губернатором, немного поработал, вот только-только, а ребята говорят, что уже установлено все новое современное оборудование на заводе, и к заводу приобретен хороший, большой, современный элеватор. Поговаривают близкие к губернатору люди о покупке спиртового завода по переработке отходов и излишков зерна, намечен на оформление самый современный завод по выработке спирта из зерна. Мы скоро сами вырастим урожай зерновых и начнем сдавать свое зерно на комбикормовый и на спиртовый завод, тогда и посмотрим, как и что там изменилось. Я к чему это говорю, чтобы каждый осознавал себя частью нашей семьи и старался изо всех сил приносить пользу - вот на примере губернатора Рвачева можно видеть, как из захудалого заводика расширяется производство. Да, понимаю, вы скажете - так то же губернатор. А вы знаете, у нас не меньше друзей, знакомых его уровня, а порой и выше его уровня, вот с ним мы и должны наладить хорошие дружеские отношения, тем более, пользуясь старым с ним знакомством. Но это в будущем, а сейчас для развития животноводства нужны корма, а для кормов нужно вырастить разные зерновые, а для этого нужна земля, причем, много земли. Вот Саша Рвачев в первую очередь набрал очень много земли в свое владение, он сразу прибрал к рукам землю, а теперь он пойдет развивать животноводство так, что его никто не остановит, да, признаться, его никто и не будет останавливать, - рассуждал Николай Петрович.

- Так кто же губернатора остановит, Николай Петрович? – вступила в разговор жена Владимира, Надежда Сергеевна.

- Правильно, Надежда, никто его не остановит, и мы его останавливать не собираемся, но на его примере и наших знаниях о нем, нам будет проще набрать земли с помощью него и других высоких чинов знакомств, мы и должны это использовать в наших интересах. Последнее я хочу сказать, что надо жить дружно, это самое основное, потому что скоро сюда, в станицу, набежит народу столько, что за землю будут драться, а то и глотки будут друг другу грызть, а мы должны набрать много земли, кроме того, взятую землю надо сохранить и приумножить. Надежда Сергеевна, приготовься взять на себя ответственность за оформление и учет всего будущего, ведь техникум бухгалтерского учета у тебя за спиной. Николай с Сергеем займутся молодыми ребятами, изучите этот вопрос, сколько их, какие, чтобы потом их брать на работу. Володя будет по хозяйству на подхвате, моя жена, Марина, будет моим верным помощником. А я буду осуществлять общее руководство этим делом и заниматься расширением знакомства с высшим начальством, способствующим укреплению и расширению нашего благосостояния, - богател пока еще только мыслями Николай Петрович.

Пошли слухи, что по Южному краю начали оформление в собственность и сдачу в аренду земли. После этих слухов прошло некоторое время, и к дому Николая Петровича подкатила на большой скорости шикарная машина, и из нее вышли три человека в прокурорской форме. Посигналив, приезжие стали ждать около машины, когда Николай Петрович выйдет им навстречу. Хозяин дома вышел и осмотрелся: вокруг никого, кроме трех приезжих мужчин, на улице не было. Он еще раз осмотрелся, ему все не верилось, что люди приехали к нему, из некоторых дворов были обращены любопытные взгляды людей на приезжих.

- Перестань бояться, Николай Петрович, это остается все в прошлом, до нашего знакомства, а теперь ты будешь самым уважаемым человеком в округе, – громко говорил один из приезжих прокурорских работников.

Подходя ближе к машине, Николай Петрович внимательно стал рассматривать трех приезжих гостей. Один был тот, что приезжал раньше с судьей, он также был при погонах с большими звездами, второй был тоже в форме, тоже с большими звездами, но Петрович с ним раньше не встречался, а третий был со звездами меньшего размера, но в усмешке и манерах третьего было что-то знакомое.

- Чего, Петрович, так уставился, не узнаешь, что ли? – грубо спросил приезжий, подходя к Николаю Петровичу поближе, протягивая руку.

Присмотревшись, Николай Петрович чуть не ахнул, в приезжем он узнал того прокурора, который его допрашивал, когда его задержали на маленькой станции после того, как он играл в вагоне в карты.

Давненько это было, но тот большой кон в карточной игре не сразу забудешь, и тех ребят, которые играли против него вчетвером, тоже не забудешь. В той игре Петрович держал банк, и понял уже тогда, когда был набран большой кон, что против него играет договорная команда. В этом случае первый игрок идет на весь кон, второй и третий игроки тоже идут на все деньги в кону, из расчета, что все равно кто-то выиграет все деньги. Четвертому отведена роль загребалы, который любой ценой обязан выиграть весь кон. Наклонившись к столу и уставив взгляды на огромную кучу денег, все наблюдали за каждым взглядом банкомета. Петрович передумал многое, хотел бросить все и сойти на первой попавшейся станции, слишком большой был риск. Тех троих он кинул элементарно, не прибегая к сложным махинациям карточной игры. Из рукава карту достал незаметно и выиграл у первого, у второго он выиграл, изображая, вроде его укусила муха, потянулся почесать спину – и нужная карта на столе. У третьего выиграл большой кон, когда невзначай, при подаче себе карт из колоды, «случайная» карта выпала на пол, на самом деле она была подкинута ногой из тапка Петровича, которая была как раз кстати к его картам, чтобы набрать общую цифру для выигрыша двадцать очков. С четвертым игроком - здесь другое дело, гораздо сложнее, все игроки отыгрались, и вся надежда возлагалась только на последнего, четвертого игрока. Восемь глаз следят за твоим каждым движением не отрываясь, совсем надо быть дураком, чтобы пойти на аферу, Петрович был не самоубийца. Он потихоньку подавал карту за картой, у всех на виду, своему противнику - что будет, то будет, решил мысленно Петрович. Чудо случается очень редко, но оно случилось: после пятнадцати очков Петровичу пришла шестерка, в банке огромная сумма, а у Петровича очко, и при таком тщательном контроле, что сомнений в подтасовке с четвертым игроком ни у кого не возникло. Все четверо парней долго смотрели под столом, обыскали Петровича, но все было чисто. А что было искать, когда все заготовки Петрович израсходовал еще до этого. Петрович быстро вышел из вагона, станция была маленькая, остановка была короткая - в две-три минуты, и поезд с ребятами поехал дальше. Но Петрович не заметил, как с ним вместе из этого же вагона вышел небольшого росточка мужчина и сразу же подошел к нему.

- Мужик, надо делиться, мне половина от кона причитается, - нагло заявил мужчина.

Петрович посмотрел внимательно на мужчину, и вспомнил, что он лежал на второй полке плацкартного вагона, знать, он мог просматривать всю игру.

- Как же он не поднял шумиху в вагоне, подними этот вопрос он в вагоне, мне была бы хана, - мелькнуло в мыслях Петровича.

- Ладно, мужик, я тебе отвалю приличную сумму и дело с концами, - предложил Петрович.

- Я тебе сказал, что мне причитается половина кона, и весь базар, - заорал тщедушный мужичок.

Станция была небольшая, но, видимо, народ ожидал прихода поезда и от нечего делать окружил спорящих, стали их слушать. Откуда ни возьмись, появился наряд милиции и двоих, Петровича с коротышкой, доставили в милицию. Маленького человечка выпустили, а Петровича направили в прокуратуру. После трех дней Петровича тоже выпустили, в руках ни копейки денег, только билет, выданный ему прокурором.

- А, Николай Петрович, вижу, вспомнил Игоря Александровича и прошлые свои похождения, да ладно, кто старое помянет и, как говорят, далее по тексту, - улыбаясь, говорил приезжий прокурор, подходя и обнимая Николая Петровича.

Похоже, что при поездке сюда, прокурор переусердствовал перед своим начальством, и сказал, что он хорошо знает Николая Петровича Цыпуна, но по поведению самого Петровича об этом не скажешь, и эту возникшую неловкость надо было исправлять.

- Нет, почему же, я, Игорь Александрович, хорошо помню тот случай, и спасибо, Вы меня сильно выручили, я добрался домой благополучно, все хорошо, - улыбаясь, благодарил Николай Петрович прокурора.

Хотя прошло после этого случая лет десять, пятнадцать, но Петрович говорил так, как будто это было вчера. Но эта тема разговора была предложена в разговоре самим прокурором, а Петрович просто сориентировался «на местности» мгновенно. Сказывалась карточная привычка, и не говорить же ему присутствующим о том, что этот прокурор выгреб себе весь выигрыш и его оставил без копейки, и он на него был такой злой, что долго его еще помнил.

- Давайте, Николай Петрович, мы пройдем в вашу хорошую беседку, и там заодно перекусим и побеседуем о предстоящих очень серьезных делах, - предложил второй приезжий, который был тот раз.

Третий в прокурорской форме вел себя, как сторонний наблюдатель, похоже, знакомясь с обстановкой и с самим Николаем Петровичем, он выглядел солиднее и постарше.

- Да, да, проходите в беседку, я сейчас принесу кое-чего перекусить, – сказал Петрович, собираясь пойти в дом.

- Ничего, Николай Петрович, не надо нести, идемте в беседку, у нас все с собой. Игорь Александрович, сообрази всего, что требуется, пока я и Леонид Григорьевич побеседуем с Николаем Петровичем, так сказать, посекретничаем втроем, - приказал прокурор с большими звездами своему коллеге помладше, похоже, не только годами, но и должностью.

- Хорошо, Андрей Владимирович, я быстренько все сделаю, - с готовностью ответил второй прокурор.

- Давайте знакомиться, Николай Петрович, меня зовут, как вы уже слышали, Андреем Владимировичем, я являюсь заместителем прокурора Южного края, а это Леонид Григорьевич Корнелюк, назначенный прокурором Южного края, а тот человек, который хлопочет у стола, это старый ваш знакомый Игорь Александрович, мой помощник; теперь все дела, назовем их сельскохозяйственными, будет вести и частично решать он. Сегодня я побеседую с вами, введу в курс дела своего непосредственного начальника, Леонида Григорьевича, и ему передам все дела. Теперь он для вас, как говорят, отец родной, его распоряжения – для вас закон. Прежде всего, на вас будет возложена необходимость вашего присутствия при оформлении земли в собственность, перед каждым оформлением вас будут инструктировать, подробно рассказывать ваши действия. Вот что касается, кому, сколько, какой участок, это будет решать лично Леонид Григорьевич, это потом он выкроит время и с вами встретится, и подробно все обсудит и вам даст инструкцию по вашим действиям. Ваша задача, Николай Петрович, состоит в том, чтобы строжайше следить здесь, на месте, за безусловным выполнением намеченных Леонидом Григорьевичем планов. Первое время на ваши плечи возлагаются обязанности, чтобы на всей территории оформленных земель наметить и проследить, как использовать эти сельскохозяйственные земли по назначению, это пока задание на первое время. Потом вашей основной задачей будет осуществлять общее руководство всеми участками земли. До тех пор, пока каждый собственник освоится в новой для себя сфере деятельности, в сельскохозяйственной, вы будете осуществлять общее руководство. А потом сам собственник будет планировать, как использовать свои участки земли, по какому назначению, или это будут делать его помощники. В этих делах вы сейчас гораздо опытнее нас, обработка, засев и уборка - это забота ваша, подберете себе хороших помощников, агрономов, трактористов и людей других нужных специальностей, все это требуется сделать вам. Я надеюсь, у вас наберется десятка два, три надежных специалистов, которым можно будет доверить двадцать, тридцать тысяч гектар пахотных земель? - после этих слов говоривший заместитель прокурора края внимательно посмотрел на Николая Петровича, вид у того был испуганный и растерянный.

- Возможно, и больше потребуется земли, если сюда подключатся московские коллеги, а они обещали сюда подъехать, интерес у них огромный к этому бизнесу, - поправил своего заместителя прокурор края Леонид Григорьевич.

После сказанных прокурором слов о дальнейших задачах Николая Петровича, у того пересохло во рту, глаза расширились, и он тупо смотрел на Андрея Владимировича, переводя взгляд на рядом сидящего Леонида Григорьевича. Начиная разговор с приезжими прокурорами, да и тот раз, разговаривая со своим знакомым судьей, Николай Петрович представлял себе, что речь пойдет о нескольких гектарах, ну там, в пределах триста, четыреста гектаров на человека, максимум, на что он мог мысленно прикидывать - порядка двух, трех тысяч гектаров общей площади. А тут сразу замелькали такие цифры, что новоиспеченный фермер растерялся и стал ходить из угла в угол по беседке.

- Вы, Николай Петрович, не волнуйтесь, первые моменты при начинании любого дела проходят в волнениях, а потом становится все на свои места, а у нас на свои места становится все быстро, в некоторых случаях дела входили в свое намеченное русло мгновенно, - пообещал заместитель прокурора края.

- Да, я понимаю, так оно и должно, а я что, я готов принять все дела под свою ответственность, под свою опеку, так сказать, - залепетал Николай Петрович.

- Это сейчас вы правильно заметили, Николай Петрович, что вы готовы взять под свою опеку, лучшего и не скажешь, а сейчас пойдемте, перекусим и потом продолжим наш разговор, - предложил Андрей Владимирович.

Заместитель прокурора края вел пока весь разговор на правах передающего дела своему непосредственному начальнику, прокурору края, а тот присматривался ко всему, что делалось и говорилось, чтобы уже потом принять решение и дать указания своим подчиненным, в том числе и Николаю Петровичу.

Гости привезли с собой всякую закуску, Петрович давно такого не ел и не пил. В те далекие годы, когда он промышлял игрой в карты в железнодорожных вагонах, он мог себе позволить роскошные поляны, как он их называл, в шикарных ресторанах. Но это было нечасто, когда в игре фартило, он просиживал в вагоне-ресторане сутками, а вот там как раз и была приличная публика, с приличными деньгами, едущая в командировку, в дома отдыха, на лечение. Бывало после игры с Петровичем, проигравший до последней рубашки, ехавший отдыхать в санаторий, вынужден был возвращаться назад, домой. А Николай Петрович, выиграв деньги в очередной раз у очередной жертвы, спокойно переходил на параллельную железнодорожную ветку и ехал в обратном направлении. Сколько у него было отобрано фальшивых карт, сколько скандалов и побоев от своих противников и конкурентов получал Николай Петрович, одному Богу известно да частично милиции и прокуратуре. В тех кругах его так и называли «Петрович Кидала», он мог безошибочно, с закрытыми глазами определить карту, а такие значимые карты при игре в очко, как туз и десятка, у Петровича, казалось, были всюду - в карманах, в тапочках, за пазухой, в рукавах. У него даже была специальная униформа для игры в карты, в которую он переодевался перед каждой игрой. За длинную службу в игре в карты, а Николай Петрович игру в карты именно и называл службой, всем родственникам и знакомым говорил, что он отбывает на службу в командировку, и по возвращении он всегда говорил, что он вернулся со службы из командировки, где он и служит вахтенным методом. В чем заключалась его служба, он никогда никому не говорил, даже близким друзьям и родственникам. Ему нравилось слово «служба», оно веяло неопределенностью и таинственностью, но самое главное, это выражение не обозначало слова «работа», которую Петрович терпеть не мог. Посоветовать чего-либо, порекомендовать чего либо, проследить за выполнением, доложить о выполнении, в конце концов, покомандовать кем-то, это - всегда пожалуйста, в неограниченном количестве, как любил говорить Николай Петрович.

Вот это все Андрей Владимирович и выяснил про Николая Петровича, послав ориентировки в разные органы. Со всех концов необъятной страны пришли ответы, а сложив их в единую цепочку, Андрей Владимирович получил ясный образ карточного игрока, Цыпуна Николая Петровича, специализировавшегося на игре на интерес, разъезжающего по всем уголкам страны.

- Да, давно я не баловал себя такими деликатесами, спасибо Вам, Андрей Владимирович, за такое угощение, я теперь с вами хоть на край света, - слегка выпив, разоткровенничался Николай Петрович.

- А нам, Николай Петрович, не надо туда, нам нужно, чтобы вы были здесь, на этом месте и выполняли поставленные нами задачи, а в том, что вы можете организовать дело и его проконтролировать, я не сомневаюсь, - подбодрил Николая Петровича, слегка набив ему цену, Андрей Владимирович.

- Я постараюсь оправдать Ваше доверие, Андрей Владимирович, и доверие Леонида Григорьевича, я приложу максимум усилий, и своих знаний, и опыта, - без тени бравады и без единого признака присутствия алкоголя в своем теле проговорил Николай Петрович.

На что видавшие виды Леонид Григорьевич и Андрей Владимирович переглянулись, а по своему характеру работы, они видели многие в своей жизни перевоплощениия людей на их глазах, но тут были крайне удивлены мгновенным внутренним изменением Николая Петровича. Немного раньше Николай Петрович с заплетающимся языком пытался вступить с ними в разговор, и через минуту - ни единого намека на употребление алкоголя, и все это на виду, не отходя от стола, словно демонстрировал Николай Петрович свои способности.

- Да вы, Петрович, уникальный человек, театральная общественность потеряла многое в вашем лице, а вот что приобрели мы, это покажет время, а сейчас продолжим наш с вами разговор. Контакты с судейским сообществом вам лично необходимо прекратить, не должно быть смешения прокурорского и судейского бизнеса. Та публика, судейская, повержена заразной болезнью, такой, как спекуляция, одним словом – купи-продай, они землю покупают и тут же ее продают, а у нашего ведомства планы совершенно другие, и на долгие годы. Приедет Александр Иванович, ну тот, ваш знакомый судья, подберете ему хорошего человека взамен себя, и они пусть занимаются отдельно от нас своим бизнесом. Нет, мы их не боимся, как вам известно, они раньше были вообще под нашим контролем, а сейчас их оставили в свободном плавании, без всякого контроля и надзора, что хотят, то и воротят, а это иногда бывает опасное состояние. Возьмите, к примеру, молодого бычка, и того привязывают, хоть к колышку, а сделай его свободным, он наворочает такое, что три института не разберут. Хотя и наше ведомство не особо подвержено контролю, но, однако же, мы стараемся идти в ногу со временем. Раньше всех контролировал и в страхе держал райком, а сейчас все пущены в свободное плавание, точнее сказать, пущены на самотек для удобства добывания хлеба насущного каждому. Что-то я сегодня в лирику отклонился, выпил с вами, Николай Петрович, пообщался, расслабился, вот и понесло меня на воспоминания. Подберите, Николай Петрович, себе в помощники надежных людей, а это бывают, как правило, родственники, я надеюсь, есть у вас для этой работы близкие родственники, ну, хотя бы на самые ответственные места? – спросил заместитель прокурора.

- Конечно, есть. У меня здесь есть брат Владимир, он немного младше меня, у него есть два сына, один Николай, уже взрослый, его назвали в честь меня и другой, поменьше, мой племянник Сергей. Оба парня - огонь, в рот палец не клади, а брата жена, она вообще весь будущий край может потащить, - разоткровенничался Николай Петрович.

- Подождите, подождите, Николай Петрович, не надо ничего никуда пока тащить, сейчас нужно только в единое сельскохозяйственное управление стащить многоотраслевые хозяйства, принадлежащие разным собственникам, которые, что захотят, то и будут производить, - улыбаясь, перебивая Петровича, пояснил Андрей Владимирович.

Увидев, что Николай Петрович выпил еще немного алкоголя и у него стала присутствовать хвалебная речь, прокурор решил прощаться.

- В общих чертах мы договорились, Николай Петрович, не спеша подберите ребят, будьте готовы взвалить на себя очень ответственную работу. Скоро вы нам потребуетесь в разных вариациях, и как оформитель на себя собственности, и в качестве управляющего несколькими хозяйствами, а возможно, и в качестве генерального директора всего общего объединения несколькими сельскохозяйственными и производственными структурами. Все зависит только от вас, как вы справитесь на первом этапе, все покажет дальнейшее. Ну, что, Леонид Григорьевич, будем прощаться? - спросил заместитель прокурора края у своего шефа.

- Да, Андрей Владимирович, общая картина ясна, все согласовано, наверх шефу сообщим, пусть не тянут с решением вопроса оформления собственности, нам пора ехать, - высказал решение прокурор края Леонид Григорьевич Корнелюк.

Попрощавшись, гости сели в машину, водитель рванул с места по грунтовой дороге, пыль еще долго стояла вокруг Николая Петровича. Любопытные соседи в станице все старались сквозь пыль рассмотреть, что – Петровича забрали прокуроры с собой или он остался дома.

Постояв еще некоторое время на улице, Николай Петрович медленно пошел к дому своего брата, который находился недалеко от его дома. Перебирая все сказанное гостями из краевой прокуратуры, он решил посоветоваться с Надеждой Сергеевной, она, хотя и была женщиной, женой брата Володи, и, казалось бы, надо совет держать с мужчиной, своим братом, но эта женщина была настолько требовательна и настойчива, что могла дать фору не одному мужчине. Она росла старшей в большой крестьянской семье, где рано познала тяжелый крестьянский труд. С молодых лет после окончания техникума Надежда стала работать бухгалтером в фермерском хозяйстве, где в летнее время зачастую всю контору выгоняли на сельскохозяйственные работы. Она хорошо знала сельское хозяйство, его особенности и тяжести решения сложных вопросов в работе, связанных с природой. Во дворе дома Николай Петровича встретил брата Володю, они поздоровались и обменялись парой новостей по станице.

- Надо Надежду позвать, срочно требуется посоветоваться по очень важному вопросу, - приказным тоном попросил Николай Петрович брата.

- Сейчас я пошлю Сергея за ней. Сережа, Сережа, срочно сбегай, позови мать, - прокричал отец.

Два брата Цыпуновых, Николай и Сергей, жили дружно с самого детского возраста. Старший Николай был с детства шустрым мальчишкой, участником всех драк и событий в станице, и всегда защищал своего младшего брата Владимира, который был спокойным мальчиком с детства. С молодых лет Николай привык командовать, наберет ребят в свое окружение и всем даст задания по их способностям, более шустрые ребята отправлялись с Николаем воровать яблоки, груши по колхозным садам. Более спокойные ребята, наподобие брата Сергея, отправлялись на колхозный луг, там тайком скашивалась трава, и каждому парню доставляли во двор, где он жил с родителями, мешок травы. Поделав все дела, одна группа ребят, наворовав яблок, груш и всего того, что росло в колхозном саду, а вторая группа, наворовав с колхозного луга травы и растащив каждому из ребят по дворам, собирались на речке и, поедая все то, что принесли с собой, купались до позднего вечера. Родители были довольны таким распорядком дня детей, они не залазили ни в какую шкоду, как рассуждали родители, целый день не были голодными, и к вечеру в каждую семью корове подавалась свежая трава, а это было выполнением основного утреннего задания родителей каждому ребенку в семье.

Служил Николай Петрович в армии на крайнем севере, да на таком крайнем, что дальше этого края далеко земли не было. Воинская часть располагалась на островах Крайнего Севера. За многие сутки службы приходилось один, два раза принять и отправить самолет, это в летнее время, а в зимнее время основная забота солдата в тех краях, чтобы горела печка, и весь находящийся состав был в тепле. Остальная забота солдата была - чем занять свое время. Игра в биллиард, игра в домино, игра в карты - это было единственным занятием многих солдат в зимнее время. Николай был хорошим учеником, за короткое время он быстро познал все тонкости во всех трех играх, но особо он преуспел в карточной игре. Все самые популярные карточные игры - терц, сека, очко, бура, стос - Николаем были освоены в совершенстве. Ему не было равных во всех отделениях воинской части, разбросанных на огромной территории. Он мог часами показывать солдатам и офицерам фокусы с картами. Сколько не старались окружающие его люди обыскивать до игры, ничего не находили, но как только начинали играть в карты на интерес, хотя и на маленький интерес, у всех играющих с Николаем солдат оказывались обеды или ужины на столе, где сидел он.

После дембеля Николай попал домой почти год спустя. На первой же станции Николай уселся играть в карты с небритыми, нечесаными мужиками, как выяснилось, с освобожденными бывшими зэками. Через час игры у Николая в кармане остались одни воинские документы и воинский билет, по которому ему давалось право двигаться дальше по железной дороге. Выданные деньги в воинской части, в виде подъемных и собранные деньги за время службы – все перекочевало в карманы его оппонентов, которые тут же взяли бутылки водки - и стали обмывать выигрыш как им показалось у начинающего игрока.

После этой неудачи Николай еще долго болтался по железнодорожным вагонам и станциям, пока на него не стали охотиться его противники, чтобы отомстить, и милиция, чтобы посадить. Домой вернулся Николай с полными карманами денег и с девушкой, которая ему иногда была помощницей в его карточной игре. Прибывшая пара, Николай и Марина, купили себе дом, но в нем почти не жили, как только наступало время, только одному Богу было известно, что оно наступило, супружеская чета уезжала на заработки, на службу. Долго не показывались они дома, и возвращались всегда неожиданно, как из воды выныривали, так определял их появление младший брат Николая Владимир. За это время Владимир успел жениться, только было непонятно, кто на ком женился или пронырливая, очень шустрая Надежда на себе женила спокойного увальня Владимира, или увалень Володя, прикрывшись крылом шустрой Надежды, женился на ней. Как бы то ни было, а через короткое время у них родилось два сына, вначале старший, Николай, которого назвали в честь старшего брата отца, дяди Коли, затем вскорости родился и младший, Сергей, которого назвали в честь его деда, отца матери.

Надежда пришла к Николаю Петровичу с работы не так быстро, как хотелось бы мужчинам, объяснив это тем, что сразу хозяин фермерского хозяйства не отпускал.

- Пора это безобразие заканчивать, надо свое хозяйство открывать, и тебе надо бросать работать на чужих людей, а пора разворачиваться здесь во всю мощь и ширь, - говорил Николай Петрович, встретившись с Надеждой.

- Как скажешь, Николай Петрович, я и сама, признаться честно, подумывала об этом, но смотрю, ты не говоришь, знать, еще рано, а надоедать не стала, - искренне призналась Надежда Сергеевна.

- Все точки поставлены, тянуть время уже некогда, надо ехать завтра в центр на оформление нескольких тысяч гектар как себе, так и всему начальству - и краевому, и московскому. Позвонили, торопят, а их подводить нельзя, они могут нервничать, а этого допустить невозможно, могут и других вместо нас найти, - строго подытожил результат разговора со своей снохой Николай Петрович.

Рано утром к дому Николая Петровича подъехала шикарная машина и из нее вышли двое мужчин, в хороших костюмах, при галстуках.

- Видимо, дома нет? - спросил один мужчина у другого.

- Думаю, Владимир Семенович, что уехать хозяин дома не успел, звонить не хотелось, лишний раз светиться, эти кадры, наши конкуренты, прямо на хвост чуть не наступают, - пояснил второй мужчина.

Двое мужчин прошли во двор дома, и тут же к ним навстречу вышел из дома Николай Петрович.

- А, вот и он, хозяин дома, легок на помине, как говорят в народе. Мы к тебе без предупреждения, Николай Петрович, думаем, пораньше приедем и застанем дома, - здороваясь, говорил один из мужчин.

- Здравствуйте, Александр Иванович, я признаться вас и ждать перестал, смотрю, а вы не очень заинтересовались моим предложением, ну, думаю, знать, не надо, - здороваясь за руку, встречал гостей Николай Петрович.

- Нет, Петрович, тут вы не правы, интересуемся вашим предложением, еще как интересуемся, очень и очень интересуемся. Познакомься, Николай Петрович, это первый заместитель председателя краевого суда Кислый Владимир Семенович. А это мой товарищ и друг по рыбалке, Цыпун Николай Петрович, с которым мы много рыбачили еще в те, давние времена, - знакомил с прибывшим с ним мужчиной Александр Иванович.

- Пойдемте в беседку, потолкуем о том о сем, - сдержанно проговорил Николай Петрович.

По тону и интонации судья Александр Иванович сразу понял, что в отношении к нему у Николая Петровича что-то изменилось.

- Николай Петрович, только не надо кривить душой, мы с вами друг друга хорошо знаем, и я вас спрошу прямо, вы задействованы в земельном вопросе с кем-то, кроме нас? Меня не интересует, с кем и кто эти люди, а просто задействованы, значит честно признайтесь, - пристально глядя в глаза Николаю Петровичу, спросил Александр Иванович.

Чувствуя недоброе, Александр Иванович уже себя ругал, что не выяснил это заранее, ему было крайне неловко перед своим непосредственным начальством.

- Признаться честно, Александр Иванович, да, задействован я в земельном вопросе, но я вам подобрал из местных очень хорошего своего товарища, даже, можно сказать, своего друга, Ахмедова Сергея Ахмедовича. Это очень порядочный человек, я с ним по этому поводу говорил, и он ждет вашего приезда, чтобы встретиться и получить дальнейшие ваши указания, - честно признался Николай Петрович.

- Ну и хорошо, тогда это совершенно меняет дело, мы рассчитывали на тебя, Николай Петрович, ну раз нас опередили, признаться, мы немного сами виноваты, в другом месте застряли, но раз вы подобрали нам хорошего человека, то тогда поехали к нему, - как бы спрашивая у своего начальника, говорил Александр Иванович.

Трое мужчин сели в машину и проехали по станице к дому Ахмедова Сергея, многие жители станицы останавливались и долго смотрели на проезжающую машину, по станице такие шикарные машины редко встретишь. Подъехали к дому Ахмедова, трое мужчин вышли из машины и зашли во двор, где встретил их хозяин дома.

- Привет, Сережа, вот прибыли те люди, за которых я тебе говорил, это люди солидные, из краевого суда, один мой знакомый судья Александр Иванович, а второй его начальник, в общем, сам тут разберешься, - поздоровавшись с Ахмедовым, тихо говорил Николай Петрович.

- Да, Николай Петрович, ты нам не нужен, можешь идти по своим делам, мы тут сами все обсудим с Сергеем, - бесцеремонно распорядился первый заместитель председателя краевого суда Кислый Владимир Семенович.

Николай Петрович вышел из двора Ахмедова с тяжелым душевным осадком от последнего обращения судьи к нему, что-то тяжелое, отталкивающее веяло от того чиновника, который разговаривал пренебрежительно с ним, оставляя на душе тяжесть. Теперь Николай Петрович шел по станице к себе домой, без пристальных взглядов односельчан, в том, что он шел по станице, ничего не было удивительного.

Судьи остались во дворе дома Ахмедова Сергея, на вид человека добродушного, открытого, он подошел к приезжим гостям и без всякой подготовки обратился к ним.

- Давайте знакомиться, меня зовут Ахмедов Сергей, мне Николай Петрович сказал, что вам нужна какая-то помощь, я рад оказать вам любую помощь,- предложил Ахмедов.

На вид он был мужчина лет под пятьдесят, чернявый, загорелый, видно было, что он пропадает целыми днями на свежем воздухе в поле.

- Будем общаться по-простому, я – Володя, а это Александр, мы приехали к Николаю, хотя договаривались раньше о встрече, но не сложилось у него, но это проблемы его, он еще может сильно об этом пожалеть. Я являюсь первым заместителем председателя краевого суда Кислый Владимир Семенович, а это рядовой судья краевого суда Рябцев Александр Иванович. Вот мы и познакомились, теперь о субординации, общение в здании краевого суда - официальное, без панибратства, имя и отчество, так в суде принято, ну, а неофициальная часть общения, там как получится. Мы, безусловно, немного задержались с оформлением земель. Из регистрационной палаты уже звонят, торопят, на них наседают из других ведомств, хотят увести земли в свое оформление, но все прекрасно знают, что с нашей конторой лучше не связываться, - улыбаясь и прослеживая за произведенным эффектом на собеседника, говорил Владимир Семенович.

Он сразу же забрал бразды правления ведения сельскохозяйственных вопросов в свои руки, из разговора было видно, что он не потерпит противоречий.

- Да, я что, я готов помочь, чем смогу, только расскажите, что и как делать, и я все выполню, - смущаясь, проговорил Ахмедов.

- Вот и хорошо, - эффектом, произведенным на собеседника, Владимир Семенович остался доволен: человек смущен, немного подавлен, значит, вступительная речь о величии и мощи судейской системы дошла до слушателя.

- Теперь, Сережа, слушайте меня внимательно, вам требуется подобрать надежных людей из близких родственников и знакомых, взять у них доверенности на себя с правом оформления земельных участков на них, и с этими документами вы обязаны прибыть к краевому суду, где тебя встретит Александр Иванович и проведет ко мне. Мы оформим все требующиеся в этих случаях документы, затем ты с Александром Ивановичем поедешь на регистрацию запланированных участков, естественно, и тебе будут выделены участки с хорошими площадями, я думаю, что ты останешься довольным. Ничего не бойся, здесь ничего нет криминального, мы выступаем не так, как некоторые ведомства - все у них на грани криминала - у нас все продумано мною до мелочей, данная схема движения земли в собственность апробирована уже в нескольких случаях, показала себя как наиболее надежный вариант в данном бизнесе. Вот не очень давно данная схема была внедрена в жизнь при оформлении земель под Олимпийские объекты, может, слышали чего? – внимательно присмотревшись к Сергею, спросил Владимир Семенович.

Хотя он был уверен, что в этой глуши, в этих куширях, как называли станицу, вряд ли кто-то что-то слышал о прошедших разговорах по краю. О том, что краевые судьи закупили у государства за бесценок землю на хуторе, а затем эту же землю продали строительным организациям, по сути, тому же государству, но уже в измененном в документах названии городка, и по гораздо более значимой цене.

- Да что ты дергаешься, Владимир Семенович, никто ничего здесь не слышал о таких делах, и никому они здесь неинтересны, зря ты его проверяешь, ты же видишь, он с полем не расстается, загорелый какой. Нужно закругляться, а то нам еще на суд надо успеть, забыл, с одним предпринимателем у нас в четырнадцать часов, а там круглая сумма, мы можем потерять больше, чем тут найти, - воспользовавшись отлучкой хозяина в дом тихо говорил Александр Иванович своему шефу.

- Извините, ходил в дом выключить чайник, забыл выключить, почти совсем выкипел, еще немного бы – и сгорел чайник, – добродушно пояснил Ахмедов приезжим.

- Ничего страшного, Сережа, мы уже будем закругляться. Подводим черту сказанному: через два дня, это в пятницу, тебя ждет около краевого суда Александр Иванович, ты с паспортами не менее пяти-шести, свой в обязательном порядке, прибываешь туда. Дальше все, как по маслу, по накатанной дорожке, будете строго следовать указаниям Саши, и все будет хорошо, - подходя к Ахмедову попрощаться, говорил Владимир Семенович.

- Ну, давай, бывай, Сергей, я жду тебя в пятницу у краевого суда, - пожимая руку Сергею, говорил судья краевого суда Александр Иванович.

Машина с судьями рванула с места по грунтовой дороге улицы, и Ахмедов Сергей остался стоять на улице, около своего дома, окруженный клубами густой пыли. Из соседних домов были видны любопытные лица, которые гадали, что – Ахмедова Сергея машина забрала с собой или оставила около дома – из-за пыли сразу было не разобрать.

Пока ехали по проселочной дороге, оба судьи краевого суда молчали, перебирая весь ход разговора с фермером Ахмедовым. Каждый судья сидел и думал о своем участке земли, который он выбрал, когда только начинался захват земли в земельном комитете. Словно воронье, набросилось на земельный комитет все начальство всех ведомств, пропихивая своих подставных лиц под оформление в свою пользу выбранных земель. Так и казалось, что высокопоставленные лица решили бросить государственную службу и все сразу хотят податься в сельскохозяйственное производство. Но, оформив намеченные участки земли, высокие чины больше не появлялись ни в земельном комитете, ни на земельные участки, там работали на них, как при крепостном праве на барщине крестьяне, которые проживали рядом в поселениях.

Два судьи краевого суда, хоть и назначены были оба недавно, друг друга знали давно, работая в одном из регионов Сибири. Для укрепления кадрами Южного края сюда много было переброшено работников разных ведомств из Дальнего Востока и Сибири. Местные чиновники уже как бы срослись с криминалом, и нужно было внести свежую струю работников из других регионов во вновь образованный край. Говорят, в народе есть поговорка: «Наивности нет границ», как она хорошо сюда подошла, к данному случаю.

- Я думаю, шеф, мы ничем не рискуем с этим фермером Ахмедовым. Тот фермер, ну Николай Петрович, конечно, был бы надежнее в плане скрытности и молчания, кто есть кто, для него у нас было уже заготовлено досье. А вот на этого надо еще копать, узнавать, что это за клиент по совместному бизнесу, Ахмедов Сергей, - улыбаясь, говорил Александр Иванович.

- Да ерунда это все, Саша, чего-то ты передо мной разыгрываешь комедию, набиваешь этому фермеру цену, он пешка в нашем деле, и есть пешка. Подготовишь за два дня бумаги на него, в которых будет сказано, что он и его доверители передают все права на земельные участки тем лицам, список которых у тебя есть, и он и его друзья становятся настоящими пешками, вот и все. Что, мало мы протащили таких дел через суды, мало голов отрывали за попытки заиметь, только за попытку уйти от нас с нашим. А вот узнать и накопать на этого фермера, подобрать кое-какой криминал на него – этим ты и займешься, потихоньку, не спеша, все узнаем, и пусть его досье лежит у меня в сейфе, и никуда он от нас не денется. А сейчас давай поговорим о предстоящем суде, который будет сейчас, – успокоил своего подчиненного первый заместитель председателя краевого суда.

- По этому суду, там и говорить нечего, одна сторона все наши условия выполнила, что положено, ими внесено. Вторая сторона пусть теперь машут документами, хоть паспортом самого Господа Бога, а решение я подготовил, оно лежит у вас на столе, в общих документах на предстоящий суд, - доложил судья краевого суда Александр Иванович своему непосредственному начальнику.

- Хорошо, Саша, давай до краевого суда помолчим, надо все хорошенько осмыслить и разложить по полочкам, - предложил Владимир Федорович.

У него была такая струнка в характере – показать окружающим свою значимость, и порой, величие, но при отсутствии большого числа слушателей, остается показать свое превосходство, как начальника. До здания краевого суда оба судьи пролежали на заднем сиденье с закрытыми глазами, Владимир Федорович умудрился пару раз громко всхрапнуть.

Закружило высшее начальство края двух фермеров Цыпуна и Ахмедова по разным кабинетам, по оформлению земельных участков по своему Кушириевскому и близлежащим районам. Спроси у двух фермеров, сколько он оформил уже участков на себя и подставных людей, и ни один из них не смог бы точно сказать, сколько же прошло через его руки оформлений и переоформлений земельных участков. Каждое ведомство, как на соревновании, старалось захватить больше земли, отталкивая один другого, используя все свои связи, каждый старался оформить как можно больше земельных участков на подставных людей, и не только у этих двух фермеров, подобное творилось и с другими фермерами. Чиновники разных ведомств и разного уровня в одно мгновение пожелали быть ближе к природе и заняться фермерством. Запомнить, на кого оформлялась земля тоже невозможно, одни приходили, затем переоформляли на других, а некоторых оформляющие зачастую даже не видели в лицо, тем более они старались не афишировать себя и постоянно находились в тени. Особенно этим отличалась клиентура у фермера Ахмедова, из судейского сообщества Сергей помнил только тех, которые приезжали первый раз для знакомства, но при оформлении мелькали адреса собственников и с московскими адресами.

Наступила пора засева участков, и уже требовалось больше уделять времени и внимания каждому земельному участку. Оно и раньше было видно по схеме расположения, что участки, оформленные на работников прокурорского ведомства, и участки, оформленные на собственников из судебного корпуса, перемешались между собой, никто не разделял их по ведомствам или по фамилии оформителя, то ли это был Ахмедов или Цыпун. Оформляли в земельном комитете все подряд, но когда начали засевать участки земли работники ахмедовских бригад стали упираться в участки цыпуновских собственников, пошли первые трения между фермерами: то мало места для разворота тракторам с сеялками, то много пустых переездов с одного поля на другое. После засева поля стали быстро зеленеть, все зерновые вскоре стали колоситься, каждый собственник своего участка старался приехать и посмотреть на свой будущий урожай. Хотя участие самих собственников в сельскохозяйственных работах ограничивалось тем, что они выделили деньги на содержание бригад для сельскохозяйственных работ, закупку посевного материала и сельскохозяйственной техники. Этим и ограничилось участие судей, прокуроров и работников других ведомств в развитии сельскохозяйственного производства. Многие собственники обеспечивали руководителей сельскохозяйственных фирм в складчину между собой, покупая необходимое оборудование на несколько участков земли в надежде объединения усилий при максимальном наплыве сельскохозяйственных работ в разные сезоны. Руководителям агрофирм, как со стороны прокурорского ведомства Цыпуну Николаю Петровичу, так и со стороны судейского ведомства Ахмедову Сергею, приходилось изворачиваться при выполнении масштабных работ, они часто стали собираться вместе и решать сообща назревшие вопросы.

Когда-то эти люди дружили семьями, занимались общим бизнесом для выживания своих семей в тяжелое время. Ахмедов Сергей занимался закупкой свиней и бычков у частников и у фермеров, бегая целыми днями по населенным пунктам района и близлежащих районов, а Николай Петрович занимался забоем скота и доставкой мяса на рынок, где женщины, во главе с грузчиком-рубщиком мяса Цыпуном Владимиром занимались продажей. Казалось бы, все было отлажено, но не учли будущие фермеры, что потребление мяса на рынке шло гораздо быстрее его производства в селах и у фермеров. Вскорости, проезжая по селам и станицам в поисках закупки скота, Ахмедов стал испытывать все больше и больше затруднений, а затем стал закупать все подряд, что предлагали жители населенных пунктов. Покупать был вынужден закупщик Ахмедов Сергей кур, гусей, индюков, нередко среди птицы раздавалось «мэканье» козы, а закупка баранины стала исключением, превращаясь в общий семейный праздник трех семей – Ахмедовых и двух Цыпунов. Они собирались в одном из домов, варили шулюм и жарили шашлык из баранины, и весело проводили время три семьи. В конце концов, закупать в селах и станицах стало нечего и судьбы семей Цыпунов и Ахмедова разошлись по разным занятиям нового бизнеса.

Прошло несколько лет, и вот опять два фермера, уже генеральные директора двух агрофирм, сидели в тени посаженных недавно груш и яблонь, в новенькой беседке, еще пахнущей свежей сосной, и обсуждали насущные вопросы, требующие немедленного вмешательства.

- Знаешь, Сережа, я заметил на некоторых участках небольшие покосы ячменя, кто-то ночью балуется, ты не замечал, кто мог этим воровством заниматься? – спросил Николай Петрович у Ахмедова.

- Да, я тоже заметил, Николай, и хотел обсудить этот вопрос с тобой, надо чего-то предпринимать, - ответил фермер.

- А что тут придумывать, колесо не надо изобретать, вон сколько примеров по фермерским хозяйствам, они набирают ребят и те охраняют посевы. У одного фермера скосили полностью целое поле с травой люцерны, приехали за травой косить и везти ее на ферму, а ее нет, уже трава скошена. Они по следам, по выпавшим травинкам из тракторной тележки и нашли, а там оказалась ментовская крыша, подвязались менты, требуют доказательств, что это трава этого фермера. Какие доказательства, когда нечем фермеру свою скотину кормить, и все следы привели к той ферме, где собственник начальник полиции. Подал бедный фермер заявление в полицию, прислали через три дня работника полиции, тот походил, походил по дороге, ничего не обнаружил и сделал вывод, что установить принадлежность травы люцерны невозможно. Теперь фермер покупает траву для кормежки скота и набирает ребят для охраны своих полей. Вот и мы давай известим своих хозяев земельных участков о том, что имеются случаи потравы со стороны неизвестных лиц и требуется выделить каждому денег на содержание охраны полей на летний период, а мы тут уже разберемся, как и откуда передвинуть людей на охрану, - высказал свое мнение Николай Петрович.

- У тебя, Николай, как-то голова соображает сразу, а я все думаю, что подумают хозяева участков. Подумают, что мы хотим сами нажиться их деньгами, да еще скажут, что мы сами косим своим животным зерновые, а люди они значимые, еще обидятся, - осторожничал Ахмедов.

- Ну, ты, Сережа, брось с ними субординации соблюдать; где надо, там, конечно, без этого не обойтись, а здесь наши и их земельные участки рядом, сегодня воруют у них, а завтра будут косить ячмень наш. Тут все на равных, выделяем все равные суммы денег на охрану и несем вахту ежедневно с вечера до утра. Заловим, мало ворам не покажется, хоть кто будет крышевать вора, получит по полной программе, - грозно пообещал Николай Петрович.

- Просьба к тебе, Николай, ты хорошо знаешь местных ребят, да и у тебя уже есть несколько охранников, и опыт у тебя богатый по этой части, набери и на мои участки охрану, а там рассчитаемся, лишь бы урожай сохранить в целости, - попросил Сергей.

- Никаких проблем, Сережа, наберу гвардию, такую, что все фермеры будут обращаться к нам за охраной, организуем охранное ведомство, а попросим наших кураторов, так и оружие иметь разрешат, - с некоторой бравадой заверил Николай Петрович.

Набор ребят в охрану Николай Петрович решил поручить своему любимому племяннику Николаю, а возглавлять всю службу охраны всех земельных участков он пока оставил за собой. Уж больно много было любителей поживиться с этих участков которые еще были спорными. Некоторые люди хотели бы оформить себе, но их оформили на Николая Петровича, и теперь эти люди старались навредить ему, чем придется. Один из фермеров зарегистрировался в регистрационной палате, пока собрал все документы, а участок оформили на Ахмедова Сергея. Фермер долго ходил на этот участок земли, стараясь обрабатывать его, даже пригнал на участок трактор и другую сельскохозяйственную технику, стараясь его обработать, но за ночь эту технику оттащили в небольшую балку, заросшую камышом. Целый день хозяин техники искал свой колесный трактор с плугом и другую технику и только к вечеру нашел.

Николай Петрович с ребятами объехали все поля и стали у края поля, спрятав машину в разросшиеся кушири, а сами залегли недалеко от дороги. Прошло часа два, послышался гул мотора, и вскорости из-за поворота вынырнул трактор с тележкой, через края загруженной скошенным ячменем. Все ребята стали на дороге, преграждая трактору путь, а Николай Петрович стал от дороги чуть в стороне, чтобы увидеть трактор и водителя с боку, так его лучше видно, свет фар не мешает. Тракторист увидел стоящих на дороге людей, и не сбрасывая скорости, а наоборот, прибавив ходу, свернул на поле, стараясь уйти от людей, мчался по созревшему ячменю, который выскакивал из-под колес, за ним образовывалась огромная черная дорога, словно по ячменю вспахивал плуг. Николай Петрович вскочил в свою спрятанную машину и рванул за трактором. Вскорости он его нагнал, раздумывая, что ему делать, то ли обгонять и перекрывать дорогу или просто ехать за ним и смотреть, куда он приедет. Проехав немного за трактором, он увидел, что с тракторной тележки подаются какие-то сигналы светом, маленький фонарик то загорится, то погаснет.

- Значит тракторист не один, а в тележке его сообщники, но почему они подают сигналы ему, - размышлял Николай Петрович.

И тут вскорости трактор остановился, из него вышли двое мужчин и направились к машине преследователя. Николай Петрович быстро выскочил из машины, понимая свое дурацкое положение – если он останется в машине, косари ячменя могут просто перевернуть машину или поджечь. Но тут же он увидел две тени, отделившиеся от тракторной тележки и направляющиеся в его сторону.

- Что это за люди, кто они? – мелькнуло в голове.

В это время послышался знакомый голос одного из парней, который с ним выезжал на охрану полей.

- Петрович, еле запрыгнули на телегу, хорошо, что в школе занимались спортом, так смогли увернуться и запрыгнуть в тележку, а так бы задавили, - подходя к Петровичу, говорил один из ребят.

В руках он держал сложенную ручную косу, видимо, прихватил с тракторной тележки. Вышедшие из трактора двое косарей ячменя остановились, раздумывая, что им делать. Если бы ребята не запрыгнули в тракторную тележку, Николай Петрович попал бы в неприятное положение, эти двое из трактора стояли недалеко с монтировками, собираясь наброситься на водителя и погнавшуюся за ними машину, объехать здесь трактор было некуда.

- Ну, что, Петрович, будем делать, может, разойдемся мирным путем? – постукивая монтировкой о другую руку, говорил тракторист.

Но увидев в руках Петровича косу, которую он спешно разбирает, двое мужчин из трактора, не сговариваясь, бросились в сторону от дороги и быстро скрылись во тьме, оставив на дороге трактор с тележкой, в которую был загружен скошенный ячмень.

- Славка, быстро съезди на моей машине за ребятами, а мы с Саней подежурим здесь, около трактора, а то эти ворюги могут вернуться за трактором, - приказал Николай Петрович одному из ребят, о котором он знал, что тот водит машину отца.

- Хорошо, Петрович, я моментом смотаюсь, и все пацаны быстро будут здесь, - запрыгивая в машину, говорил Славка.

Трактор с тележкой отогнали в свою тракторную бригаду, около полевого стана, где имеется охрана. Племянник Петровича, Николай все время порывался пойти расправиться с трактористами, которые косили ячмень.

- Коля, я тоже за то, чтобы наказать воров, но пойми, эти люди исполнители, я так думаю, а надо узнать и наказать того, кто их заставил. Да еще надо взыскать за весь ячмень – и за тот, что на тележке, и за тот, что потоптали трактором, - строго сказал Петрович, осматривая всех присутствующих ребят.

- Дядя Коля, если мы так будем слюни распускать, то наше могут вытоптать все, и ячмень, и пшеницу, а там подсолнух подойдет, затем свекла, так и нас трактором переедут, - выражал свое несогласие племянник.

- Не будешь ни у кого стоять на дороге, никто на тебя не наедет, дорогой племянник, а сейчас все по домам, - скомандовал Николай Петрович, завтра ему надо было ехать по делам в Ростов.

Но ребята не послушали Николая Петровича и не пошли по домам, а собрали еще ребят, и огромной гурьбой направились к тем трактористам, которые косили ячмень на полях у Николая Петровича. В начале выманили из дома одного тракториста и избили его, затем пошли и таким же обманным путем, через соседей, выманили другого тракториста, и сильно избили и его. Николай узнал у трактористов, кто их послал косить ячмень, узнал, что это один из фермеров нанял их за деньги накосить своему хозяйству ячменя. Все ребята дружной гурьбой вслед за Николаем двинулись к дому этого фермера. Опять же при позднем времени Николай через соседей попросил передать фермеру, что у ребят, которые поехали в поле, заглох трактор и срочно надо их притащить домой. Фермер словам соседки поверил и вышел на улицу решать проблему с трактором, но тут же на него набросилась толпа ребят, и сбила его с ног. Фермер пытался подняться, но его снова и снова ударяли, и он ползал по дороге.

- А ну, ребята, дайте я ему за ячмень отомщу. Ты его, тварь, сажал, ты его выращивал, что послал трактористов косить и привозить? Нет, это не твое, это чужое, так получай тварь, и больше чужого не трогай, – размахнувшись, Николай резко ударил битой по горбу фермера. Голова фермера Сидоркина клюнула к земле, и он рухнул на землю. Вся толпа ребят двинулась по станице вслед за своим вожаком Николаем.

Николай Петрович вернулся в станицу Кушириевскую к вечеру, еще солнышко светило, но уже чувствовалось приближение конца дня. Как только он приехал домой, ему сразу рассказали про все новости в станице, он встретился с фермером Ахмедовым и поговорил с ним. Новостей было много, племянника Николая и еще троих ребят забрала полиция, они во главе с Николаем избили трактористов и фермера, а Николай избил участкового полицейского, который пришел к нему домой утром снимать показания по вчерашней драке. Прослушав все новости, произошедшие в станице за вчерашний поздний вечер и сегодняшний день, Николай Петрович задумался, сидя за столом за ужином.

- Получается, не все так просто с охраной чужого добра, да и своего тоже. Придется завтра рано утром ехать к хозяевам земельных участков, - вслух высказался он.

Рано утром, захватив с собой документы племянника, он поехал в город к своим коллегам по бизнесу. Как только он позвонил по телефону в прокуратуру края, оттуда сразу же дали команду немедленно его пропустить. У кабинета прокурора края Николая Петровича встретил его помощник и провел в кабинет.

- Заходи, заходи в кабинет, Николай Петрович, почему в такую рань приехал? Что случилось? Садись, рассказывай, - здороваясь, расспрашивал прокурор края.

- Да, вот племянника полиция забрала с ребятами, Леонид Григорьевич, они охраняли поля, а ночью появились воры, наворовали зерна, ребята с племянником стали обороняться, ну, завязалась драка и все такое. Утром пришел к племяннику участковый и стал защищать воров, а у племянника немного сдвиг по фазе, ну, маленько того, у него вот есть справка из психбольницы, ну, и произошла потасовка, полиция приехала и забрала племянника Николая,- пояснил Николай Петрович.

- Это наше упущение, Николай Петрович, дело пустяшное и поправимое, я сейчас дам тебе своего помощника, он проедет с тобой в станицу Кушириевскую, и все дела уладит. Как там наш бизнес процветает, Николай Петрович, надо бы мне выкроить несколько часов, да добежать к тебе, взглянуть на поля желтого цвета, я люблю этот период года, красотища природы, однако. Да, Николай Петрович, хорошо, что ты приехал, там подъедут одни товарищи и посмотрят с десяток – полтора участков земли и на корню закупят урожай, проследи за правильностью оценки урожая и потом мне шепнешь, я их проверю на вшивость. Ох, не дай Бог, возьмут грех на душу, не дай Бог, - пригрозил оптовым покупателям зерна на корню прокурор края.

- Так я пошел, Леонид Григорьевич, если будет время, приезжайте, я всегда на месте, и всегда вам рад, - прощаясь, говорил Николай Петрович.

- Да, вот еще чего: звонили из Москвы, они просили скосить их урожай на всех участках и положить на хранение в элеваторы, они зерном распорядятся в январе – феврале, ну, там люди приедут и вывезут, видимо, в порт. Теперь зайдешь к помощнику, он тебя ждет, получишь солидное удостоверение на себя, чтобы ты, Николай Петрович, не бегал в такую даль по пустякам, и если какие вопросы возникнут, ты будь с замом на связи, он все твои вопросы решит без волокиты. Ну, бывай, наш кормилец, если чего надо, звони мне лично, - прощаясь, говорил прокурор края.

Приехали в станицу к зданию прокуратуры Кушириевского района с помощником прокурора края. Выйдя из своей машины, он подошел к Николаю Петровичу, который выходил из своей машины, и тихо спросил:

- Как там, шеф ругался сильно на меня, по поводу этого случая, ведь он мне дал команду, чтобы я предупредил прокурора вашего района о вашем особом статусе, а я забегался и не сказал ему, вот и получилась оказия такая. Ну, ничего, Николай Петрович, я уже ему позвонил, он дал команду, вашего племянника и ребят выпустили, извинились перед ними полицейские, в общем, все нормально. Сейчас зайдем, я при вас его предупрежу о вашем особом статусе в районе и в крае тоже, да возможно, вы такой же статус получите и по стране, - серьезно сообщил Николаю Петровичу помощник прокурора края.

В районную прокуратуру Николай Петрович не хотел заходить, там просто не о чем было говорить и нечего было решать. Все серьезные вопросы он решает с начальством районного прокурора и тот прекрасно об этом знает, хождение его в ресторан с любовницей Николай Петрович оплачивает исправно, чего еще обсуждать.

Поднялись на второй этаж, поздоровались с прокурором района, тот засуетился организовывать кофе, чай для прибывшего начальства из края, шутка ли – помощник прокурора края прибыл в район, надо достойно встретить, такова традиция.

- Ну, вы, братцы, организовывайтесь, а мне нужно бежать в поле, я мимоходом забегу в ресторан, закажу на два человека…

- Нет, нет, Николай Петрович, на четверых, мы девчат с собой пригласим, - поправил его прокурор района.

- Добро, я забегу и закажу на четверых человек, возьмите, чего вздумается, а я потом, как обычно, забегу и рассчитаюсь, - говорил Николай Петрович.

- Хорошо, Николай Петрович, заметьте, мы и не возражаем, - смеясь, говорил прокурор района.

Николаю Петровичу действительно надо было срочно на работу, уборка вступила в полную фазу косовицы зерновых. Теперь придется пропадать в поле сутками, да еще надо поехать в станицу Степную и выбрать свободное подворье для организации подготовки ребят к охране, установить там тренажеры, турники и прочую спортивную утварь. Вспоминая прошедшее событие, которое могло привести к непоправимому позору его личности, он порой вздрагивал, когда думал, что бы могло быть с ним в поле, если бы были те два тракториста с монтировками, а ребята бы не запрыгнули на тракторную тележку.

Нет, ребят надо обучить защищаться и самим нападать, чтобы они могли любому дать отпор. Глядя на худые тела молодежи, без спортивного вида, сразу возникает желание послать такого охранника подальше и продолжать свое воровское дело. Тем более, что в станице собран народ из разных мест и каждый норовит заготовить зерна скотине на зиму. Проехав по кругу вдоль участков с зерновыми, Николай Петрович встретил племянника Николая, который находился в засаде в куширях. Вынырнул он перед машиной, как из воды.

- Ну, что ты делаешь, так можно и под машину попасть, - выскакивая из машины, выругал Николай Петрович племянника.

- Все тихо, дядя, пока никого нет, но к ночи народу набивается, как на рынке, кто из собственников едет посмотреть на косовицу, кто из рабочих возвращается с работы, а кто на работу и ничего этого не проверишь и не проконтролируешь. Здесь столько разных участков, что спрашиваешь у Ахмедова, чьи это люди, а он отвечает, что это люди не его, наших людей тоже нет, а есть еще какие-то участки, с этим надо наводить порядок, дядя Коля, - жаловался Николай.

- Ничего, Коля, проведем уборочную на высоком уровне, а там за зиму подготовим ребят к работе на тракторе, комбайне, езде на машине; а там их привлечем к спорту, они у нас накачаются телом, будут сильные, мощные, со спортивным телосложением, ни один вор не полезет, - радужную перспективу рисовал Николай Петрович племяннику.

Николай остался с ребятами на этих участках зерновых, а Николай Петрович поехал осматривать другие участки, по дороге встретил фермера Ахмедова.

- Николай Петрович, надо что-то делать, твой племянник Николай совсем оборзел, меня не пропускает на свои участки земли, каждый раз приходится ему показывать свои карты размещения участков. С ним разговаривать невозможно, он хватается за свою биту и размахивает ею, как саблей, он с ней, наверное, ходит в туалет и с ней спит, - с улыбкой жаловался Ахмедов соседу фермеру.

- Сережа, все станет на свои места, скосим зерновые, потом свеклу, подсолнух, а там все поля зачернеют пахотой и до самой весны никому не будут нужны охранники, никого здесь не увидишь, кроме зайца, - успокаивал соседа фермера Ахмедова Николай Петрович.

- Все это я понимаю, но Николай этого не понимает, он все время нарывается на драку, вдруг я тоже не выдержу и дам сдачу, сует мне под нос какую-то бумажку из психиатрической больницы и кричит, что если он убьет кого, то ему ничего не будет, - рассказывал Ахмедов.

- Ну, ему поручили командовать пацанами, да он еще и сам пацан, вот он и возомнил из себя великого начальника охраны, - защищал Николай Петрович племянника.

- Да какой он пацан, посмотри на него, он настоящий мужик, битой сбивал будылья от подсолнуха, словно косой косил. И потом, посмотри, что творит этот начальник охраны по станице Кушириевской, жители жалуются, что страшно ходить по станице из-за этого Чокнутого, у него же уже кличка по станице есть, его кроме, как Чокнутым больше никак не называют, - убеждал Ахмедов Николая Петровича.

- Ладно тебе, Сергей Ахмедович, перестань нападать на парня, пусть занимается охраной всех земель, как раз работа по нему, я попробовал этими пацанами заниматься, ты знаешь, какое хлопотное дело ними управлять, рассыпаются, как ртуть, их направляешь на одно дело, а они залазят в другое, да еще и тебя туда втягивают. Тебе это тоже не надо, и мне надоело с ними копаться, вот и пусть племянник над ними командует, давай лучше поговорим о работе, - предложил Николай Петрович.

- А чего о ней говорить, вот сегодня технику перегоняю на последнее пшеничное дальнее поле, завтра убираю это поле и, можно сказать, что уборочная зерновых на этот год закончена. Сосед фермер, около того моего поля, тоже сегодня заканчивает уборку, завтра пахать начинает, - поделился новостями фермер Ахмедов.

- Мне осталось пару дней уборки и тоже заканчиваю, можем согласовать вопрос о совместном проведении праздника дня урожая, - предложил Николай Петрович.

- Да я не против, но вот сосед, фермер Сидоркин Егор Иванович, вряд ли согласится, у вас же с ним был какой-то конфликт, а потом его Николай со своими ребятами побили, - напомнил фермер Ахмедов.

- Ну, Сережа, этот фермер сам виноват, в начале уборочной страды залез на наше ячменное поле и накосил своей скотине нашего ячменя, а потом еще трактором потоптал, больше, чем накосил. Представляешь, Ахмедович, оставалось дня два-три до уборки, а он, долбаный фермер, такое творит, - жаловался Николай Петрович.

- Действительно, за такое мало побить, его надо еще от фермерства отстранять, - согласился фермер Ахмедов.

- Я думаю, надо обучение ребят для охраны наладить, я подобрал свободный двор в хуторе Степном, туда завезли тренажеры, еще добавим разного спортивного инвентаря, а потом, после уборочной, подберем пацанам тренера и начнем их обучать правилам борьбы, бокса, самбо, дзюдо, в общем, пусть ребята занимаются спортом, наращивают себе тело и мышцы. Ты бы к этому делу подключился, Ахмедович, ты же в этом соображаешь, каким-то спортом занимался, в курсе дела, чего надо закупить, как там зал обставить, - попросил Николай Петрович фермера Ахмедова.

- Конечно, я подключусь к обучению ребят, правильная идея, надо им дать автобус, чтобы ездить на тренировки. По себе знаю, как тяжело добираться домой после тренировки, еле ноги волокешь, а есть хочется, кажется, барашка целого бы съел, а тут еще идти надо домой пешком, отдал бы все, чтобы к столу довезли, - улыбаясь, рассказывал фермер.

Стояла июльская жара, несколько дней на небе не было ни единого облачка, природа давала возможность закончить уборку зерновых. А вот сегодня природа словно подсмотрела, что фермеры заканчивают уборку на последних полях – подул небольшой ветерок, а после такой жары и тишины, когда не колыхнется ни один листочек, сегодняшний освежающий ветерок казался хорошим ветром.

Утром фермер Сидоркин Егор перегнал трактор с трактористом пахать свое поле, поглядывая на соседнее поле соседа Ахмедова, который перегнал уборочную технику для уборки пшеницы.

- Ахмедович тоже последнее поле убирает, завтра будет пахать, можно поговорить с ним, и тебя к пахоте этого поля подключить, все равно тебе уже нечего будет делать, нашей земли мало, все уже перепахали, а тут все же, какая-то копейка накапает в карман, - рассуждал фермер Сидоркин с трактористом.

- Да я не возражаю, Егор Иванович, и мне в хозяйстве не помешает лишняя копейка, вон ребят к школе надо готовить, а оно все такое дорогое, что ни возьми, - соглашаясь, жаловался тракторист.

- А этот, Чокнутый, чего тут разбегался? – спросил Сидоркин, глядя, как начальник охраны Николай несколько раз пробежал по дороге рядом с их полем.

- Так у них же там дальше три поля подсолнуха и четыре поля сахарной свеклы, а потом еще поля три пашут после уборки, у них вон сколько много земли, вот он и разбегался мимо нас, - пояснил тракторист.

- Ты знаешь, Володя, у меня мелькнула хорошая мысль, как отомстить Чокнутому Коле за то, что он нас избивал. Я думаю, что ты будешь не против этого, чтобы этой твари отомстить? – спросил фермер Сидоркин у тракториста.

- Я, Егор Иванович, сплю и вижу, чтобы отомстить этому человеку, как он нас тогда опозорил на всю станицу, я готов был провалиться сквозь землю за такой позор. Мало, заловили с ворованным ячменем, так еще пришел в дом и отдубасил, как пацана, причем, при моих пацанах и при жене, - распаляясь воспоминаниями, говорил тракторист.

Глядя на то, что разговор с трактористом пошел не в то русло, Сидоркин почувствовал, что тут может и ему перепасть за организацию воровства ячменя, он резко решил сменить тему и спросил отвлеченно у тракториста:

- Вот сейчас есть возможность, Володя, отомстить этому Чокнутому. Я смотрю, в тракторе зачем-то лежит ножовка, для чего ты взял с собой на пахоту ножовку? – спросил Сидоркин.

- Да надо нарезать в лесополосе держаков на лопату, на вилы, больше нарежу, пусть сохнут, - пояснил тракторист, отвлекаясь и убавляя свой пыл в воспоминаниях.

- Так вот, слушай меня внимательно, Володя: сейчас возьмешь и срежешь ножовкой несколько небольших деревьев, в руку толщиной и подтянешь к дороге, как только Чокнутый проедет обратно в станицу, положишь эти деревца на дорогу, напротив поля пшеницы фермера Ахмедова, а сам заберешься по лесополосе ближе к полю пшеницы. Как только Чокнутый будет возвращаться из станицы, ему проехать будут мешать деревца, и Чокнутый встанет их убирать, вот тут ты и зажигай пшеницу. Чокнутый уберет деревца с дороги, сядет в машину и поедет, а сзади него будет полыхать пшеница Ахмедова. Вот этот поджог и свалят на Чокнутого, его и обвинят в поджоге, а мы потихоньку проберемся в станицу и будем спокойно в кафе пить пиво. Трактор перегнали, оставили его, ветерок поднялся, гонит пыль от пахоты, прямо в лицо, вот наше и алиби, - спокойно рассуждал фермер.

- Да ты что, Егор Иванович, побойся Бога, сжечь поле готовой пшеницы, это же, какое кощунство для крестьянина, после этого и утопиться не грех. И потом, какое же мщение мы сделаем Чокнутому, поле все равно Ахмедова? – с удивлением говорил тракторист, глаза его расширились от удивления от такого предложения своего начальника.

- Володя, я не пойму, или ты не хочешь отомстить своему обидчику Чокнутому, или тебе его жалко стало, когда его подтянут к ответственности за поджог чужого поля пшеницы, а больше подтаскивать будет некого, мы подожгли и смылись в станицу в кафе, а Чокнутый останется один в той стороне. Тем более, что я слышал, как Ахмедович цапался с Чокнутым, а там был серьезный разговор, Ахмедович даже грозился убить Чокнутого, если он кого-то там тронет. В общем, если трусишь, Володя, то я могу и сам отомстить Чокнутому, но одному здесь неудобно, надо одному быть около пшеницы, а второму надо на повороте выглядывать машину Чокнутого, как только запылит, так я махну тебе и ты подожжешь поле с пшеницей. Вообще-то, мне трусы тоже не нужны в работниках, - подытожил разговор фермер, нажимая в разговоре на кафе и пиво, зная слабость Володину к алкоголю.

- Ну, ладно, Егор Иванович, ты уж прямо сразу на меня навалил – и трус, и все такое, а мне просто как потомственному крестьянину жаль огромное поле готовой пшеницы взять и сжечь, - пояснил свои колебания тракторист.

- Ты, Володя, не вздумай свою жалость изливать где-то на людях, тогда точно захомутают не Чокнутого, а нас с тобой, - строго предупредил фермер.

- Не, Егор Иванович, мне еще двух пацанов воспитывать надо, я буду очень осторожен, - пообещал тракторист.

- Ну, Володя, давай здесь готовь деревца, как только проедет Чокнутый в станицу, вытаскивай их на дорогу, вон там, чуть дальше начала пшеничного поля, а стоять ты будешь в углу поля, на стыке лесополос, вон около того дерева. Как только машина Чокнутого будет возвращаться из станицы, я тебе помашу вот этой белой тряпкой, мне жена дала половину простыни, чтобы я умылся после пахоты и вытерся, - распоряжался фермер Сидоркин.

Тракторист начал пилить деревца в лесополосе и подтаскивать поближе к дороге, а фермер пошел по лесополосе к повороту дороги, вскоре машина начальника охраны Николая промчалась в сторону станицы Кушириевской. Прошло всего немного времени, и фермер Сидоркин увидел пыль из-под машины Николая Чокнутого, который через короткое время возвращался из станицы, похоже, у них вышел трактор из строя на пахоте, и он бегал за запчастями. Фермер вышел в другую сторону лесополосы от дороги и помахал половинкой простыни, тракторист подполз по полю к лежащему тюку соломы, который остался от обкоса поля пшеницы, и приготовился зажигать поле. Николай подъехал к лежащим деревцам на дороге и сильно был удивлен, недавно ехал, ничего не было и вдруг лежат и мешают проехать какие-то деревца, он взял и отбросил деревца в сторону и, быстро прыгнув в машину, помчался к своим трактористам. Через пару минут, сухое поле пшеницы вспыхнуло, как порох, поджигая пук соломы, лежащий рядом с созревшей пшеницей, тракторист и не ожидал, что так она вспыхнет, и гонимое ветерком пламя помчалось по полю, словно на скороходном транспорте по накатанной дороге. Тракторист еле успел отдернуть руку от огня, как его лицо обдало жаром, и он по-пластунски пополз к лесополосе. В лесополосе тракторист, пригибаясь, побежал в сторону станицы, но увидев, что по дороге мчались машины со стороны станицы, он бросился в балочку, прополз по ней и залег в зарослях камыша. Пламя по полю стремительно продвигалось к комбайнам, люди метались от комбайнов к горящей пшенице и снова возвращались к комбайнам. Вскоре появился Ахмедов, выскочив из машины, он закричал на все поле.

- Всю технику выгоняйте с поля на дорогу, в сторону от горящей пшеницы, - командовал фермер, но видя, что один комбайн находится совсем рядом с огнем, он побежал к нему.

- Я сказал всем с поля убирать технику, срочно выгоняйте комбайн, - кричал Ахмедов, что было мочи.

- Не заводится, Сергей Ахмедович, не могу завести, - кричал в ответ комбайнер, сидя в кабине комбайна, все пытаясь завести двигатель.

Огонь подступил вплотную к комбайну, и вскоре его лопасти на косилке вспыхнули и комбайн загорелся, пламя стремительно пошло через весь комбайн, языки пламени охватывали кабину комбайнера.

- Прыгай с комбайна, бросай комбайн и прыгай, - бегая по полю, кричал Ахмедов.

Комбайнер попытался спрыгнуть с комбайна в сторону свалки соломы, которая вот-вот вспыхнет и вся задняя часть комбайна будет в огне, но это видно было с земли, а комбайнеру казалось, что там пламени меньше.

- Не прыгай в сторону задней части комбайна, попадешь в самое пекло, прыгай ко мне, - подбегая ближе к горящему комбайну со стороны передней части комбайна, кричал до хрипоты Ахмедов комбайнеру.

Комбайнер прыгнул и его успели оттащить, как вскоре на комбайне раздался страшный взрыв, весь комбайн разворотило и перевернуло, и он вспыхнул, как свечка. В средней части загорелось зерно в бункере, а в задней части комбайна вспыхнула собранная солома.

Подъехал на дорогу Николай Петрович и подбежал к горящему комбайну к Ахмедову.

- Что случилось, Сережа? Откуда пожар? – запыхавшись от бега, спросил у Ахмедова Николай Петрович.

- Сам не пойму, Николай, приехал, все вокруг горит, все пылает, кто поджег, откуда взялся огонь, ничего не понятно, - пояснил Ахмедов.

- Быстро садимся в твою машину, ее все равно надо срочно убирать, а то она, как комбайн вспыхнет, и поедем на тот край поля, откуда пришел огонь, - предложил Николай Петрович.

Два фермера быстро побежали к машине и поехали на тот край поля, откуда пришел огонь, который бушевал до сих пор. С этой стороны огонь немного отошел, и фермеры смогли подойти к тому месту, где пожар поля начинался. Как только они посмотрели на поле в сторону лесополосы, стерня обкоса поля была не тронута огнем, и они поняли, что именно отсюда было начало пожара, дальше горело большим огнем.

- Давай, Сережа, проедем вдоль дороги и посмотрим, может, кого увидим, - предложил Николай Петрович.

Мужчины вскочили в машину и проехали по дороге в сторону станицы, по которой чуть раньше проехал начальник охраны Николай. Остановившись на той стороне поля, которое принадлежало фермеру Сидоркину, они стали всматриваться на ту сторону поля, на том краю поля стоял без движения трактор Егора Ивановича. Чуть в стороне поля пролегала балочка, которая зеленела заросшей зеленью.

- Не мог поджигатель далеко скрыться, он где-то рядом, надо искать, - громко говорил Николай Петрович Ахмедову, стоящему ближе к лесополосе.

В это время из заросшей балочки, громко хлопая крыльями, вылетела стая фазанов и полетела в сторону горящего поля, заворачивая через дорогу на другие поля.

- Фазанов кто-то спугнул, Сережа, не просто так они вылетели оттуда, быстро пошли в балочку, там, возможно, находится поджигатель, - сказал Николай Петрович, собираясь бежать в сторону заросшей балки.

А в это время со стороны горящего поля послышалось завывание сирены пожарной машины, и со стороны станицы раздавался вой сирены еще одной пожарной машины.

- Коля, поехали к пожару, машины пожарные приехали, может что-то можно еще спасти, - быстро садясь в свою машину, говорил фермер Ахмедов.

Николай Петрович, заскакивая в машину Ахмедова на ходу, все всматривался в зеленеющую балочку.

Тракторист прополз по заросшей балочке и, услышав гул приближающих машин со стороны станицы, решил немного переждать в зарослях, пока стихнет суета вокруг горящего поля. Через некоторое время он услышал совсем рядом голос фермера Цыпуна Николая Петровича, он уж хорошо помнил грубоватый бас голоса фермера, он ему запомнился еще с той ночи, когда они воровали ячмень с напарником у фермера. Тогда была обстановка не такая накаленная, и то душа была в пятках, все в станице знали о наличии справки из психбольницы у Петровича, а сейчас, не дай Бог его найдут, тут и оставят, Ахмедов тоже слабо не пустит.

- Будь оно проклято, это пиво, пахал бы сейчас поле, да и забот никаких, а сейчас, что делать: бежать – догонят и убьют, лежать – могут найти и убьют, а могут и не найти, – размышлял тракторист.

Ноги у него затекли, занемели, чуть пошевелил ногами, сухая трава зашелестела и совсем рядом, с таким шумом и хлопаньем крыльями, поднялись фазаны, что тракторист чуть со страху не заорал и не выскочил из заросшей балки вслед за фазанами. Но страх за сохранение жизни переборол испуг от поднятой птицы, и фермер как мертвый лежал в заросшей балке. Вскоре послышался шум двигателя, и все стихло. Тракторист полежал еще немного тихо, а потом потихоньку пошел к трактору. Подойдя по лесополосе поближе к трактору, он некоторое время присматривался взглядом по полю, никого не было видать, тракторист медленно подошел и залез в кабину трактора. Основная забота у него была, куда спрятать ножовку, эта основная улика, которая его могла всегда выдать. Он потихоньку спустился с кабины трактора на землю, медленно подполз под трактор, и стал подпихивать ножовку под гусеницы трактора.

- Ты что тут делаешь? – громко сказал Егор Иванович над самым ухом у тракториста.

Тракторист слегка обмяк, потом немного отошел и тихо произнес:

- Это ты, Егор Иванович? – заикаясь, спросил тракторист.

- А я пришел в кафе, смотрю, тебя нет, ну, думаю, поеду к трактору, может, чего случилось, - так, между прочим, как будто ничего не случилось, говорил фермер Сидоркин.

- Да, меня, Егор Иванович, за малым не сцапали, еле-еле ушел, - чуть не плача от обиды, говорил тракторист.

То, что его начальник так запросто его бросил и, поймай его фермеры, мог бы элементарно отказаться и от участия в поджоге, и от того, что он вообще здесь был, тракторист догадался по поведению фермера.

- Ладно, не будем мозолить здесь глаза, поехали в кафе, и там будем продолжать обмывать окончание уборочной страды, в машине бери пиво. А завтра утром, придешь сюда пораньше и запашешь край нашего поля, и вспашешь край горелого поля Ахмедова, скажешь, что я заставил, а то огонь перекинулся на стерню нашего поля. Пусть пережевывают, бегают в друзьях, один за другим, я посмотрю, как они будут бегать завтра, перегрызутся, как собаки, а Чокнутого все равно загребут за пожар, - уверенно и радостно злорадствовал фермер Сидоркин.

Тракторист начал пить пиво еще в машине, когда они с Сидоркиным ехали в станицу, а затем фермер и тракторист заняли место в кафе и до самой ночи продолжали пить. Но тракторист чувствовал себя трезвым, он сам себе удивлялся, что он не пьянел, у него перед глазами стояло пламя начинающего пожара на поле пшеницы, а в ушах и в голове словно остановился звук хлопанья крыльев поднимающихся фазанов.

Пришел тракторист домой поздно, не разговаривая с женой, как та ни старалась у него узнать, что случилось, он молчал. Спать ему не хотелось, в мыслях все время стоял вопрос, не оставил ли он возможные следы на том месте, где он зажигал пшеницу, и там где он прятался в зарослях балочки. Полежав некоторое время на кровати, он встал и уехал на велосипеде к трактору.

Только рассветало, первым делом он положил ножовку в борозду плуга и запахал ее в землю, навеки скрыл следы своего преступления. Затем он запахал ту сторону поля, от соседа, где он переходил из одной лесополосы в другую. Пройдя несколько кругов пахоты поля фермера Сидоркина, он заходил на горелое поле фермера Ахмедова, и захватывал пахотой, как можно больше лесополосы, ему все казалось, что там, где он заходил в лесополосу с поля Ахмедова и выходил на поле Сидоркина, можно будет обнаружить следы. В воздухе стояла гарь, на горелом поле появились люди, тракторист переехал полностью на поле Сидоркина, и стал пахать по кругу одно поле. Через некоторое время он резко затормозил, и пошел по стерне поля, в сторону зеленеющей балочки. Пройдя по окраине заросшей балочки и убедившись в отсутствии видимых его следов, тракторист немного успокоился и продолжил пахать поле.

На горелом поле прибавилось народа, все ходили в углу поля и вокруг того места, где начался пожар. Несколько пропаханных борозд трактором скрыли картину произошедших событий вчерашнего дня, но пахота не вызывала особого подозрения, она выглядела вполне правдоподобной, трактор опахал для того, чтобы отгородиться от возможного пожара в будущем. Тракторист наблюдал из кабины трактора все события на соседнем горелом поле.

Вскоре появились фермер Николай Петрович и его племянник Николай, стояли и разговаривали с фермером Ахмедовым, потом пошли в тот край поля, размахивая руками, видимо, доказывая что-то друг другу. Тракторист по ходу пахоты тоже переехал в тот же край и, разворачиваясь, изучал все действия людей, пришедших на соседнее поле. Вся толпа людей прошла к дороге, перебрасывая срезанные деревца, лежащие у края дороги, но они, похоже, не вызвали никакого подозрения, и им не оказано особого внимания. Из-за гула трактора не было слышно о чем спорили фермеры, но они стояли друг против друга, и размахивали руками, с одной стороны стояли Николай Петрович со своим племянником Николаем, с другой стороны стоял фермер Ахмедов, размахивая кулаками перед носом начальника охраны, Чокнутым.

Вскоре одна толпа людей пошла по полю к недогоревшей пшенице, а Николай Петрович с племянником пошли по полю к своей машине, в которую они сели и уехали. Тракторист был сильно удивлен тем, что к нему из толпы никто не подошел, за него словно забыли, вроде, его и не было в кабине трактора и на поле вовсе, казалось ему, люди подумали, что трактор пахал поле сам по себе. Пропахав еще некоторое время, тракторист сел на велосипед, оглянувшись на пахоту, которая надежно скрыла все следы его преступления, и поехал к фермеру Сидоркину, с которым они отправились в кафе, продолжать праздновать день окончания уборки зерновых.

- Представляешь, как мне доверяет фермер Ахмедов, он так и заявил этим придуркам, фермерам Цыпунам, что Сидоркину нет резона поджигать его поле пшеницы, а поджог поле Чокнутый, он так и им сказал, а Чокнутому фермер пригрозил за пожар на поле убить. Я рано утром фермеру Ахмедову подсказал, что ты отгонял на поле трактор и видел Чокнутого, как тот мотался туда, сюда, в станицу, из станицы, - подвыпив, хвастался фермер Сидоркин.

При этих словах фермера тракторист поперхнулся и закашлялся, он представил, что теперь будет ему за это от Чокнутого. Пил тракторист все, что наливал ему фермер, вскоре он совсем опьянел, и его погрузили в машину Сидоркина, и тот отвез тракториста чуть тепленького домой.

В станице атмосфера скандала вокруг горелого поля пшеницы двух фермеров разгоралась и разгоралась все сильнее с каждым днем. Фермер Ахмедов не стал расследовать этот случай, ссылаясь на то, что у тех, кто поджег поле, есть влиятельные друзья, и он не хочет тратить время и деньги напрасно и создавать шумиху по станице без пользы, все равно ничего не раскроют.

- Я не такой дурак, как некоторые в станице, все пишут и пишут по прокуратурам, надеясь, что приедут сюда и призовут к порядку Николая Петровича с его бандой, я хорошо знаю его круг знакомых, и тут надо на их банду действовать своей бандой, - не таясь, высказывался фермер Ахмедов.

Все в полях убрали, вся земля почернела от пахоты, словно замерла до прихода весны, страсти по станице немного улеглись, только бурлила подковерная жизнь в станице, решая особо значимые вопросы по хозяйству.

В зимние месяцы фермер Сидоркин получил повестку в суд, долго ее крутил и так и этак, не понимая, что бы это значило.

- Может, чего фермер Ахмедов догадался по поджогу, да, он может и знать, зачем меня вызывают в суд, все равно надо его спросить, - вслух раздумывал фермер Сидоркин, стоя у себя во дворе.

По станице идти недалеко, так бы и не подумал о машине, но вспоминая эти взгляды да обсуждения жителей станицы, пока дойдешь по станице до дома фермера Ахмедова, обсосут все косточки станичники, узнаешь о себе больше, чем знал до этого, лучше сесть на машину и избежать этого. Выйдя из машины и заходя во двор Ахмедова, Сидоркин несколько раз оглянулся по сторонам, чтобы потом можно было точно вычислить виновных в распускаемых слухах. Когда человек сам такой, у него и мысли такие же, что все люди способны сделать такую же подлость, как и он.

- Здравствуй, кум, да вот зашел я к тебе узнать по одному дельцу, - начал неопределенно Сидоркин разговор окольными путями.

У него еще была мысль узнать у Ахмедова, не догадывается ли фермер о его проделке с поджогом пшеницы.

- Ну, первое, никакой я тебе не кум, ни ты, ни я никого не крестили с участием нас двоих. Второе, если зашел, то говори, что у тебя ко мне за дельце, - строго спросил фермер Ахмедов.

Разговор с Ахмедовым пошел не по сценарию Сидоркина.

- Чего-то подозревает,- подумал он.

- Да вот получил повестку из суда, ты случайно не знаешь, с чего это меня вызывают в суд, – спросил Сидоркин, прищурив глаза.

- Ну, ты даешь, Егор Иванович, откуда же мне знать, зачем тебя вызывает районный суд, пойди, узнай, а нет, так пойдешь в суд в день вызова и все узнаешь, - пояснил Ахмедов.

Некоторое время Сидоркин стоял, размышляя о сказанном фермером, и внимательно смотрел ему в глаза.

- Действительно, так я и сделаю, пойду по повестке, да и узнаю, зачем меня вызывают, - ответил Сидоркин, а сам все размышлял, нет, не догадывается о поджоге.

В назначенное время Сидоркин пришел в районный суд, и его тут же вызвали в зал заседания. После некоторых формальностей судья достала исписанную бумажку и официально огласила:

- Фермер Сидоркин Егор Иванович, вы уведомляетесь, что вы пользуетесь земельным участком двести двадцать пять гектар незаконным образом, на этот участок земли имеется истинный собственник, который данный участок земли оформил раньше одного года до того, как оформил Сидоркин Егор Иванович. Суд предлагает Сидоркину Егору Ивановичу на добровольных началах освободить незаконно занимаемый участок в двести двадцать пять гектаров.

- Как так незаконно я пользуюсь землей? У меня есть все требующиеся для этого документы, они мною получены в регистрационной палате….

- Вызвать службу судебных приставов и вывести дебошира Сидоркина Егора Ивановича из зала суда, - приказала судья районного суда.

Судебные приставы вывели Сидоркина из здания суда, он смотрел в спины уходящих приставов, как бы поджидая, что те раздумают и вернут его снова в зал суда. Но напрасно фермер ждал торжества справедливости, приставы, наоборот, выдворив его из здания суда, посматривали за ним в окно, чтобы Сидоркин не вернулся обратно. На следующий день Егор Иванович чуть свет уже был во дворе фермера Ахмедова.

- Скорей говори, Егор Иванович, чего надо, какой у тебя вопрос ко мне, а то я должен ехать в город, и совсем у меня нет времени, - торопил Ахмедов пришедшего фермера.

- Да ты знаешь, Ахмедович, какой-то тип претендует на мой земельный участок, и говорят, что у него есть документы, которые оформлены на год раньше моих, - ноющим голосом пояснил Сидоркин.

- Как на год у него раньше документы были, чем твои, тогда на том месте еще было море, и стояла там вода? – удивленно спросил Ахмедов.

- Не знаю, Ахмедович, судья так сказала, что ей дается право рассматривать данный вопрос под своим углом, и как она его увидит, под этим углом, такое и будет решение, - смущенно пояснил Сидоркин.

- В суде представитель претендующей стороны был, что он говорил? – допытывался Ахмедов у фермера.

- Да, сидел какой-то мужик, он ни одного слова не проронил, а я только рот раскрыл, меня сразу приставы вывели из зала суда на улицу, - ответил Сидоркин.

- Хорошо, я поспрашиваю в краевом суде, но ничего не обещаю, я не в курсе дела, кто претендует на твой участок, что это за люди, побежал я, еще чая не пил, приеду – расскажу, – пообещал фермер Ахмедов.

Приехал Ахмедов по своим делам в краевой департамент сельского хозяйства и решил забежать в краевой суд, к своим хорошо знакомым друзьям, которые являлись его покровителями по совместному сельскохозяйственному бизнесу, а с точки зрения производства фермер являлся крепостным работником судей, фермер работал на общих полях, а судьи работали в своем суде. Тем не менее, Ахмедов надеялся выяснить просьбу Сидоркина довольно-таки быстро и, пользуясь своим знакомством с такими значимыми людьми, легко помочь решить фермеру его проблемы с землей. Удостоверение, выданное ему первым заместителем председателя краевого суда Кислым, который приезжал лично к Ахмедову по вопросу оформления огромного количества земель, давало ему зеленую улицу во все ведомства края, а в здание суда его пропускали с большим почтением, и даже, как казалось Ахмедову, при пропуске охрана чуть наклоняла голову, приветствуя его. Все это фермеру льстило и внушало уверенность, что он в краевом суде, с помощью друзей по совместному бизнесу, решит быстро любой вопрос. Без всяких трудностей Ахмедов добрался до кабинета первого заместителя председателя краевого суда, где на двери красовался огромный трафарет, что именно за этой дверью находился хороший знакомый фермера, первый заместитель председателя краевого суда Кислый Владимир Семенович. В приемной Ахмедова остановили, и секретарь строго спросила:

- Вы по какому вопросу пришли к Владимиру Семеновичу, он вас приглашал?

- Да, он меня приглашал, когда был по своим делам у меня в доме, он говорил, как только нужно будет, сразу приезжай, вот я и приехал, - наивно говорил Ахмедов секретарю, показывая удостоверение.

- Это ничего не значит, подождите в приемной, сейчас я выясню, - слегка улыбаясь, говорила симпатичная молодая девушка, заходя в кабинет.

За оставшимся в приемной фермером зорко наблюдала еще пара глаз молодой девушки, вскоре вышла и та девушка, которая заходила в кабинет.

- Вам велено подождать, Владимир Семенович сейчас занят, - строго отчеканила секретарь.

Чуть позже откуда-то раздался небольшой шум, и голос с потолка, словно с небес, сказал:

- Люда, пусть зайдет.

- Это вам, заходите, - скомандовала девушка.

Ахмедов приоткрыл дверь и тихо вошел в кабинет, где-то вдалеке в огромном кабинете, под самой противоположной стенкой, стоял стол, а за столом в огромном кожаном кресле восседал тот человек, который приезжал к нему во двор.

- Я вас слушаю, - раздался еле слышный голос из того конца кабинета.

Фермер не знал, что ему делать, то ли двигаться вдаль по кабинету, то ли отвечать через весь кабинет, и как громко надо говорить, он не мог сообразить.

- Какой у вас вопрос, по какому вопросу вы сюда приперлись? – чуть громче предыдущего спросил сидящий за столом в кресле с нескрываемым раздражением.

- Да я, вот, по просьбе фермера Сидоркина, у него незаконно хотят забрать его участок земли в двести двадцать пять гектар, - начал выжимать из себя каждое слово Ахмедов, он явно не мог сообразить, как ему вести в данном случае, и поэтому сильно волновался.

- Никакого Сидоркина Егора Ивановича не знаю и знать не хочу, и вообще вы обратились не по адресу. Александр Иванович, заходи, вот ко мне обратился человек по вопросу земли, о которой я и понятия не имею, пожалуйста, пойдите в свой кабинет и все обстоятельно и популярно ему объясните. Изначально разъясните, что такое есть краевой суд, а затем уже о земле, - чеканя каждое слово, строго говорил первый заместитель председателя краевого суда.

Пройдя по коридору, Александр Иванович зашел в кабинет, который был поменьше, но благодаря тому, что в здании потолки были высотой около четырех-пяти метров, и его кабинет выглядел внушительно.

- Зачем вы туда поперлись, я же говорил – если возникнут какие вопросы, заходите ко мне. Какой у вас вопрос? – спросил Александр Иванович.

- Да меня попросил фермер Сидоркин о том, что у него незаконно забирают его участок земли. Документы той стороны по дате оформления, якобы, были выписаны на год раньше документов Сидоркина, но этого не могло быть потому, что там стояла еще вода, на этом месте было еще море, - начал объяснять Ахмедов.

- Все мне понятно, все мне ясно, никакой землей краевой суд не занимается, и заниматься не будет, тем более совершенно незнакомого фермера Сидоркина, которого мы знать не знаем и знать не желаем. Передайте Сидоркину, пусть идет по официальной судейской линии, она простая и прямая эта линия, и его она приведет куда надо. И я бы вас попросил вернуть мне удостоверение, которое мы вам давали на момент оформления документов, это распоряжение начальства, этот момент прошел, и удостоверение вам ни к чему, - забирая удостоверение из рук Ахмедова, говорил Александр Иванович.

Ахмедов вышел из кабинета судьи краевого суда и чувствовал себя, словно его окунули в густой раствор навоза, и он присутствует повсюду в этом здании краевого суда Южного края. Ему нечем было дышать, он задыхался и жадно хватал широко открытым ртом воздух, но воздуха всю равно ему не хватало.

- Мужчина, вам плохо, посидите на этом стульчике, только спокойно, не двигаясь, я вам сейчас достану из своей сумочки сердечные капли и таблетки, вы примите их, и вам будет легче, - усаживая Ахмедова на стоящий в коридоре стул, говорила немолодая женщина, протягивая Ахмедову сердечные таблетки и накапанные в крышечку капли.

Ахмедов слегка наклонился назад, все поданное ему женщиной выпил, и облокотившись о стенку, закрыв глаза, почувствовал облегчение.

- Знаете, я тоже вначале ходила в краевой суд без лекарств, была молода, считала, что они мне не пригодятся. Но вот прошло столько лет, а я все хожу и поняла, что сюда надо с собой брать любые лекарства, и в любом возрасте – здесь такая организация, которая непредсказуема, какие лекарства вам потребуются на этот день, - тихим успокаивающим голосом говорила женщина.

Приняв сердечные лекарства, посидев на стуле, послушав тихий, нежный голос женщины, фермер пришел в нормальное состояние, помаленьку, шаг за шагом, вышел из здания краевого суда и потихоньку поехал на машине в станицу Кушириевскую. Словно гудок прогудел ему издалека о том, что фермеру Ахмедову надо воспринимать людей, как они есть, с учетом их внутреннего душевного содержания, а не той наружной показушной бравады, которая выдается человеком при жизненной ему необходимости. Новости по станице словно по радио передают, так и о приезде фермера Ахмедова кто-то оповестил Сидоркина. Не успел фермер покушать и прилечь отдохнуть, а Сидоркин к нему на порог.

- Ну, сосед, как мои дела? – от самого порога спросил Егор Иванович.

- Ничем не могу тебя порадовать, не помощник я тебе, мои знакомые судьи ничего не знают о твоей земле, - пояснил Ахмедов с сожалением.

- Как же так? И еще мне фермер Постовой Петр Петрович сказал, что у него точно такая же ситуация. Вызвали его в районный суд, там тоже какой-то человек претендует на его участок земли в сто девяносто гектаров, якобы есть у того документы, которые были оформлены раньше. Районный суд тоже присудил в пользу того претендента, так Петр Петрович сказал, что надо подавать в краевой суд документы, для разбирательства, - с недоумением говорил Сидоркин.

- Знать, Егор Иванович, вам надо с Постовым объединиться и действовать совместно. Я вам посоветую, есть у нас хороший адвокат, Зинаида Ивановна, вы пойдите к ней и попросите ее заняться этим делом, - посоветовал Ахмедов Сидоркину.

На следующий день с утра два фермера встретились с адвокатом, объяснили ситуацию по прошедшим судам в районном суде, показали свои документы, которые они предоставляли в районный суд, тут адвокат насторожилась, и стала крутить из стороны в сторону принесенные фермерами документы.

- Так, это вы мне принесли копии документов, а мне нужны подлинники, где подлинные документы, полученные вами в земельном комитете? – строго спросила адвокат.

- Эти документы, Зинаида Ивановна, мы и сдавали суду, и получили из суда, - с недоумением отвечали фермеры.

- Нет, господа, это хорошие копии ваших документов, сделанные очень опытным шулером, где у вас были какие-то записи ручкой, незначительные, вами выполненные пометки, они так же воспроизведены такой же ручкой, и подобраны такого же цвета чернила. Но самое основное, это печати, а они выполнены под копирку, вот вы взяли документы из районного суда, посмотрели на ваши заметки – они на месте и успокоились. Сейчас вас по документам сравняли с теми претендентами, которые желают заполучить ваши земли, у них копии всех документов на право собственности, и у вас копии, только у них оформление через земельный комитет прошло раньше, соответственно, у них преимущественное право на собственность этого участка, - пояснила адвокат.

- Так что же делать, Зинаида Ивановна, помогите нам с этим разобраться, - умоляюще просили два фермера.

- Не знаю, не знаю, я боюсь, что подлинники именно ваших дел в земельном комитете будут утеряны, в связи с переездом в новое здание, я уже сталкивалась с таким явлением. Давайте попробуем, но я боюсь, что из этого ничего не получится, уж больно у нас маленькая плеть, чтобы перешибить такой огромный обух. Сделаем так, вы пойдете в районный суд, запросите свои подлинники, а затем пойдете в земельный комитет, и посмотрим, что они вам ответят, а я подготовлю заявление в апелляционную инстанцию, дальше будем ждать, может вам больше повезет, чем тому, с кем я работала по аналогичному случаю, - пояснила адвокат.

Прошло некоторое время, к адвокату снова пришли два фермера, которые собрали требуемые бумаги, и они получили повестки из краевого суда.

- Зинаида Ивановна, мы опять к вам. То, что вы говорили, мы все выполнили, справки взяли из суда и из земельного комитета, а также и получили повестки из краевого суда, - подавая бумаги адвокату, говорили фермеры.

- Так, так, давайте посмотрим. Самое главное – по повестке узнаем, кто у вас судья в краевом суде, повезло вам или нет, сейчас узнаем, ага, вот. Нет, мужики, вам сильно не повезло, у вас назначен судья Кислый Владимир Семенович, причем и у Сидоркина, и у Постового, разница суда в два часа, а судья один и тот же. Я не хочу вас, фермеры, обманывать, скажу прямо, я отказываюсь заниматься вашими делами, так как ваши шансы на успех безнадежны, эта банда Кислого никогда не пропустит это дело, и не упустит от себя ваши участки земли, - твердо и убедительно высказалась адвокат.

- Зинаида Ивановна, да не бывает безвыходных ситуаций, может же, есть какая-то правда, может, можно доказать, что это наша земля, ведь мы уже на ней сколько работаем, - упрашивали адвоката фермеры.

- В других случаях я бы могла допустить возможность правдивого доказательства вашей ситуации, но не в данном случае у этой банды судей, а они всегда выступают в коллегиальном исполнении, никогда нет понятия честности, порядочности и справедливости. У них есть одно понятие – нам это надо и это надо забрать, все остальное отпадает под напором имеющейся власти у судей, данной им государством, а этого никогда не перелезешь и не перешибешь, - с безнадежностью высказалась адвокат.

Прошло время, Ахмедов в суете и заботах уже и подзабыл о случае в краевом суде, но встретившись в магазине станицы с Сидоркиным, они поприветствовали друг друга, и тут в мыслях всплыл тот случай.

- Как твои дела, Егор Иванович, скоро надо готовиться к весенним работам, к посевной, будем чаще встречаться, - весело поприветствовал Ахмедов.

- Нет, Сергей Ахмедович, я уже не твой сосед, землю у меня судом отобрали, так же, как и у Постового, а теперь у тебя будет новый сосед, вот с ним и будете заниматься посевной, - с обидой говорил Сидоркин.

- Ты, Егор Иванович, не прибедняйся, я хорошо знаю, что у тебя еще есть поля, не буду уточнять, какие, оно мне и не надо. Как же так получилось, Егор Иванович, неужели и Зинаида Ивановна вам не помогла? – спросил Ахмедов.

- Нет, не помогла. Она, как узнала, что в краевом суде судьей будет Кислый, сразу отказалась, а тот за пять минут провел суд, зачитал постановление суда о том, что решение районного суда оставить в силе, вот и все мое фермерство на этом поле закончилось. Кстати, Зинаида Ивановна говорила, что ты этого судью Кислого хорошо знаешь, вроде, в твоих он друзьях ходит, она сказала, что его видела у тебя во дворе, - с ехидцей говорил Сидоркин.

- Знаешь, Егор Иванович, бывают люди такие, каких бы не встречать на пути в своей жизни, вот такие эти личности из краевого суда, которых я чисто случайно встретил, и лучше бы мне их не встречать, - с сожалением пояснил Ахмедов.

Весна в этом году пришла ранняя, сразу пригрело, все ручейки быстро испарились, а на полях ближе к обеду, когда солнышко хорошо пригревало, поднимался пар и стояла над полем дымка, как будто горел под землей маленький, незаметный костерок, и от него поднимался сизый дымок. Все пришло в движение: трактора тащили сеялки, машины, загруженные зерном, ехали в поле, люди побросали все домашние работы и с раннего утра до позднего вечера пропадали в поле.

Через несколько дней Ахмедов увидел Николая Петровича на соседнем поле, которое раньше принадлежало Сидоркину. Они ходили с племянником Николаем и, размахивая руками, что-то планировали делать на поле.

- Неужели Николай Петрович отнял поле у Сидоркина через суд, – подумал Ахмедов, и подошел к Николаю Петровичу.

- Я вижу, мы соседями стали, или ты еще присматриваешься? – спросил Ахмедов, подходя поближе.

- А чего присматриваться, мне предложили твои опекуны из судейского сообщества, я и купил, Александр Иванович сказал, что ты не захотел покупать этот участок, - пояснил Николай Петрович.

После таких слов у Ахмедова перехватило дыхание, и он некоторое время не мог вымолвить ни единого слова.

- Мне предлагали этот участок купить? Николай Петрович, я ни сном ни духом, не слышал даже о том, чтобы его продавали, а тем более я ездил к Александру Ивановичу и Кислому, просил за Сидоркина, чтобы они не забирали его участок земли, так они меня нагло обманули и выгнали из своих кабинетов, - пояснил Ахмедов.

- Да ты что, Сергей Ахмедович, а мне такое напели судьи, что ты не захотел покупать потому, что сам хочешь вот то поле продавать, - рассказывал Николай Петрович.

- Нет, не думал и не собираюсь продавать, ни это поле, ни какое другое, - строго ответил Ахмедов, как отрезал.

- А ты знаешь, Сергей Ахмедович, в станице прошел слушок, что твое поле с пшеницей подожгли по команде Сидоркина. Опять ты подумаешь, что я выгораживаю своего племянника, а по логике, это ты выгораживаешь Сидоркина, он ведь подставлял моего племянника, чтобы его закрыли, да никаких улик не нашли, - высказал догадку Николай Петрович.

- Ладно, сосед, поживем – увидим, ничего не становится тайным, если хочешь узнать правду. Это станица, Николай Петрович, все друг о друге знают больше, чем человек знает о себе, все равно все прояснится, - загадочно высказался Ахмедов.

- Я тоже так думаю, скрывай не скрывай, а время свое придет, и правда, как из воды вынырнет, - согласился Николай Петрович.

- Николай Петрович, мне надо засеять это поле, чтобы мне не гнать свою сеялку издалека, дай мне, пожалуйста, свою на время - попросил Ахмедов Николая Петровича.

- Нет проблем, Сергей Ахмедович, вон до того колышка тракторист засеет пшеницу, а дальше я посею другую культуру, а то мне сказали, что Сидоркин замордовал это поле пшеницей, надо что-нибудь другое засеять. Так что договорились, до колышка сеет, и забирай сеялку, - согласился Николай Петрович.

Светлого дня оставалось еще много, а до колышка осталось два раза пройти засеять, и можно забирать сеялку у Николая Петровича.

- Николай Петрович нам разрешил на его сеялке засеять поле, пошли, заберем сеялку с трактором да сегодня еще успеем много засеять, - говорил своему трактористу Ахмедов.

Трактор с сеялкой развернулся на последний круг засева, оставалось трактору Николая Петровича пройти с этой стороны поля до той и вернуться обратно, но как только тракторист поехал прямо, задняя борона, которая была зацеплена вслед за сеялкой, за что-то зацепилась, подскочила и перевернулась, и это все произошло перед глазами Ахмедова.

- Что там попало под борону, побеги, Леша, останови тракториста, пусть на сеялке поправят борону, а то она гребет землю, даже пшеницу выворачивает, - приказал Ахмедов своему трактористу, а сам пошел посмотреть, что же за предмет вывернулся из земли и перевернул борону.

- Ага, так вон куда ее закопали тракторист с Сидоркиным, а мы ее в прошлом году обыскались, срезанные деревца ножовкой есть, а ножовки нет, так и не нашли. Вот она, голубушка, ржавая, но целая, невредимая, для вещественного доказательства пойдет, - говорил Ахмедов, держа в руках ножовку, спрятанную в прошлом году в пахоту трактористом Сидоркина.

Весенняя посевная была в полном разгаре, люди трудились день и ночь, а начальнику охраны со своими ребятами приходилось дежурить и ночью около оставленной в поле техники. Трактора, тракторные тележки, оставленные на короткое время в поле, надо было охранять от снующих по ночам добытчиков. Николай купил себе современный импортный мотоцикл, вся станица сходилась на смотрины мотоцикла, при первой возможности люди окружали Николая и рассматривали мотоцикл как диковинку. Начальник охраны теперь стал появляться внезапно, во всех уголках полей, разбросанных по всему району и за пределами их района. Ребята с осени и за время зимы прошли спортивную подготовку в специальном спортивном зале, сооруженном в доме на хуторе Степном. Николай Петрович выделил автобус, который три раза в неделю ездил по станице, собирая ребят из бригады охраны Николая, и отвозил к дому на хуторе Степном. Три часа занятий проходили под контролем и руководством тренера, приезжающего из специализированной военной структуры. Это была заслуга Николая Петровича, который выпросил тренера через прокурора края для обучения ребят для охраны всех земельных участков, которых было гораздо больше в собственности у прокурорских жен, чем у самого Николая Петровича и его родственников. Но, как говорят в народе, знал, на что идешь и зачем нанимаешься, теперь не ропщи. Николай Петрович и не роптал, ему нравилось быть при деле, где он всем заправлял, был самым главным. Люди из руководства прокуратуры края и Москвы сюда наведывались крайне редко, а на ком эти земли оформлены, их жены, появлялись еще реже, ему это было еще лучше, никто не мешал в работе.

Все больше и больше Николая Петровича стало беспокоить поведение ребят и их начальника Николая: после работы они стали злоупотреблять своей спортивной подготовкой, которую проходили в домике на хуторе Степном. Николай стал очень часто применять после каждой драки справку, выданную тетей Клавой из психбольницы, стали подключаться полицейские, и Николай выходил всегда из драки невиновным, выгораживаясь этой справкой, так за ним и закрепилась кличка по станице и за ее пределами – Чокнутый. Иногда приходилось Николаю Петровичу вмешиваться в разборки происшествий с участием племянников Николая и Сергея, которые все чаще и чаще стали засвечиваться в таких событиях в станице. В скором времени по станице поползли слухи об изнасиловании девчонок его племянниками, и Николаю Петровичу приходилось обращаться к помощи начальника полиции и прокурора района, а иногда и к прокурору края. Ему приходилось улаживать происходившие случаи путем выкупа жалоб жителей станицы у работников прокуратуры края, оплата за жалобы доходила до двух, трех десятков за неделю. Постоянные беседы с племянниками не давали положительных результатов, со стороны органов не было никакой остановки разгула ребят в станице. С одной стороны он сам воздействовал на увеличение разгула, улаживая дела в полиции, прокуратуре своим вмешательством, оплачивая события, с целью скрыть весь произошедший негатив, а порой и решая вопрос своими беседами и уговорами с высшими должностными чинами в крае. Своим вмешательством и попустительством ведомств Николай Петрович приучил всех после каждого негативного случая в станице ожидать его с денежными подачками, а начальник районной милиции, по фамилии Фигня Владимир Семенович, после случая скрытия десяти изнасилований прямо потребовал от Николая Петровича новую иномарку автомобиля модели «Мерседес Бенц». Николаю Петровичу пришлось продумывать способ вручения начальнику полиции новенького автомобиля указанной марки.

Можно было купить новую машину и потихоньку отогнать начальнику полиции к дому, но это было бы сделано не в пользу Николая Петровича и не по его правилам, этой простоты он бы себе не простил. Пошли бы слухи по станице, что начальнику районного отдела полиции кто-то подарил новый автомобиль мерседес, ну и что с этого Николаю Петровичу, какая уму польза – абсолютно никакой. Николаю Петровичу требовалось, чтобы вся станица знала, что новый мерседес подарен именно им, пусть все знают, что в станице он хозяин и все вопросы в станице решаются только через него.

На празднике дня города, при скоплении огромного количества жителей станицы, Николай Петрович выбрал момент паузы в праздничном концерте, поднялся на трибуну и по громкоговорителю объявил на всю станицу:

- За огромные заслуги перед жителями станицы Кушириевской в обеспечении образцово-показательного правопорядка, в помощи сохранения урожая и за активное участие в воспитании молодого поколения станицы от нашей аграрной фирмы вручается новенький автомобиль «Мерседес Бенц» производства Германии, – торжественно объявил Николай Петрович, передавая ключи начальнику отдела полиции Кушириевского района, Фигне Владимиру Семеновичу.

Все присутствующие на площади жители и гости станицы кричали возгласы восхищения и одобрения. Затем послышались выкрики и свист, но это уже было для Николая Петровича делом второстепенным, а для начальника полиции это было, как вручение премии за большие заслуги перед всем ведомством края. Он спокойно взял ключи из рук Николая Петровича, подошел к машине, сел в машину и поехал по станице, сделав несколько кругов по улицам, словно объезжая круг почета. Теперь начальник отдела полиции района раскатывает на новеньком автомобиле, а по станице поползли слухи, что у Николая Петровича с племянником не охранное ведомство, а преступная банда.

Рано утром к Николаю Петровичу в окно дома сильно постучали и громко закричали:

- Вашего племянника, Николай Петрович, нашли убитым на дальнем поле.

Выбежав на улицу, Николай Петрович никого не увидел, зашел во двор, подождал, может, кто пошутил, но тут сосед через забор пояснил:

- Проезжал какой-то человек на машине, пошумел и уехал, говорит, вроде, на дальних ваших полях Кольку нашли мертвым.

Николай Петрович быстро собрался и поехал на дальние поля. Около дороги, под деревом лежал его племянник Николай, а в стороне на дороге лежал перевернутым мотоцикл. Николай Петрович обошел все вокруг, но ничего подозрительного не было видно, на дороге были следы тракторов, так сейчас, в такую весеннюю посевную пору, где их не было – следов от трактора, они были везде.

Через полчаса приехали из органов восемь человек из одного ведомства, шесть человек из другого, приехали четыре работника прокуратуры, одни стали мерять, другие фотографировать, третьи осматривали местность, четвертые разговаривали с Николаем Петровичем. Некоторые работники органов побежали в станицу разыскивать свидетелей и к обеду доложили Николаю Петровичу, что в станице из жителей никто ничего не видел. Один тракторист фермера Ахмедова мыл рано утром трактор, но допросили, ничего не нашли подозрительного, тракторист спал дома, трактор помыл для чистоты, чтобы везти сына в школу, а дочь в садик, он их возит каждый день. На месте тоже ничего не обнаружено, тракторных следов на дороге много, какой выделить из них, и кого искать – непонятно. Предположительно, трактор или стоял на дороге без света, или ехал по дороге без света, а Николай мчался на мотоцикле и ударился об трактор, и разбился насмерть, врачи зафиксировали мгновенную смерть.

- Я знаю, что это проделки Ахмедова, он давно жаждал смерти Николая, это он подстроил все с трактором, - зло выругавшись, сказал Николай Петрович, утирая набежавшую слезу из глаз.

Раздумывая над смертью племянника, Николай Петрович вспомнил высказывание Ахмедова, который говорил:

- Кто захочет узнать правду о случившемся, он все равно ее узнает, рано или позже, она все равно будет раскрыта.

Но Николаю Петровичу хотелось прямо сейчас взять, на виду всей станицы, и разорвать того человека, кто подстроил смерть его племяннику.

Время быстро бежит, казалось бы, недавно похоронили племянника Николая, а отметили уже годовщину. Его место удачно занял племянник Сергей, он более выдержанный, грамотнее, окончил институт, защитил ученую степень, но в тех делах, с которыми был связан с братом Николаем, по безобразиям в станице он преуспел больше даже, чем Николай.

Набирая ребят на работу в охрану и на другие разные работы в сельское хозяйство из станицы Кушириевская и близлежащих населенных пунктов, Николай Петрович заметил, что они все были не подготовленные к работе для сельскохозяйственного производства. После этого он стал задумываться о том, чем потом будут заниматься эти молодые люди. Сталкиваясь ежедневно с нехваткой специалистов сельскохозяйственного профиля среднего звена – агронома, зоотехника, механика – и нижнего звена – трактористов, комбайнеров, сварщиков, водителей машин, у Николая Петровича все больше и больше росло убеждение, что в их станице срочно требуется открытие учебных заведений. Таких как профессиональное училище по выпуску специалистов именно этих специальностей и колледж по обучению для села специалистов среднего звена – агрономов, бухгалтеров, юристов. Дальше с этим тянуть было некуда, вот с этим вопросом он и поехал к губернатору Южного края Рвачеву Александру Никитовичу.

- О, о, какие люди прибыли ко мне на прием, а я уже думал и не встречу местную знаменитость, Цыпуна Николая Петровича, возьмет да и взлетит по лестнице бизнеса прямо в Москву, - выходя из-за стола, приветствовал фермера губернатор края.

- Нет, Александр Никитович, никуда я не собираюсь далеко из родных мест, от станицы Кушириевской, я в этих местах родился, даст Бог, хочу там и помереть, - здороваясь и улыбаясь, ответил Николай Петрович.

- Да чего там прибедняешься, я наслышан, что ты развернул в станице такую бурную деятельность, даже из Ростовской области специалистов позабирал, в пору мне ехать к тебе по обмену опытом, - похвалил губернатор.

- Мне до вашего хозяйства, как до Киева пешком, как говорят на Украине. Когда вы разворачивались со своим хозяйством, а потом работали на полную мощь, я много перебрал специализации в бизнесе. Чего только я не перепробовал, но это было на ваших глазах, вкратце вы знаете, - напомнил губернатору Николай Петрович.

Тут же Николай Петрович заметил, что при упоминании хозяйства губернатора он слегка менялся в лице, оно становилось чуть перекошенным от неудовольствия, и он начинал нервничать, хотя раньше, когда губернатор работал директором своего комбикормового завода, он, наоборот, старался часто упоминать, что это именно его собственный завод.

- Да, времена меняются, видно, теперь надо скрывать от народа свое недвижимое имущество, как и моим покровителям, - мелькнуло в мыслях у Николая Петровича пока губернатор разговаривал с кем-то по телефону.

- Ну, ничего, Николай Петрович, придет и на ваше хозяйство праздник, вот соберете урожай, а мне докладывали, что у вас отменная урожайность зерновых, одна из высоких будет по краю, так что в передовиках ходить будете. Ладно, Николай Петрович, хватит говорить об общих делах, давайте поговорим о конкретных делах, рассказывайте, что привело вас ко мне? – спросил губернатор.

- Опять же, мой приезд связан с работой на селе, оно, куда не кинь, везде клин – ноги вытянешь, руки завязли, или наоборот. Взрослое население крестьян заняли крестьянским трудом, а молодежь болтается по селу. Сейчас серьезная пора, уборочная, а пройдет она быстро, и уже надо думать о посевной озимых; а там перезимуем – только солнышко пригреет, уже надо проводить весенний сев, и так круглый год. И тогда, и сейчас нужны кадры для сельскохозяйственных работ, вот думаю, что срочно на этот осенне-зимний период нужно открывать в станице профессиональное училище по подготовке всех этих специальностей и прошу вас в этом помочь крестьянам, - обратился с просьбой к губернатору Николай Петрович.

Еще с давних времен, после знакомства с Рвачевым Александром Никитовичем, Николай Петрович заметил, что тот любит употреблять слова, которые затрагивают душу простого народа, выкрикивая с пафосом с высоких трибун такие слова: «крестьяне, станичники, казачество, в селе тоже живут люди, хлеб всему голова» и подобные им, хотя с ним никто и не спорил, и все согласны с этими прописными истинами. Однако он их употреблял именно тогда, когда надо потеребить душу человека. Вот так же повел себя и Николай Петрович при обращении к губернатору, употребляя эти же слова для воздействия на душу губернатора.

- Вы, Николай Петрович, просто молодец, это же очень хорошо, что на селе думают о молодом поколении крестьян. Дать им образование на месте рождения, на малой родине, заинтересовать крестьянина, и привязать его корнями к тому месту, где он родился, это же прекрасно. Я двумя руками за. Дам сейчас же команду, пусть подберут здание под профессиональное училище и с сентября начинают готовить ребят для сельского хозяйства. Для одного района оно будет слишком объемным, половину выпускников направите на агрофирму, .. э.. э.., ну, там, где комбикормовый завод стоит, где ты сдавал зерно на переработку, - уточнил губернатор Южного края.

- Конечно, конечно, Александр Никитович, все сделаем в чистом виде, пятьдесят на пятьдесят процентов, поделим между двумя районами, никаких вопросов, сам прослежу при наборе на учебу в сентябре, - пообещал Николай Петрович.

- Да, вот еще чего, Николай Петрович, ты с животноводством как думаешь быть? – подойдя к фермеру и взяв его под руку, спросил губернатор.

- Мы подумываем сразу же развести свиноводство, эта отрасль животноводства очень быстро развивается, кормов у нас будет предостаточно, урожайность зерновых, вы сами сказали, у нас высокая, нам сам Бог велел свиней разводить…

- Все это правильно, все это так, Николай Петрович, но есть вторая сторона медали, это конкуренция, да, да, именно конкуренцию вы, Николай Петрович, не учли в своих планах при выращивании и дальнейшим развитии свиноводческой отрасли. А в этой отрасли нельзя не учитывать такой важный фактор, как конкуренция, - торжественно, с пафосом, закончил свою речь губернатор.

Николай Петрович и раньше слушал Рвачева Александра Никитовича, когда он выступал на сходках граждан, при выборах его депутатом, он и тогда не отличался своим красноречием, а больше размахивал руками, раскачиваясь из стороны в сторону, стреляя глазами по сторонам. Сказанная речь сейчас напомнила Николаю Петровичу то время и тот же стиль разговора, так что Рвачев почти не изменился в разговорном плане с того момента, та же неопределенность, та же непонятность в речи, и по ее окончании мало кому понятно, о чем же хотел сказать Рвачев Александр Никитович. Спросить прямо у губернатора, о чем же он хотел ему сказать, Николай Петрович боялся, боялся обидеть его, и тогда накроются его планы о колледже и профессиональном учебном заведении в станице.

- Конечно, я с Вами согласен, Александр Никитович, что мы в первую очередь должны учитывать фактор конкуренции, но.. – и тут Николай Петрович слегка замялся, засмущался, и напрямую спросил: «А там у нас, что, есть конкуренция, и кто эти конкуренты?» – спросил и стал ожидать ответа от губернатора.

Немного подумав, губернатор сел поближе к фермеру и чуть тише начал свое пояснение.

- Вот, ты, Николай Петрович, упомянул комбикормовую фирму, вот она и есть основной тебе конкурент, - резко отчеканил губернатор.

- Это... Это…

- Да, Николай Петрович, это моя фирма, ты это хотел сказать? Ты на сей раз угадал, но ты человек умный и поймешь меня с полуслова. На этой фирме планируется в ближайшее время выращивать до трехсот тысяч поголовья свиней, вот об этой конкуренции я тебе и говорил. Я, как губернатор Южного края, как хозяин края, не позволю ни одному фермерскому хозяйству, ни единому частному лицу помешать планам данной фирмы. Я найду способы и методы воздействия на непослушных, непокорных людей, которые вздумают мне перечить, - строго отчеканил губернатор и внимательно уставился на Николая Петровича.

- Да я с понятием, Александр Никитович, хорошо, что вы нам сказали, мы только думали, нам нетрудно и передумать, если свиноводство – ваша ниша, мы можем рассмотреть тему птицеводства, или овцеводства, тем более у нас в хозяйствах есть люди, имеющие опыт работы в этой теме. Так что спасибо за своевременную подсказку, мы рассмотрим совершенно другую отрасль, чем свиноводство, - заверил фермер губернатора.

- Хорошо иметь дело с умным человеком, он сразу налету идею схватывает. Ты, Николай Петрович, передай своему главному бухгалтеру – у вас, если я не ошибаюсь, Надежда Сергеевна, твоя сноха, жена брата, пусть она приедет послезавтра в финансовый департамент к Любови Ивановне, она ей предложит кредит на полтора миллиарда рублей, эти деньги вам в хозяйстве не помешают. Мне звонили из Москвы и просили об этом, пусть не тянет с оформлением, там не любят, когда задерживаешь их просьбы, – говорил губернатор, вставая из-за стола, давая понять Николаю Петровичу, что аудиенция с губернатором закончена.

На следующий день губернатор вызвал начальника Санэпидемнадзора Южного края к себе в кабинет и доверительно сел с ним за один стол. Губернатор сидел напротив начальника, как будто ожидая появления в кабинете еще какого-то начальника, повыше губернатора, и тот сядет в кресло губернатора. Нет, это мнимая мистика, выработанная высшим начальством, как бы показывающая спускание высокого чиновника до уровня парня – рубахи, или парня из народа; вот и губернатор, увидев этот хитрый трюк в высших эшелонах власти, который ему понравился, стал применять его и у себя.

- Иван Иванович, продумайте хорошенько, каким образом мы можем до предела ограничить производство свинины в частном секторе. Не дай Бог, эпидемия свиного гриппа, мы погубим много животных, вы же сами понимаете, что все, что будет заражено гриппом, подлежит уничтожению. Особенно, если это заболевание случится в частном секторе, это очень опасно, это подобие неуправляемой стихии, - нагонял страха губернатор начальнику надзорного ведомства.

Собеседник внимательным образом слушал губернатора и активно, не переставая, махал головой в знак согласия с губернатором.

- Я понял Вас, Александр Никитович, я тоже, как и вы, обеспокоен таким положением дел в области свиноводства, признаюсь, не все там благополучно, имелись случаи вспышки свиного гриппа А/Н1 N1, который крайне опасен, но все обошлось благополучно, мы эти очаги вовремя погасили. Во избежание повторения очагов вспышек свиного гриппа мною подготовлена инструкция по содержанию свиного поголовья в частном секторе, - торжественно доложил начальник Санэпидемнадзора.

- Уже подготовлена инструкция? – перебивая своего собеседника, удивленно, с расстановкой каждого слога, спросил губернатор.

Сам Александр Никитович был любитель тоже угодить начальству, и иногда, угадывая мысль начальства, опережал выполнение им задуманного, но то, что преподнес ему начальник Санэпидемнадзора, превзошло мыслимые и немыслимые ожидания губернатора, это было на грани фантастики. Листая инструкцию по выращиванию и содержанию свиного поголовья в частном секторе, губернатор не переставал удивляться, как человек угадал его мысли, словно он их прочитал и потом составил эту инструкцию.

- Как вы, Иван Иванович, со знанием дела продумали «минимальное расстояние в сто метров от жилища … должен находиться загон для содержания свиного поголовья», точнее и не скажешь, - не прекращая удивляться, говорил губернатор, не отрываясь взглядом от преподнесенной ему инструкции.

- Да, и вот еще одно замечательное предписание, что «в целях создания благоприятных условий проживания окружающего населения в пределах указанного расстояния в данной инструкции, предписывается исполнение содержателю свиного поголовья обязательное наличие в помещении свинарника душевой кабины для всего содержимого поголовья. Не реже одного раза в неделю все свиное поголовье должно в обязательном порядке проходить процесс помыва путем пропуска всего свиного поголовья через душевую кабину». Это предписание особо важно в современном содержании свиней в частном секторе, - улыбаясь от полученного удовольствия, губернатор не мог нарадоваться сообразительности начальника Санэпидемнадзора. Нет, после просмотренной инструкции по содержанию свиного поголовья в частном секторе, у губернатора не было ни малейшего сомнения, что кто-то в крае сможет преодолеть инструкцию, выполнив все ее указания, и выращивать хотя бы небольшое свиное поголовье.

- Теперь на конкуренцию частного сектора можно положить крест, - тихо проговорил себе под нос губернатор края, пряча в сейф принесенную инструкцию.

- Тут, Александр Никитович, маленькая загвоздка может возникнуть: наше ведомство не сможет провести тщательный контроль данной инструкции, возможно, будет необходима помощь полиции, еще лучше прокуратуры, - смущенно, как бы извиняясь за то, что его ведомство не наделено полномочиями обыска населения, высказался начальник надзорного ведомства.

- Это дело поправимое, Иван Иванович, хорошо, что вы мне напомнили. Не откладывая в долгий ящик, я сейчас приглашу к себе соответствующие ведомства для решения этого вопроса, - нажимая на кнопочку звонка секретарю, говорил губернатор края.

- Леночка, пригласи мне, пожалуйста, Корнелюка Леонида Григорьевича, прокурора края, - попросил губернатор секретаря.

- Хорошо, Александр Никитович, сейчас я вызову, - говорила секретарь, провожая взглядом выходящего из кабинета губернатора начальника Санэпиднадзора.

Через некоторое время в кабинет губернатора зашел прокурор края, раздумывая, зачем мог его вызвать к себе губернатор, ожидая, когда тот закончит говорить по телефону.

- Заходи, заходи, дорогой Леонид Григорьевич, у меня есть к тебе маленькая просьба, надо дать команду своим ребятам по районам, чтобы они строго проследили за выполнением инструкции по выращиванию свиного поголовья в частном секторе. У меня сейчас был на приеме начальник Санэпидемнадзора, оказывается в этом вопросе огромное количество нарушений, нет, мы не запрещаем выращивать свинью в домашних условиях, но мы должны потребовать строжайшего выполнения инструкции, разработанной надзорным органом. И если что, Леонид Григорьевич, подключи полицию к этому вопросу, а я в свою очередь дам команду главам районов и поселений, пусть они строго проследят за исполнением данной инструкции. Ты меня извини, Леонид Григорьевич, я не стал все это по телефону обсуждать, знаешь, сейчас время такое, что потом прибавят, добавят и размажут на голове, - с улыбочкой говорил губернатор.

- Да знаю, Александр Никитович, Вам немного тяжелее нашего, у вас выборная должность, приходится осторожничать, нам в этом отношении проще, позвонил своему шефу в Москву - и концы в воду. Но мы-то здесь не зря сидим, если чего, скажите, мы мигом прикроем рот любому, - с пафосом и гордостью, говорил прокурор края.

- Спасибо за поддержку, оно и должно быть так, Леонид Григорьевич, если чего – заходи, я всегда рад тебя видеть в своем кабинете, - прощаясь, говорил губернатор края.

Николай Петрович приехал к себе в хозяйство и сразу же пригласил к себе в кабинет свою сноху, Надежду Сергеевну.

- Был сегодня у губернатора, долго мы с ним общались, пообещал открыть колледж и профессиональное училище для подготовки специалистов низшего звена для сельского хозяйства. Затем он сам затронул вопрос о свиноводстве, я еще только хотел поговорить об этом, а он прямо мне сказал, чтобы мы свиноводством не занимались, хотя он колесил вокруг да около, шел окольными словесными путями, про конкуренцию что-то плел, но я-то сразу сообразил, что свиноводства нам не видать. А мы уже много корпусов построили для разведения свиней, а теперь придется перестраивать для курей, - с горечью говорил Николай Петрович.

- Но, Коля, ничего не попишешь против губернатора, как говорят в таком случае в народе, против ветра не попрешь, а против большого ветра нечего и на улицу выходить. Переждать нам не удастся, ему еще долго сидеть на этом месте, он недавно пришел, и по слухам - наш губернатор окопался в кресле навсегда, - подытожила сказанное Надежда Сергеевна.

- Ты, Надежда, права на сто процентов, один мой знакомый, высокий чин, недавно рассказывал, что в Сочи за рюмкой чая наш губернатор поспорил с э .. э, ну, с Самим, что он его поборет, наш-то, вон какой большой, а тот, полтора метра с кепкой. Так ты знаешь, наш губернатор проспорил, тот его хватил так об пол, что после этого случая губернатор был неделю на больничном листе. Так что, Надежда, долго нам еще придется курей выращивать, да и всем жителям края. Я пока был в городе, один фермер мне сказал, что разработали инструкцию для выращивания свиней в частном секторе такую, что теперь будем строить баню в каждом дворе для свиней, и сказал, что губернатор уже утвердил, - со смехом высказался Николай Петрович.

- Да они с ума сошли, что ли, как же мы теперь без сала и без шашлыка из шейки от домашней свиньи? - с возмущением, спросила Надежда Сергеевна.

- Все идет к тому, Надежда Сергеевна, что будем кушать только шейку от рвачевской хрюшки, и сало, и все остальное. А теперь поговорим о деле. Губернатор передал, что тебе надо поехать оформить льготный кредит по краевой программе развития сельского хозяйства, и попросил не тянуть с оформлением, - пояснил Николай Петрович.

- Коля, он торопит, а знаешь ты, что за процент эта Любовь Ивановна дерет за этот кредит? Коля, страшно подумать, от десяти до двадцати процентов наличными, это же страшные деньги от такой суммы, что я буду оформлять, - жаловалась Надежда Сергеевна.

- Знаешь, Надя, без этого они с нами и дружить не стали бы, а будут с другими, кто им будет отстегивать, а мы будем держать зубы на полке. Вот поэтому они так смело заявляют на всех уровнях – сами не давайте – и знают точно: если не дадим, то и мы не получим. Долго можем говорить об этом, да толку никакого не будет, надо ехать оформлять, чего требуют отдавать, не сама же Любовь Ивановна этот процент выдумала, ой, не сама, - с усмешкой говорил фермер.

- Николай Петрович, надо при случае поговорить с губернатором о Сергее, парень он уже взрослый, не век же ему здесь сидеть в этой дыре, пацанами командовать да охраной всего хозяйства заниматься. Может, можно пристроить парня где-то в губернаторской структуре, мы уж тут сами покрутимся, а если он там будет наверху, и нам будет легче, все можно решать по телефону. Честно признаться, Николай Петрович, у меня сердце болит за Сергея, как потеряли мы нашего сыночка Николая, так у меня все сильнее и сильнее возникает беспокойство за последнюю нашу надежду, за младшенького сыночка, Сергея, - со слезами на глазах говорила Надежда Сергеевна.

- Не расстраивайся, сноха, все будет хорошо, я же здесь рядом, если что, обидеть любимого племянника не дам. За Сергея при первом удобном случае с губернатором поговорю, я и сам уже подумывал – надо его куда-то пристроить, но пацанов много набралось, хозяйство огромное разрослось, вот тебе надо во главе агрофирмы стать, а мне наши опекуны предлагают все сахарное производство края взять под свой контроль. Работы – непочатый край, порой суток мало, Надежда Сергеевна, - искренне пожаловался Николай Петрович своей снохе.

Прошло некоторое время, однажды вечером Николай Петрович зашел к племяннику Сергею домой.

– Вот еду мимо и думаю, дай заеду, проведаю любимого племянника, а то все дела да дела, как в песенке поется. Ты один в доме, Сережа? – тихо спросил Николай Петрович.

- Дядя Коля, может, что-нибудь поставить на стол перекусить, да выпить? – по настроению дяди Сергей понял, что он заехал не зря.

- Нет, Сережа, у меня разговор будет серьезный, не до выпивки. Встречался я в крае с одним нашим общим знакомым, который мне рассказал про творимые дела в нашей станице, нашими ребятами, во главе с тобой. Я здесь стал мало бывать в станице Кушириевской, все больше по сахарным заводам, все доверил вам с матерью, а оно что-то получается не все гладко. Может, расскажешь, Сережа? – попросил Николай Петрович.

- А что рассказывать, с пацанами ходим на танцы. Ну, бывает, что кто-то из пацанов немного пива переборщит, ввяжется в драку, приходится выручать; ну, и, конечно, на танцах девчата, каждый пацан – живой человек, потрогает, пощупает какую-то девку, так что из этого, шум поднимать, что ли? – обиженно говорил Сергей, выслушав незаслуженное обвинение.

- Ты говоришь, Сережа, «пощупал девку, подержался за нее и все», а вот эти двенадцать заявлений об изнасиловании прокурор мне передал, а точнее, я их выкупил у него, и не за маленькую сумму, я тебе скажу, за это щупанье. Да если бы не было твоей фамилии, нашей фамилии в этих заявлениях, я бы всех остальных этих тварей, насильников, сдал бы с потрохами в полицию, не задумываясь, - скрипя зубами, подойдя поближе к племяннику, говорил Николай Петрович, отдавая выкупленные заявления об изнасиловании племяннику в руки.

- Хорошо, дядя Коля, я поговорю с пацанами, постараюсь, чтобы этого больше не было, - пообещал Сергей.

- Ой, верится с трудом, Сережа, знаю я это дело хорошо, как это завязать тяжело, если начал ходить по кругу, хочется круг расширять и расширять, а остановиться силы воли нет. Тебе, Сережа, по-нормальному надо жениться. А то не поймешь, то ли ты женат, то ли нет, взял иностранку в жены, может, у них так и должно быть, дети есть у вас, – вроде женат, – а она живет отдельно, а ты отдельно, но в этом вопросе ты разбирайся сам, племянник, - посоветовал Николай Петрович племяннику.

- Я все сделаю, как вы сказали, дядя Коля, - пообещал Сергей.

- Я уже это слышал от тебя пять раз, однако пока не вижу сдвигов в лучшую сторону. Ну, ладно, сейчас едем в станицу Бренчаловскую, где наша тетя Клава живет, заодно повидаемся с тетей и побудем там на рыбалке. Хорошая рыбалка на речке, рядом со станицей, а я тебя хочу познакомить с московским высокопоставленным гостем, мало ли чего, Сережа, со мной может чего случиться, так ты останешься за меня, и тебе надо передавать дела при жизни, после не передашь, - с улыбкой говорил Николай Петрович.

- Это который в Москве самый главный, что его тетка живет рядом с нашей тетей Клавой? – спросил Сергей.

- Да, посмотрим, кто приехал в ту станицу, я и сам еще толком не знаю, мне сказали приехать, вот быстро собираемся и поехали, - скомандовал Николай Петрович племяннику.

Через час Николай Петрович с племянником уже ехали по трассе на Ростов, где по пути, недалеко от трассы, и была станица Бренчаловская.

- Дядя Коля, а почему назвали станицу Бренчаловской? – спросил Сергей.

- Хорошо, что ты меня спросил, а то я ночью плохо спал и стал немного дремать, надо отвлечься, поговорить. В станице много жителей, которые хорошо пляшут и поют, ты знаешь, что в этой станице проводятся конкурсы песен и плясок, так вот, собираются по вечерам и поют, а затем заиграет гармошка и начинают плясать. Старики приходят на вечеринку молодежи, чтобы побыть судьями, кто лучше споет или спляшет, и присуждают первое место. Каждый из жителей этой станицы на чем-либо играет, но вначале, когда человек учится, он бренчит на любом инструменте, приезжают люди туда и слушают, вся станица бренчит на каком-либо инструменте, и стала станица Бренчаловская, - рассказывал Николай Петрович.

- Так, туда приехали и те ребята, с которыми мы раньше с братом Колей встречались? – спросил Сергей.

- Не знаю точно за ребят, а то, что именно их отец приехал, Крачка Юрий Янович, это точно. Говорили, что он должен приехать с детьми, со старшим Антоном и младшим Игнатом – вы в детстве с твоим братом Николаем бегали по огородам двух теть – моей тети Клавы и его тети Ирины. Хотя какие они сейчас дети, взрослые мужики повырастали; жаль, что нет племянника Николая, он постарше и больше был у тети Клавы, лучше их знал и помнил, а ты редко был там, да и маленьким был, мало чего помнишь. Кстати, у нас с Крачками общий бизнес – в этом кагале земельных участков, где и я с трудом разбираюсь, где и чей участок, есть приличная территория в несколько тысяч гектаров, есть там и их земля. Правда, там не разберешь, на кого земля оформлена, но похоже на жен младших Крачков, но я и не дознавался, оно мне и не надо, меньше знаешь, спокойнее спишь. Записано, да и записано, хоть на самого Бога, лишь бы платили людям за выполненные работы, - пояснил Николай Петрович.

Приехали они к тете Клаве и прошли во двор. В памяти Сергея сразу всплыли воспоминания детства, вот здесь они бегали со старшим братом Колей и еще были какие-то ребята, брат защищал его от ребят, если они его обижали. А вот в этом углу двора на него напал большой индюк, которого во дворе держала тётя Клава, и брат Николай защитил его от индюка. Вышла тётя Клава из дому во двор и, причитая, стала обниматься со своим племянником, как она его называла, Колюшкой, а потом подошла к Сергею и стала обнимать его, все время приговаривая, что он уже вырос во взрослого мужчину.

- Так, тётя Клава, прошло-то сколько лет, поди, лет двадцать пять и ты, тётя, постарела, тоже уже не молодая, как раньше была, - напомнил своей тёте Николай Петрович.

- Ах ты, бессовестный, родной ты мой племянник, постеснялся бы такие вещи говорить женщине. Я по неделе не смотрюсь в зеркало, чтобы не видеть, насколько я постарела, так нет же, ты мне напомнил. Кстати, из соседнего двора спрашивали о тебе, Колюшка, интересовались, приехал ты или нет, я ответила, что скоро будет. Так что надо посетить соседку, мою подружку любимую, ей исполнилось сегодня девяносто, а я младше от нее на два года, мне восемьдесят восемь, а ты, племянник, бессовестный, говоришь, что я постарела, - шутя, с обидой на племянника, не успокаивалась тетя Клава.

- Ну, тогда надо собираться и идти поздравлять молодую женщину в девятнадцать лет с юбилеем. Мы с собой привезли девятнадцать огромнейших роз тёте Ире, вон в багажнике в большом тазике с водичкой замочены, как только что срезаны, - предложил Николай Петрович.

- Да, да, сейчас я накину одежонку и пойдем к моей подруге, - засуетилась тётя Клава.

У соседей стол был уже накрыт прямо во дворе, и большая толпа народа стояла около двора соседей, а во дворе, возле стола, людей было немного. Соседка, тетя Ира, работала учителем математики, и почти вся станица прошла через руки учительницы Ирины Андреевны, тёти московского гостя, Крачка Юрия Яновича, который находился во дворе дома среди стоящей небольшой группы людей. Как только Николай Петрович появился около двора соседей, к нему подошел мужчина, одетый в черный строгий костюм с бабочкой и предложил пройти ему во двор, к небольшой группе людей.

- Я вас приветствую, Николай Петрович, есть предложение: этой группой людей сесть в беседке в саду, там можно будет поговорить – и о рыбалке, и о деле, - говорил Крачка Юрий Янович подошедшему к нему Николаю Петровичу.

Племянник тети Иры был в этой группе за старшего тамаду, а в той, большой группе людей, где собрались односельчане и коллеги по работе, за старших были два сына Крачки, Антон и Игнат. Об этом попросила виновница этого торжества, юбиляр, Ирина Андреевна, родная тётя Крачка Юрия Яновича. Группы людей, распределившись по отведенным каждому местам, начали наливать напитки, кто какой пожелает. Обслуживающий персонал был взят из хорошего ресторана, и вся приготовленная еда была изысканно подобрана. Вскоре приехал прокурор края Корнелюк Леонид Григорьевич, и, быстро подойдя к группе людей, которая была в беседке в саду, начал тихо извиняться перед Юрием Яновичем за свое опоздание.

- Перестань, Леня, ты же не на мой юбилей опоздал, мне бы дожить до таких лет, я бы тебе тоже простил за опоздание, - смеясь и чокаясь с опоздавшим прокурором, говорил Юрий Янович.

- Дай Бог каждому дожить до таких лет, - поднимаясь во весь свой высокий рост, предложил тост атаман станицы.

- Выпьем за сказанный тост, предложенный атаманом станицы Бурьяном Василием Матвеевичем, за многолетие жизни дорогой и любимой тети Иры нашего многоуважаемого и любимого Юрия Яновича. Атаман станицы, встань, покажись во всей красе, за женщин пьют стоя, прошу любить и жаловать атамана станицы Бурьяна Василия Матвеевича. Ура, товарищи, - с пафосом представил атамана прокурор края. Он, как бы невзначай, перехватил ведение торжества у Крачка Юрия Яновича.

Веселье постепенно нарастало, и через час-полтора разрозненные группы, которые находились в беседке и во дворе, воссоединились, образовав общую веселящую толпу, растянувшуюся по всему двору с некоторым выходом на улицу.

- Николай Петрович, шеф просит пройти в дом и там побеседовать по некоторым вопросам работы, - тихо передал прокурор края.

Николай Петрович незаметно для окружающих шмыгнул в дом, там еще не было никого, но небольшой столик был изысканно накрыт, на нем стояло несколько бутылок разных напитков, в чайниках дымились чай и кофе, и весь столик был заставлен закуской. Через некоторое время зашли в дом Юрий Янович и прокурор края.

- О, да он уже здесь, а мы поджидаем, когда же пройдет в дом Николай Петрович, на эти трюки он мастер, может что угодно из рукава вытащить, - смеясь, говорил прокурор края.

От сказанных прокурором слов в адрес Николая Петровича приподнятое настроение у него сразу пропало. Слабый хмель от выпитого хорошего вина сразу ушел, как будто испарился, на душе появилась необъяснимая тяжесть. Его поставили на свое место, и сколько бы Николай Петрович не старался делать хорошего для этих людей, он для них был и остался тем быдлом, тем шулером, который из рукава мог вытащить любую карту. Ему захотелось быстрее от них уйти, не стоять с ними рядом, но уйти просто так, значит порвать связь с этими людьми, которые обуяны огромной властью, значит, обречь будущее свое и всех своих родственников на растерзание.

- Мы недолго, Николай Петрович, присаживайся, поговорим немного о работе, да будем закругляться. Тётя Ира попросила побыть побольше в эти дни с ней, годы у нее уже солидные, нам бы до таких лет дожить, я хотел все это мероприятие провести в солидном ресторане, так она наотрез отказалась. Мы сейчас поговорим и поедем с Леонидом Григорьевичем в гостиницу, а завтра раненько прошу присутствовать на рыбалке, мы будем отъезжать от этого дома рано утром. Теперь о работе, вот тебе, Николай Петрович, списочек – с какого элеватора, куда и сколько надо отгрузить зерна, с моего учета снимете и подсчитаете остаток зерна по элеваторам. Там указанная фирма перечислит деньги на заработную плату рабочим, в том числе и на расходы за охрану участков земли, ну, когда необходима их охрана. Теперь по сахарным заводам: мне тут женщины передали, что нужно заключить договора с сельскохозяйственными предприятиями, вот списочек с какими предприятиями в первую очередь надо встретиться, я с ними договорился, они тебя примут, и ты с ними обсудишь все вопросы. Ну, кажется, все, что упустил – вспомню на рыбалке, дополню. Напоминаю, на рыбалке быть лично, без помощников, я не люблю толпу народа, времена не те, да и рыбалка требует тишины, – в заключение высказал загадочно прописную истину Юрий Янович.

Николай Петрович распрощался с ними, незаметно вышел во двор и как в тумане растаял, пробираясь по растущему плющу вдоль забора, стоящего между домами двух теть – его и московского гостя, Крачка Юрия Яновича. Утром Николай Петрович встал рано, оделся в рыбацкую одежду и вышел на улицу, племянник Сергей еще спал. Он подождал немного, когда к соседнему дому подкатила машина, в которой находились гости.

- Садись, Николай Петрович, в нашу машину, поедем в одной машине, а то твоя там не пройдет, да и могут не пропустить, команда дана жесткая, чтобы не было никого в округе, в радиусе двух километров, - пояснил прокурор края.

Николай Петрович сел в мощный вездеход, который способен был пролезть по любой грязи и стал смотреть на трассу. В такой компании высокого начальства он был впервые и еще не знал даже, как себя вести в таких случаях. С первого километра он заметил на трассе гаишников, которые стояли через каждый километр вдоль дороги, а на каждом перекрестке гаишники стояли с обеих сторон дороги, не пропуская ни одной машины на трассу. Машина повернула на проселочную дорогу, а затем, поехав по грунтовой дороге, спустилась вниз, к речке и, проехав вдоль нее немного, остановилась около берега речки. На всем протяжении дороги стояли полицейские, а на остановке, вдоль речки, через каждые сто метров стояли люди в штатском: на той стороне речки то тут, то там мелькали в камышах люди, и явно было видно, что это были не рыбаки. Около берега, где планировалась рыбная ловля, толпилось несколько человек в казацкой форме, во главе с атаманом казаков станицы Бренчаловской.

- Проходите, Юрий Янович, вот ваше рыбацкое место, вот ваши помощники, казаки молодые, они вам будут червячка на крючок надевать, ловите, отдыхайте, ничем себя не утруждайте, - тихим, нудным голосом убаюкивал высокого гостя атаман казачьего войска станицы Бренчаловской.

На берегу стояло огромное кресло, рядом с ним стояло еще одно кресло, чуть меньшего размера, субординация должна соблюдаться и на рыбалке, как понял Николай Петрович. Один казак размотал удочку московскому гостю и поставил ее около большого кресла, нанизав червя на крючок, второй казак готовил вторую удочку, тоже нанизывая на крючок червя. Рыбаки не очень спешили к ловле рыбы, они подошли к столу, пригласив с собой Николая Петровича, выпили по рюмочке французского коньячка и, подойдя к креслам, уселись в них, а казаки подали им в руки удочки. Рыба ловилась хорошо, атаман снимал с крючка рыбу, казак быстро нанизывал на крючок червя, и гость из Москвы снова вытаскивал рыбу, и этот конвейер по ловле рыбы работал безотказно. На соседнем кресле скорость по лову рыбы была меньше, но здесь была причина в самом рыбаке, он иногда уходил в сторону, иногда подходил к столу. Казак, замешкавшись с нанизыванием червя на удочку рыбака, сидящего на большом кресле, тут же получил подзатыльника и попал под сокращение атамана.

- Что ты там копаешься с червем, Костя, а ну иди на съем рыбы, я сам стану нанизывать червя, - скомандовал атаман казаку.

Николаю Петровичу тоже дали удочку, но червей дать забыли, ему было неудобно подходить к казакам за червями. Да ему и не очень-то хотелось ловить рыбу удочкой, он ее за свою жизнь переловил сетями огромное количество. Он пошел вдоль берега реки и обратил внимание на торчащие у края берега палки, взглядом он окинул тот берег и увидел, что там тоже торчит такой же штырь. Для подтверждения своей догадки, он потихоньку прошел мимо кресел с рыбаками немного дальше от них, там тоже у берега торчал штырь, и от него на поверхности воды была видна сетка. Николай Петрович перевел взгляд на тот берег, там тоже торчал штырь, и он понял, что его догадка полностью подтвердилась. Казаки поставили одну сетку по ходу рыбы на нерест, а второй сеткой от одного берега до второго провели вдоль двух берегов, как бреднем и, приблизившись на довольно-таки близкое расстояние, закрепили и вторую сетку между двумя берегами. Таким образом, рыба находилась между двумя сетками, в маленьком бассейне, а в центре этого бассейна установили кресла с рыбаками, и рыбалка получается всегда отменная. Николай Петрович несколько раз подходил к столу у берега и угощался хорошим красным вином Каберне, затем отходил в сторону и наблюдал, как атаман станицы Бренчаловской, Бурьян Василий Матвеевич, ловко нанизывал на крючок червей на удочку московского высокопоставленного рыбака.

С рыбалки вернулись поздним вечером, в довесок к улову рыбаков казаки положили еще четыре мешка рыбы, предлагали больше, но начальство отказалось, объясняя это тем, что и эту рыбу девать некуда.

- Ну что, пообщался с младшими Крачками, с Антоном и с Игнатом? – спросил Николай Петрович у племянника, когда они выехали из станицы Бренчаловской на трассу.

- Да, пообщался с этими зажратыми кадрами, - грубо ответил племянник.

- Чего разочарованно так, Сережа? – участливо спросил дядя Коля.

- Да какие-то они чужие, не наши, разговаривают со мной, как по большому принуждению, бояться снизойти со своей высоты к моей низости, вот такое ощущение, дядя Коля, - пояснил племянник Сергей.

- Так они и считают нас за рабочее быдло, меня тоже поставили на место так, что если бы ни бизнес, я бы им в морду плюнул, и ушел бы, без всякого сожаления, - пояснил Николай Петрович.

- Дядя Коля, как же так, мы же для них пашем, как Карлы, а они на нас свысока смотрят, как на крепостных крестьян, - возмущался Сергей.

- Мы и есть крепостные, это ты считаешь, что ты на них работаешь, а они считают, что ты у них в работниках, и они тебе дали возможность зарабатывать себе деньги, этим самым они считают, что они нам платят эти деньги, а не мы сами зарабатываем, - убеждал племянника Николай Петрович.

- Они же сюда появляются от случая к случаю, вот и сейчас, появились по случаю юбилея тети Иры и рыбалки, и вот это – все их участие в бизнесе. А ведь на этих их тысячах гектаров надо пахать день и ночь, охранять выращенное нами добро, а они из миллионов полученной прибыли отстегнут нам крохи, вот и все их участие. Чем мы не крепостные перед этими людьми, дядя Коля? – вопрошал племянник.

- Ну, ты ошибаешься, родной племянник, вот записочек надавали полный карман, что надо сделать по их бизнесу, куда готовую продукцию отгрузить, какая-то чужая фирма перешлет нам деньги за выполненные работы. Видимо, прижали и заставили эту фирму перечислить деньги, у них все схвачено и продумано, на кого все это богатство записать, чтобы они не были вымазаны: что надо сделать, чтобы из полученных за бизнес денег ничего не потратить на бизнес, оформленный на них, - со злостью высказался Николай Петрович.

- Так на какой шут мы с ними связались, с такими крохоборами? – в сердцах выкрикнул Сергей.

- Нет других, не крохоборов, а у этих – не мы будем, Сережа, так кто-то будет другой, к сожалению, не мы выбираем, а нас выбирают, вот так-то, племянник. Да еще к ним стоит очередь, чтобы быть у них в крепостных, и всего лишь из-за того, что у них в руках власть. А теперь поговорим о насущных проблемах. Через два дня в десять часов тебе надо быть у губернатора, я договорился, он тебя примет, - строго приказал Николай Петрович племяннику.

- Хорошо, спасибо, дядя Коля, я обязательно буду, - поблагодарил Сергей своего дядю.

Собирался Сергей к губернатору тщательно, мать его просила отнестись к этой встрече со всей серьезностью.

- Возможно, Сережа, эта встреча с губернатором – это твое будущее. Не покажешь себя губернатору как серьезный человек – ходить тебе в атаманах этой банды пацанов еще долго, а приглянешься губернатору, и дальнейшая твоя карьера обеспечена, - строго напутствовала мать сына.

Удивительно, но, собираясь к губернатору на прием, Сергей слушал мать во всем, даже в таких мелочах, как какую надеть рубашку и галстук. Он оделся по велению матери не споря, раньше этого за ним не наблюдалось.

Пришел к кабинету губернатора Сергей ровно в десять, как приказал Николай Петрович.

- Заходи, заходи, Сережа, что ты, как неродной, ты же у нас один из лучших передовиков в фермерском движении, - встречая Сергея, говорил губернатор Южного края.

- Вот мне Николай Петрович передал, чтобы я зашел к Вам, Александр Никитович, поговорить насчет меня, как передовика в фермерском движении. Я слышал, что от Южного края формируется группа передовиков края для поездки в Москву на участие в торжествах вступления президента Российской Федерации в должность. Может, можно попасть мне в эти передовики и поехать на инаугурацию президента в Москве, - робко спросил Цыпун Сергей.

- Да никаких вопросов, твое желание – и никакого ограничения для тебя. Мне говорил Николай Петрович о твоем желании побывать в Москве, тем более есть повод побывать прямо в Кремле, на приеме президента при вступлении его в должность, это же бывает событие всей жизни, собирайся, готовься и потом уточним, когда и поедем, - ответил губернатор.

- Вы меня, Александр Никитович, тогда ближе к поездке озадачьте, что взять, сколько и когда. Извините, пожалуйста, но у меня возник вопрос по отбору кандидатур на эту поездку. Если Вы тут отобрали кандидатуру, это окончательный выбор, или там, в Москве будут еще просматривать и фильтровать, так тогда, может, лучше не надо ехать? – робко, окольными путями, расспрашивал Сергей губернатора края о поездке в Кремль.

- А почему ты, Сережа, об этом спросил, может у тебя есть какие-то планы попасть в Кремль и там остаться на работе? – смеясь, спросил губернатор края, Сергея.

- Нет у меня таких планов, Александр Никитович, чтобы бросать сельскохозяйственный бизнес и покидать родные места. Просто я спросил у Вас об этом из-за того, что послушаешь по телевизору, а там показывают, что о каждом человеке соответствующие органы знают все до основания. Знаете, могут разные вопросы у них возникнуть, прямо перед Кремлем меня отстранят, а тогда позорища не оберешься, вся станица Кушириевская будет хохотать, Цыпуна Сергея не пустили органы в Кремль, тут развезут такое, что хоть забегай. Лучше сразу не поехать, - пояснил фермер.

Сергей еще не привык напрямую общаться с губернатором, и с чиновниками такого уровня. До этого все было через дядю Колю, но однажды он сказал:

- Пора тебе, Сережа, и самостоятельно протаптывать стежки-дорожки к начальству, проявлять инициативу и напрямую самому заходить в кабинеты начальства.

Вот и пошли встречи с начальством края, как по кругу, то к одному дядя Коля направит с мелкими вопросами, то к другому направлял, но уже с вопросом посерьезнее и, как правило, вопросы решались положительно. Все знали, что у дяди Коли не забалуешь, у него в знакомых высокие покровители, и если он жаловался высокому начальству напрямую, сидя с ними за рюмкой чая, как любил говорить дядя Коля, о невыполнении задания тем или иным чиновником края, то шума было много, но могли быть и оргвыводы.

Посещение Кремля Сергеем – это была инициатива дяди Коли, обсуждалась она Николаем Петровичем с губернатором. Решая ежедневные вопросы бизнеса, как своего, так и высокого начальства, Николай Петрович задумывался о своем и своей семьи будущем, а также и своих близких людей, своего брата Владимира, его жены Надежды Сергеевны и их сына Сергея.

Вот на своего племянника и поставил все свое будущее Николай Петрович, как на туза на большом кону. Он решил через губернатора, своего давнего хорошего товарища, попробовать Сергея протащить на более высокий уровень. А там, чем черт не шутит, и на губернаторское кресло в будущем можно будет замахнуться.

Ведь не вечны все эти лучшие его друзья, Рвачевы, Крачковы, Корнелюки, и все остальные, у которых он прислуживает уже много лет, как крепостной. Пройдет время, и они уйдут, или их уйдут, но все равно наступает тот момент, когда приходят другие люди. Среди них найти такое же понимание, как и при этих чиновниках, не всегда получается, и тогда возникает вакуум вокруг тебя и, естественно, и вокруг всего того, что ты нажил за прожитые долгие годы, рискуя своим здоровьем, а порой и жизнью.

- Мне Николай Петрович рассказывал о своем беспокойстве за будущее, кстати сказать, у нас с ним мысли совпали. Я тоже иногда стал задумываться о своем будущем и, конечно же, и о том, как сохранить то, что нажито в огромных потугах и трудах. Естественно, я не вечен, и мне тоже пора задуматься о своем преемнике, правда, вроде рановато, можно еще лет десяток попыхтеть на этом посту, но порой мы сами себе не хозяева; как говорится – человек предполагает, а Бог располагает. В этом случае лучше подобрать преемника заранее и держать его в большой тайне, это тоже надо обладать большим опытом, чтобы в наше время протолкнуть на свое место своего человека. Подобрать человека несложно, а вот удержать все это в секрете гораздо сложнее. Я-то опытный, тертый калач, подобрал и работай на своем месте и помалкивай, как ни в чем не бывало, а вот тот, преемник, молодой – горячий, ему хочется поделиться новостью его выбора, именно его, на высокий пост. Одному, другому похвастался, и пошло, поехало, разнеслось по краю, а потом по стране, доходит слух и до Кремля, а там сразу думают, раз идет слух, знать, человек не на месте, или уже устал, смотришь: раз – и ушли. С этим надо осторожнее. А зачастую и не подумаешь, шепнул на ушко при встрече с любовницей, намекнул, что скоро ты будешь спать с высоким чином, знать, и она пойдет на повышение, и все – загремела новость по народу. Так, если разобраться, ты по всем параметрам подходишь в мои преемники, край наш аграрный, ты в доску аграрий, да еще ученую степень имеешь, да тебе сам Бог велел быть моим преемником, - поучал и наставлял на истинный путь губернатор Южного края молодого агрария Сергея.

- Да, я что, я в принципе готов подождать и десяток, полтора лет, - робко, с легким заиканием, промямлил намеченный приемник губернатора.

- Пойдем, Сережа, в комнату отдыха, я дам команду, пусть нам принесут перекусить, и мы с тобой продолжим разговор на эту тему; признаться, эта тема меня тоже сильно волнует, особенно когда прижмет мысль о будущем всего того, что наворочал, - разоткровенничался губернатор.

Принесли легкую пищу: чай, кофе, колбасу, сыр – губернатор по-хозяйски разложил все это на столе по своему усмотрению, и внимательно наблюдал за фермером. Его скованность в движениях, стеснительность, угловатость в разговоре губернатору нравилась, он в Сергее видел себя при начинании выхода в большой свет, в чиновничью среду.

- Ты в доску наш, из народа, и все делаешь для народа, хлеб выращиваешь, свеклу, подсолнух, а хлеб, как говорят, всему голова, а все остальное, это мелочи, все приходящее и уходящее, - наставлял молодого фермера губернатор.

Слушая постоянные наставления губернатора, Сергея не покидала мысль, знает ли губернатор о том, что дядя Коля ему передал управление всем составом банды, как ее называли в станице. Здесь же, у губернатора, не спросишь, а у дяди Коли не спросил.

- Самое основное, Сережа, у тебя есть поддержка, это в первую очередь, дядя Коля, а от него потянулись нити связей до самого верха. Будем считать, что эта поездка в Кремль будет как смотрины: я вскользь, вроде невзначай, при удобном случае, намекну там, наверху, чтобы на тебя обратили внимание, а дальше будем ненавязчиво напоминать о тебе. Смотри, лет через восемь-десять и ты созреешь, наберешься опыта, будешь на слуху у начальства, да и мне уже будет возраст ближе к спокойной жизни, в общем, будем надеяться, что все подойдет, как говорят в политических книгах, и верхи захотят, и низы созреют, - говорил губернатор.

Губернатор продолжал наставлять на путь истинный не только молодого фермера, но и молодого главаря банды.

- Я, Александр Никитович, в кулуарных делах не очень разбираюсь, я вам очень благодарен за науку, я постараюсь оправдать ваше доверие, - выдавил из себя Сергей.

- Да ты подожди благодарить, еще рано, я, сам губернатор, еще крепко стою на ногах, так что мотай сказанное мною пока на ус. Серега, ты молодой еще, с большим будущим, привыкай к власти, власть привыкнет к тебе. Народ, это дело преходящее: сегодня ты возглавляешь одну структуру, тебя окружает один народ, завтра ты возглавил другое, повыше общество, естественно, и народ будет совершенно другой тебя окружать. Такие, как ты, сейчас и находятся у власти – нахрапистые, нахальные, самовлюбленные люди; ты, Сережа, полностью подходишь для власти. Раньше, еще при советской власти, при моей молодости, говорили так, когда спрашивали про молодого работника, вроде тебя: «Как работник?» – и начальству отвечали, что наш парень, пьет, берет, и девок любит. При такой рекомендации сразу брали в райкомы и выше, а, мы, многие, – выходцы оттуда, прошедшие по этой рекомендации, - с гордостью сказал губернатор.

Выйдя из кабинета губернатора, Сергея не покидала пугающая его мысль, знает или нет губернатор, что он возглавляет банду в станице. Всю дорогу, до самого дома, эта мысль не давала Сергею покоя. А если узнает, что будет с ним, с их бизнесом? Как только он приехал домой, он сразу же нашел дядю Колю, который обсуждал с двумя мужчинами какой-то важный вопрос:

- Дядя Коля, ты мне срочно нужен, - бесцеремонно обратился Сергей.

- Минуточку, подождите, я сейчас закончу важный разговор и приму вас, - вежливо ответил Николай Петрович племяннику.

Сергей стоял в стороне в ожидании, весь издергался и изнервничался, расхаживая то в одну сторону, то в другую. Такого неуважения со стороны дяди Коли никогда не было, чтобы он родного племянника держал в отстойнике, не допуская до себя. Прошло минут десять, для Сергея это время показалось вечностью, и, как только люди отошли от дяди Коли и сели в шикарную машину, Сергей буквально подлетел к своему дяде.

- Дядя Коля, я не пацан, чтобы ты меня держал у всех на виду в отстое, - повышая голос, обратился Сергей.

- Молчать, на работе нет ни дядей, ни тетей, на работе есть плохой или хороший работник, и извольте меня на работе называть по имени и отчеству, кстати, я вам напоминаю, Сергей Владимирович, что меня зовут Николаем Петровичем, - громко отчитал дядя племянника.

Стоящие в стороне люди внимательно наблюдали за стычкой Николая Петровича с племянником и удовлетворенно помахивали головами, они считали Сергея выскочкой. Николай Петрович зашел в здание офиса и молча прошел в свой кабинет, Сергей неотступно шел за ним.

- Так, дорогой племянничек, пора нам поставить все точки над и. На работе ты должен себя вести по отношению ко мне, как к своему начальнику, четко выполнять мои указания, а при невыполнении я буду вынужден тебя наказывать, будешь дальше артачиться и пререкаться со мной, я тебя отстраню от всех должностей. Будешь у меня рядовым погонялом, параши будешь драить, - наклоняясь к Сергею, чуть не в ухо заорал Николай Петрович.

- Да я что, да я ничего, дядя ... э, Николай Петрович, - мямлил Сергей.

- Вот так лучше, а то, куда не сунешься, Сергей сказал, Сергей приказал, мал еще, чтобы без меня командовать. Ты думаешь, что я тебе передал бразды командования пацанами, или, как их называют в станице, бандой, так ты уже и большой командир? Да я завтра же могу назначить Вовку Беспредела на твое место, а ты будешь у него на побегушках и кому будет хорошо? Нам, всем родственникам? Да он нас всех через пару дней вырежет, все ценное заберет и на Украину смоется. Тебя я поставил командовать этими охламонами, чтобы нам всем жилось безопасно, они не землю охраняют, а нас с тобой, да наше добро от людей, - немного успокаиваясь, говорил Николай Петрович.

- Я все понял, Николай Петрович, я хотел срочно доложить о встрече с губернатором, - заискивающе пояснил Сергей.

- Сережа, что губернатор? Это мелкая сошка, тьфу, плюнуть и растереть. Мы с этими землями и со всем бизнесом вышли на такой уровень, что губернатор с такой высоты выглядит мелкой букашкой. Вот ты подбежал ко мне во дворе, давай дядя Коля принимай меня немедленно, твоего племянника дорогого, а ты знаешь, кого я провожал на улице? Не знаешь и не узнаешь, пока я тебе не скажу, и опять же для пользы нашего, общего дела. Так вот, Сережа, это были высокие гости из Москвы, сам Крачка Юрий Янович соизволил к нам прибыть, ты вообще слышал о таком? – спросил Николай Петрович у Сергея.

- Конечно, слышал, по телевизору, и в натуре видел, тогда у тети Клавы, - с гордостью, ответил Сергей.

- Так вот, то слышать и видеть по телевизору, а это встречаться и решать вопросы, здесь у нас, в офисе, с самим Крачкой, это тебе не с губернатором Южного края. Что губернатор? Их вон сколько по стране, а Крачка один на всю страну! - подняв палец кверху, с гордостью говорил Николай Петрович.

- А второй, что за птица, ой, тавтология получается какая-то, что за человек? – спросил Сергей.

- А-а, это Лимонкин Александр Николаевич, заместитель Крачки. А еще прибыли две женщины, жена Лимонкина, и сноха Крачки, Елена, они с самого начала поехали в офис, к твоей матери, ознакомиться с документами на все объекты. Посмотрят, что они сочтут возможным, возьмут в свою собственность, а потом подпишут документы. Мужчины после меня поехали к Надежде Сергеевне, забирать своих женщин и потом поедут в край, - с гордостью от своей значимости говорил Николай Петрович.

- Ну, вы меня, Николай Петрович, простите, я не знал, что у вас такие высокие гости, - заискивающе говорил Сергей.

- Ну, ты, племянничек, не перебарщивай, мы же сейчас наедине, можешь говорить со мной проще, по-родственному. Это я тебе говорил насчет того, когда мы на людях, на чужих людях, особо, при пацанах, так сказать, в кругу банды. Соответственно, там должен быть ко мне особенный почет, и от тебя тоже, чтобы все видели, что перед ними стоит начальник, командир, - говорил глава всего семейства, подняв палец кверху, придавая этим значимость сказанному, это дядя любил делать.

Пауза между Николаем Петровичем и Сергеем затянулась, племянник осмысливал все произошедшее и сказанное дядей и не знал, как теперь ему вести себя в присутствии дяди Коли, что делать, что говорить, он его совсем сбил с толку.

- Что у тебя за разговор получился с губернатором? – миролюбиво спросил Николай Петрович.

- Да понимаете, дядя Коля, разговаривая с губернатором, я все время думал, знает или нет губернатор края, что сейчас я возглавляю всю братву, ну... пацанов? – заикаясь и подбирая каждое слово, спрашивал Сергей.

- О, о, друг, родной племянник, да, ты еще этих вещей не знаешь, ну тогда садись, и я тебя буду просвещать по этой части жизни в высоких чиновничьих кулуарах, - наливая себе и племяннику по бокалу пива, говорил Николай Петрович.

- Ты, Сережа, затронул очень серьезный вопрос, можно сказать, вопрос отношения власти к криминалу. Если сказать однозначно, то отношение положительное, а если конкретно, то если криминал действует со властью заодно, то и реакция будет положительная от власти, а если братва, да и все остальные действуют на криминальном поле в одиночку, обделяя власть, то к любому человеку власть найдет криминальную составляющую. Задавать мне вопрос о том, знает или нет губернатор края о твоем участии в банде, можно только от твоего незнания. Что в масштабе края значите ты и твои пацаны? Это такая для губернатора мелочь, что, если бы он посмотрел в микроскоп, то он бы и не заметил ни тебя, ни твоих пацанов, и что вы собрались в банду. У губернатора в друзьях и знакомых есть такие авторитеты, которые управляют всеми авторитетами края. Поверь мне, племянник, я-то с братвой в свое время был так связан крепко, что крепче не бывает, повращался в близких отношениях с такими авторитетами, которые выходят на самый верх власти, и я знаю весь криминальный расклад не только губернатора нашего края. Ты слышал о такой знаменитости Южного края, как Молдаванин? Это образцовый пример для подражания и мне, и тебе. Он все двери и ворота в крае, и не только, открывает ногами. Ему все кабинеты открыты настежь, его занимаемая должность и иерархия в бизнесе и во всех кругах, позволяет заходить в любой кабинет власти без стука. Но, Сережа, мы и так заболтались, не будем тратить дальше время на разборки, все вроде обсудили, а остальное поймешь и узнаешь сам тогда, когда войдешь больше в криминал, соответственно, и во власть. Придет время, и узнаешь многое не только о знаменитом Молдаванине, кстати сказать, он лучший друг губернатора, недаром эту знаменитость зовут ночным губернатором. Ну, ладно, Сережа, побежал я на встречу еще с одной знаменитостью в Ростове, надо и там налаживать отношения, - выходя из кабинета, говорил Николай Петрович.

Сергей остался в комнате, расположенной рядом с кабинетом Николая Петровича, наливая себе пиво, думал о сказанном дядей Колей. Рассказанный дядей образ романтического героя Молдаванина стоял у него перед глазами. Загадочность, неизвестность образа теребила душу молодого фермера, хотелось больше узнать о знаменитом Молдаванине и подражать ему. Это только мечтать можно, лучший друг губернатора, управляет всем авторитетом края, и не только, еще числится ночным губернатором края и все это один человек, Молдаванин.

Прошло несколько дней после разговора с дядей Колей, и Сергей поехал из станицы на встречу с краевым начальством, организованной дядей Колей, там надо быть в срок и в назначенный час, точно по расписанию. Сергей прибыл вовремя, пошел в нужный кабинет на встречу. Две девушки-секретарши, глядя с удивлением на Сергея, на его вопрос, где их начальник, загадочно ответили, что их начальника нет, и дня два, три не будет. Такого не было давно, чтобы Николай Петрович договорился о встрече с Сергеем, и кто-то осмелился не выполнить его уговор.

- Молдаванин умер, вы разве не слышали? – уже около двери услышал Сергей, когда ему говорила одна из девушек.

Он замер в двери, осмысливая сказанное девушкой, соображая о своих дальнейших действиях. После того, как Сергей узнал столь значимое сообщение, он пошел по знакомым кабинетам власти, и всюду передавалось, словно по голосовому радио, тихим, приглушенным голосом.

- Молдаванин умер. Молдаванин умер.

Ни в одном кабинете не было ни одного более-менее значимого чиновника власти, у которого Сергею можно было бы узнать подробно о столь значимом событии, а у рядовых сотрудников он не хотел узнавать – поверхностное, да и не достоверное могло быть известие. Для себя Сергей твердо решил найти центр сбора прощания с такой знаменитостью, как Молдаванин, и побывать на его похоронах.

Третий день в кабинетах регионального управления Федеральной Службы Безопасности Южного края стояла сплошная суматоха. В эти дни в управлении народу было мало, хотя раньше, в обычные дни, коридоры управления были заполнены людьми, и сплошной шум, иногда переходящий в гул, стоял по коридорам, это тогда, когда из районного отделения приезжали с отчетом. Последние три дня в коридорах управления стояла необычная тишина, суета людей по коридорам и по кабинетам отсутствовала. В кабинетах сотрудники управления переговаривались шепотом, изредка упоминая слегка сожалеющим голосом:

- Слышали, Молдаванин умер, - и опять стояла тишина.

То там, то здесь по коридорам управления проскакивал какой-нибудь сотрудник и тихим голосом рассказывал последние новости.

- Сегодня в двенадцать часов дня будут отпевать, а в четырнадцать часов будут похороны.

Тут же по коридорам и кабинетам управления разносилась новость последних минут, что Молдаванина будут отпевать в двенадцать часов дня, а хоронить будут в четырнадцать часов. Федеральная служба безопасности – фирма серьезная, все должно быть с ней согласовано, во сколько должны отпевать, во сколько хоронить и ни минутой позже или раньше. Это вам не рынок и не какая-нибудь несерьезная контора, да и похороны не какого-нибудь рядового гражданина, а самого Молдаванина. Все сотрудники управления знали тех сотрудников, которые отвечали за ход похорон Молдаванина, и от них все управление получало свежие новости, происходящие на похоронах местной знаменитости. Все происходящее на подготовке к похоронам пересказывалось с подробной точностью, кто чего положил к гробу Молдаванина, кто и какие цветы будет класть на могилу знаменитости.

Похороны начались ровно в четырнадцать, оркестр Главного Управления полиции играл похоронную музыку Мендельсона, оркестранты аккуратно выводили каждую ноту. Затем плачущая, надрывная мелодия траурного марша Шопена, Бетховена теребила душу, проникая в самые сокровенные тайны человеческой психики. После реквиема Моцарта, Верди некоторые, стоя у гроба покойного, плакали, не таясь, а некоторые сдерживали рыдания, громко всхлипывали. Перед опусканием гроба в могилу, выступил с последним словом к покойному губернатор Южного края Рвачев Александр Никитович.

- Друзья, коллеги, у нас сегодня печальный день, от нас уходит наш лучший друг, товарищ и брат. В последний путь пришли проводить его лучшие друзья, близкие люди, его коллеги. Много хорошего можно сказать об этом человеке, но ничего так его не характеризует с хорошей стороны, как огромное присутствие людей на его похоронах. Каждому из присутствующих он старался помочь, чем мог, и помогал советом, теплым словом и не только, но бывало и материально.

Перед опусканием гроба в могилу каждый из присутствующих подходил к гробу покойника и возлагал у его изголовья цветы. Охрана, стоящая у гроба, внимательно наблюдала за соблюдением очередности подхода к гробу чинов по рангам, которые находились в движущейся массе народа, собравшегося проводить в последний путь Молдаванина и растянувшейся на многие километры.

В вестибюле бывшего здания крайкома партии проходила процедура прощания. Да, быстро летит время, кажется, совсем недавно в этом здании проводили заседания первые секретари крайкома партии с первыми секретарями райкомов партии, с председателями районных исполнительных советов. Сейчас в этом здании собралась вся элита Южного края во главе с губернатором края и его заместителями. Все руководители краевых управлений всех ведомств, все чиновники администрации края собрались, чтобы проводить в последний путь Молдаванина.

Сказав последнее слово, губернатор взял горсть земли и бросил в могилу, земля загрохотала по гробу, каждый из присутствующих подходил и бросал в могилу горсть земли, как бы подтверждая свое участие в захоронении этого человека. Некоторые должностные лица предлагали устроить похороны Молдаванину с воинскими почестями, но наиболее приближенные к Молдаванину лица отвергли такое предложение, утверждая, что похороны должны быть скромными и без излишеств, ссылаясь на завещание самого покойного, которое надо выполнять безукоризненно. Похоже, что, делая свое завещание о своем оставшемся богатстве и о том, как и где его похоронить, Молдаванин был знаком с общими условиями и принципами захоронения со времен фараонов и великих людей современности. После кончины и захоронения Молдаванина найдутся люди, которые будут искать его место захоронения, мечтая обогатиться найденным богатством, положенным в его могилу. По этой причине твердо соблюдалось основное требование завещания, в котором предписывалось, что близкому окружению покойного нужно было строго соблюдать основное правило данных похорон – место захоронения должно быть открыто и известно широкому числу населения. В момент захоронения должно быть как можно больше людей, чтобы каждый мог видеть, что покойник ничего не взял с собой в мир иной.

Процедура прощания проходила с учетом строгой иерархии в званиях и должностях прощавшегося с покойником, его близкого отношения к покойнику и занимаемого положения в обществе. Список подхода к гробу умершего был составлен с учетом всех заслуг и достоинств прощавшегося с покойником. Список составляли опытные знатоки иерархических лестниц современной жизни в обществе. Никому в этих случаях нет никаких уступок и поблажек в процедуре подхода к покойнику, к столь значимой и величественной особе, как Молдаванин. Первый к гробу покойного подошел губернатор края, возложил цветы и рядом положил коробочку с подарком. Близко приближенные к покойному знали, что обычным подарком губернатора при жизни их босса были бриллианты, это была их обоюдная любовь к этому драгоценному камню. Но то было при жизни, а как поведется сейчас, и что положено к гробу в коробочку уже покойному Молдаванину, можно было только гадать. За губернатором потянулась многочисленная свита его заместителей, процессия двигалась медленно, каждый высокопоставленный чиновник старался отметиться своим посещением, близкие люди покойного зорко следили за идущими неспеша людьми. Такое начальство не поторопишь, не подгонишь, за губернатором и его заместителями потянулись начальники краевых управлений разных ведомств со своими заместителями. Все скромно подходили, кланялись, возлагали цветы и отходили. Да и что в таких случаях скажешь, когда в рядах стоящего народа к последнему прощальному подходу стояла разношерстная толпа народа. Надо учитывать, что подходили не на день рождения к знаменитому Молдаванину, а отдать последнею дань уважения и почета человеку, которого уже точно никогда не увидишь на этом свете. Но особо верующие пришли проводить в последний путь покойного, чтобы лично убедиться в его кончине, и что, не дай Бог, вдруг придется еще свидеться на том свете с этим когда-то грозным человеком в прошлом.

Каждый подходил к могиле, обвешанной всюду цветами, брал горсть земли, бросал на лежащий в земле гроб с покойником Молдаванином. Многие, бросив горсть земли в могилу, задумывались о жизни на Земле, а некоторые чуть слышно говорили:

- Да, туда ничего никому не надо, кроме нового костюма, да чистую рубашку, белые тапочки, и также больше абсолютно ничего не положили и Молдаванину. Но где же все его огромное богатство, нажитое с большими потугами? Хорошо, если кому-то повезет и кто-то его найдет.

Тем более, что спрятанного богатства будет очень много, ведь Молдаванин был знатным чиновником и бизнесменом, у которого было несчетное количество земли, заводов, пароходов, яхт, и всего столько, что Молдаванин и сам иногда сбивался со счета. Недаром Молдаванина называли ночным губернатором Южного края, без него ни один серьезный вопрос снятия или назначения на более или менее высокую должность не решался.

В те далекие времена в вопросе с розыском и раскопкой захоронения тел и богатств фараонов было проще. Раньше знали, что есть где-то захоронение богатого высокопоставленного чиновника, фараона, который спрятал свое тело вместе со своим богатством, и стоит только найти в пустыне пирамиду, или в горах нагромождение из свежих камней, значит, захоронение всех богатств там, и стоит только потрудиться и – богатство фараона в твоих руках. Сейчас, гораздо труднее найти богатства высокопоставленного чиновника или просто богатого человека. Постепенно люди со времен фараона приспособились к сокрытию своих богатств. Само захоронение тела человека сейчас не представляет большой ценности, лежит в гробу обездвиженное тело человека, одетого в скромный наряд, который никому, в принципе, не нужен будь он при жизни чиновником или богачом любой величины. Поиздеваться над телом умершего сейчас охотников не очень много: коль не смог отомстить достойно за причиненные унижения и оскорбления при жизни этому человеку, то что толку измываться над мертвым телом. Поэтому в современном мире захоронения делают не таясь, при большом стечении людей и на отдельно отведенном месте, на кладбище. После захоронения гроба с трупом на общем кладбище если кто-то и захочет откопать захоронение и покуражиться над трупом, вроде мщения, пусть делает это на виду у всех, на кладбище. Чего тут уж скрывать чей-то труп или его захоронение, если оно все настоящее, это таинство всегда делалось на Руси открыто и для общего обозрения, а если люди что-то прятали, мудрили с трупом, то только для того, чтобы скрыть старые грехи, только неизвестно, свои или чужие.

А вот оставшиеся ценности и все недвижимое богатство бывшего богача, а теперь умершего, найти составляет огромнейшие трудности. Даже при жизни человека узнать или найти трудно, порой невозможно, где делось его богатство. Не говоря уже обнаружить и доказать, что это богатство того или иного человека, просто невозможно. Видимо, по опыту фараонов, люди тысячелетиями прятали свои богатства, все усложняя, и усложняя саму методу скрытия, а в современном времени скрытие своих богатств достигло высокого уровня, при том, что поисковая сторона за это время слабо развивалась и осталась на нижайшем уровне, недалеко от ушедшего средневековья. Незаконную часть богатств человека всегда старались надежнее скрыть как документально, так и в денежной наличности или в драгоценных металлах, а вот по поисковой части, в том числе и на государственном уровне, все это не развивалось. Человек, получив огромные богатства преступным путем, оставался вне поля зрения общественности и государства, он просто с ними оставался наедине, они у него оставались как бы в неучтенном состоянии и он, естественно, старался их спрятать, зачастую не дожидаясь своего захоронения. Полученное незаконным способом богатство распределяется сейчас по банкам всего мира, по ближним родственникам, и по надежным по бизнесу единомышленникам, получающим общие доходы таким же преступным путем. Это раньше, во времена фараонов, захоронения своих богатств скрывали по пустыням, выстраивая неприступные пирамиды, или в горах выдалбливались глубокие тайники. Вот так же очень тяжело разыскать захороненное богатство Молдаванина или другой знаменитой личности, приобретенные на поприще криминала и махинаций, взяток с людей, воровства из государственного бюджета. В могилу ничего не прячут, кому и сколько они распределили наворованного богатства, найти и доказать, что эти богатства – именно того или иного человека, невозможно. Все знали, что у Молдаванина богатства было очень много, все бывали на его вилле в заповеднике в несколько дворцов и в несколько этажей. Многие люди обходили дворцы в китайском стиле, занимающие целый квартал, расположившиеся в центре столицы Южного края. А о дворцах Молдаванина, расположенных на побережье Черного моря, рядом с дворцами губернатора и еще с московскими высокопоставленными личностями, ходили многочисленные легенды. Слух шел среди особо приближенных лиц к Молдаванину, что это только цветочки, а «плоды» в виде огромных дворцов, были за границей, которые были спрятаны Молдаванином наподобие фараоновских каменных пирамид, только бумажных, в виде документов. Но разница в том, что фараоновские пирамиды за многие столетия почти все раскопали, а воровские, криминальные пирамиды, никто не копал, и в будущем никто не собирается копать.

- Кто же теперь будет владеть богатством Молдаванина, а там у него собраны огромные богатства? Он же был помощником губернатора, вор в законе, Молдаванин держал в страхе огромную территорию, у него было несметное богатство, и все это осталось в неизвестном месте и у неизвестных лиц, - раздумывал Цыпун Сергей о превратности жизни, возвращаясь с похорон Молдаванина.

Как только Сергей появился в станице, ему передали, чтобы он явился к Николаю Петровичу.

- Ты, Сергей, где пропадал? – строго спросил Николай Петрович у Сергея, когда тот длительное время отсутствовал и зашел к нему.

- Я был на похоронах Молдаванина. Три дня там прожил, пока не опустили гроб в могилу и засыпали землей. Я тоже кинул горсть земли на гроб знаменитости края. А ты, дядя Коля, почему не был на похоронах Молдаванина? – удивленно спросил Сергей.

- Ты, Сережа, пойми, вот когда Молдаванин был в расцвете сил и при огромной власти, я добивался встречи с Молдаванином, долго простаивал в очереди к нему, и всегда был счастлив, когда мне удавалось с ним встретиться и порешать свои вопросы. Но когда Молдаванина провожали в последний путь и есть свободный доступ к его телу, мне незачем там топтаться, кроме как сказать, что он для меня мало сделал. Быть там со всеми, это значит засветиться, что ты из той же банды, что и Молдаванин, а у нас своя банда, а у него своя. Если там увидели бы, то могли чего-то подумать, а для нас две банды очень много. И потом, самое главное, у нас интересы в бизнесе совершенно разные, у нас с тобой интересы чисто производственные. Мы стараемся больше земли засеять, больше получить урожайность с гектара, естественно, больше получить прибыли. А у собравшихся людей на похоронах Молдаванина интересы чисто криминальные, их не интересует, ни сколько засеяно, ни какая урожайность, а у них интерес один, сколько они будут иметь в свой карман с этого бизнеса. Запомни, Сережа, чем больше власть погрязла в криминале, тем лучше нам и таким, как мы, находить общий язык с властью. Если сама власть, не дай Бог, конечно, отойдет от бизнеса, нам будет конец, нас просто задавят правдой законов. Вот настолько, Сережа, мы сидим глубоко с бизнесом в криминале, - в сердцах высказался Николай Петрович племяннику о своем наболевшем.

- Ну что же делать, дядя Коля? Что же нам так и пресмыкаться всю жизнь перед властью? – с беспокойством, говорил Сергей.

- Пока так устроено, что нет четких разграничений между людьми, занятыми в бизнесе и находящимися во власти, так и будет, что мы будем у них крепостными. А они и в бизнесе, и во власти всегда будут выше нас, они судят наши действия не с точки зрения Законов, а с понятий своей выгоды со всего бизнеса, - озабоченно пояснил Николай Петрович племяннику ситуацию их отношений с их покровителями.

- Сложная штука – жизнь, шаг влево, шаг вправо нам считается неповиновением в бизнесе с точки зрения власти, а они вольны действовать в этом же бизнесе по своему соображению, как им выгодно, - подытожил сказанное, Сергей.

- Получается так, Сережа, им все дозволено, они люди при законе, вольны его трактовать по своему усмотрению, получается, это одно и то же, что люди в законе. Теперь давай коснемся земных проблем. Меня наши покровители, в основном, это московская диаспора, назовем их так, если назвать правильно, как оно есть, обидятся, вот и приходиться выкручиваться, назначают ответственным за сахарный бизнес в крае. Это означает, что я должен полностью заниматься сахарными заводами, и времени на наш сельскохозяйственный бизнес у меня уже не будет, придется тебе с матерью бразды правления нашего хозяйства брать в свои руки. Я, конечно, буду вам с матерью помогать, но это будет набегом, наскоком, а в основном я буду находиться по сахарным заводам, - говорил Николай Петрович.

- Мы с матерью постараемся земельные участки содержать в хорошем состоянии, дядя Коля, специалисты подобрались классные, дело более-менее отлажено, никто не будет мешать, я думаю, мы справимся, - заверил племянник Николая Петровича.

- Ну, давай, бывай, не подведите меня, дорогой племянник. Да наведи порядок в станице, больше веселья сделайте людям, танцев, песен, - смеясь, говорил Николай Петрович.

На центральной площади станицы, недалеко от администрации района, установили большую доску объявлений, на которой вывешивались реклама, извещения о продаже жителями собственности и разной живности. Когда на ней вывешивали объявления – продам корову, продам дом, куплю козу – мало, кто подходил к доске объявлений, и никто особо ею не интересовался. Но когда появились первые сообщения о происшествиях в станице, каждое утро люди буквально ее облепляли и знакомились со случившимися событиями за сутки, за неделю. А когда стали появляться извещения с известиями, куда написаны жалобы по поводу совершенных поступков в станице, люди стали следить за появлением таких известий, и стали сами сообщать о совершенных событиях за ночь, за сутки.

Районный прокурор вызвал к себе на совещание полицейских и строго требовал от них выяснить, кто занимается взвинчиванием обстановки в станице, наказать виновных и привлечь к ответственности. Около доски объявлений разгорелась настоящая полемика между прокурором, полицией с администрацией станицы Кушириевской. Одни доказывали недопустимость беспокойства жителей станицы такими известиями и требовали убирать такие объявления, администрация не возражала против такой информации, и просила инициативную группу из жителей станицы больше давать подобной информации. Затем стали появляться известия не только о произошедших событиях в станице и куда была написана жалоба по этому поводу, но стали вывешиваться ответы, приходящие из органов на ранее поданные жалобы, которые писались жителями во все инстанции. Прокурор района заставлял дежурных полицейских срывать подобные сообщения, потому что для его метода рассмотрения жалоб жителей чем больше будет тайн в его работе, тем ему будет больше простора и таинственности в его деятельности. Когда на доске объявлений появилась замкнутая информация о совершенных событиях в станице, затем о посланных жалобах в разные ведомства, а потом и о возвратных ответах из органов на эти жалобы, этого уже прокурор района просто так перенести не мог, он поехал в прокуратуру края. По этому вопросу его принял первый заместитель прокурора края.

- Поймите меня, Дмитрий Сергеевич, я догадываюсь, кто возглавляет это информационное бюро, жалобы написаны юридически грамотно, люди буквально толпами идут в один из домов жителя станицы, туда приезжает юрист, который помогает писать кляузы жителям во все инстанции, - жаловался прокурор района своему начальнику.

- Да пусть пишет, этих юристов вон сколько, тебе-то чего, он написал, а ты под сукно, он написал еще, а ты эти письма и жалобы к Николаю Петровичу, вот и все дела, чего ты мордуешься, чего волнуешься? – спокойно рассуждал первый заместитель прокурора края.

- А как же не волноваться, Дмитрий Сергеевич, а вдруг вторичная жалоба будет направлена не мне, или будет создана проверочная комиссия по моей районной прокуратуре? По Федеральному закону четко определено, все дни расписаны, когда, чего, а он, этот долбаный юрист, по дням на доске расписывает. Когда послали, когда получили и краткий текст ответа, а если нам писать нечего, мы и пишем одно и то же, тогда как? Что мне делать? Как выкручиваться? – растерянно говорил прокурор района.

- Знаешь, ты не первый этот вопрос мне задаешь из районных прокуроров, многие из них попадают в эту юридическую вилку. Отказной материал напишут, вроде все нормально, а недовольная сторона жалобу на такое решение написала, и материал попал к другому работнику, а тот себе просматривает варианты, и получается юридическая коллизия, или тому не брать, или этому отдавать. Ты поднял очень интересный, злободневный денежный вопрос, его надо решать, не откладывая в долгий ящик. Ты там покрутись еще вокруг этой доски объявлений, да, в конце концов, может же какой-то КАМАЗ въехать в эту доску объявлений, а я за это время, может, чего придумаю. Обговорю данную проблему с шефом, возможно, он чего придумает, я сам думал об этом юридическом сдерживающем факторе, не волнуйся, все равно чего-то придумаем, - успокоил прокурора района первый заместитель прокурора края.

На следующий день Дмитрий Сергеевич, улучив свободный момент, зашел в кабинет к прокурору края.

- Леонид Григорьевич, разрешите мне на пару минут заглянуть по очень важному вопросу, - попросился на прием к прокурору края его заместитель.

- Заходи, Дмитрий Сергеевич, я сейчас абсолютно свободен и могу уделить тебе несколько минут, минут двадцать есть свободных, - разрешил прокурор края своему заму. - Что там у тебя?

- Да, вот я ездил по районным прокуратурам и ребята на местах жалуются на несоответствие Федерального закона номер пятьдесят девять с нашей действительной жизнью, - начал заместитель издалека.

- Интересно, интересно, в чем же состоит несоответствие этого закона с нашей современной жизнью? - спросил прокурор края, слегка улыбаясь, откладывая в сторону документы, которые до этого читал.

- Леонид Григорьевич, понимаете, ребята жалуются, что они испытывают затруднения с продолжением и окончанием некоторых дел. Вот, к примеру, приходят сотрудники из разных ведомств с утверждением отказного материала, но видно сразу – липа-липой, но, естественно, идет «понимание» нашим сотрудником с их сотрудником, ну, и за «понимание» соответственно есть от той стороны, которая удовлетворена. Дело уходит в разработку; та сторона, которой отказали, жалуется по инстанции выше, оттуда присылают проверяющего или отдают дело другому работнику, ну вы понимаете – согласно статьи восемь пункта шесть федерального закона пятьдесят девять. Вновь назначенные люди на рассмотрение этого дела получаются не в теме, и выходит накладка. Новый работник начинает работать с нуля, а та сторона, которая уже отблагодарила за получение отказного материала, бежит, естественно, к тому, который дело вел раньше, учитывая «понимание», и на этой почве получается полное непонимание одним работником другого, - волнуясь, пояснял заместитель прокурора края.

- Дмитрий Сергеевич, что ты хочешь, не пойму я тебя? Ты не волнуйся, я тебя понимаю, не все расскажешь откровенно, но пока я понял, что надо отменить пункт шесть статьи восемь, но я не имею таких полномочий, чтобы отменять Федеральные законы. В том числе и пятьдесят девятый закон; ни статьи, ни пункты в них я отменять не имею право, и никто не имеет права, их надо строго выполнять. Если в жалобе указано должностное лицо, его должность или фамилия, то этому работнику материал не возвращается, а должен рассматривать другой работник, не указанный в жалобе, или комиссия из вышестоящей инстанции. Таков закон, Дмитрий Сергеевич, и ничего не попишешь, - назидательно пояснил прокурор края.

- Это все правильно, но, Леонид Григорьевич, возникает юридическая коллизия «непонимания», с одной стороны, того, кто уже выдал решение об отказе в возбуждении уголовного дела, и оно, соответственно, сопровождалось с «пониманием», и того, кому пришел материал на повторное рассмотрение, и он старается найти «понимание» себе. Работник, который обосновал с «пониманием» липовую жалобу в отказе в возбуждении уголовного дела, получается, прав по-своему. Но и другой работник прав, к которому пришел материал на повторное рассмотрение, он же видит перед собой липу, если ему снова обосновывать липу отказом в возбуждении уголовного дела, то он хочет, чтобы это тоже было с «пониманием», - обходя острые углы, выкручивался заместитель прокурора края.

- Ах, вон оно чего вы хотите, тут, не нарушая закона, надо делиться «пониманием», внутри ведомства, друг с другом? - подучал своего зама прокурор края.

- Оно бы все ничего, но возвраты материалов достигли небывалых размеров, вот, к примеру, по станице Кушириевской количество возвратных материалов достигло девяносто шесть процентов, поток прямо беспокоящий, как вроде кто там сидит и регулирует его. Нам приходят жалобы от жителей станицы, мы работаем с ними, пишем отказной материал, и направляем его по нужному ходу движения, вот здесь и возникают недоразумения. Мы желаем, чтобы возвратный материал попадал к тому же работнику, а по закону он может попасть к другому. В конечном итоге это все сказывается на приходной массе от «понимания» по всей вертикали в крае, - робко затронул очень щепетильный вопрос заместитель прокурора края.

- О! О! А этого допустить нельзя и невозможно! Просто нас не поймут, причем, никто и нигде не поймет, - резко отреагировал прокурор Южного края.

- Вот, вот, и я говорю, что здесь нужно продумать такое, чтобы и волки были сыты, и овцы целы, - услужливо согласился со своим начальником его заместитель.

- Ну, ты, Дмитрий Сергеевич, подкинул мне задачку со многими неизвестными, в этом вопросе я своей властью сделать ничего не могу. В этом случае этот вопрос решить могут только на верхнем этаже власти, я попробую поговорить, но ничего не обещаю; конечно, ущемляется большой поток «взаимопонимания», возможно, это учтут и выпустят, как говорят наши оппоненты, ксиву, которая бы обтекала Федеральный закон и позволяла бы рассматривать материал одному и тому же работнику несколько раз, невзирая ни на что, и причем на районном уровне. В этом случае не будет нарушения закона, и позволит решать вопросы без ущерба потока «взаимопонимания» среди работников, - пообещал прокурор края своему заместителю.

Прошло некоторое время, прокурор края несколько раз ездил в Москву, но после каждого его возвращения из Москвы заместитель прокурора края не осмеливался спросить у своего шефа о результатах по заданному когда-то им вопросу. Хотя заместитель и был негласным куратором районных прокуроров по взаимодействию краевой прокуратуры с районами, но так свободно решать, тем более спрашивать у начальства о таких щекотливых вопросах было рискованно. Подойти так запросто к начальству и спросить, по сути, о скорейшем решении вопроса в районах о прямом нарушении Федерального закона другим подзаконным актом, который же не мог отменить действие закона, это уже было сверхнаглостью. В органах это было не принято, хотя все знали, догадывались, но намеком, окольными путями, куда ни шло, но чтобы в лоб, – это огромный риск. Можно нарваться на плохое настроение у начальства, на соседство записывающей камеры, да мало ли что взбредет в голову начальству, и потом – прощай, карьера, прощай, высокая заработная оплата, прощай, дополнительные доходы, которые зачастую во много раз выше оплаты за труд. Тебя за назойливость просто могут обвинить в превышении должностных полномочий. Нет, не из таких простых людей был заместитель прокурора Южного края, он был осторожен и терпелив. Даже тогда, когда ему казалось, что его шеф забыл о его просьбе по вопросу урегулирования юридической коллизии с Федеральным законом номер пятьдесят девять, он все равно ждал, когда шеф сам напомнит ему об этом.

Однажды, после совещания, проводимого прокурором края после его возвращения из Москвы, к Дмитрию Сергеевичу обратился шеф:

- Дмитрий Сергеевич, ты зайди ко мне в кабинет, у меня есть бумага для тебя.

Прошло несколько минут, прокурор края отвечал на некоторые вопросы участникам совещания, а Дмитрий Сергеевич ожидал в приемной и многое мысленно передумал, пока ожидал шефа, зачем он пригласил его в кабинет и что за бумага пришла для него из Москвы. Хотя, казалось бы, по работе все было схвачено, но их кухня варится по своим неписаным законам и могла подбросить, что угодно и – сегодня ты на коне, а завтра ты можешь оказаться под конем.

- Ну, заходи, заходи, Дмитрий Сергеевич, знаешь, ты оказался совершенно прав: по нашему ведомству, да и по стране, очень много возникает юридических коллизий несоответствия Федерального закона пятьдесят девять, статьи восемь, пункта шесть с современной нашей жизнью. Ничего страшного, пятьдесят девятый Федеральный закон – это закон для всех, а для прокуроров он не касается, у нас должно быть свое, наверху люди грамотные, понятливые, все просмотрели и все учли, вот и родился документ в виде приказа начальства по ведомству. Читаю дословно: «обращения граждан, решения по которым руководителями нижестоящих прокуратур не принимались, направляются им для проверки», вот теперь каждый руководитель своей прокуратуры пусть не торопится выносить окончательного решения. Понимаешь, пусть сам руководитель не подписывает, и все материалы будут возвращаться к тому же, на которого жалуется народ, - подавая бумагу, привезенную из Москвы, своему заместителю, говорил прокурор края.

Дмитрий Сергеевич пробежал глазами по бумаге, потом еще раз прочитал медленно, вдумываясь и осмысливая суть текста приказа, полученного от начальства сверху.

- Вот, умные головы сидят наверху, теперь можно и «понимание» иметь, и будут тебе же пересылать дела для проверки, хоть десять, хоть двадцать раз. А кому, для какой проверки, Леонид Григорьевич? – задавливая радость, спросил заместитель у своего шефа.

- Сами себя прокуратуры района будут проверять на вшивость. Ты, я смотрю, сильно откровенным и неосторожным стал, Дмитрий Сергеевич, разболтался, а это называется наглостью, а я такого не потерплю, - строго одернул прокурор края своего подчиненного.

- Извините, извините, Леонид Григорьевич, это у меня от радости сорвалось, еще раз большое Вам спасибо от всех ребят из районных прокуратур, теперь намного легче будет работать с обращениями граждан, - сказал Дмитрий Сергеевич своему шефу,

Не зная, что делать, он подбежал к своему начальнику и был готов целовать ему руки, но, как бы еще не усугубить этим положение дела, он воздержался. Прокурора края эта подобострастность своего подчиненного размягчила, он заулыбался и решил не наказывать его строго.

- Все-таки за общее дело радеет заместитель,- подумал он.

- Тут, с этим приказом, самое основное не упустить отведенное время для одиночного рассмотрения обращений граждан. Пиши одно, и тоже, с учетом своего «понимания», отсылай, как ты говоришь, хоть пятьдесят раз, не выноси решение и не подписывай сам документ и он вернется гарантированно к тебе же, и никто не сможет проверить и доказать, даже подумать, что ты с кем-то нашел «понимание», - поучал прокурор края.

- Вы, как всегда, правы, шеф, теперь все ребята из районных прокуратур будут очень довольны и благодарны. Они будут смелее действовать в отношении отказного материала в возбуждении уголовных дел, а эта позиция отражает девяносто процентов в части «понимания», отказные материалы стоят на первом месте «понимания» с гражданами, а после этого приказа по урегулированию юридического несоответствия существенно прибавится процент понимания, - радостно говорил заместитель прокурора края своему шефу.

Прошло некоторое время после издания приказа по прокурорскому ведомству, все районные прокуроры оценили его значимость в их работе по Южному краю. Теперь, какие бы не выносились решения, постановления в районных прокуратурах, они, проходя все вышестоящие инстанции от жалобщиков, снова попадали в районные прокуратуры, а районный прокурор направлял именно тому, у кого эта жалоба была раньше.

Перед профессиональным праздником, днем прокуратуры, в здании краевой прокуратуры собрали совещание всех прокурорских работников Южного края. В вестибюле, перед залом заседания, толпились приезжие из районных прокуратур и обсуждали между собой последние события в районах края и по своему ведомству. Конечно же, самое обсуждаемое, значимое событие было издание приказа по ведомству.

- Пиши всякую муть, но не выноси окончательного определения и, тобой написанный ответ на жалобу вернется снова к тебе же, - подучал районный прокурор начинающих в вопросах волокиты.

- Вот, голова на верху, сразу чувствуется огромный опыт в вопросах понимания. После получения такого приказа нет боязни, что твоя писанина попадет другому работнику, а прямиком с любой должностной высоты возвращается к нам в район. Все продумано в приказе, пару строк, а каких значимых для нас – «обращения, решения по которым руководителями нижестоящих прокуратур не принимались, направляются им для проверки». Казалось бы, кого проверять, кому, коль оно возвращается обратно, но прокурорам выгоднее не придумаешь. Не будь дураком, и не выноси окончательного решения, и хоть пять, десять лет можешь изображать из себя праведного, высококлассного специалиста, никто тебе ничего не сделает, - обменивались опытом работы районные прокуроры в вестибюле здания прокуратуры края перед совещанием.

В зале заседания краевой прокуратуры было полно народу, все места были заняты, из кабинетов пришлось в зал приносить стулья. А как же иначе, не так часто в зале прокуратуры Южного края, в президиуме, увидишь Генерального прокурора Крачка Юрия Яновича.

- Слово для приветствия собравшихся прокуроров в ознаменование профессионального праздника дня прокуратуры имеет прокурор края Корнелюк Леонид Григорьевич.

- Господа, товарищи, торжественное собрание Южного края, посвященное профессиональному празднику дня прокурора, объявляю открытым, - прокурор края подождал, когда прогремят аплодисменты.

– На нашем торжественном собрании присутствует Генеральный прокурор РФ Крачка Юрий Янович, - после этих слов грянули еще более продолжительные аплодисменты, из зала послышались приветственные выкрики, - Слава Генеральному прокурору Крачка Юрию Яновичу. Ура! Ура! Ура!

Выждав, когда закончатся возгласы из зала, прокурор края продолжил:

- Раньше бы сказали о бурных продолжительных аплодисментах в подобных случаях, а почему бы и не сказать об этом нам и сейчас, коль они заслужены огромным, непосильным трудом нашего ведомства, но мы это не будем афишировать, не будем этого говорить на показуху, мы кратко подведем итоги прошедшего года. А год, я вам скажу, был непростым, но, однако, благодаря героическим усилиям работников краевой прокуратуры, мы не только выполнили показатели этого года по сравнению с предшествующим годом, но намного их перевыполнили. Увеличилась раскрываемость уголовных дел по сравнению с предыдущим периодом на девять целых и семьдесят пять сотых процента!

В зале раздались бурные продолжительные аплодисменты.

- Улучшилась работа с жалобами трудящихся после известного приказа Генерального прокурора, «о возможности повторного возврата документа одному и тому же работнику, если он не выносит никакого решения по данному делу».

Снова в зале раздались бурные продолжительные аплодисменты и выкрики с мест из зала:

- Правильный приказ! Достойный приказ!

- Появилась возможность исключить ошибки в расследуемых материалах, более досконально изучить представленный материал, и самое главное, согласно данному приказу Генерального прокурора, появилась возможность разъяснения жалобщику его ошибочного понимания рассматриваемого материала. Господа, товарищи, я не буду в этот знаменательный, праздничный день утруждать вас цифрами и фактами, как известно, факты упрямая вещь, а они говорят сами за себя, что благосостояние трудящихся повышается, а это главная цель в нашей работе, дорогие коллеги. С праздником всех работников дорогой и любимой нашей прокуратуры!

Далее грянули бурные продолжительные аплодисменты.

- Юрий Янович, вы будете говорить? – заискивающе спросил прокурор края у генерального прокурора.

- Да, я скажу с места президиума, Леонид Григорьевич, не выходя на трибуну.

- Слово приветствия высокому собранию прокуроров предоставляется Генеральному прокурору Крачка Юрию Яновичу, - объявил прокурор края

- Дорогие коллеги, дорогие друзья, поздравляю всех вас с великим профессиональным праздником, с Днем прокуратуры!

Зал взорвался бурными продолжительными аплодисментами и выкриками с мест.

- Дорогие друзья, скажу, не тая, что я горжусь нашим ведомством и, самое главное, я горжусь великой дружбой и сплоченностью, большим пониманием каждого работника прокуратуры по отношению друг к другу!

Бурные продолжительные аплодисменты со всего зала, все в зале встают.

- Наше ведомство может служить образцово-показательным примером для других коллективов, подобным сообществам в стране. С радостью могу доложить, что в нашем прокурорском ведомстве достигла небывалых размеров семейственность профессии, от деда к отцу, от отца к детям, от детей к внукам. Таким образом, у нас в ведомстве преемственность профессии юриста и прокурора составляет девяносто шесть целых и пятьдесят пять сотых процентов по стране!

В зале грянули бурные продолжительные аплодисменты, почти все в зале встали, сидеть оставались, видимо, именно те, которые не входили в указанный процент большинства.

- Слово для приветствия имеет мой первый заместитель Салов Дмитрий Сергеевич, - объявил прокурор края.

Послышались жидкие редкие аплодисменты.

- Дорогие коллеги, поздравляю всех с профессиональным праздником, всем здоровья, благополучия, профессиональной удачи, чтобы она вас никогда не покидала. Чтобы вы, уважаемые коллеги, всегда находили взаимопонимание с трудящимися. Пользуясь случаем встречи, хочу выразить особую благодарность Генеральному прокурору Крачка Юрию Яновичу за понимание работников прокуратуры нашего Южного края в вопросе издания приказа, обеспечившего нас простором действий и большей самостоятельностью в работе с материалами трудящихся. До издания приказа работник прокуратуры края был скован Федеральным законом пятьдесят девять, статьей восемь, пунктом шесть, над каждым работником висел Дамоклов меч в случае неправомочно вынесенного решения; работник не получал возврат данного материала, а он попадал в поле зрения другого работника прокуратуры и даже подвергался комиссионному расследованию. После выхода приказа по ведомству отпала необходимость беспокойства, и каждый работник прокуратуры стал уверен в возврате материала дела именно этому работнику.

В зале снова грянули бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овации.

- Это он инициатор предложенной идеи приказа, что ты, Леонид Григорьевич, мне говорил раньше? – тихо спросил генеральный прокурор у прокурора края.

- Да, Юрий Янович, это Дмитрий Сергеевич, мой первый заместитель, тогда он обратился с просьбой ко мне и с предложением наложить некую ширму на федеральный закон, но там наверху молодцы, разобрались и правильно решили, - не стал распространяться и благодарить лишний раз своего шефа прокурор края, боясь переборщить хвалебными одами.

- Ты мне напомнишь, Леня, как-то о нем, надо подобрать ему регион и перевести его на самостоятельную работу, думаю, ты не будешь против его кандидатуры? – формально, для общего порядка, спросил генеральный прокурор.

- Конечно, нет, я не против, руками и ногами «за», - поторопился согласиться прокурор края.

-Ну, кто там у нас еще из выступающих? А, молодежь, дадим ему слово и будем закругляться, - сказал прокурор края секретарю собрания и объявил выступающего.

- Слово предоставляется нашему молодому поколению, представителю династии прокуроров, Григорию, его отец работает в краевой прокуратуре начальником отдела писем и жалоб, так сказать, находится на самом пике нашего тяжелого труда; если говорят, что театр начинается с вешалки, то прокуратура начинается с отдела писем и жалоб. Григорий у нас является научным работником, аспирантом юридического факультета университета, и успешно совмещает научную работу с практикой в краевой прокуратуре, иногда помогает отцу разбираться в сложных перипетиях жизненных судеб граждан. Давай, Григорий, тебе слово, говори, - подбадривая, говорил прокурор края.

- Я благодарен за представленную возможность поздравить всех присутствующих с профессиональным праздником, днем прокурора, и выступить от всего молодого поколения, тем более и от научного сообщества юристов, а я заканчиваю через месяц аспирантуру и перехожу на преподавательскую работу в университете. Теперь скажу по существу вопроса. Здесь вкратце затронули вопрос о приказе по ведомству, я скажу свое мнение о приказе. Данный приказ по ведомству идет вразрез с федеральными законами, и позволяет работникам прокуратуры своевольничать в рассматриваемых вопросах. Ввиду того, что работник уверен в том, что данный материал возвратится именно к нему, согласно данному приказу, он изначально не изучает досконально жалобу гражданина, тем более и в дальнейшем. Описывает все поверхностно, позволяя себе вольность словоблудия.

Зал притих, была слышна в зале жужжащая муха в дальнем углу и прерывистое дыхание докладчика, чувствовалось, что он сильно волновался.

- Мною было изучено поступление писем от граждан в прокуратуру края до приказа и после приказа, увеличение оборота писем составило три раза, и это соотношение продолжает расти, а взять поступающие жалобы из населенного пункта станицы Кушириевской, то увеличение возврата жалоб составило десять раз …

- Молчать, демагогию несет человек, и вы такую галиматью слушаете, кто этого самозванца сюда пригласил, кто ему дал слово, в конце концов, - перебил выступающего прокурор края.

- Мною поднят данный вопрос в узком кругу прокуроров для того, чтобы вы обратили внимание на творящиеся безобразия в данном населенном пункте во избежание более сложных последствий, - стараясь перекричать гул зала, пытался оправдаться начинающий юрист.

Два молодых человека во главе с первым заместителем прокурора края подхватили выступающего оратора под руки, заломив их за спину, и вывели его из здания краевой прокуратуры.

- Чтобы этого гаденыша в стенах этого здания я больше не видел, - строго, процеживая каждое слово через зубы, дал указание охране первый заместитель прокурора края.

Каждый день в станице Кушириевской случались события, которые бурно обсуждались в станице. Вчера вечером были изнасилованы две девчонки ребятами из охраны земельных участков, управляемой Сергеем. Родители девчонок приходили к Сергею с жалобами на ребят, угрожая с ними расправиться и написать жалобы в прокуратуру.

- Пишите, куда хотите, все равно ваши жалобы придут сюда, в район, и я вашими жалобами буду поджигать в бане печку, - говорил Сергей, выгоняя со двора людей, пришедших жаловаться.

Прошло некоторое время после торжественного собрания, и прокурор края пригласил к себе в кабинет начальника отдела писем и жалоб граждан.

- Заходи, Николай Иванович, я чего тебя пригласил к себе, мне передали из станицы Кушириевской, что там появился какой-то молодой человек, похоже, из юристов, и помогает жителям станицы составлять жалобы в различные вышестоящие инстанции, случайно, это не твой сын? – спросил прокурор края у начальника отдела писем и жалоб граждан.

- Я не знаю точно, Леонид Григорьевич, но мой сын, если честно признаться, где-то пропадает во второй половине дня, до позднего вечера, я уже подумал, может, встречается с девчонкой, если надо выяснить, я у него могу спросить. Но он молодой человек очень настойчивый, может и не сказать, - пояснил начальник отдела писем и жалоб граждан.

- Я тогда пообещал принародно содействовать в его наказании, но потом подумал, что все же ты у нас на хорошем счету, через тебя проходит вся переписка, много знаешь о прокуратуре, да и ты попросил дать возможность твоему сыну закончить аспирантуру, ну и оставил эту затею с его наказанием. Тогда я подумал, все же сын нашего работника, так сказать семейственность в прокуратуре, она должна быть незыблема, но если твой сын является участником по организации противоборства властям в станице Кушириевской, то я тогда ошибся, и могу возвратиться к вопросу о наказании твоего сына, - строго предупредил прокурор края.

- По семейственности моего сына не совсем так, я здесь хотел бы немного пояснить, сын он мне неродной. Когда у жены врачи определили заболевание и неспособность ее рожать детей, мы с женой решили взять ребенка на воспитание из детского дома. Вот этого мальчишку, еще совсем маленького, мы с женой и усыновили, он до сих пор об этом не знает. Когда мальчик закончил школу, то он, естественно, пошел по моей, прокурорской тропе, - пояснил Николай Иванович.

- Ах, вон оно что, а я-то думаю, как же так, вроде, отец этого парня дослужился у нас до начальника отдела писем и жалоб граждан, а это полковничья должность, очень ответственная должность, как поставить работу отдела, так и будет представлена краевая прокуратура перед общественностью. После того случая, на торжественном собрании, я-то и гляжу на парня, что отец дослужился до высокого чина, а у нас в ведомстве просто так чинами не разбрасываются, а сын вышел на трибуну и понес какую-то несуразицу против прокуратуры. Ну, думаю, как же так получилось, ведь дети от родителей своим подходом ко всему жизненному не должны далеко отходить, а здесь прямо противоположное противостояние отцу. Недаром же говорят, что яблочко от яблоньки недалеко откатится, вот по этому принципу ведомство, просматривая службу родителей, и набирает их детей в прокуратуру, по этой причине у нас в ведомстве сложился такой дружный, сплоченный коллектив, о чем и было сказано генеральным прокурором на торжественном совещании, - рассуждал прокурор края.

- Но я с ним попробую поработать по вопросу подхода к написанию и рассмотрению писем и жалоб граждан, я постараюсь его убедить, что интересы государства бывают выше интересов граждан, а порой интересы отдельных работников прокуратуры выше интересов государства, - пояснил Николай Иванович.

- Ты эту философию брось, Николай Иванович, разглагольствовать в этом кабинете, мы должны мыслить по-государственному, - перебивая начальника отдела писем, говорил прокурор края.

- Ну, это я поясняю, какие темы будут оговариваться с сыном в процессе его воспитания, а также я вас понимаю, что вся работа должна быть направлена в наших документах только на заботу о государственном благополучии и возрастании благосостояния граждан страны,- пояснил свои соображения Николай Иванович.

- Вот именно, забота наша о процветании страны и росте благосостояния трудящихся – это должна быть основная наша красная линия в работе прокуратуры, – согласился с начальником отдела прокурор края.

Возникла небольшая пауза, прокурор перебирал в мыслях последние свои слова, они ему очень понравились и напомнили прошлые, давно забытые времена. А Николая Ивановича подмывало задать прокурору края вопрос, который блуждал по кабинетам краевой прокуратуры, в какой стране находятся у шефа виллы, дворцы – на Кипре, в Греции, или в Швейцарии, – но, чуть замешкавшись, он попрощался и пошел к выходу.

- Николай Иванович, ты чего-то хотел спросить? – поинтересовался прокурор края.

- Нет, нет, Леонид Григорьевич, я просто усваивал вами хорошо сказанное,- пояснил начальник отдела писем прокуратуры края.

В приемной прокуратуры Кушириевского района сегодня, во вторник, собралось большое количество жителей станицы. Каждый житель станицы пришел со своими бедами, произошедшими за определенный период времени в станице.

- Девушка, скажите, пожалуйста, а прокурор района сегодня будет принимать, а то я два понедельника приходил, а он не принимал, а потом день приема граждан перенесли почему-то на вторник, - скромно спросил пожилой мужчина.

- Да, сегодня прокурор должен принимать, пока ничего не говорил, а сейчас немного задерживается, не вы же у него одни, а целый район, то одно, то другое, должен сейчас подойти, а перенос приема граждан произошел на постоянной основе - пояснила секретарь.

- Видимо, понедельник день тяжелый, а вторник легче, вот уже больше десяти утра, а прокурора нет, - отозвался один из посетителей.

- Не богохульствуйте на начальство, иначе сейчас скажу приставам и вас выведут отсюда, - пригрозила секретарь.

Все жители станицы, пришедшие на личный прием к прокурору района, притихли, и только было слышно тихое сопение, шепот между посетителями тут же прекратился.

Вскоре в приемную зашел прокурор района и пригласил к себе в кабинет секретаря.

- Что-то в сегодняшний день приема граждан собралось огромное количество жителей станицы? – спросил у секретаря прокурор Кушириевского района.

- Так вас не было неделю, Андрей Вячеславович, а потом вы переносили день приема с понедельника на вторник, а жители не знали, вот и получился трехнедельный разрыв в приеме граждан, - пояснила секретарь.

- Да, я смотрю, за мной установлена настоящая слежка, а разобраться – так ни дня, ни ночи мне нет покоя, только и остается радости, это день рождения, которое бывает один раз в году, а это значимое событие, двадцать шестой день рождения, как раз совпал на указанные вами, Ирочка, дни. Давайте, запускайте по одному жителю станицы ко мне в кабинет, мы их сильно задерживать не будем, - усмехаясь дал команду прокурор района.

В кабинет зашла средних лет женщина, присела на стул за стол, и стала раскладывать бумаги на столе.

- Тетя, тетя, подождите здесь устраиваться на длительное время, вы по какому вопросу пришли ко мне? - спросил без всякой церемонии прокурор.

- Неделю тому назад мою дочь изнасиловали молодчики банды Цыпуна, я подала заявление об изнасиловании в полицию, но они у меня не принимают заявление, говорят, что подавайте иск в суд, а там мне сказали, надо подавать документы в полицию, - растерянно объяснила женщина.

- Хорошо, оставьте документы, я разберусь. Ирочка, следующего запускай, - четко отчеканил прокурор, давая команду секретарю.

В кабинет зашел солидного вида пожилой мужчина, положил на стол толстую папку, развернул ее и достал исписанный лист бумаги.

- Что вы там копаетесь, я вас слушаю, с каким вопросом вы ко мне пришли? – с нетерпением спросил прокурор района.

- У меня проживает внук, он учится в станице в колледже, три дня тому назад его избили ребята из банды Цыпуна, а девушку, с которой внук встречается, пытались изнасиловать, еле отбились.

- Мужик, вот я тебя слушаю уже минут тридцать, сорок, и за это время, я от тебя не услышал ни одного умного слова, клади на стол свою писанину, я разберусь и тебе дадут ответ. Ирочка, запускайте следующего, - бесцеремонно скомандовал прокурор района.

- Так я же вам ничего не объяснил, я же только зашел, три минуты только прошло, - пытался вставить слово перед уходом посетитель.

- Я вижу, вы тут с ночевкой рассчитывали быть, смотрите, сколько еще за вами посетителей, а мне их надо принять, забота о гражданах прежде всего, - сопровождая пожилого посетителя до выхода из кабинета, говорил прокурор района.

- Юный молодой человек, как вы себя по-хамски ведете, вам же доверили решать судьбы людей. А вы с нами ведете себя, как пастух со стадом баранов, - выходя из кабинета, говорил пожилой мужчина.

- Это недалеко от истины, - тихо проговорил прокурор. - Граждане, у кого какие есть заявления, документы, сдайте все секретарю, я с каждым в отдельности документом поработаю, досконально изучу, и всем дам ответ, - выходя в приемную, предложил прокурор района посетителям, сидящим в приемной.

Посетители, прекрасно осознавая свое безысходное положение и не забыв предупреждение секретаря о том, что за непослушание следует вывод за пределы прокуратуры, робко выстроились в очередь к секретарю, на сдачу документов.

Через приемную, в кабинет к прокурору района прошел его заместитель, молодой человек чуть старше самого прокурора.

- Ты, Андрей, сегодня растолкал большую толпу посетителей в одно мгновение, мне бы их на целый день хватило, - заходя в кабинет к прокурору, говорил его заместитель.

- А, чего с ними церемониться, Володя, все равно результат решения будет один и тот же, - нагловато заявил прокурор района.

- Ну, тебе-то можно так бравировать, Андрюша, у тебя батя в краевой прокуратуре начальником отдела, а у меня скромнее, соответственно, и мне надо себя сдерживать, - с сожалением говорил заместитель прокурора района.

- Ну, ты тоже, слава Богу, не скромничай. Твой батя в соседнем районе Федеральным судьей районного суда, пожизненная должность, пансион неслабый, за все остальное я молчу, - подытоживая, говорил прокурор района, и оба молодых человека дружно рассмеялись.

В дверь кабинета постучали, и сразу же в кабинет зашла секретарь.

- Куда положить бумаги, Андрей Вячеславович, я собрала их от посетителей, пока в журнал не заносила, сейчас записать или потом? – спросила секретарь.

- Бумаги все положи на стол. Ты, Ира, сделала все абсолютно правильно. Я предлагаю поехать с нами с Владимиром Алексеевичем на обед в ресторан, пообедаем, а там, на сытый желудок и мысли будут светлее, - улыбаясь, говорил прокурор района, набирая номер телефона.

- Слушай, Николай Петрович, есть срочное дело, надо сейчас же встретиться в ресторане, да нет, там на такую сумму не тянет, но половина где-то будет, - строго высказался прокурор района.

- Володя, собери все бумаги у меня на столе в папку, и забери ее с собой, она нам нужна будет в ресторане, при встрече с Николаем Петровичем, - приказал прокурор района своему заместителю.

В ресторане прошли в отдельную кабинку, и чуть погодя, туда же зашел Николай Петрович.

- Андрюха, почему такая спешка, что там случилось срочного? – спросил Николай Петрович у прокурора района.

Прокурор района медленно взял из рук своего заместителя папку с бумагами, которые были собраны от посетителей на дне приема граждан, и медленно протянул папку в руки Николая Петровича, все движения были отработаны для придания эффекта значимости совершаемого поступка. Не зря Андрей Вячеславович проходил преддипломную практику в краевой прокуратуре, где руководителем практики был его отец.

- Эту папку прочтешь, Николай Петрович, оценишь, и расчет – не задерживая, если что-то не так, вернешь все бумаги, мы пустим их в дело, - спокойно, словно рассуждая, говорил прокурор района.

- В принципе, я сейчас готов сойтись в цене, я уже частично наслышан о ходоках к тебе, Андрей, вот скромный сверточек, который соответствует деяниям, возьми, и будем без забот обедать, - улыбаясь, говорил Николай Петрович.

- Люблю работать с умными людьми, они абсолютно не напрягают, – ни физически, ни умственно, – говорил прокурор района, похлопывая по плечу Николая Петровича, выходя из соседней комнаты.

Пересмотрев дома бумаги, переданные прокурором района, Николай Петрович с раннего утра вызвал к себе в кабинет своего племянника Сергея.

- Вы что творите в станице? В твоей банде все обнаглели, ты превратил нашу станицу в бардак, по станице скоро невозможно будет ходить, ты со своей бандой, задолбал людей, а люди задолбали меня вопросами, - размахивая бумагами перед носом Сергея, говорил грозно Николай Петрович.

- Вот хорошо, я уже стал и крайним, все создавали этот бардак, а я виноват. Брат Николка приучал ребят быть бандитами, вы, дядя Коля, везде их защищали и всех в органах одаривали подачками, чтобы им ничего не было, а я теперь стал виноват? Сколько раз я пытался выгнать из нашего коллектива обнаглевших бывших тюремщиков, но их защищали работники органов, им выгодно пребывание бандитов у нас, он натворит всего, разного, а они деньги получат от нас. А прокурор района, мне кажется, что его кабинет в ресторане находится, а его девки легкого поведения, как вроде его секретарши. Мои работники ходят к прокурору района в ресторан, как на прием к своему защитнику. Начальник отдела полиции района Фигня с этими бандитами, как вы, дядя Коля, их назвали, просиживает целыми ночами за карточными играми со стопкой французского коньяка в руке. А где же их контролеры, которые этих работничков должны одернуть, призвать к порядку? Я же не могу сказать прокурору района или начальнику полиции, мол, прекращайте устраивать бардак в станице и в районе, занимайтесь наведением порядка? Они же после таких слов поволокут меня в кутузку, а вы, дядя Коля, поедете к прокурору края и вытащите меня оттуда. Ну, и кто выиграет, а кто проиграет в этом? Выиграют, как всегда, чины в погонах, а мы проиграем, я это точно знаю, тут денег немерено потеряем, а там Ахмедов с ростовскими жуликами снюхался, через судей отберет наши участки земли, вот и весь расклад наведения порядка в станице, - подытожил сказанное Сергей.

- С этого места, племянник, поподробнее, пожалуйста? – строго сказал Николай Петрович, подсаживаясь к Сергею поближе.

- Рассказывать тут нечего, Николай Петрович, вся станица знает и давно обсуждает этот вопрос, кто кого переборет в станице, мы со своей бандой и с компаньонами по бизнесу, прокурорами, или Ахмедов с бандой ростовского генерального директора огромнейшего сельскохозяйственного комплекса, Тимоненко Владимиром Николаевичем, - пояснил Сергей.

- А почему ты мне об этом ничего не говорил раньше? – спросил Николай Петрович.

- Когда я мог бы вам рассказать, Николай Петрович, мы стали видеться очень редко, вы по сахарным заводам крутитесь, я здесь с матерью кручусь по земельным участкам, как проклятые, поверите, порой не могу выкроить время помыться, прибегаешь домой и падаешь в кровать одетым, на ходу засыпая, - жаловался Сергей своему дяде.

- Верю, Сережа, сам такой, набегаешься по сахарным заводам, ноги и руки трусятся по ночам, все куда-то бегу, а в голове одни цифры, сахаристость свеклы, выход сахара с тонны корнеплодов и вся такая чепуха. Только и отдыху зимой, хоть вспомнишь беззаботные старые времена за столом с колодой карт в руках, - со вздохом и горечью говорил Николай Петрович.

- Вы, Николай Петрович, должны были встречаться с Ахмедовым, он же тоже там тусуется за картами, где и вы? – спросил Сергей.

- Да разве там до этого, Сережа, когда на кону стоит порой такая недвижимость, что дух захватывает. Сейчас же пошла мода больше по безналичке, зерном, землей, элеватором, портом, дворцом за границей, вот недавно один чин ставил на кон трехэтажный особняк за границей, я за малым не снял с кона, это раньше по налу промышляли в карты, - пояснил Николай Петрович.

- Я думал, что вы знаете про Ахмедова все, в станице все наблюдают, как на трибунах в футболе, – кто кому забьет гол, или в боксе – кто кого пошлет в нокаут, или нас Ахмедов, или мы его, - говорил Сергей.

- Да, редко я бываю в станице, ничего этого я не знал. У Ахмедова здесь не получился плотный контакт с судьями. Да я и знал, что у него ничего с ними не получится, это работнички еще те, разового пользования, урвали здесь, урвали там, а назавтра новую жертву ловят, и так вся жизнь проходит в суете, называемой движением по человеческим трупам. Вот Ахмедова использовали и выбросили, подобно мусору, а он же человек, причем человек разумный, принципиальный, знающий себе цену, а судьям что, они пошли шагать-добывать дальше. Вот Ахмедов и вспомнил старых друзей, встретился с ними, дружба закрепилась общим интересом бизнеса, дальше – больше, общие интересы, общие обидчики, общие друзья, общие враги, это всегда в жизни бывает так, - рассуждал Николай Петрович.

- Что же делать, Николай Петрович, он говорит по станице о нас всякие гадости, что мы бандиты и связались с бандитами во власти, многие из станицы уехали из-за нас, угрожают нам расправой, - жаловался главарь банды.

- Не надо паниковать, отчасти он и прав; если разобраться, из нас, нормальных людей, сделали бандитов. Возьми мы свои участки земли, и спокойно работали бы мы на земле, и ходили бы мы с Ахмедовым, как и раньше, в друзьях. Подсунулись к нам покровители из прокуратуры, а к Ахмедову из судей, нахапали земли немерено, и нам сбагрили, да и мы заимели своей земли чрезмерно. Стали нас высокие чины опекать, мы потеряли почву под ногами и полетели по воздуху, а вместо крыльев у нас опека прокуроров снизу доверху. Но не дай Бог, Сережа, если эти крылья нам подрежут, или чины из прокуратуры нас подведут, удариться мы можем с поднятой высоты очень больно, - с сожалением говорил Николай Петрович.

На одном из совещаний в администрации края Николай Петрович встретился с Ахмедовым в вестибюле, не сговариваясь, прошли в зал и сели рядом, как в старые времена. После совещания вышли на улицу и пройдясь немного, решили зайти в кафе перекусить, чувствовалось по поведению обоих фермеров, что им есть, чего сказать друг другу. Заказали покушать, перебрасываясь дежурными вопросами и ответами; спиртное, не сговариваясь, не заказывал не тот, ни другой фермер, оба ожидали серьезного разговора.

- Что-то тебя, Николай Петрович, давно не видно в станице, а я хотел с тобой поговорить, - начал разговор Ахмедов.

- Да, я мало бываю в станице, там сейчас заправляет всем хозяйством Надежда Сергеевна, а я полностью перешел на сахарный бизнес. Мой интерес перешел полностью на сахар, если есть сахарная свекла, могу заключить договор на закупку на сахарные заводы, хоть на миллион тонн, тебе по блату могу и больше. Семь сахарных заводов, огромное производство по переработке сахарной свеклы, не дают особо расслабиться. Надо заключить договора на поставку корнеплодов, затем проследить поставку их на заводы, с какими показателями сахарных единиц, какой выход сахара, какая прибыль, у кого купить сахарную свеклу на корню, кому помочь с перевозкой – забот полный рот, Сергей Ахмедович, и в каждый след все один. Хозяева в крае, в Москве, на высоких постах, приезжают только по великой нужде, в основном, когда нужно подбить доходную часть в свой карман, а все остальное кручусь сам, - оттягивая время серьезного разговора как бы жаловался Николай Петрович давнишнему своему хорошему товарищу, а когда-то давно ходили они и в друзьях.

И Ахмедов, слушая рассказчика, вспоминал того, молодого Николая, с которым они перелопатили огромное количество рыбы, перегрузили тонны мяса, продавая его на рынке, а сколько они перекидали мешков комбикорма – и не счесть, но это все было в прошлом. В настоящем у обоих были совершенно иные заботы.

- Да, я слышал, что иногда ты балуешься в картишки? – спросил Ахмедов.

- Так то бывает зимой, надо же держать форму игрока, Сережа, а то и забудешь, где туз, а где шестерка, хотя это нам хорошо напоминают наши покровители, что они тузы, а мы шестерки, - улыбаясь, говорил Николай Петрович.

- Ну, если элеватор выиграть у брата губернатора, и это назвать поддержкой формы, знать, неплохая у тебя форма в карточной игре, - шутя подметил Ахмедов.

- И это стало достоянием общества? Но оно мне по барабану, что элеватор выиграть, что порт проиграть, это для меня все приходящее и уходящее, я так привык жить с детства, а вот моим оппонентам в игре это другое дело. Они проворачивают такие бумажные аферы по добыче этих элеваторов и портов, что нам, простому люду, и не снились, а потом взять и проиграть бывает им обидно. Но больше они к этому относятся философски, Бог дал, Бог забрал, особенно в высоких кругах начальства; им, видно, меньше надо составлять бумаг на собственность того или иного недвижимого имущества, мы-то с тобой об этом хорошо знаем, - смеясь, говорил Николай Петрович.

- Но я хотел бы поговорить с тобой, Николай Петрович, не об этом, меня сильно волнует положение дел в нашей с тобой станице, слишком много там стало шума и безобразий, - озабоченно высказался Ахмедов.

- А что станица, что в ней не так? Там есть в ней жители, пусть они и разбираются, - беззаботно говорил Николай Петрович.

- Я с тобой согласен, но по-человечески, по-нормальному, не позволяют жителям разбираться твои покровители, они перекрывают движение всех законов, всей справедливости, за деньги готовы продать мать родную, - пытался убедить Ахмедов, Николая Петровича.

- Ах, вон оно в чем дело, тебе стало завидно моим связям, тогда я тебе скажу так: я в станице бываю редко, мною передано управление хозяйством жене брата, Надежде Сергеевне и моему племяннику, Сергею, он заведует еще группой ребят охраны. Вот по производству все претензии к ним. Что касается общего состояния обстановки в станице, все претензии предъявляй властям станицы, это главе и всем остальным ведомствам, я здесь ни при чем, - строго отчеканил Николай Петрович.

- Пойми, Николай, в станице накалена обстановка до такой степени, что скоро там пойдут военные действия. А в станице имеется не группа охраны, а самая настоящая банда, с подготовительным полигоном для ребят, с целью избиения, мародерства и насилия. Коля, вспомни, разве мы с тобой думали о таком в станице, мы же мечтали, чтобы дети жили весело и радостно на своей малой Родине. Никуда не хотели бы из нее уезжать; ты посмотри, что с ней сталось, с нашей станицей, вечером народ боится выходить на улицу, каждый день драки, изнасилования девочек, - рассказывал Ахмедов.

- Ну, в этом я абсолютно не виноват, поговори с главой района, должен же он навести порядок, он за это же и деньги получает, выходит, задарма. Ну, тогда съезди к губернатору, пожалуйся ему, пусть они, в конце концов, наведут порядок в станице, а куда смотрит общественность? В общем, тут я тебе не помощник, - ответил Николай Петрович.

- Да пойми же ты меня, я говорю это для того, чтобы в станице не случилось бы чего страшного. Защищая себя, люди пригласят из других мест, к примеру, из Ростова, таких же бандитов, как и у нас в станице, и устроится такая бойня, что мало не покажется, - убеждал Ахмедов.

- Ах, ты мне еще угрожаешь? Ну-ну, посмотрим, чья возьмет, твоя с Тимоненко банда из Ростова, или наша сборная из станицы Кушириевская, - с бравадой говорил Николай Петрович.

- Да никто вам не угрожает, я хочу, наоборот, сделать так, чтобы этого не случилось в станице и прошу твоего содействия, - уже просил Ахмедов.

- Разговор окончен, Сергей Ахмедович, нам с тобой говорить больше не о чем, после произнесенных тобой угроз в мой адрес мы больше не знакомы, - строго сказал Николай Петрович, встал и быстро вышел.

Ранним утром к Сергею подъехал на шикарной машине мужчина и спросил, где ему встретиться с Николаем Петровичем, он по поручению прокурора края. Сергей позвонил дяде по телефону.

- Николай Петрович, с вами хочет увидеться мужчина по очень важному делу, он направлен из края. Когда вы можете встретиться? – спросил Сергей у своего дяди.

У них была договоренность, если Сергей звонит официально, то это обозначает, что рядом находится незнакомый человек.

- Сережа, я сейчас заеду к тебе, но не надолго, нет времени, по-быстрому переброшусь парой слов и поеду. У меня срочно запланирована встреча с очень важным человеком, - пообещал Николай Петрович.

Вскоре подъехал Николай Петрович и зашел во двор к Сергею.

- Я вас слушаю, какой у вас вопрос, что вы хотели? – спросил он у приезжего.

- Я – вор в законе, погоняла – Дыба, прибыл по поручению Леонида Григорьевича. Сам я из дальних сибирских мест, где он раньше работал. Вот сейчас здесь ты у него на подхвате, а там, у нас в Сибири, я у него был в подручных, так что, братан, мы с тобой коллеги, - говорил Дыба и крепко пожал руку Николаю Петровичу.

Николай Петрович по старым своим похождениям хорошо знал обычаи приемов таких значимых людей. Он подошел к приезжему, наклонился к его щеке, чуть дотронулся своей щекой его щеки и проговорил:

- Братан, я тебя приветствую на нашей земле, угостим, чем богаты, какие есть вопросы, постараемся порешать их положительно, в чем проблема, братан?- спросил Николай Петрович.

- Да ты, братан, я вижу, из наших, а проблема у меня маленькая, не стоит базара, но надо ее порешать. Приехал я к своему родственнику дня на два-три погостить, а он мне свою проблему рассказал, что один тут человек творит по-черному беспредел, мне завтра надо утром уезжать и дело надо с тобой перетереть, родственнику надо помочь разобраться с этим беспределом. Вопрос серьезный, братан, если ты сейчас торопишься, я понимаю, я ворвался, как незваный татарин, ну, давай встретимся сегодня вечером и обговорим в присутствии моего родственника, - предложил приезжий вор в законе.

- Братан, тысяча извинений, но мне сейчас надо бежать на стрелку с одним очень хорошим человеком, решать денежные вопросы. А в отношении беспредела, что за тайны, говори по существу, что за кадр? – спросил Николай Петрович заинтересованно.

- Сейчас ты, Петрович, езжай, я не буду тебя задерживать, а дело сложное, запутанное, с мокрой проблемой, давай вечером встретимся и перетрем по проделкам Сидоркина, - пояснил Дыба.

- О, о, базар будет по Сидоркину, я все дела брошу и вечером буду на стрелке, где скажешь, - пообещал Николай Петрович, как только услышал, о ком будет идти речь.

- Давай встретимся между третьим и четвертым полем Ахмедова, так мне подсказал мой родственник, - предложил приезжий.

- Так это же там, где погиб мой любимый племянник Николай? - с удивлением вырвался вопрос у Николая Петровича.

- Ну, вот там вечером, как только чуть стемнеет, и встретимся, - уточнил Дыба.

- Хорошо, договорились, я там буду. Сейчас, братан, чего надо, ресторан, стол, поляну? – спросил Николай Петрович у приезжего.

- Все есть, за все спасибо, все было по-человечески, хочется побыть у родственников, давно не был, света белого лет пять не видел, так что немного оттаять надо, - по- домашнему ответил приезжий вор в законе.

Вечером, как только стемнело, Николай Петрович приехал на указанное место, где когда-то погиб его племянник Николай. Там стояли двое мужчин, тот приезжий, который приезжал утром во двор к Сергею и тракторист Володя, который работал у Сидоркина.

- Давай, Володя, рассказывай свои проблемы, - твердо приказал приезжий своему родственнику.

- Николай Петрович, все расскажу по порядку, как на духу, а потом делайте со мной, что хотите. Как тогда нас с Сидоркиным побили ребята с твоим племянником Николаем за кражу ячменя, так Сидоркин и затаил злобу на Николая и поклялся отомстить ему. Хотя я считаю, что Сидоркин сам виноват, что послал нас косить ваш ячмень, он был почти готовый, а свой не трогал, хотя его уже можно было косить, а нас с Санькой послал на ваше поле. Все думал, чем бы отомстить Николаю, а когда мы свое поле с пшеницей скосили и приехали пахать на следующий день, а Ахмедову оставалось скосить последнее поле пшеницы, так он меня заставил это поле поджечь, для того, чтобы Кольку подставить. Разработал план, чтобы Николай остановился убрать деревца, когда ехал по этой дороге, а я в это время зажег поле, а потом все бегал заверял, что теперь точно Николая посадят, - рассказывал тракторист.

- Так это твоя ржавая ножовка лежит в машине Ахмедова? – спросил Николай Петрович.

- Да, моя ножовка, - признался тракторист, чуть не плача.

- Ты, братуха, не волнуйся, здесь разберемся по понятиям, все будет по-справедливому, - успокаивал своего родственника приезжий.

- Дальше Сидоркин стал меня шантажировать везде поджогом пшеничного поля. Весной пришел ко мне и заставил меня отогнать трактор Ахмедова, так и сказал, не отгонишь, все расскажу про поджог Ахмедову. Мы с Сидоркиным проехали на его машине ближе к дому тракториста, я пошел к трактору, а Сидоркин привязал к трактору длинную веревку и стал потихоньку тянуть трактор от дома тракториста Ахмедова. В это время я не заводил двигатель, а муфту выжал, а потом, когда отъехали подальше от дома тракториста, я завел двигатель и приехал вот на это место. Заглушил я двигатель, потушил все фонари, Сидоркин прикрыл впереди трактор старой занавеской, еще сказал, чтобы детали трактора не отсвечивали. Мы отъехали в сторону, а потом сидели с открытыми окнами и ждали, и, как только послышался удар и что-то загремело, мы выехали, я на трактор сел, а Сидоркин на машину, и поехали в станицу. Тракторист и не знал, что мы брали трактор, я разогнал трактор и выключил двигатель, выключил свет и подкатил трактор на то же место, где он и стоял, а Сидоркин стоял и командовал, где мне остановиться. Сидоркин выбрал трактор Ахмедова, чтобы вас, двух фермеров, поссорить. А тракторист Ахмедова встал рано утром, видимо, ему надо было куда-то ехать, посмотрел на трактор, а тот был весь в крови, он побежал к Ахмедову, тот подъехал на машине, я видел, меня Сидоркин заставил наблюдать, что будет делать тракторист. Ахмедов потом уехал, а тракторист протянул шланг и стал мыть трактор, видимо, хозяин трактора посоветовал трактористу вымыть трактор, чтобы не было волокиты с органами, - предположил тракторист Володя.

- Когда прибежали следователи к трактористу во двор, он уже трактор домывал, я хорошо видел из своего двора всю суету тракториста. И Сидоркин раньше видел этот трактор около двора и предложил ним воспользоваться, так как тракторист часто оставляет трактор возле двора, чтобы отвозить детвору в школу и в садик, - рассказывал тракторист Володя.

- Я всегда знал, что Ахмедов на любую подлость готов пойти, лишь бы нам сделать гадость, это же надо, взять и дать команду трактористу скрыть убийство моего племянника, - возмущался Николай Петрович.

- Понимаешь, братан, когда я раньше прослушал родственника, я ему говорил, пойди и расскажи людям, а он боится, говорит, что они меня убьют. Я ему говорю, ты сам не убивал, тебя заставил начальник подстроить убийство, тебя подставил угрозами, шантажом начальник, и пусть он сам отвечает за беспредел, - пояснял приезжий Дыба.

- Нет, это по вашим понятиям, а по нашему суду – я участник, хоть петлю на шею, а не делай этого. А у меня двое детей, да я и не догадывался, чего Сидоркин задумал делать, когда брали трактор, я думал, что опять чего-то воровать будем, - рассказывал тракторист.

- Да, конечно, вы правы, когда первый раз, при поджоге, можно было отказаться, если Сидоркин грозился выгнать, надо было просто уйти от него, но вот уже, когда заставил шантажом тащить трактор и ставить на дорогу, чтобы об него разбился человек, тут уже вина лежит полностью на Сидоркине. Человека загонять в угол угрозами, что он расскажет о поджоге поля пшеницы, чтобы он помогал ему творить новое преступление, это уже беспредел, человеку некуда деваться, и он вынужден соглашаться, - рассуждал Николай Петрович.

- Я тебе скажу, братан, этот случай у зэков называется «теория несвоевременно смытой параши» когда ее не смоют, она создает вонь, все больше и больше. Вот так и менты, вовремя не расследуют и не раскрывают уголовные дела, а взятками прикрывают, а потом события ворошатся, и это все создает вонь, больше, чем не смытая параша. Если бы в свое время следователи разобрались в поджоге поля пшеницы, не было бы никакого убийства человека потом, а определили бы статью, наказали, кто чего заслужил, никакой вони не было бы и сейчас, - пояснил вор в законе Дыба со своей точки зрения.

- Конечно, ты прав, когда случилось несчастье с Николаем, их тут набежало из разных ведомств – толпа, побегали с одной стороны в другую, никто к ним ни с какими выгодными им предложениями не подошел, и к обеду они уже уехали. А разберись тогда по-нормальному, накажи виновных, и сейчас нам бы не пришлось толочь воду в ступе, а сколько людей в подобных случаях остаются врагами на всю жизнь, а порой и мстят друг другу, - согласился Николай Петрович.

- Я, братан, предлагаю провести сходку по разбору этого события, у воров в законе нет дел, дела есть только у прокуроров. В крае есть правильные люди, воры в законе, нужно попросить их побыть судьями, люди правильно оценят действия каждого в отдельности и вынесут объективный вывод. Я тебе скажу, если бы я разбирал данный случай, то этот беспредел Сидоркина я бы оценил вышкой, но мне нельзя участвовать в разборке, в ней присутствует мой родственник, а у нас с этим строго. Гражданские судьи уж больно дорогие взятки берут, и у них виноват тот, кто меньше заплатил, а у нашего, воровского суда такое не прокатит, кто чего каждый натворил, тот то и получит, братва за этим строго следит. Похоже, в недалеком будущем, у людей будет выбор – или нести иск в гражданский суд и там неимоверно много тратиться, или нести заяву в воровскую сходку, правильным людям, и бесплатно получить честную разборку, где будет разложено по полочкам, кому чего причитается каждому по его заслугам, - пояснил свое предложение вор в законе Дыба.

Через некоторое время, после того, как Николай Петрович переговорил с воровской братвой в крае, к дому Сидоркина в станице Кушириевская подъехала шикарная машина, и из нее вышел тракторист Володя и еще три солидных, хорошо одетых мужчины. В станице уже привыкли к вояжам подобных машин и солидных людей, но то было больше подъезжали к домам Цыпуна и Ахмедова, а тут подъехали к дому фермера Сидоркина. Особого интереса в станице это не вызвало, знать, и фермер Сидоркин связался с какими-то чинами из края или Москвы. Все приезжие мужчины проследовали за трактористом Володей в дом Сидоркина.

Сидоркину еще раньше его тракторист Володя сообщил, что с ним хотят встретиться солидные люди и поговорить по некоторым вопросам аграрного бизнеса.

- А почему же не встретиться, Володя, я готов встретиться с удовольствием с солидными людьми, не век же мне мытарствовать одному, без крыши, не одним же Цыпунам да Ахмедовым шиковать по станице, - выразил свою готовность к встрече с солидными людьми Сидоркин.

Встретил Сидоркин приезжих в зале своего дома, на столе у него была поставлена некоторая скромная закуска и бутылка водки. Особо Сидоркин не старался удивить приезжих людей. По рассказам других жителей станицы Сидоркин знал, что в основном приезжие изначально сами удивляли накрытыми столами жителей станицы. Приезжие гости уселись за стол и дали команду Сидоркину убрать все со стола.

- Ну, началось, сейчас и меня станут удивлять приезжие солидные люди деликатесами, - мелькнуло в голове у Сидоркина.

Но убрав со стола скромную закуску, Сидоркин увидел, что никто не торопится накрывать на стол и удивлять его, а солидные мужчины молча раскладывали на столе бумаги и устанавливали в зале какую-то аппаратуру. Закончив свои приготовления, один из мужчин встал из-за стола и стал у двери выхода из зала, второй мужчина сидел рядом с Сидоркиным, слегка пододвинувшись к нему, третий развернул папку и достал бумаги.

- Уважаемый фермер Сидоркин, мы представляем общество правильных людей, которые прибыли по заявлению вашего работника, тракториста Володи, по вопросу ведения честного аграрного бизнеса и эстетического поведения каждого участника в этом бизнесе, - начал говорить сидящий за столом приезжий мужчина.

- Ты смотри, какой молодец тракторист, видимо, поднял вопрос о забранном участке земли судьями, который выкупил Цыпун, может, смогут эти люди и назад вернуть ту землю, - мелькнуло в мыслях Сидоркина.

- Побеседовав с вашим работником и изучив поданное заявление, высокое заседание правильных людей решило провести выездное заседание в цивилизованной гражданской форме и сочло возможным заслушать вторую половину обвинения и, при необходимости, провести несколько очных ставок между обвинителями и обвиняемыми лицами, - продолжал говорить ведущий заседания.

- Что тут можно разбираться, когда у меня все документы на землю, на которые судья в суде и не взглянул, вон лежат в шкафу, а у того человека, которому присудили землю, вообще документы выписаны по времени тогда, когда там была водная гладь, - мысленно перебирал сказанное Сидоркин.

- В связи с вышесказанным и во избежание обвинения тракториста Володи и других лиц в организации поджога пшеничного поля, что вы, Сидоркин, можете сказать в свое оправдание по данному случаю? – спокойным голосом задал вопрос ведущий заседание.

От неожиданности поворота дел, разнящимися мыслями и сказанного ведущим Сидоркин дернулся на стуле, чтобы встать и возразить присутствующим, но его резко осадила крепкая рука рядом сидящего, и Сидоркин почувствовал, как что-то острое и холодное прикоснулось к его боку со стороны рядом сидящего человека.

- Не делай резких движений, говори сидя и спокойно, - услышал Сидоркин спокойный голос соседа.

Только теперь Сидоркин понял, о чем пойдет речь с приезжими и что в этом случае не следует врать и выкручиваться, а нужно говорить абсолютную правду, тем более, в зале, за столом сидел соучастник преступления, тракторист Володя. Сидоркин, слегка запинаясь, рассказал все подробно и обстоятельно, то и дело поглядывая на горящий глазок включенной записывающей аппаратуры, установленной приезжими.

- Все соответствует действительному ходу событий по случаю организации поджога пшеничного поля. Далее, после перерыва в пять минут, заслушаем фермера Сидоркина по другому вопросу, по организации убийства начальника охраны земельных участков Цыпуна Николая с погонялой Чокнутый, - зачитывая по бумажке, говорил ведущий заседания.

По сказанным последним словам ведущего, Сидоркин понял, кто находится в его доме и с кем он имеет дело. Он еще раньше слышал от тракториста Володи, что его брат по жизни пошел по воровской дорожке и в том сообществе много преуспел, имея «высокое» звание вора в законе.

- Ну что, господа правильные люди, мы раньше заслушали тракториста Володю, а теперь продолжим заслушивать вторую сторону на очной встрече, фермера Сидоркина Егора Ивановича, у которого работал в подчинении тракторист Володя. Прошу фермера Сидоркина пояснить высокому суду правильных людей и мне, как ведущему сходки с кликухой Профессор, об организации убийства Цыпуна Николая с погонялой Чокнутый, в которую он привлек с помощью шантажа своего подчиненного, тракториста Володю, - строго объявил ведущий заседания.

Многое промелькнуло в мыслях у фермера Сидоркина за время перерыва, и думалось ему все дальнейшие события отрицать, или по привычке выкручиваться, рассказывая небылицы о случившемся. Но, посмотрев на серьезные лица присутствующих, он понял, что здесь не тот случай, когда можно вести треп ни о чем, и его будут слушать, тем более, что у сидящих людей есть показания его тракториста.

- Да, я признаю свою вину, что я организовал убийство этого человека, который меня опозорил на всю станицу, после того, как он меня поколотил, мне оставалось одно – или уезжать из станицы, или его убить. Я выбрал второе и организовал убийство главаря банды станицы, Николая Чокнутого, - пояснил Сидоркин.

Он пытался встать со стула и продолжать говорить и говорить в свое оправдание, но твердая рука рядом сидящего человека, сжимала руку, не давая ему подняться.

- Очная ставка по разбирательству двух случаев преступлений, организованных фермером Сидоркиным закончена, после пятиминутного совещания членов сходки будет вынесено решение высокого заседания правильных людей по фермеру Сидоркину, - объявил ведущий заседания.

Три приезжих вора в законе, выступающих в качестве коллегии судей, вышли на кухню, где попили воды, перекинулись несколькими словами и минуты через три, снова зашли в зал.

- Посовещавшись, высокое собрание правильных людей объявляет свое рекомендательное решение. С целью снятия всяких подозрений в организации содеянного преступления с тракториста Володи и других непричастных лиц к данному случаю фермеру Сидоркину предлагается обратиться в гражданский суд, где честно во всем признаться, и получить законное наказание за свои совершенные деяния. Доносится до сознания фермера Сидоркина, что при попытке сокрытия всего им содеянного или попытке выплаты денежного вознаграждения членам гражданского суда, называемой подкупом, или проще – дачи взятки судьям, высокое собрание оставляет за собой право предоставить материалы данного собрания трактористу. Это будет сделано с целью доказательства невиновности тракториста, по причине его шантажа и склонения к совершению противоправных действий его непосредственным руководителем Сидоркиным Егором Ивановичем. Предоставление этих доказательств в суде трактористом будет осуществляться только в исключительном случае, - объявил свое решение ведущий заседания с кликухой Профессор.

- А, какая мне разница, что в гражданский суд платить взятки, что я вам заплачу деньги, только вынесите мне оправдательное решение, и все дела. Вы меня оставите потом в покое, и гражданский суд ничего не узнает ни от органов, ни от меня, - предложил фермер Сидоркин.

- Я вижу ты, господин Сидоркин, вообще незнаком с воровскими порядками, где за такие поборы могут отрубить пальцы или руку, а то и голову. Но ты слабо знаком и с работой гражданских судов в Южном крае, мы вынуждены тебя проконсультировать в этом вопросе на примере наших коллег, которые прошли судейский путь и собственным опытом могут поделиться с тобой, - говорил ведущий заседания, включая установленную, современную аппаратуру в зале.

На экране монитора появился средних лет мужчина в черном костюме, в белой рубашке с черным галстуком.

- Господа, я являюсь профессором юридического факультета одного из университетов. Мною пройден путь от преступника (по малолетству, честно признаюсь, было такое дело), до профессора, а сейчас, кроме преподавания в университете, я консультирую огромное количество граждан, попавших в судебную зависимость, даю консультации адвокатам, и, естественно, огромное внимание мною уделяется консультациям правильных людей в законе. В настоящее время я вас познакомлю с работой судейской системы в Южном крае и существующими тарифами и таксами в этой системе. Они действуют и применяются в процессе судейской практики по отношению к подсудимым, или точнее, к участникам судебного процесса, и зависят от сложности дела, вашего благосостояния, и самое основное, от жадности судей. Господа, надо понять и осознать саму систему подхода власти к работе судебной системы с людьми, приходящими в здание суда. Хочу пояснить, что судебная система края одна из первых перешла на капиталистический подход к частному судебному бизнесу. Но справедливости ради надо подчеркнуть, что она находится в ведении государственного управления; одна, исполнительная государственная ветвь власти, назначает другую, судебную ветвь власти, но за нее не несет персонально никакого наказания. При полном переходе в частную собственность и ведения бизнеса, как частного сектора производства судебного процесса, судебной структуре пришлось бы заниматься сбором информации о возникающих спорных вопросах между гражданами, снимать в аренду огромные площади для ведения судебных процессов и нести прочие расходы по частному судебному бизнесу. Находясь в государственном подчинении, судебная система не несет затрат на данные издержки производства, так как это все оплачивается государством, но в остальном судебное ведомство ведет себя, как частная структура бизнеса. В настоящее время государственная судебная структура полностью выведена из-под контроля другими ведомствами, а переведена на внутриведомственный контроль, что ей позволило освободиться от внешнего контроля и выносить судебные решения по своему усмотрению, не заботясь об их качестве и чистоте. Придерживаться мнения о скрупулезном выявлении нерадивых работников самим судебным ведомством и их наказании, мягко сказать, наивно, а откровенно – глупо. Ни один здравомыслящий руководитель ведомства не позволит разоблачения и оглашения имен нарушителей в своем ведомстве и оглашения всенародно упущений в работе на всю страну, это равносильно росписи руководителя о своем бессилии в налаживании порядка в данном ведомстве, а точнее, самоувольнению. В результате внутриведомственный контроль не выявляет фактическое количество нарушений, укрывая их, для сохранения престижа ведомства, и естественно, с целью сохранения должности и власти руководителей судебных подразделений с низу до самого верха. К сожалению, по такому принципу работают многие государственные ведомственные структуры власти. Имея внутриведомственные контролирующие органы, подчиненные, в конечном итоге, одному и тому же руководителю, который своей властью имеет возможность регулировать показательное состояние дел внутри ведомства среди работников, соответственно, и создание мнения окружающего народа о чистоте и благополучии во всех ведомствах. При пересечении интересов Федеральных законов и ведомства последние всячески стараются изобрести для работников своего ведомства лазейки, освобождающие от обязательного исполнения законов. Таких примеров привести можно предостаточно, но это отдельная тема для анализа. В настоящее время у меня задача другая, как можно доходчивее донести до слушателей опыт работы судебных органов в крепкой сцепке с другими ведомствами. При наивном рассуждении людей о справедливом рассмотрении судебного разбирательства, моя задача – дать понять человеку, что в данном случае в первую очередь будет тщательно изучено его благосостояние. В зависимости от его материального положения целиком и полностью будет определяться дальнейшее поведение всех ведомств, и в первую очередь, судебного, и от этого будет зависеть дальнейшее благополучие человека, попавшего в судебную зависимость. Я приведу пример одного из руководителей адвокатской конторы, который поделился со мной опытом своей практики.

Состоятельный человек на своем дне рождения ударил ножом в грудь за оскорбление своей близкой подруги одного из присутствующих. Раненый в грудь человек был помещен в реанимацию и пролежал в безнадежном состоянии длительное время. За это время виновника торжества поместили в СИЗО и, выяснив его возможности в понимании следственных и всех участвующих ведомств, собрали предварительное заседание всех заинтересованных лиц. На квартиру руководителя адвокатской конторы были приглашены представители полиции, следствия, прокуратуры; от судебной системы, как правило, присутствует адвокат, от подсудимого приглашается его близкий родственник. Рассмотрение вопроса идет под углом, на какое «понимание» подсудимого могут рассчитывать присутствующие, и в зависимости от этого будет учитываться постановка вопроса наказания подсудимого в суде.

Первое заседание изъяло и поглотило из собственности подсудимого весь его бизнес и все побочные структуры бизнеса. Высокое заседание представителей всех ведомств сочло недостаточным «понимание» для полного оправдания подсудимого, учитывая тяжесть совершенного преступления и частичного «понимания», собравшиеся вынесли решение рекомендовать суду наказание в пределах шести лет лишения свободы в колонии строгого режима. Учитывая последние заверения представителя подсудимого о том, что есть возможность увеличения «понимания» для представителей ведомств со стороны подсудимого путем продажи жилого дома и других незначительных строений, рекомендовать суду отложить суд на пять дней. На состоявшемся заседании суда было вынесено решение о перенесение заседания суда по вопросу рассмотрения окончательного решения подсудимому на пять дней. После истечения четырех дней состоялось заседание представителей разных ведомств в том же составе и в том же месте, где было учтено дополнительное «понимание» со стороны подсудимого и рекомендовано суду вынести решение о наказании подсудимого в виде лишения свободы сроком на три года с отбыванием в колонии поселения. На следующий день состоялся суд, который вынес решение о наказании подсудимого сроком на три года с отбыванием в колонии поселения. Еще интереснее то, что пострадавший человек через некоторое время восстановил свое здоровье, и виновник случившегося по закону должен был быть наказан именно трехлетним пребыванием в колонии поселения. Но ранее бизнес и жилье были направлены за «понимание» в случившемся для всех ведомств, назад это «понимание» никак не отзовешь и не вернешь, так что после отбывания срока в колонии поселения человек остался без бизнеса и без жилья.

- Господин Сидоркин, вам дается право самому выбирать вариант своего наказания за содеянные преступления, но в любом случае не должны пострадать невинные люди, которых ты подтащил путем шантажа и угроз к соучастию, и те, на которых ты старался навести подозрения в совершении ими преступления. Если бы ты был раньше в местах заключения, мы с тобой бы не церемонились, сейчас же вынесли бы справедливое решение, а оно тянет на вышку, но ты человек не нашего круга и нам неподсудный. В связи с этим мы тебя передаем по подсудности в гражданский суд, но в связи с тем, что нам стукачество западло, мы тебе даем право самому определиться со своим наказанием в месячный срок. Если не определишься, тебе поможет тракторист Володя или его родственник, - спокойным голосом сказал ведущий окончательное решение.

Последнее время вся станица была удивлена спокойным поведением фермера Сидоркина, он не вступал ни в какие ссоры и скандалы, его рассеянность и задумчивость порой поражала жителей станицы, часто его стали видеть в сильном алкогольном опьянении. Через некоторое время Сидоркин на своей машине врезался на огромной скорости в грузовую машину на перекрестке трассы, ведущей в Ростов. Врачи констатировали смерть Сидоркина при аварии за рулем машины в пьяном виде.

По поводу гибели Сидоркина в станице говорили разное: кто утверждал, что его смерть заказал брат тракториста, вор в законе Дыба, а иные рассказывали, что за рулем грузовой машины сидел кто-то из станичной банды, а другие говорили, что грузовая машина принадлежала фермеру Ахмедову. Но в самой станице ежедневно происходили события, которые оставались нераскрытыми никакими органами власти и которые перекрывали то «незначительное» событие, связанное с гибелью Сидоркина. В станице настолько привыкли к безразличному отношению к совершенным преступлениям со стороны полиции, следственного отдела, прокуратуры и других контролирующих органов, что многие жители станицы считали работников этих организаций частью станичной банды. Просыпаясь утром и узнавая об очередном совершенном изнасиловании, ограблении, избиении, жители станицы собирались небольшими группами и тихо обсуждали совершенное преступление, уже не надеясь на его расследование, тем более – на наказание виновных. Все понимали, что происходящее в станице не обходилось без участия членов банды Цыпунов; даже если события организовывались приезжими бандитами из Ростова или близлежащих станиц, все равно в этих событиях участвовали члены банды – или как участники, или как организаторы. Некоторые, еще надеясь на какую-то справедливость, пытались писать в вышестоящие организации, но многие жители станицы давно потеряли всякую надежду на справедливое разбирательство событий, совершаемых в станице, тихо жили в организованном бардаке или потихоньку выезжали за пределы края и там обустраивали свою жизнь. По большому счету, это устраивало многих в станице – и членов банды, которые совершали преступления и не получали должного за свои деяния, и государственные органы, которые, получая вознаграждения, жили в станице припеваючи. Те и другие избавлялись от жалобщиков, и станица снова погружалась в уже привычную жизнь беспредела, порожденного безнаказанностью.

Прошло прилично времени с момента разговора краевого прокурора со своим подчиненным, начальником отдела писем и жалоб граждан о его сыне. Из станицы Кушириевской приходили сведения, напоминающие сводки с фронта, ежедневные изнасилования, драки, побоища стали нормой жизни для Кушириевской. Прокурор края вызвал и внимательно выслушал прокурора района, который всю вину за разбои в станице возложил на подстрекательство заезжих лиц и раздувание жителями станицы этих событий, как из мухи слона.

–Вот, к примеру, опять объявился сын нашего начальника отдела писем, приезжает в станицу и встречается с одной девчонкой, конечно же, ребята станицы стали возражать против такого произвола, ведь некоторые из местных ребят хотели бы тоже встречаться с этой девчонкой, но, она, видите ли, не хочет. Произошла вчера потасовка, приезжего стала защищать ахмедовская группа ребят, а ребята из охраны Цыпуна Сергея вступились за своего парня, ну, и имеются ножевые порезы, ушибы, и прочее. Но самое главное, этот сын нашего работника ведет пропагандистскую работу среди населения, там такое «горнет» на органы, что уши вянут, даже вас, Леонид Григорьевич, упоминает, упрекая в бездействии и волоките, - докладывал прокурор района прокурору края.

- Молчать, мог бы этого и не говорить, необязательно повторять за каждым оболтусом. Пригласите мне начальника отдела писем и жалоб граждан, - попросил секретаря прокурор края.

- Ты что же это меня за нос водишь, Николай Иванович, долбаный начальник отдела писем и жалоб граждан, хотя – уже какой ты начальник, ну ладно, это потом. Оказывается, твой приемный сын развил в станице Кушириевской и по всему району и дальше целую пропагандистскую работу против меня и всей краевой прокуратуры, - возмущался прокурор края.

- Еще, Леонид Григорьевич, он помогает писать жалобы всей станице в высокие инстанции, вплоть до губернатора, пишут в генеральную прокуратуру, и в администрацию президента пишут, - докладывал прокурор района.

- Туда пусть пишут, там все свои, они отправляют в генеральную прокуратуру, а оттуда мои друзья отправляют нам, в краевую прокуратуру. А мы эти жалобы, согласно приказу по ведомству, отправляем к тебе, в районную прокуратуру, а ты чего-то изобрази из этого, и отошли в виде ответа жителям станицы Кушириевской, и круг замкнется, - пояснял прокурор края, как подсказку для малограмотных.

- Вы обратите внимание, Николай Иванович, что придумал ваш приемный сын, он организовал в центре станицы доску объявлений, где ведутся записи, какие события произошли в станице за истекшие сутки, далее на доске указывается, куда отправлены жителями станицы письма и жалобы. Во второй половине доски отмечается, откуда пришли ответы, и описывается краткое содержание этих ответов. Представляете, Леонид Григорьевич, люди собираются целыми толпами вокруг этих досок и хохочут на все станицу от моих ответов, а я же пишу, согласно приказу по ведомству, все время одно и то же. Некоторые плачут от безысходности и горя, потому что они пишут письма на самую высоту власти об изнасилованиях, об убийствах, о драках, о поножовщине, а получают все время ответы от меня, районного прокурора, - говорил прокурор района с какой-то гордостью своей значимости в прокурорском ведомстве.

- Николай Иванович, ты догадываешься, для чего мы тебе все это говорим? Чтобы ты понял, что твой приемный сын организовал в станице Кушириевской такую круговерть из писем и жалоб, что стало заметно даже в администрации края и президента страны. Мне уже звонили оттуда и просили разобраться с жалобщиками и привлечь их к ответственности. Учитывая, что в краевой прокуратуре начальником отдела писем и жалоб является Николай Иванович Груздев, который несет персональную ответственность за положение дел с письмами и жалобами от граждан в Южном крае, я по настоятельному требованию генеральной прокуратуры отстраняю Николая Ивановича Груздева от работы. В связи с чем я отправляю его на заслуженный отдых, - подытожил весь смысл разговора прокурор края.

- Спасибо, Леонид Григорьевич, я, честно признаться, и сам уже подумывал уходить на отдых, да смелости как-то все не набирался. Спасибо, вы помогли выбраться из этого государства в государстве, - загадочно ответил Николай Иванович и стал собирать свои бумаги.

- Вы что-то копаетесь, опять что-то хотите спросить у меня? - допытывался прокурор края.

- Да, хотел задать вопрос, Леонид Григорьевич, но сыну моему еще надо работать юристом, пусть этот мой вопрос побудет еще немного для меня тайной, все равно он будет всем известен рано или поздно, но лучше раньше. Как бывший начальник отдела писем и жалоб я скажу, что ситуация по исполнению законности в районах Южного края, с вашей великой помощью, примерно такая же, как и в станице Кушириевская. Только это все становится достоянием общественности тогда, когда происходит взрыв внутри населенного пункта из-за полного безразличия к законам органами прокуратуры и от чрезмерных криминальных событий в населенных пунктах, - прощаясь, откровенно говорил краевому прокурору бывший начальник отдела писем и жалоб граждан краевой прокуратуры.

- Так что делать с этой доской объявлений в центре станицы, Леонид Григорьевич, а то она выглядит карикатурой на работу краевой прокуратуры? Жалоб и писем собралось у населения уже столько, что если в станице начнут топить печки бумагой, то им хватит топки на целую зиму, - растерянно спрашивал прокурор района, когда Николай Иванович вышел.

- Ты почему здесь сопли распустил, сейчас же езжай на работу и работай, иначе и тебе такое же будет, как и Груздеву, твой папа тоже работает в краевой прокуратуре, начальником отдела, - пригрозил прокурор края прокурору района.

На одной из ярмарок, проводимой администрацией Кушириевского района, где съехались все фермеры и главы агрофирм района и близлежащих районов, встретились фермер Ахмедов и генеральный директор агрофирмы « Южная Земля» Цыпунова Надежда Сергеевна.

- Здравствуйте, сосед, Сергей Ахмедович, что-то вас давно не видно в последнее время на ближнем соседнем вашем поле? - спросила Надежда Сергеевна у Ахмедова.

- Любите вы поддергивать людей, Надежда Сергеевна, как будто вы не знаете, что ближнее соседнее с вами поле, я проиграл в карты. Причем не без помощи вашего родственника, Николая Петровича, - пояснил Ахмедов.

- Да что вы, Сергей Ахмедович, ни сном, ни духом не слышала об этом, - заверила Надежда Сергеевна.

- Неужели Николай Петрович не рассказал вам о такой радости для вас, как он со своим другом прокурором кинули меня в карты. Ладно, Николаю простительно, он давно ходит с кликухой Кидала, а вот прокурору не пристало заниматься мошенничеством в картах, хотя, в общем им быть мошенниками не привыкать, - с некоторой злостью, говорил фермер Ахмедов.

- Но я в ваши картежные дела не лезу, я вот услышала от людей, что после очередного судейского мухлежа, судьи вырвали у нашего фермера поле земли, и через вас они продают этот участок. Я хотела бы узнать условия продажи и, если мне все подойдет, то я бы хотела купить этот участок земли, - спросила Надежда Сергеевна.

- Вам, Цыпунам, ни за какие деньги не продам. Другие люди будут покупать за меньшую сумму, им продам, вы мне две цены давайте, а вам не продам, - со злостью выкрикнул фермер Ахмедов.

- Это чем же мы тебе насолили, Ахмедович, чем же мы тебе не угодили, с чего такая немилость к нам, Сергей? - с некоторым удивлением, спросила Надежда Сергеевна.

- А вы не знаете? Вы и не догадываетесь, чем вызвана такая к вам ненависть всей станицы Кушириевской? А вы оглянитесь вокруг, поговорите с жителями станицы, и они вам расскажут, во что вы превратили нашу жизнь в станице. Каждый день драки, поножовщина, через день изнасилование, каждую неделю стычки фермеров с вашей бандой, возглавляемой вашим сыном Сергеем. И все это вытворяет банда, которая набрана под прикрытием охраны земельных участков, и мы, жители станицы, хорошо знаем, чьи эти земли, они же и покрывают все это безобразие в станице. Ваши же опекуны не живут в станице, их интересует только доходная часть от бизнеса, а остальное – всех хоть на веревку вздерните, им все безразлично. Я уже говорил Николаю Петровичу об этом, просил его одуматься, остановиться в своем беспределе в станице, не издеваться над жителями станицы. Куда там, у нас же такие покровители – и в крае, и в Москве, уже не говоря про другие города. Одни усмешки и шуточки, он говорит, что ты подай в суд на нас, у тебя же в компаньонах весь краевой суд. Вот и получается, у него в компаньонах вся краевая прокуратура, включая половину московской, и ему дозволено творить такое, а у меня в компаньонах краевые судьи, но те урвали, и в сторону, вроде, как из будки, хвать, – и опять в будку, а страдают жители станицы. В крепостном праве не было такого, что как только вечером смеркается, выходят на улицу банды, какая девчонка понравится, ту и хватают и волокут в кусты и хором насилуют. Дожили до того, что с вечера вся станица закрывает ставни на окнах, ворота, двери на засовы, и до утра никто не выходит. Около двора один житель оставил теленка на привязи, так к утру осталась одна веревка, говорят, что банда во главе с Сергеем забрала и на речке съела теленка, одна шкура осталась, да голова и ноги, и никуда не пожалуешься, все без толку, - рассказывал о жизни в станице фермер Ахмедов.

- Ты, Ахмедов, что-то разговорился, видимо, с ростовским своим другом, с генеральным директором агрофирмы Тимоненко сильно подружился, и он тебя решил крышевать со своими ростовскими бандитами? - с ехидцей спросила Надежда Сергеевна.

- Вам всюду мерещатся банды против вас, но если так будет и дальше продолжаться, придется просить ростовских ребят, чтобы успокоить вашу банду в станице. Поймите, так не должно быть, это не жизнь, а сущий ад для людей, - в сердцах высказался Ахмедов.

- Я что-то не пойму, Ахмедов, ты нам угрожаешь? – с усмешкой спросила Надежда Сергеевна.

- Пока не угрожаю, а предупреждаю, что все жители станицы вашей банде дают время одуматься и прекратить этот беспредел в станице. Чтобы было так, как было раньше, свободно можно было жить, чтобы дети играли на улице до позднего вечера, чтобы мальчишки, девчонки ходили на танцы и возвращались домой без боязни, в любое время, - высказал свою мечту, Ахмедов.

- Ах ты, тихий человек, послушать тебя, так прямо невинная овечка, а ты думал об этом, когда прикрывал убийц моего сына, а это – участие в убийстве? Когда затевал аферы с судьями против фермеров, ты думал об этом, ты думал, что эти невинные люди из краевого суда и прокуратуры придут, поблагодарят нас за оказанную услугу и уйдут. Судьи творят беспредел с землей, нагло отбирают ее у фермеров, а потом эту землю продают, между прочим, с твоей помощью, а вы рассуждаете о порядочности. Что, мы, фермеры, не можем этого сделать без судей, это их должностные обязанности? Я и себя не оправдываю, с прокурорскими нашими компаньонами такая же история, как и с судьями. Если мы с тобой без них не обошлись, знать, страна такая, что нужно работать только в присутствии таких крыш. Связываясь с ними, мы наивно думали, что нам повалит манна небесная, нет, дорогой Ахмедович, еще ни одно должностное лицо не приходило, не делало хорошее для людей и уходило, не солоно хлебавши. Такого не бывает в жизни, каждые чины приходят с намерением поиметь нас, и имеют таких, как мы. Вытрясут с нас все, что им надо было и втихаря смоются, да так, чтобы никто и не знал, что они что-то поимели с нас, вот такая наша доля, Сергей Ахмедович, - с грустью во весь голос, говорила Надежда Сергеевна, и на них стали обращать внимание другие фермеры.

- Да вы, Надежда Сергеевна, распаляетесь зря, я предлагаю – давайте наведем порядок в станице и будем жить по-прежнему, мирно, тихо и спокойно, - предложил Ахмедов

- Нет, Ахмедов, уже не получится мирной тихой жизни, как прежде; вот приедут к тебе твои кураторы из краевого суда и спросят, продал ты участок, который тебе поручили, а ты их что, пошлешь подальше? Нет, а этот участок земли у кого-то они урвали, а обида того фермера ляжет все равно на тебя. Так же и с нами, мы оформляли земли прокурорам, а скольких фермеров краевые и московские прокуроры кинули с землей, земля в собственности осталась у прокуроров, а обида фермеров и жителей станицы осталась лежать на нас. Ты лучше мне скажи, ты продашь мне землю, которую тебе велели продать судьи? - прямо и строго спросила Надежда Сергеевна.

- Нет, вам, Цыпунам, ни за какие деньги не продам. Кому угодно отдам бесплатно, а вам не продам, - не скрывая ненависти, сказал Ахмедов.

- Ну вот, а ты говоришь, что совместно наведем в станице порядок, заживем мирно. Подожди, придет время и за такие действия можно получить по заслугам. Если ты к нам так относишься строго, то и мы к тебе будем ответно, не мягче, а более сурово, - с угрозой высказалась Надежда Сергеевна.

- Да, вы на меня бочку катите все время, сколько я живу здесь, то поле сожжете, то землю заберете у меня нечестным путем. Соседнее поле я мог бы взять и сам, так в картах подставите, сами меня всю жизнь преследуете, видно, вам плохо спится, если у меня все хорошо, - в сердцах высказался Ахмедов.

- Ты знаешь, Сергей Ахмедович, я тоже так подумала, похоже, что у нас в стране стало у всех такое чувство, как только кому-то хорошо живется, то кому-то от этого плохо спится, - с сожалением ответила Надежда Сергеевна.

- Вы знаете, Надежда Сергеевна, чтобы спокойно спать, надо спокойнее жить и не творить гадости окружающим тебя людям. Всю станицу своей бандой с помощью своих покровителей из прокуратуры превратить в концентрационный лагерь и думать, что никто тебя не тронет, это просто наивно, - с сожалением высказался Ахмедов.

После разговора с Ахмедовым, Надежда Сергеевна срочно позвонила Николаю Петровичу и своему сыну Сергею и попросила их срочно приехать к ней домой.

Встретились они всей семьей вечером этого же дня, таков был у них уговор – если чего случается в их хозяйстве плохое, Надежда Сергеевна срочно оповещает и все собираются у нее дома.

- Что там случилось непредвиденное, что надо срочно собираться? – спросил Николай Петрович, заходя в дом к Надежде Сергеевне.

- Садись, Николай Петрович, сильно не торопись, покушаем, чем Бог послал, разговор предстоит долгий и основательный, - придавая еще больше загадочности встрече, высказалась Надежда Сергеевна.

В комнатах дома стоял запах вкусного печеного и жареного. Обходя комнаты и разглядывая давнишние фотографии, Николай Петрович становился все задумчивее и грустнее. Как бы он хотел вернуть то далекое время, когда они все были беззаботно бесшабашными и ни от кого не зависимыми, а жили своей жизнью, обособленной родственной семьей, пусть скромнее, беднее, но свободнее в своих мыслях и действиях. Словно предчувствуя что-то страшное и необратимое, Николай Петрович простаивал подолгу около каждой старой фотографии и вглядывался в лица на фотографиях, как будто предчувствуя долгую разлуку с ними.

- Иди кушать, Николай Петрович, а то все простынет, - позвала Надежда Сергеевна.

Ели молча, каждый собирался с мыслями, словно им уже объявили тему для разговора, хотя каждый догадывался, зачем их позвала Надежда Сергеевна к себе домой. Чай пили медленно, не глядя друг на друга, никому не хотелось начинать разговора, а то, что он будет тяжелым и неприятным, понимал каждый.

- Ну что, родственники, сиди, не сиди, а решать надо нам, что будем делать с нашими отношениями с нашими конкурентами Ахмедовым и Тимоненко? – спросил Николай Петрович, вглядываясь каждому в глаза.

- Я думаю, Николай Петрович, надо решать этот вопрос основательно. Дальше жить так невозможно, или собираться и всем уезжать отсюда, или основательно заставить Ахмедова и Тимоненко перестать нас порочить по станице и за ее пределами. Я была в крае, там мои друзья недвусмысленно намекают, что нам скоро нельзя будет выходить из дома, настолько нас опозорили и опорочили эти два типа, - в сердцах высказалась Надежда Сергеевна.

- Да, это правда, я был у своих друзей в Ростове, так некоторые стали шарахаться от меня, никаких сделок со мной не хотят заключать. Недавно встречался с Ахмедовым, так он мне стал угрожать ростовской бандой, и прямо заявил, что – или мы, или они, – говорил Николай Петрович.

- И я встречалась с Ахмедовым сегодня, разговаривали долго, поговорили обо всем, о земле сказал, что землю нам не продаст ни за какие деньги, другим отдаст бесплатно, а нам не продаст. Это же надо, сколько у него к нам ненависти, и в конце разговора Ахмедов пригрозил, что он поднимет всю станицу против нас; или, говорит, уезжайте из станицы, или ростовская банда вас всех кончит, - доложила Надежда Сергеевна.

- Кстати, через два дня ростовский фермер Тимоненко приезжает к Ахмедову, они будут обмывать какое-то событие, у Захарченко целого домашнего кабана закупили, заказали его соломой опалить и наделать разных деликатесов. Похоже, из банды никого не будет, всякого разного для общего стола не заказывали, знать, из ростовской банды фермера Тимоненко никого не будет, но если и будет, то очень мало, - пояснил Сергей.

- Я думаю, надо ставить жирную точку в этом противостоянии, и с этим надо кончать, раз и навсегда, в станице должен быть один хозяин, не живут два медведя в одной берлоге, - строго, с большим намеком высказался Николай Петрович.

- Как решите, так и будет, наши парни всегда готовы к решительным действиям, подготовлены. Ребята этого Тимоненко терпеть не могут, с этим фермером у ребят особый счет, особенно у ростовских. Через фирму фермера много наших ребят прошло. У него так, если немного выпил, сразу выгоняет, подрался, тут же выгонит, а если чего украл, так и полиции может сдать, - говорил Сергей.

Как и все, Сергей намекал на что-то значимое, не называя конкретно дел и событий. Всем не хотелось даже говорить об убийстве, все говорили обтекаемо, не упоминая это страшное слово «смерть», но оно витало в воздухе дома Надежды Сергеевны, весь разговор свелся к вопросу – или они нас, или мы их.

- Ну, здесь все понятно, воду в ступе нечего дальше толочь, готовь, Сережа, парней надежнее, с опытом, которых рекомендовали. Тем более, что от наших партнеров уже было предложение разобраться с этими фермерами-конкурентами. Они не только в нашем районе мешают бизнесу, но и в соседних, где фирма губернатора, они и в Ростовской области перекрыли проходы в бизнесе. Сверху обещали прикрыть все это мероприятие и спустить все на тормозах, так что, Сережа, действуй смело и напористо, чтобы разобраться раз и навсегда, - подытоживая весь разговор, говорил Николай Петрович, и это был приказ, не терпящий возражений.

За эти два дня тщательно были подобраны исполнители нападения на дом Ахмедова, сам главарь банды сидел со своими помощниками, расчерчивал схемы предполагаемых событий и участников в них. Каждому члену банды подробно рассказывались его действия с указанием, кто в нем старший, кто исполнитель и кто подстраховывает. Готовились, как к большому сражению, оттачивались ножи, проверялись и смазывались пистолеты, выезжали в камышовые плавни на стрельбы, отрабатывались приемы борьбы в обстановке квартирных драк при наличии мебели и другой помехи. Прорабатывался вариант присутствия трех, четырех охранников, прибывших из Ростова с фермером Тимоненко. После обеда, в день приезда гостей из Ростова к фермеру Ахмедову, главарь банды просмотрел всю схему готовности нападения на дом Ахмедова. Он уточнил время начала наблюдения за домом, кто из ребят этим будет заниматься, и действия каждого участника, – где кто будет находиться. После этого стал потихоньку собираться сам на ответственное задание, данное ему всей их корпорацией фермерских собственников, от рядовых фермеров и до высших чинов краевых и московских ведомств. При написании своего научного труда об образе жизни российского сельского общества, главарь банды не мог тогда себе и представить, что в сельское сообщество будут входить такие знаменитые лица из органов, как высшие чины прокуратуры и судейского ведомства. Тем более, что заниматься своим сельскохозяйственным бизнесом он, главарь банды, будет совместно с прокурорами края и с высшими чинами прокуратуры.

Сергей ходил медленно по комнатам, подбирая одежду к вечеру, но затем все сложил на стуле и стал одеваться в камуфляжную одежду, которую он приобрел совсем недавно.

- Сынок, может не надо тебе туда идти, ребята могут разобраться и сами, без тебя? Пойми меня, как мать: с одной стороны, я думаю, что именно тебе нужно быть там и отомстить за сыночка моего Колюшку, да и этого Ахмедова давно надо проучить, а то он нас выставляет за дураков, за бандитов, а сам забыл, как начинал с нами. Но, с другой стороны, сыночек, что-то у меня предчувствие нехорошее, тяжесть какая-то на душе, сердце ноет сегодня целый день, ночью кошмары снились, надо быть осторожным, - уговаривала мать сына, собирающегося на дело в другой комнате.

- Нет, мама, именно я должен идти к Ахмедовым и отомстить лично за моего родного брата Кольку. Это он заказал убить брата Николая, твоего сына, это он дал команду подставить ночью трактор на пути проезда Николая на мотоцикле. Наша семья обязана отомстить за него этим подонкам. Пусть знают, что не только у них есть кровная месть, но и мы можем отомстить за пролитую кровь нашей семьи, кровь моего брата. Последнее время их семья о нашей семье распространяет нехорошие слухи, гадости – как только что случается в станице плохое, так сразу валят на нас, а сам с нами начинал, было все заодно, а сейчас отошел от общих дел и все сваливает на нас. Особенно прет он на дядю Колю, завидует его связям в верхах, но я ему сегодня все напомню, за все ему отомщу, этому Ахмедову Сергею Ахмедовичу. Да и его сыночку, если он приехал и будет там, отомщу за все его козни против наших ребят, - резко ответил сын, распаляясь в своем доме.

- Да я со всем, в общем-то, согласна, и время подобрано удачное, и этот зазнайка Тимоненко приехал из Ростова, говорят, без охраны, без своих ростовских головорезов, только сам с семьей прибыл на пьянку в узком кругу. Видимо, что- то опять замышляют против нас провернуть. Я ему говорила – оставь ту землю, что за прудом, нам, а то получается – с одной стороны пруда наша земля, а с другой стороны пруда он хочет захапать землю себе. Да еще и надсмехается, говорит, что у вас есть пруд, а когда у меня будет земля возле пруда, то и у меня будет половина пруда, в одном пруду будем купаться, границу на середине пруда установим. Тьфу, противно слушать, да еще эта его ухмылочка, за одну его насмешку убила бы. Нет, не согласился Ахмедов уступить нам землю на той стороне пруда, а так, сынок, был бы пруд весь наш, никто бы на нашу территорию не смог бы заходить, и в пруду купались бы только сами. Хозяйничали бы во всей округе одни, разрешить искупаться могли только мы, иди к нам и спрашивайся. Совсем бы никто рот не раскрыл в станице против нас. Сегодня для удачи все нам сопутствует, но вот на душе, сынок, неспокойно, такая тяжесть, как будто на меня навалили несколько мешков муки, давит все внутри, давит все тело наружи, а в груди, ну, прямо пламя какое- то, дышать нечем, - жаловалась мать сыну.

- Это, мама, оттого, что мы за брата не отомстили, а вот отомстим и станет легче, - ответил сын.

- Сынок, да ты хоть мать свою не обманывай, мщение за нашего Колюшку, за моего родненького сыночка – это только предлог для дураков, а основная причина, – это его и наши земли. Они перемешались, эти самые земли, между собой, и мы думаем, что его земли разодрали наши, а он думает, что наши земли находятся в его землях. Вся наша агрофирма разодрана на мелкие куски, куда не поедешь, куда не пойдешь, только и слышно: а рядом земли Ахмедова, а там, рядом, пахота Ахмедова. Вот и получается, тут двести гектар, там триста гектар, и прыгаем, как зайцы по островкам своей земли, через поля Ахмедова. Я этому Ахмедову сама говорила, чтобы он отдал земли по-хорошему нам в агрофирму, нет же, не соглашается. Говорит, что любому продам, даже за меньшую стоимость, но вам не продам. Даже издевается, нарочно всем говорит, что лучше я подарю бесплатно кому угодно, но Цыпунам не продам, ни за какие деньги, - распалялась мать, переходя на крик в рассказе сыну о своем разговоре с фермером Ахмедовым.

- Что, так и сказал Ахмедов тебе, что лучше земли раздаст, чем продаст нам? – подойдя поближе к матери, спросил сын и уставился пристальным взглядом в глаза матери.

- Да, так и ответил мне Ахмедов, когда я спросила его, сколько он хочет за свои земли, а что ты на меня так смотришь, сынок? - спросила мать с испугом у сына.

- Нет ничего, все хорошо, мама, просто за такие ответы, за такие слова, этот Ахмедов получит по полной программе, - зло пригрозил Сергей заочно фермеру Ахмедову.

- Ты, сынок, вначале попробуй попугать, постращать этих зазнаек, особенно этого из Ростова, он очень большое влияние имеет в Ростове, да и выше. Меня попросили тряхануть их хорошенько, чтобы они были уступчивее, - попросила мать сына.

- Мама, нечего нам перед этой мелочью пригибаться, при наших-то связях с такими влиятельными людьми наверху, да и наши знакомства не шапочные, а завязаны на бизнесе и на больших деньгах. Мы, мама, можем веревки вить с таких, как эти два фермера, и если они нам сильно мешают, мы можем их на этих веревках вешать на первом попавшемся суку, и нам ничего не будет за это. А ты, мама, хочешь меня заставить пресмыкаться перед каждым рядовым фермером, если он не хочет получить деньги за свои земли, получит по полной программе, а нет, разговор короткий: заточку в бок – и все дела. Земли нам достанутся в любом случае даром, а поделимся с некоторыми высокопоставленными людьми, так еще будем стоять на ногах крепче, и еще уважение больше нам будет, - твердо ответил сын матери и направился к выходу из дома.

Мать стояла в доме и долго еще смотрела вслед ушедшему сыну, сердце щемило в груди, слюна куда-то откатилась, в горле все пересохло.

- Не к добру все это, не к добру, - выдавила из себя шепотом мать.

Материнское сердце предчувствовало неладное, где-то подспудно подсказывало, что надо побежать за сыном, остановить его, упросить остановить расправу над двумя фермерами. Но все зашло так далеко, так широко подверглось огласке дело с дележкой земли с этими фермерами, что она не видела другого выхода разрешения конфликта, как этот, который предложил брат мужа, дядя Сергея.

Сергей знал нелюбовь матери к их соседу по бизнесу, Ахмедову, это тянется давно, еще с его детства, сколько он помнил, его родители то дружили с ним, то вновь ссорились, хоть водой разливай. Но на этот раз было гораздо серьезнее, ругань семьи Цыпунов с семьей Ахмедовых переросла в ненависть. Члены двух семей уже не могли встречаться просто так, без ругани, и как правило, ругань была настолько серьезная, что могла в любую минуту перерасти в серьезную драку. Влияние семьи Цыпунов в Кушириевской в связи с приростом сельскохозяйственных земель росло с каждым годом, росло и знакомство семьи с высшим руководством края, так и говорили, что в крае во всех кабинетах дядя Коля Цыпун открывает двери ногой. Да он и сам этого не скрывал, что у него весь край закуплен, во всех структурах свои люди, да что там край, когда он в Москве имеет преданных своих людей. Вон поездку племяннику дядя Коля мог организовать на вступление в должность президента страны, не каждому это удается, даже при больших связях. Но по непонятным для семьи Цыпунов причинам большая часть людей станицы была на стороне Ахмедова, люди его поддерживали словесно, морально, подбадривая хозяина семьи при встречах, это бесило членов семьи Цыпунов. После очередных ссор двух враждующих семей и последовавшей реакции после этих ссор жителей станицы, отрицательной по отношению к семье Цыпунов и положительной по отношению к семье Ахмедовых, дядя Коля не находил места в доме своего младшего брата Владимира. В присутствии взрослого его племянника Сергея, которому дядя Коля передал бразды управления бандой, действующей в станице, от негодования дядя Коля чуть не бегал по залу дома и выкрикивал так громко, что крик был слышен и на улице:

- Я сам убью этого Ахмедова, если ты этого не сделаешь, сколько же можно терпеть такое унижение от всей станицы, - разорялся и раньше угрозами дядя Коля.

Главарь банды вышел из дома и по теневой стороне улицы пошел ближе к дому Ахмедова, зашел в соседний двор и тихо пробрался в сарай.

- Ну, что тут творится у соседей? – спросил подошедший главарь у членов своей банды.

- Да все пока спокойно, были в доме, видимо, пили, ели, сейчас перешли двое, которые нас интересуют, в баню. Хорошо, босс, что ты придумал взять прибор ночного виденья, красотища – все видно, как в хорошую лунную ночь, - ответил один из членов банды.

Четыре члена банды устроились в сарае соседнего подворья, расположенного недалеко от дома Ахмедова; в сарае было навалено много сена, и члены банды сидели высоко на сене и через проделанные в стенах сарая щели наблюдали за всем происходящим в соседнем дворе Ахмедова.

- Долго еще будем сидеть, босс? Давай быстрее набьем морды приезжему ростовчанину и нашему Ахмеду да отправимся на танцы, в кафе, с девками договорились, надо успеть, - попросился один из членов банды, сидящий на сене.

- Успеете и к девкам, и по рюмке выпить успеете, только надо дело сделать, а потом уже премию пропивать с девками, - строго одернул говорившего бандита главарь банды.

Все притихли и продолжали вглядываться, наблюдая, что делается на соседнем дворе. Главарь банды взял прибор ночного виденья и стал водить по двору своего конкурента по сельскохозяйственному бизнесу. Во дворе никого не было видно, все вокруг было тихо, сколько раз Сергей пересекал взглядом, вооруженным прибором, двор, но ничего подозрительного не было видно; то наводил на дом, где все собрались изначально, то переводил прибор на баню, но людей не было видно. Ни одной души не было видно, никакого движения, все как вымерло. Если бы не сидели ребята с самого начала приезда гостей из Ростова к Ахмедову, так можно было подумать, что к нему никто не приезжал.

Но вот из соседнего двора послышался разговор, и из двери дома во двор вышли двое мужчин, некоторое время они постояли во дворе, размахивая руками при беседе, а затем направились в здание бани.

- Я пошел к ребятам в машину, чуть подождем, посмотрим, что будут делать эти хмыри, пусть немного поиграют напоследок в биллиард, там мы их и прихватим, - распорядился главарь банды.

Сергей подошел к машине, стоящей на улице пристроившись на обочине дороги, недалеко от дома Ахмедова, за кустиками, и залез в нее на заднее сиденье.

- Ахмедов и Тимоненко из Ростова пошли в баню, видимо, будут играть в биллиард, вряд ли сегодня будут организовывать баню, - доложил один из сидящих в машине.

В машине сидело двое самых доверенных людей главаря банды, они специально приехали на машине на тот случай, если гости и хозяева надумают убегать от них на машинах. Все было продумано до мелочей: чтобы скрыть следы преступления, была приготовлена канистра с бензином, которую должен был взять с собой один из наблюдателей из машины, а второй должен оставаться в машине и следить за движением на улице, на которой и жил Ахмедов.

- Все, пошли, только тихо, у Ахмедова есть оружие, если он нас заметит, то откроет стрельбу, тогда вся станица сбежится сюда и сорвутся все планы, не забудь прихватить канистру с бензином, - командовал главарь банды.

Сигнал фонариком, – и из сарая начали выходить один, за одним бандиты; каждый выходил из сарая, стараясь не задеть дверь, при одном прикосновении она скрипела казалось, на всю округу, и ее можно было услышать за версту. Все пошли за главарем банды, во дворе разделились, двое пошли в дом, а остальные во главе с Сергеем пошли в баню, там находились основные объекты цели членов банды.

Главарь банды резко открыл дверь бани и вошел в предбанник, затем вошел в просторную комнату, где стоял большой биллиард, около которого стояли двое мужчин с киями, хозяин дома был ближе к входу, чуть поодаль стоял гость из Ростова.

- Так ты сказал моей матери, что землю нам не продашь ни за какие деньги? А вот сейчас посмотрим, продашь ты или отдашь мне ее бесплатно, да еще будешь меня уговаривать взять ее бесплатно, - подступая к Ахмедову, угрожающе говорил главарь банды.

- Пошел вон из бани, подонок, вон из моего двора, - кричал хозяин дома, отбиваясь кием от нападавших бандитов.

Главарь банды сделал резкий выпад вперед к Ахмедову и нанес удар ножом в бок, а в это время второй бандит ухватил за руку Ахмедова, в которой тот держал кий, и стал ее выкручивать, не давая возможности Ахмедову обороняться. Уроки по борьбе в подготовительном клубе для членов банды Сергея не прошли даром, все члены банды действовали слаженно, по отработанной методике при групповом нападении на человека. Подручный бандит главаря банды, держал Ахмедова за руки, а в это время сам главарь банды наносил ножом удары в грудь и в спину Ахмедова, пока тот не свалился на землю. В дальнем углу бандиты нанесли ножом несколько ударов гостю из Ростова, директору агрофирмы Тимоненко, который некоторое время пытался сопротивляться, но силы были слишком неравны, и нанесенные ножом раны сильно кровоточили. Раненые быстро теряли силы и, ослабев, рухнули на пол.

- Берите их и тащите в дом, пусть видит Ахмедов, как я буду резать его семью, вначале я буду резать его жену, потом его сноху, а затем отрежу голову его внучке. Жаль, что нет твоего сына дома, я бы и его с удовольствием зарезал, но ничего, мы его другим разом зарежем, - пиная ногой полумертвое тело Ахмедова, приговаривал главарь банды.

Его подельники тащили одного мертвого мужчину, Тимоненко из Ростова, и полумертвого, еле показывающего признаки жизни Ахмедова в дом.

Два бандита, зашедшие в дом раньше, избили всех присутствовавших в доме женщин, а малолетних детей закрыли в ванной. По действиям двух бандитов в доме и их частичной растерянности, было видно, что вопрос о судьбе женщин и, особенно детей, заранее не был оговорен, и бандиты в доме как бы растерялись и остановились на половине пути своей работы, не зная, что окончательно делать с каждым из присутствующих живых людей.

- Что остановились, почему есть еще живые? Всех под нож, ни одной живой души не должно оставаться, такова установка начальства, ни одного свидетеля живого не должно быть, - орал на весь дом главарь банды на своих подчиненных.

По команде своего главаря, бандиты бросились на всех присутствующих, они хорошо знали своего главаря – от быстрого исполнения его указаний зависит щедрое вознаграждение от него, а малейшее замедление выполнения грозит любому члену банды расправой. А то, что у него в кармане куртки был пистолет, все прекрасно знали, он без него не ходил даже в туалет, как нередко говорили в станице. Всех убитых сбросали в одну кучу в зале дома Ахмедова, маленькая девочка девяти месяцев, внучка хозяина дома, протягивала ручки к людям, она не могла уже кричать, а только шевелила ручками.

- Все из рода Ахмедова должны быть уничтожены, чтобы некому было передавать землю по наследству, вся земля будет моей, обливай бензином и поджигай, - орал главарь банды, схватив девочку за ногу, бросил ее на общую кучу убитых.

Девочка несколько раз еле слышно прокричала, еле раскрывая ротик, разводя ручками, и через секунду пламя сразу охватило всех убитых. Все бандиты вышли на улицу, главарь банды посмотрел на часы и удивился, что они управились с ликвидацией своих конкурентов за пятнадцать минут.

- Ну, вот, а мы готовились целую ночь с ними заниматься, - удивился быстротой выполненного задания главарь банды.

- Теперь можно в кафе, и кроме кафе везде успеем, - проговорил один из членов банды.

- Но мы же готовились попугать Ахмедова с этим ростовским фермером, набить морду, выкрутить ноги, руки, говорили, что они должны подписать какие-то бумаги на землю, но убивать их изначально не говорили, тем более баб и детей, говорили – вообще не трогать, - напомнил один из членов банды.

- Перестань ныть, бабло получил, а теперь еще ноешь, а то сейчас же пулю в лоб засажу, и тебя в общую кучу бросим, - грубо одернул его главарь банды.

И тут из кустов двора, мимо которых проходила банда, выскочил парнишка лет тринадцати и побежал в сторону огородов, пытаясь скрыться от бандитов, но один из бандитов быстро выхватил пистолет и выстрелил мальчишке в спину. Тот как будто споткнулся обо что-то, упал на руки, а затем потихоньку лег на землю.

- Быстро бросайте и этого в общую кучу, свидетелей не должно быть ни одного, тем более на улице, - командовал главарь банды, прослеживая исполнение своего приказа.

Как только вспыхнул дом Ахмедова, все жители станицы бросились его тушить. По старой привычке бежали к дому все взрослые и подростки с ведрами, лопатами, вилами, давно дома были покрыты железом, шифером, а по старинке в арсенале для тушения пожаров запланированы были все эти инструменты. Странно, дом полыхал во всю, но не было видно ни единой пожарной машины около горящего дома. Люди становились в ряд и начинали передавать друг другу ведра с водой из водоема, и заливать горящий дом, кто тащил с собой шланги и, присоединив их во дворе к крану, начинали поливать водой из шланга горящий дом.

К раннему утру общими усилиями пожар дома снаружи и внутри был потушен, кое-где еще дымилось, но люди с ведрами ходили вокруг дома и по комнатам дома и заливали водой дымящиеся места. Чья это была идея среди жителей станицы, предложить фотографировать все случившее в доме Ахмедова, никто не знает, но еще не сошел дым пожарища в доме, а по комнатам ходили люди и фотографировали страшную картину преступления. Через некоторое время появился оператор с огромной камерой и стал снимать со двора весь процесс тушения пожара, а затем зашел в дом и, переходя из комнаты в комнату, снимал всю картину страшной трагедии, с лежащими в куче мертвыми телами людей. А сверху кучи тел, стянутых в зал со всего дома, как в назидание потомкам для памяти о зверском преступлении, виднелись мертвые детские тела, символизирующие о бессмысленности их гибели и гибели их родителей. Откуда взялись эти два оператора, никто и не допытывался и никто не интересовался, все жители станицы были им благодарны за то, что они делали великую память для истории края, страны о совершенном зверском преступлении не только бандой преступников, но и людьми, сидящими в кабинетах власти. Жуткая, удручающая картина в доме фермера Ахмедова всколыхнула и сплотила всех жителей станицы Кушириевская. Каждый понимал, что в этой куче тел, сваленной в зале бандитами, могло быть и его тело или его ближайшего родственника. В то раннее утро в станице Кушириевской стоял сплошной стон негодования к власти, и слезы жалости по безвинно убиенным жертвам текли у каждого жителя станицы, которые и не таили своих слез, а каждый житель подходил к куче сваленных тел в зале дома, становился на колени и, помолившись Богу, навзрыд, во весь голос, оплакивал погибших.

Рано утром прокурор края вызвал в кабинет своего первого заместителя.

- Слушай, Дмитрий Сергеевич, там, в станице Кушириевской, сегодня ночью случилось что-то ужасное. Ты срочно съезди в станицу и узнай про ЧП, там люди массово отравились угарным газом, побудь там, посмотри, оцени обстановку, но общая направленность дела о массовом отравлении угарным газом жителей дома должна присутствовать, - дал указание прокурор края.

- Хорошо, Леонид Григорьевич, прямо сейчас срочно выезжаю и изучу обстановку в станице и по данному случаю сразу же доложу вам, - отчеканил первый заместитель прокурора края.

В станице заместитель прокурора края заехал сразу в прокуратуру района, выслушал доклад районного прокурора, и они вместе поехали к горевшему ночью дому Ахмедова. Жители станицы собрались на улице огромной толпой и громко обсуждали случившееся ночью, каждый житель держал в руке ведро или другой инструмент, с которым он работал при пожаре, все стоящие были перепачканы в саже и в грязи.

Дмитрий Сергеевич прошел через полицейскую охрану в дом, там была жуткая картина, тела погибших лежали навалом сплошной кучей, в воздухе стояла гарь, в нос ударял запах горелого человеческого тела. При переворачивании нескольких тел, видны были колотые раны, о смерти от угарного газа не могло быть и речи, это Дмитрий Сергеевич понял сразу, но он решил побеседовать с работниками следственного отдела.

С первых слов следователей Дмитрий Сергеевич понял, что убедить их в направленности дела по руслу отравления угарным газом будет очень трудно. В беседе он постарался донести до следователей желаемый вывод своего шефа о результатах случившегося в доме и о том, что смерть наступила в результате неосторожного обращения с огнем жителями дома и в результате попадания угарного газа в дыхательные пути.

После обеда Дмитрий Сергеевич доложил своему шефу о результатах своей поездки и выводы о том, что после осмотра места происшествия навязать следствию идею отравления угарным газом будет нелегко.

- Осмотр дома, где погибло двенадцать человек, из них – четверо детей, показывает, что повернуть дело в русло отравления угарным газом будет очень сложно, возможно, потребуется ваше, Леонид Григорьевич, личное вмешательство в этой направленности, - доложил первый заместитель прокурора края.

- Конечно, это бы нежелательно, Дмитрий Сергеевич, мое участие в этой человеческой трагедии, связанной с несчастным случаем, но время покажет. Побудь пока еще на контроле этого несчастного случая, если потребуется экстренное мое вмешательство в решение данного вопроса, срочно мне сообщай, но пока все следственные службы держи под строгим контролем, придерживаясь разработанной версии, - строго приказал прокурор края.

Вечером по телевидению было объявлено, что в станице Кушириевской Южного края произошел несчастный случай: в результате пожара в доме Ахмедова погибли от отравления угарным газом двенадцать человек, из них четверо детей.

На следующий день Дмитрий Сергеевич рано утром был уже в станице, около дома Ахмедова, в котором произошел несчастный случай. С утра начали разбирать обуглившиеся в результате пожара бревна. В доме вчера разобрали тела погибших, распределили их по разным комнатам дома, изображая реальное рассредоточение людей по дому, теперь картина в доме выглядела так, как при отравлении угарным газом. К обеду около дома Ахмедова собралось огромное количество жителей станицы, требуя тщательного расследования. К вечеру толпа народа около дома прибавилась за счет приезжих родственников и приезда жителей близлежащих населенных пунктов, среди митингующих появились плакаты: «Требуем справедливого расследования убийства людей!» «Это не угарный газ, а беспредел банды Цыпуна!».

Утром Дмитрий Сергеевич не поехал сразу в станицу, а зашел в кабинет к своему шефу.

- Заходи, Дмитрий Сергеевич, рассказывай, что там творится вокруг несчастного случая? – озабоченно спросил прокурор края.

- Видимо, Леонид Григорьевич, вариант с несчастным случаем не пройдет, примерно так попросил передать вам руководитель управления края следователей, уж больно много нестыковок с этим вариантом. Люди свалены в одну кучу, какое тут отравление, у каждого ножевых ранений от трех до десяти, дом не горел, а тлел, все трупы целы, можно опознать каждого, ни одного трупа нет полностью сгоревшего. В общем, этот вариант, видимо, надо отложить, а идти по другой версии, которая бы отражала действительность случившегося, - доложил первый заместитель прокурора края.

- Конечно, жаль упускать применение такого удобного варианта как несчастный случай – не нужно расследования, нет виновных, а есть жертвы, так они сами виноваты, надо было быть осторожнее с огнем; очень удобная гипотеза, жаль – неосуществима, но ничего не попишешь, надо опускаться к реальным событиям, - с сожалением высказался прокурор края.

В кабинете зазвонил московский телефон, его звук знали все в краевой прокуратуре, Дмитрий Сергеевич дернулся на стуле, чтобы выйти из кабинета, но прокурор края махнул рукой, чтобы он остался.

- Я слушаю, Юрий Янович, да, да, хорошо, сейчас же соберусь и еду. Нет, нет, только обсудили и пришли к единому мнению, что от варианта несчастного случая нужно отойти. Да, да, я понял, несоответствие действительности событиям, хорошо, просмотрим второй вариант, есть, на связи, - ответил прокурор края на телефон из Москвы.

- Так вот, Дмитрий Сергеевич, дела о событиях в станице разворачиваются стремительно, и не в нашу пользу, по закону подлости, в это время в станице была какая-то телевизионная группа и снимала какой-то сюжет, не знаю, возможно, из сельской жизни, а тут случилось в станице это событие, и они сняли и его. Ты представляешь, Дмитрий Сергеевич, у жителей станицы есть пленка, на которой заснято почти все, от самого начала горения дома, его тушения, и сразу же после пожара отснято все в доме. Мы здесь ломаем голову по поводу варианта отравления угарным газом, а у телевизионщиков есть все вещественные доказательства убийства в доме станицы, какой ужас, как мы не вляпались в дерьмо по самые уши. Более того, следственное управление края отсняло свою картину событий и подготовило свою версию событий, случившихся в станице, для направления общественного мнения о вариантах по своему направлению, и готово было выдать этот материал во все инстанции, в том числе и по телевидению. Чисто случайно они узнали, что имеется еще одна, независимая запись у телевидения и у жителей станицы, и их ведомство, за малым, не вляпалось, но там было бы погружение гораздо ниже ушей, - с откровенностью пояснил прокурор края о своем разговоре с Москвой.

- Я чувствовал, Леонид Григорьевич, что следователи чего-то не договаривают, когда я попытался поторопить по поводу первого варианта, ну, угарного газа, так они меня увели разговором в сторону, давая понять, что надо подождать, - рассказывал заместитель прокурора края.

- Как бы то ни было, а шеф приказал ехать мне в станицу, а в связи с серьезными осложнениями дело о расследовании случая в станице Кушириевской передано другому управлению следствия и взято под особый контроль. Это уже более усложняет нам обстановку вокруг событий в станице, больше сковывает наши действия в области фантазии в выборе вариантов и способов закрытия данного дела, - с сожалением высказался прокурор края.

- Но, я думаю, Леонид Григорьевич, что второй вариант, по поводу группы алкашей и наркоманов, в количестве трех, четырех человек вполне приемлемый вариант для данного случая. Беспорядок с телами погибших соответствует данному варианту, и поджог дома с целью сокрытия следов преступления наркоманами и алкашами – все подходит для обоснования выводов под рассматриваемую версию случившегося, - как бы пытаясь убедить своего шефа, говорил заместитель прокурора края.

- Меня-то убедить легко, Дмитрий Сергеевич, я давно двумя руками за этот вариант, и он тоже достаточно приемлем для нас, кто же уследит за этими алкашами и наркоманами; ну, придется наказать районный отдел полиции, ничего страшного, раз заработали, не усмотрели работники ведомства МВД, с них и спрашивайте. Но говорят в Москве, что и эта версия шаткая, ничего ценного не взято алкашами и наркоманами из дома, хотя это дело поправимое. Поехал я в станицу, туда к обеду должны подъехать из следственного комитета из Москвы, надо с ними поговорить, узнать их мнение, высказать свое, возможно оно будет преобладающим, что и требуется доказать, - улыбаясь, говорил прокурор края, собираясь ехать в Кушириевскую.

Как только прокурор края заехал в станицу, он увидел, что станица буквально кипела, люди ходили по станице, всюду стояли группами, размахивая руками, видимо, обсуждали последние события, произошедшие в станице. Одна из больших групп жителей станицы стояла на дороге к дому, машина прокурора подъехала к ним вплотную, но толпа людей не уступала дороги проезду машины. Водитель крикнул на людей, но те подошли поближе и стали громко кричать угрозы в адрес прокурора края, в одном из них Леонид Григорьевич узнал водителя Николая Петровича, который привозил закуску и выпивку на один из пикников, когда они с его шефом были на пруду у фермера.

- Да, тут в станице надо быть осторожнее, а то можно прогреметь славой на всю страну, - увидев подбегающих к машине телевизионщиков, подумал прокурор края.

Подъехав к дому, машина уперлась в огромную толпу народа, здесь люди стояли плотной стеной, размахивая руками и громко разговаривали, через некоторое время полиция потеснила народ, проделав проход в человеческой толпе, и прокурор края прошел в дом, выкрики из толпы послышались сразу же, как только он открыл дверцу машины.

- Нас не обманете в расследовании! Убийцы! Вон из наших участков земли! Занимайтесь своим делом, а мы будем своим! – громко кричали из толпы людей.

Осмотрев все комнаты в доме, прокурор края слегка ухмыльнулся, при этом подумал:

- Да, наивные мы чудаки, при такой жуткой картине мы хотели закрыть дело угарным газом, очень наивно, а вот все свалить на алкашей и наркоманов – вполне реально, четверых достаточно, меньше не получится, наворочено много, - проходя по комнатам, мысленно прикидывал прокурор края.

В зале совещаний администрации района собрали открытое совещание всех ведомств, участвовавших в расследовании случившего в станице. Под председательством прокурора края в президиум совещания пригласили руководителя следственного управления, главного управления полиции края, который, заняв место в президиуме, приготовился информировать представителей общественности о ходе расследования данного случая. Представителей общественности отбирали строго по списку и приглашали в зал заседания, этим вопросом персонально занимался вице-губернатор Южного края Адыхов Сулейман, который, тщательно изучая каждую предложенную кандидатуру с главой станицы, давал разрешение на присутствие в зале, желающих было огромное количество, выбор был большой.

- Начнем, граждане, совещание-информацию о случившемся в станице Кушириевской. Не буду вас долго задерживать и утомлять, сразу сообщу о версиях случившегося в станице. Первая версия, навязываемая некоторыми жителями станицы следственным органам, о воздействии угарного газа на дыхательные пути погибших граждан, была полностью опровергнута следственными экспериментами и полностью отвергнута следственными органами. В результате кропотливого труда по изучению обстановки на месте мы пришли к единогласному мнению, что первая версия несостоятельна. А другая выдвинутая версия о том, что данное преступление совершено несколькими преступниками, не из нашего района и не из нашего края, а заезжими гастролерами из Ростовской области, полностью подтверждается. Даже могу сообщить больше, что возможно участие гастролеров-алкашей и наркоманов из соседнего государства Украина, - доложил прокурор края.

В зале присутствующие недовольно загудели, начались громкие выкрики и предложения выслушать жителей станицы.

- Граждане, не устраивайте бардак в зале, его достаточно и на улице, не срывайте совещание-конференцию по очень важному вопросу. Предупреждаю, что особо непослушных граждан будем выводить на улицу, - строго предупредил прокурор края.

- Ты тут, Олег Валерьевич, продолжай совещание, а мне требуется срочно связаться с Москвой, общее направление случившегося в станице понятно, так и придерживайтесь этого варианта, - тихо дал указание прокурор края руководителю следственного управления края.

Вечером по телевидению объявили, что в результате кропотливого изучения случившегося следственными органами, опровергнута версия удушения людей угарным газом, в настоящее время основной версией по случившемуся в станице является убийство в доме фермера Ахмедова группой лиц, алкашей и наркоманов, из Ростовской области, предположительно из четырех человек.

Утром позвонил телефон из Москвы, все работники прокуратуры, прокурор края собрал на совещание начальников отделов, быстро вышли из кабинета.

- Шеф, я Вас слушаю внимательно, - приподнявшись с кресла, стоя, ответил прокурор края.

- Не буду долго рассказывать, сейчас только что вернулся с совещания, обстановка очень сильно нагнетается по случаю убийства. Как там обстановка в станице? - спросили на том конце провода.

- Версия об алкашах хороша, но она может под воздействием нажима общественности отойти на второй план, пытаемся подготовить разработку других версий, ну, там – карточный долг, ссора на почве личной неприязни, скандал по случаю распространения ложных слухов друг о друге двух фермеров. Все держим, Шеф, под контролем, рука все время на пульсе событий, - доложил прокурор края в Москву.

- Хорошо, Леонид Григорьевич, в том же плане и действуйте. Сейчас в станицу выезжает большая группа высокопоставленных руководителей, сориентируйся по обстановке сам, возможно, не следует самому мелькать по станице. Нас могут знать не в лицо, а мы можем у жителей станицы быть на слуху, и лишний раз показываться не следует. Больше посылай своих заместителей, пусть они натаскиваются на сложных жизненных ситуациях, - посоветовали из Москвы прокурору края.

- Дмитрий Сергеевич, поедешь со мной в Кушириевскую, побудем там вдвоем, если чего, ты останешься, а я, возможно, уеду. Здесь в крае нужно мне быть постоянно, ответственность больно большая, мне надо постоянно докладывать лично во все высокие инстанции, - говорил прокурор края своему первому заместителю.

Приехали в станицу двумя машинами, впереди ехал заместитель прокурора края, как бы разгребая людской поток по станице до здания администрации. Народу по станице было столько, что прокурору края казалось, что он собран со всего Южного края. Как только прошли на второй этаж администрации района, прокурор края сразу понял, что его присутствие в кабинетах главы района нежелательно. Замелькали высокопоставленные лица из Москвы, а также корреспонденты центральных изданий и телевидения, которые пытали присутствующего главу и его заместителя вопросом, какие же события могли привести к такому трагическому результату, приведшему к гибели двенадцати человек. Такой вопрос они будут задавать и приехавшему в станицу прокурору края, об этом хорошо знал и сам Леонид Григорьевич. Но ответить так, как это было на конференции несколькими днями раньше, не получится, а придется отвечать по существу, значит, надо будет выкручиваться, а в их ведомстве это мероприятие проводить не принято и не приветствуется.

- Ты, Дмитрий Сергеевич, здесь побудь подольше, потом мне доложишь, а мне срочно надо ехать в свой кабинет, доложить сложные дела в Москву, здесь телефон и все такое, это для общественности, а нам нужно без дураков, - с великим намеком приказал прокурор края своему заместителю.

- Хорошо, хорошо, Леонид Григорьевич, я все сделаю, все выполню, - с подобострастием заверил прокурора края первый его заместитель.

Спускаясь со второго этажа, прокурор края пожалел о своем решении взять и уехать именно сейчас, потому что весь первый этаж был заполнен толпой жителей станицы, и они стояли плотной стеной, начиная с вестибюля первого этажа, и выходили далеко за здание администрации района, располагаясь на площади перед зданием. Прокурор края остановился у ступенек, спускающихся на первый этаж, назад возвращаться было неприлично, показать свой испуг окружающим людям было недопустимо, и он, делая вид, что он кого-то поджидает, стал разглядывать висящую картину на стене. В один момент к нему подошли два полицейских и, став чуть впереди него, стали раздвигать толпящийся народ, давая возможность прокурору края беспрепятственно спуститься вниз, на первый этаж.

- Молодец Дмитрий Сергеевич, догадался послать полицейских, - мелькнуло в мыслях у прокурора края.

Как только люди узнали в спускающем со второго этажа человеке прокурора края, послышались выкрики в его сторону:

- Беззаконник, врать только и здоров! Убийца! Вас всех судить надо, мы тысячу раз тебе писали, а ты нам мозги пудрил, - размахивал пуками рядом стоящий мужчина, пытаясь дотянуться до идущего мимо прокурора края.

Несколько раз обстановка вокруг прокурора края накалялась, несколько крепких парней пытались остановить его, чтобы получить объяснения, но полицейских на улице прибавилось, и они расталкивали желающих поговорить с прокурором края, сопровождая его до машины.

- Да, надо в станице как можно меньше показываться, много здесь нами наворочено, уж больно риск большой, что весь наш с шефом бизнес в этом и близлежащих районах, станет достоянием общественности, - вслух высказался прокурор края, сидя в машине.

В кабинете прокурора края раздался телефонный звонок, звук этого звонка знали все сотрудники краевой прокуратуры, и как только он раздавался в кабинете краевого прокурора, все вскакивали со своих мест и выходили из кабинета, такой был заведен порядок, таково было указание начальства. Исключением было только проведение расширенного заседания коллегии прокуратуры, при этом заседании разрешалось сотрудникам краевой прокуратуры оставаться на своих местах, а их шеф переходил в соседний кабинет для отдыха и вел переговоры с Москвой. Знал этот звук телефона и краевой прокурор, ждал этого звонка, даже странно как-то было, что он так долго задержался, после известных событий этот телефон должен был звонить гораздо чаще, но видимо, дела более серьезные отвлекали хозяина звонка от более частых вызовов.

- Леня, здравствуй, как ты там, ничего? Ну и хорошо. Не буду долго говорить, времени, как всегда мало. Леня, я тебя попрошу, у тебя в СИЗО сидит известный нам заключенный, прошу – побывай у него, поговори с ним по душам, выясни, что к чему, ну, там его планы, мысли, объясни ему дальнейшие действия его, и соответственно, наши, как мы и договаривались. А то мне передали, что он там начал нервничать, как бы он сгоряча лишнего не наговорил про наше общее, потом будет тяжелее исправить. Результат разговора расскажешь при очной встрече, прости, это профессиональная привычка, даже с друзьями – и тут выпирает. В общем, при встрече все объяснишь, а то, знаешь, телефон, он для общих разговорах, но не для наших общих интересов, до встречи.

Казалось бы, ничего нового и серьезного не высказал звонивший из Москвы начальник, только общие фразы, намеки, но прокурор края понял в этих намеках всю душевную полноту беспокойства звонившего, так как такое же беспокойство присутствовало и в душе самого прокурора края.

В трубке послышались частые гудки, прокурор подержал еще некоторое время трубку у уха, подстраховав себя, что звонок из Москвы точно прекратился, и ему уже ничего не будут говорить, это уже была выработанная привычка после разговора с начальством. Он стал раздумывать о том, что люди, находящиеся на том конце провода, уж больно заметно волнуются о событиях, произошедших у них, да и чрезмерный интерес к заключенному в СИЗО, вызывает беспокойство. С разговаривавшим из Москвы начальником прокурор края работал в Сибири до назначения его в Южный край, это он как раз и предложил Леонида Григорьевича на должность прокурора Южного края. Учитывая их знакомство по совместной работе в Сибири, особых церемоний в разговоре сейчас не требовалось, они друг друга понимали с полуслова. Но обоюдное уважение было в прокурорском обществе как должное дополнение к их специальности, и каждый понимал, что Земля круглая, и мало ли что может случиться с каждым из них. Сегодня одному нужна помощь, а завтра совершенно другому, бывает так, что никогда не подумаешь, что именно этому прокурору потребуется помощь коллег, а оно по жизни бывает, что в одно мгновение все переворачивается и возникает такая ситуация, что надо выручать коллегу - прокурора.

Заместитель прокурора края, сидевший до разговора в кабинете, и вынужденный покинуть кабинет, теперь зашел и попытался продолжить разговор, но прокурор края встал из-за стола и подошел поближе к своему заместителю:

- Ты меня извини, Дмитрий, но у меня задание Самого, очень важное, так что ты пока подготовь несколько документов вот по этому списку, а я сейчас вызову своего помощника по особо важным поручениям и попрошу его съездить кое- куда. Хотел тебя, Дмитрий, попросить поехать, да еще успеется, - похлопывая по плечу своего зама, говорил прокурор края.

- Хорошо, хорошо, я все сделаю, как вы написали, - забирая записку у своего начальника, выходя из кабинета, говорил заместитель прокурора края.

Проработав в прокуратуре и набравшись опыта, можно было узнать отношение одного сотрудника к другому или начальника к своим подчиненным по настроению, по мимике лица, по интонации голоса, по жестам при обращении. Все это мгновенно улавливалось автоматически, как в компьютере, перерабатывалось в голове, и выдавались результаты в виде мыслей или слов, если требовалось кому-то ответить или изложить на бумаге.

Как только заместитель вышел из кабинета, прокурор края позвонил в СИЗО и приказал доставить в комнату для допросов заключенного Цыпуна Сергея Владимировича, а затем вызвал своего помощника по особо важным поручениям:

- Так, Сергей Иванович, сейчас же поедешь в СИЗО, там доставят в комнату для допросов Цыпуна Сергея Владимировича, поговоришь с ним, узнаешь его настроение и все такое, в общем, все с ним обсудишь, как мы и говорили. Мне позвонил из Москвы Сам и высказал предположение, что по первому варианту его освобождения имеются известные неурядицы, а у Сергея Владимировича возникла паника, и он в растерянности, обсуди с ним вариант - два и успокой его, чтобы он не натворил непродуманных дел. В общем, ты меня понял, - наставлял своего помощника на разговор с заключенным прокурор края.

- Так точно, все понял, все сделаю, все узнаю, - четко отчеканил помощник краевого прокурора.

В комнату встреч, как ее называли заключенные, прокурор пришел одетым по гражданке, так было принято неписаным законом конспирации работников прокуратуры. Когда надо было встретиться с человеком, заключенным в СИЗО, и поговорить с ним по секретным вопросам, без записи протокола, или без записи посещения в журнале, по вопросам, которые не касаются жалоб и требований, то прокурор приходил в СИЗО в гражданской одежде, выдавая себя за другого работника. Это еще было для того, чтобы не было ажиотажа среди других заключенных, которые требуют присутствия прокурора, и чтобы не было особой огласки о прибытии и посещении СИЗО прокурором из края. Обычно прокуроры в таких случаях одеваются скромно, без шика, и на этот раз, после деликатной просьбы начальства, прокурор оделся совсем скромно. Без галстука он выглядел обыкновенным посетителем на встрече с каким-то заключенным, с натяжкой его вид вытягивал на начинающего адвоката.

Прокурор резко открыл дверь в комнату встреч, быстрым шагом подошел к столу и сел напротив сидящего заключенного. Заключенный Цыпун внимательно смотрел на вошедшего, ожидая начала разговора, что скажет или предложит прибывший человек, но прокурор тоже молчал, внимательно рассматривая заключенного. Он ожидал от заключенного суеты, растерянности, хотя бы какого-то беспокойства, но тот сидел спокойно на стуле и вел себя уверенно, глядя прямо в глаза вошедшему.

- Да, видно мой шеф, или еще кто-то наверху, плотно знаком с этим человеком, коль он так спокойно ведет себя при таком шатком положении, как у него, - подумал прокурор.

Пауза заметно затянулась, прокурор понял, что начинать разговор надо ему, от этого человека ничего он не дождется.

- Я, как ты сам понимаешь, Сергей Владимирович, прибыл по поручению, - осмысливая сказанное и ожидая реакцию напротив сидящего человека, сказал прокурор и сделал паузу.

Заключенный, сидящий напротив, не проронил ни единого слова удивления, одобрения или радости; в конце концов, учитывая его положение нахождения в СИЗО, прокурор этого и ожидал.

- Кто я, должность, мое звание, фамилия тебя не должны интересовать, называй меня Сергеем Ивановичем. А теперь о деле. Ты уперся, стал все отрицать и думаешь, что, применив излюбленную вашу с дядей Колей тактику, можно прикинуться сумасшедшим, подсунуть справочки из психбольницы и все такое, но это все здесь не прокатит, пойми меня, Сергей, все изменилось, и надо менять тактику и твой подход к произошедшему делу, - стал пояснять прибывший прокурор.

- Но мне обещали совершенно другой расклад хода дела, - отчеканил заключенный.

- Я не знаю, кто и что тебе обещали другие, но я, по поручению руководства, хорошо изучил события дела и каждого участника произошедших событий и прибыл сюда все это пояснить тебе.

- Мне обещали, что все свалят на четверых пацанов – и все дела! Дело закроют, меня не тронут, - перебивая прокурора и повышая голос, выкрикнул заключенный Цыпун.

- Я попрошу не кричать на меня, подозреваемый Цыпун Сергей Владимирович, иначе я вас, тебя, могу поместить в одиночку с особыми условиями содержания, и ты будешь меня умолять встретиться с тобой и поговорить, - не выдержав, вскакивая со стула и наклоняясь, почти в ухо прокричал прокурор.

Заключенный, не выразив ни единым движением своего беспокойства, тихо произнес:

- Вам, Сергей Иванович, поручили меня посетить, проинформировать обо всех интересующих меня вопросах, вот и рассказывайте все, как есть. Почему следствие не остановилось на тех пацанах, которых задержали первыми? Все говорили, что эти пацаны – идеальная затычка дела, что следствие остановится на них, и никого больше трогать не будут. Почему пошли аресты дальше, почему меня взяли? Почему и зачем я здесь, в СИЗО, в конце концов? – чуть повышая голос, возбужденно спросил заключенный у прокурора.

- Да, видимо, глубоко зарыта связь этого человека не только здесь в крае, но, похоже, и в Москве, - еще раз подумал прокурор.

Он был опытным человеком, прошел большой жизненный и прокурорский путь, и видно, что он давно работает под началом своего шефа, хорошо его изучил и знал, что если что подвернется, то шеф своего не упустит.

- И здесь, видимо, не упустил, - пробурчал прокурор, прерывая свои раздумья. Как себя нужно вести с заключенным, он отлично понял.

- Теперь слушай меня внимательно: тот план, который был разработан и намечен нами ранее, все свалить на четверых задержанных парней, он провалился. И не по чьей-то вине, а из-за поднятой шумихи, которую организовали жители станицы Кушириевской. Мало того, поднялась половина Южного края против организованной тобой бойни в станице. Зачем, по какой необходимости тронули детей? Ну, ладно убили баб, так это еще можно понять, их ликвидировали, чтобы не было свидетелей, но зачем убили малых детей, они бы ничего все равно не могли бы рассказать? - искренне возмущался прокурор.

- Вам легко рассуждать сейчас, а мне было тяжелее тогда, надо было убрать конкурентов, надо было замести следы. Говорят, что все дело получилось бы по плану, если бы хорошо сгорел дом. Что, я должен был сидеть у кострища и подливать бензин, чтобы все сгорело до основания? Да мне надо было еще подумать о своих и Ахмедова землях, надо было убирать всех, до единого человека, чтобы не было у Ахмедова наследников на землю, - сгоряча выпалил заключенный Цыпун.

- Ах, вот оно что, еще и это учитывалось, - с горечью высказался прокурор.

Наступила пауза, оба сидящих за столом, внимательно смотрели друг на друга, словно изучали один другого. Прокурор не понимал бандита, как можно было в таких случаях думать еще о наследниках чужих земель, бандит не понимал прокурора – как не делать того, ради чего и была затеяна вся эта бойня.

- Что случилось, того не вернешь, давай рассмотрим дальше. Сначала рассматривали вариант пропихнуть случившееся, как отравление угарным газом. Не получилось, а только из-за того, что ты взял и всех убитых свалил в одну кучу, в зале дома. Зачем ты это сделал? Надо было разбросать всех убитых по комнатам, изображая картину, похожую на отравление людей угарным газом. Так нет же, ты умудрился свалить и детвору наверх этой кучи, а одного малого ребенка бросили и подожгли живьем. Причем, все это видели и выдали следователям твои подельники, а теперь этот материал не у нас, а у следователей, хотя это не большая разница. Тебе поручили такое ответственное дело сделать, как убрать с дороги ненужных людей, мешающих ответственным людям в бизнесе, а ты не мог подобрать хорошую команду и провести ликвидацию на должном уровне, - распалялся прокурор обвинениями упущений к заключенному.

Прокурор вел нападение на заключенного по своей догадке и по своему опыту, но видя, как тот, понурив голову, молчал, не огрызался, как это было раньше, прокурор понял, что все выдвинутые им обвинения Цыпуну он угадал точно, словно попал в одну точку несколькими выстрелами, как говорят стрелки, попал прямо в яблочко.

- Я взял на дело самых надежных и отъявленных из своих ребят, мне так порекомендовали, и чтобы у исполнителей обязательно были хвосты – пьянка, наркота и прошлые похождения, желательно участие в убийствах. Вот я и подобрал из всех таких, как мне и говорили, а потом обещали отобрать наиболее подходящих бандитов и закрыть ими дело, - наклонив голову к столу, говорил заключенный.

Да, это был не тот бравый спорщик, который был в начале разговора, отрицающий все и вся, выдвигающее в его сторону, он был подавлен и растерян.

- Слушай меня внимательно, Сергей, я тебе расскажу, что тебе надо сделать после нашего разговора. Тебе надо вступить в сотрудничество со следствием, все рассказать и всячески обвинять тех, убитых, они все равно мертвые и не смогут тебе возражать. Пока ты будешь вести разговоры, и давать показания, мы будем на основе всех данных анализировать предполагаемые выводы, будем просматривать дальнейшие действия с тобой и с твоим освобождением - пояснил прокурор, быстро встал и вышел из комнаты встреч.

Долго еще сидел за столом Цыпун Сергей, раздумывая о произошедшем событии. В комнате встреч его никто не беспокоил, и не приглашали на выход в камеру-одиночку. Когда собирались все заинтересованные в бизнесе лица на так называемую сходку для решения вопроса о необходимости устранения Ахмедова и приезжего гостя из Ростова, директора сельскохозяйственной фирмы Тимоненко, все присутствовавшие требовали как можно быстрее их устранить, они сильно мешают в развитии их бизнеса. Прошло немного времени, и сейчас многие из тех, которые выносили это решение, остались в стороне в качестве наблюдателей. Тогда все требовали убить фермеров, высказывали такие лозунги, что хоть бросай тогда сходку и беги, убирай фермеров, а теперь все они же в один голос кричат, зачем трогал того, зачем трогал этого.

- Попробовали бы сами там регулировать ход тех событий и остановиться в порыве гнева и ажиотажа во время драки, да еще всеобщего одобрения до этого. Это потом стали все умные, а там, при драке, надо выполнить заказ, убрать конкурентов, в том числе и выдвинуть требования высокого начальства, от которого зависит многое – и выдача кредитов, и обеспечение рынка сбыта, да, по сути дела, весь бизнес зависит от них, а теперь говорят, чего не остановился. А как можно провести ту грань в убийстве, при которой надо остановиться или продолжать, никто этого не рассказал. Все говорили, ты, Сережа, делай все, как надо, а мы тебя прикроем, первое время пошумят, пошумят, и под нашим напором заткнутся, как говорил один из высокопоставленных начальников. А теперь, получается, тогда был один базар, сейчас никакого прикрытия, никакого закрытия дела, только разгорается дело все шире и шире. В жизни получается все наоборот, что там, где должно было сгореть и скрыть все следы нашего преступления, там не горело, потухло и все вылезло наружу; а там, где обещали все затушить, стало полыхать так, что и высшие чины не могут затушить. Когда арестовали тех пацанов, все, казалось бы, пошло по плану, и наркоту подкинули, и висячие дела на парней повесили, и дома оружие, и холодное, и горячее нашли, ну все, как договаривались, оставалось повесить все трупы на парней и – закрывай дело. Нет, пошло, поехало не туда, как планировали, потом забрали еще нескольких ребят, думая, что четверых мало, а теперь и меня загребли. Обещали, если пойдет что-то не так, все равно будет заниматься и контролировать прокуратура, говорили, что мы все сами закроем, а теперь занимается совершенно другое ведомство и другие люди. Сейчас не поймешь, что делать дальше, или платить тем больше, или начинать платить этим, а как теперь к ним подъехать после такого события, - раздумывал Сергей.

- Этот, хмырь, хоть появился, а то совсем обо мне забыли, я уже подумывал, что меня кинули, но я их так могу кинуть, так кину, что вся страна содрогнется. Но сегодня вижу, что пока рано рот раскрывать, посмотрим, что этот тип предложит. Да еще таинственность изображает, как будто я не знаю, что он из краевой прокуратуры, работает помощником прокурора края. Да он еще не знал, что его пошлют ко мне, а мне уже передали по зэковской почте, кто и зачем придет ко мне, спасибо дяде Коле, старается, он один из немногих остался верен делу. Рядовой исполнитель, пришел сюда, что прикажут, то и будет делать, а корчит из себя великую шишку, может, для кого он и начальство, а для меня он будет делать все, что ему скажут, а придет время, будет делать то, что скажу я, - вполголоса себе под нос говорил заключенный.

В одиночке не с кем перекинуться словом, хотя и здесь никого не было из собеседников, но здесь была атмосфера другая, располагающая подумать, самому с собой поговорить, да и собеседник не так давно ушел, так что можно поговорить, как бы мысленно с ним или другим воображаемым собеседником, вроде они здесь присутствуют.

Дверь комнаты встреч открылась, и вошел конвой в сопровождении старшего по смене.

- Встать, руки за спину.

Щелкнули наручники, Сергей развернулся, и его повели в одиночную камеру.

В камере, как только прогремели засовы и замки на дверях, Сергей сел на нары и хотел здесь продолжить осмысление своей дальнейшей судьбы, но здесь не было мыслей в голове, творился какой-то сумбур, одна мысль перескакивала на другую, и в голове творился сплошной кошмар. Голова стала болеть, не хотелось ни о чем думать и вспоминать, хотелось просто забыться, где ты, что с тобой, и что будет в будущем.

При выходе из здания СИЗО прокурор немного задержался около завозившегося охранника, открывавшего дверь.

- Мог бы и пораньше открыть, чтобы не задерживать меня, - пробурчал прокурор.

- Раньше открывать не было указаний, - отчеканил караульный.

Прокурору хотелось задержаться, пригласить начальника караула и приказать ему, чтобы этого дерзкого караульного он больше не видел. Сверкнув строгим взглядом на караульного, прокурор посмотрел вокруг, дверь была широко открыта, караульный стоял навытяжку, больше ничего не требовалось посетителю. Бросив беглый взгляд на свой затрапезный вид, прокурор вспомнил поговорку, встречают по одежке.

- Вот тебя встретили и проводили так, как ты оделся. В этой одежонке рядового адвоката, ты бы в краевой прокуратуре добивался бы разрешения посещения заключенного дня три. Да, привыкли мы к шику, в форменной одежде со всеми регалиями, у входа встречает начальник СИЗО, вот это по-нашему, - подумал прокурор, затем махнул рукой и пошел к машине, стоящей недалеко от проходной.

- Конспиратор долбаный, сам наворочал, теперь и расхлебывай, - вслух выругался прокурор на себя, – так, тайком, он давно не приезжал в подобные организации.

Николай Петрович находился в камере, в этом же СИЗО, и ему периодически передавали от племянника записки, где он жаловался дяде на свое содержание в одиночной камере. Сергей все время упрекал партнеров по бизнесу, краевых и московских высокопоставленных работников прокуратуры в том, что они обещали в любом случае его не трогать после убийства, а найти способ закрыть дело. Однако высокопоставленные чиновники не выполнили своего обещания, и племянник в каждой записке стал угрожать, что если его не освободят, то он через воров в законе, через жителей станицы Кушириевской расскажет все секреты об участии высокопоставленных работников прокуратуры в их сельскохозяйственном бизнесе. Из чего будет следовать, что он убивал двух фермеров по заданию этих людей, которые больше всех были заинтересованы в этом убийстве с целью дележа участков земли, принадлежащих убитым фермерам. После получения последней записки от племянника, Николай Петрович понял, что надо договариваться с работниками СИЗО о встрече с Сергеем.

- Николай Владимирович, разрешите обратиться по производственному, очень важному вопросу, - заглядывая в кабинет к начальнику СИЗО, спросил начальник оперативного отдела.

- Давай, Иван Сергеевич, что там у тебя, а то я сейчас уезжаю, - ответил начальник СИЗО.

- Да вот заключенный Цыпун Николай Петрович просит встретиться на короткое время с заключенным Цыпуном Сергеем Владимировичем. Соблюдая все законные положения, может, можно разрешить встречу двум близким родственничкам? - слегка улыбаясь и протягивая маленький сверток в бумажке, спросил начальник оперативного отдела СИЗО.

- Ну, разве что по болезни, или еще по какому неотложному делу, то чисто по-человечески, конечно, можно, но чтобы в присутствии наших работников и все такое, - распорядился начальник СИЗО.

- Сам лично, Николай Владимирович, прослежу, чтобы встреча прошла в присутствии свидетелей, если надо, оформим протоколом, - заверил начальник оперативного отдела.

В камеру к Сергею Николая Петровича провели под усиленным конвоем, во главе с начальником оперативного отдела. И хотя дело было уже к вечеру и никаких посещений уже не планировалось, но начальник оперативного отдела подстраховался своим присутствием, тем более, что был резон присутствовать самому.

Зайдя в камеру, Николай Петрович сам бросился к Сергею, обнимая его и чувствуя, как его плечи вздрагивают. Сергей, не стесняясь, плакал, опустив голову на плечо дяди, тот, как мог, стал успокаивать племянника. Помолчали, внимательно всматриваясь друг в друга, с момента ареста они еще не встречались.

- Сережа, времени совсем мало, здесь за свидание берут по самой дорогой таксе, поминутно, так и кажется, что тебе дали право разговаривать с тем светом. Не будем терять времени, поговорим о самом главном и наболевшем. Знаешь, дорогой племянник, я на твои обвинения в том, что я тебя заставил или подставил убить всю семью Ахмедова, тебе отвечу так, что отчасти я с тобой согласен, но только отчасти. Когда дружишь с высокими чинами из органов, с одной стороны – движение по службе, по бизнесу, слава, зависть окружающих, – все это, я тебе скажу, радует и щекочет человеческое самолюбие. Но рано или поздно все равно все это придется отрабатывать перед высоким начальством. Сережа, надо понимать, что тебя берут для знакомства с высокими чинами не просто так, для простого балласта, чтобы судно не кренилось, а для простой затычки, когда это нужно будет именно этому начальству, с которым ты кичился своим знакомством, с свое время тобой просто заткнут дело, и все. Наступает такой момент, когда нужно идти на крайние меры, даже на убийство, наступает такой момент, когда выбор в действиях не очень-то и велик. Как правило, это наступает при угрозе разоблачения высших должностных лиц, с одной стороны, или ликвидация угрозы этого разоблачителя, а значит, убийство. Ахмедов знал все мои связи, мы раньше доверительно дружили и, когда стал вопрос отбора у него земель, он мне пригрозил, что все выдаст в народ об участии в нашем общем бизнесе высоких должностных лиц, и не только здесь, в Южном крае, но он затронул и московских высокопоставленных лиц.

- А это катастрофа для всех, в первую очередь, безусловно, для должностных лиц, но и для меня, и для нас всех. Если два первых варианта отпадают, то есть третий путь скрытия разоблачения участия в мафиозных структурах высших должностных чиновников – это убийство основного свидетеля этой связи, того, кто может подтвердить, что именно эти должностные лица участвовали в аферах. А кто лучше меня знает всех участников этой преступной финансовой банды в бизнесе, кто лучше меня сможет подтвердить всю схему участия высокого начальства в отмывании денег, в том числе и из бюджета? Это я. Соответственно, если было бы не убивать Ахмедова, то убили бы меня, а скорей всего всех нас, по заказу высоких чинов. Вот и получилось, что мы пошли по варианту ликвидации источника разоблачения, Ахмедова, таким образом, все так подошло, что не я тебя заставил убить двух фермеров и их семьи, а нас вынудило это сделать наше знакомство с начальством. В первую очередь нас заставило пойти на убийство скрытие нашей связи с высоким начальством, или точнее, наоборот, скрытие связи высокого начальства с нами. Ну, представь, Сережа, ты себе, что дядю Колю разоблачили в связи с высоким начальством из края и из Москвы, ну и что здесь такого? А я эти связи с высоким начальством никогда и не прятал, и не таил, я, наоборот, о них всем рассказывал для того, чтобы меня все боялись и передо мной все дрожали. Потому что все знают, что для начальства законы не писаны, но в том числе, эти законы не писаны и для окружения начальства, а значит, и для меня. В конечном итоге скрывать участие высокого начальства в аферах нужно было только высоким чинам. Вот так-то, дорогой племянник, нравилось нам купаться в роскоши и славе за счет знакомства с высокими должностными чинами, теперь нам и расхлебывать ту кашу, которую заварили чиновники. В этом случае в народе говорят: любишь на саночках кататься, люби и на гору их таскать. Но не унывай, Сережа, не мы одни такие, таких по краю огромное количество, да и по стране много таких, как мы, которых не сегодня-завтра может подставить под криминал высокое и высочайшее начальство без сожаления. Поверь мне, я-то всю страну исколесил на самолетах, поездах, пароходах, а край я исходил пешком вдоль и поперек, так что я знаю, о чем говорю, - говорил Николай Петрович.

- Я это все понимаю, конечно, не в таком глубоком смысле, как ты, дядя Коля, но я не думал, что близкое знакомство с высоким начальством так сильно может навредить нам, – с грустью в голосе говорил Сергей.

- Пойми, Сережа, начальство – это горящий костер, чем выше начальство, тем горящее пламя сильнее горит, и от него исходит выше температура. Находясь около такого большого огня с огромной температурой можно спокойно жить, жарить на этом огне шашлыки и готовить другие деликатесы, но малейшее неосторожное движение – и можно сильно обжечься от этого огня. Вот и наша вся семья сильно пострадала от пылающего огня знакомого нам начальства из прокуратуры. Не давая запылать себе самим, они подводят ближе к огню своих знакомых, исполнителей, к такой черте, чтобы должен был погибнуть с любой стороны рядовой холоп. Но только не должны пострадать сами высокие чиновники, ради своего благополучия они пойдут на все.

- Но если ты знал, дядя, про все это, зачем мы связывались с этим начальством? – тихо, наклонив голову, спросил Сергей.

- Здесь ничего не зависит от моего или чьего-то желания, это зависит от системы, внедренной властью, которая отработана так, что при знакомстве с высокопоставленным начальством человек на коне, а без знакомства он под конем. Знакомясь с высоким начальством, хотелось, Сережа, чтобы мы все были на коне, но на сей раз не получилось, может, в следующей жизни получится лучше, - с сожалением проговорил Николай Петрович.

Они немного помолчали, посмотрели друг на друга, прошло мало времени, а как все изменилось.

- Теперь, Сережа, поговорим о главном. Когда мы обсуждали вопрос о вариантах освобождения, я сразу выдвинул требование, чтобы в первую очередь рассматривался вариант твоего освобождения. Я им сказал, что мое освобождение вообще вряд ли возможно, если его и можно рассматривать, то это лет через пять, когда это дело уляжется и забудется. Обо мне говорить сейчас не будем, разговор о тебе. Начальство просмотрело несколько вариантов твоего освобождения, будут их просматривать все, какой проведут удачно, тот и будет хорош, тебе все равно, лишь бы ты был на свободе. Теперь возник вопрос об освобождении еще четверых ребят из банды, они настаивают на том, что ты обещал им, что в случае шухера им ничего не будет. Было такое, скажи, Сережа, честно? – строго спросил Николай Петрович у племянника.

- Да, было такое дело, но я тогда и сам не знал, что так получится, тем более, мне высокое начальство обещало, что они все дело прикроют и никого не закроют, - пояснил Сергей.

- Сережа, пойми: воры в законе не предъявят к высокому начальству, находящемуся при законе, таких требований, как к нам. Запомни, начальство осталось на той стороне стенки, а мы находимся на этой стороне, и с этой братвой мы находимся по одну сторону стенки, а точнее закрыты вместе стенами со всех сторон от свободы. Сложность состоит в том, что у братвы есть такой неписаный закон о том, что если перед делом обещали крышевать братву, то ее должны вытаскивать отсюда любой ценой. У наших знакомых из высокого начальства нет таких законов и такого обязательства перед нами, у нас есть единственная защита, это знание о проделках этого начальства. Братва защищает тех ребят, которые раньше были судимы, они считают, что это их братва, подельники и тому подобное. Они требуют от нас, коль обещали, так вытаскивайте их из зоны любой ценой и в первую очередь, иначе - хана. Сережа, у них разговор короткий, или заточку в бок, или опустят, это еще позорнее, - пояснил дядя Коля племяннику.

- И что же делать в этих случаях, дядя Коля? – сдавленным голосом спросил тихо Сергей.

- Братва требует сходку для решения этого вопроса с твоим, Сережа, обязательным присутствием, а это уже серьезно, я им поставил условие, чтобы на сходке участвовал и я, они с этим согласились. Теперь, может, это и хорошо, что они поставили вопрос так, мы сможем все варианты твоего освобождения опробовать на них, на этих четверых, из нашей банды. Одного обкатали по одной схеме, получилось, извлекли все упущения, недоработки по его освобождению, и мы учтем все это для твоего варианта освобождения. Так что ты, Сережа, не требуй немедленного своего освобождения, опыта наберемся на освобождении четверых, все учтем и потом уже и тебя выпустим на свободу. С начальством я договорился, они нас будут держать в поле зрения здесь, в этом СИЗО, сколько надо, а потом посмотрим, что будет дальше. Вот такие дела, дорогой племянник, ты не бойся, я всегда рядом с тобой, - подбадривая племянника, дядя Коля направился к двери камеры, показывая на часы, что установленное время встречи истекло.

Сходку решили провести в больнице СИЗО, туда заранее должны попасть под разными предлогами члены сходки. На ней должны обязательно присутствовать судьи, три авторитета от воров в законе, два обвинителя, члены банды Сергея, которые требовали, чтобы в первую очередь занимались освобождением из мест заключения четырех рядовых членов банды из числа воров а потом уже занимались главарем банды, Сергеем. В качестве обвиняемого на сходку приглашен главарь банды Сергей, и по условиям договоренности, на сходке разрешили присутствовать свидетелю, в качестве защиты, Николаю Петровичу. Заседание сходки держалось в строгом секрете, рассекречивать сходку той стороне не было никакого резона. Воры за невыполнение обязательств перед членами банды могли убить главаря банды Сергея, сославшись на то, что сходку сдали полицейским с умыслом, для ухода главаря банды от ответственности. Тем более, что воры пригрозили рассекретить тайну о заговоре освобождения Сергея на волю, а это уже грозило общим провалом всего плана освобождения, в первую очередь Сергея, за ним был особый контроль со стороны жителей станицы.

Первые члены сходки попали в больницу СИЗО по случаю простуды, у них резко поднялась температура до сорока градусов, и их срочно поместили в палату госпиталя. У главаря банды, Сергея, прихватило сердце, его обследовали и поместили в госпиталь с диагнозом сердечная недостаточность. Последним в госпиталь попал Николай Петрович со страшной головной болью, его обследовали и обнаружили сильное повышение кровяного давления.

Сходка началась ровно в два часа ночи в общей палате госпиталя, где находились все воры.

- Не будем много базарить, скажу основные наши требования. В принципе, мы не против процесса освобождения из мест заключения членов банды, даже это дело приветствуем и будем всячески содействовать, тем более, что наших людей мы должны в этих случаях защищать и отстаивать их интересы. Конечно, честно скажу, у правильных людей есть свои соображения по этому поводу, потому что в данном случае совершен беспредел, но там вина лежит и на наших людях, которые совершили этот беспредел. По этому поводу, мы, воры, проведем отдельный сход и рассмотрим действия Вована Беспредела, который угрохал половину народа из двенадцати убитых, он убил троих баб и троих детей. Правильные люди тщательно разобрались в этом деле. Картина такова, что когда главарь банды занимался расправой в другом здании, в бане, со своими обидчиками, другие люди, и наши в том числе, творили беспредел с женщинами и детьми в доме. Главарь банды не несет ответственность за действие своих членов банды, если они не получали таких указаний от начальства. Хотя изначально валили всю вину на главаря и предлагали сразу с ним кончать, но мы разобрались, он в беспределе не виноват. Скажу больше, главарю банды не было известно, что убийца его брата не Ахмедов, а фермер Сидоркин, на разборке у которого я был раньше ведущим, где конкретно был выяснен организатор убийства Чокнутого Коли. Как видите, у воров поставлен вопрос дознания на более высокий уровень, чем на воле у ментов и следователей, и суд воров гораздо справедливее, чем гражданский суд на воле. Теперь скажу по существу нашей сходки, освобождение на волю нужно проводить с рядовых членов банды, наших людей, это четыре человека, а после этого занимайтесь своим человеком, главарем банды, - вынес решение сходки Профессор, ведущий суда, один из воров в законе.

- Ты чего тут командуешь, почему я тебя должен слушать, ты кто такой для меня? – хрипло выдавил из себя главарь банды, наклоняясь к ведущему сходки.

В одно мгновение и главарь банды был на полу, со снятыми штанами и с зажатым ртом, а Николаю Петровичу был подставлен нож под горло. Все получилось так мгновенно, что никто ничего не мог сообразить, что же случилось.

- Ты, фрайер, успокойся, а то сейчас в одно мгновение опустим тебя, и дело с концом, есть исполнитель, обиженный, которого ты хочешь кинуть, а сам смыться; давай, Вован, опускай этого фрайера, держи за ноги покрепче, - командовал ведущий сходки.

- Подожди, Профессор, мы согласны с твоим предложением, пусть будет по-твоему, сначала выйдут на свободу ваши люди, потом выйдем мы, - согласился Николай Петрович.

- Дядя Коля, зачем ты соглашаешься, это мне сколько еще сидеть здесь из-за этого быдла? - прохрипел главарь банды.

- Вован, опускай, чего тянуть? Профессор, раз не соглашается, пусть почувствует тело обиженного, - предлагал еще один представитель воров.

Вован присел к главарю банды и стал пристраиваться, другой его подельник, придерживая за ноги, стал слегка поднимать и подводить тело главаря поближе к Вовану, и тут раздался стон, и главарь прохрипел сквозь зажатый рот:

- Я согласен, я согласен.

- Колян, открой ему рот, пусть скажет внятно, чтобы потом не сказал, что его заставили согласиться, заорет, сразу пиковину в бок, - приказал Профессор, ведущий сходку.

Колян ослабил повязку у рта Сергея, держа финку у бока главаря банды.

- Я согласен, согласен на то, чтобы меня освобождали последнего, - выдавил из себя главарь и всем телом ослаб, затем все тело стало мягким и податливым

Николай Петрович наклонился к Сергею и, приподняв его, положил на топчан.

- Смотри, командир, обманешь, пиковина в бочине будет сразу, и не спопашешься, кто и когда тебе ее всунет, - наклоняясь к главарю банды, говорил Профессор.

Все участники сходки разошлись по палате, а Николай Петрович начал звать дежурную медсестру на помощь к Сергею.

- Сестра, сестра, человеку плохо, скорей, скорей сюда, он помирает, - громко звал Петрович медсестру по коридору.

- От этого еще никто не умирал, сколько раз я присутствовал при опускании, - сказал Профессор, а воры сидели на топчанах и громко смеялись.

Толпа заключенных, собравшихся в медицинской части, на следующий день вся разбежалась по своим камерам, в медицинской палате остался Николай Петрович с Сергеем.

Пришла медсестра, сделала укол Сергею, дала таблетки Николаю Петровичу, того тоже всего колотило, не мог рукой держать кружку воды, запивая таблетку. Николай Петрович посидел около Сергея и когда тот начал ровно дышать, он прилег и задремал.

- Дядя Коля, как оно получилось, что они нас заставили их слушаться, мы же их могли согнуть в бараний рог, да и сейчас, стоит только шепнуть, и они будут раков кормить, - не понимая, что произошло и от чего все это произошло, спрашивал Сергей у Николая Петровича.

Не понимая, кто и что спрашивает, Николай Петрович вскочил и сел на топчане, а потом понял, что это Сергей спрашивает у него.

- Понимаешь, Сережа, наши покровители – там, на свободе, а воровское сообщество здесь, с нами вместе сидит, так что на прокурорскую помощь сильно не надейся. И потом, это тонкое дело – жить по понятиям, у кого какие понятия, тот и прав. Вот ты слышал, что у них было понятие, что весь беспредел в доме Ахмедова совершил ты, а потом воры по своей линии расспросили у твоих же подельников, а там лишнего не наболтаешь, узнают, что сказал неправду, сразу кончат. Вот и выяснилось, что беспредел творили без тебя, да еще их ребята, вот теперь на сходке будут решать, что присудить за беспредел Вовану, - объяснил Николай Петрович племяннику.

Помолчав немного, раздумывая о произошедшем ночью событии, Николай Петрович прилег на топчане и продолжил пояснять Сергею:

- Главное сейчас – не наломать лишних дров, вариантов у нас много, чтобы вроде как уйти отсюда, но пойми, Сережа, у воров вариантов еще больше найти нас и наказать за невыполнение обещанного тобой обязательства. Но самое главное, что огласке подвергнется сама идея нашего освобождения и участие высокого начальства в нашем аграрном бизнесе, после этого любой вариант освобождения на волю забудь и похорони, а нас компаньоны бизнеса, прокурорское начальство, после их разоблачения, кончит через пять минут, - продолжал рассказывать Николай Петрович.

- Я понял, дядя Коля, что здесь мы во власти не только наших покровителей и охраны, но есть еще одно контролирующее и судебное ведомство, это воры в законе, такие же есть и на воле контролеры и судьи, только они не в законе, а при законах, которые тоже наблюдают за нашими действиями. Смотрю я, дядя Коля, и понимаю, что в этих двух структурах много общего – на воле все ведомства, если пообещаешь, но не выполнишь, тоже могут так же опустить, но по-своему, - с горечью в голосе, говорил Сергей.

Помолчав некоторое время, Николай Петрович хотел ответить племяннику, но посмотрел, а тот тихо сопел, слегка размахивая руками, видимо, он продолжал и во сне обороняться.

На следующий день обоих заключенных перевели из медицинской палаты по камерам. После той ночи главарь банды стал гораздо тише и осторожнее, только сейчас он понял, что здесь он не менее уязвим для мщения со стороны пострадавших и недовольных людей в станице, чем в самой станице. Он прекрасно понимал, что в станице, кроме той ночи, он еще раньше наворочал дел столько, что встретив его, многие бы жители станицы, не задумываясь, открутили бы ему голову. До этого главарь считал, что его опекуны, спрятав его в СИЗО, надежно оберегают его от возмездия за совершенное преступление, но чины больше пекутся о сокрытии тайны своего участия в аферах в совместном бизнесе. Оказалось, что здесь, в СИЗО, его жизнь так же, как и на свободе, висит на волоске, и в любую минуту, при вынесении ему приговора ворами в законе о наказании за неисполнение им обещанного или за беспредел в убийстве, он будет тут же убит.

В комнату для встреч Николая Петровича отвели по распоряжению начальника СИЗО, все знали, что в таких случаях к заключенному приедет кто-то из высокого начальства, и внимательно следили за калитками на входе в СИЗО. К проходной подъехала красивая черная иномарка, из нее вышел молодой мужчина солидного вида, в гражданском костюме с галстуком, раньше его здесь не замечали, мужчину сразу провел начальник оперативного отдела в комнату встреч. Как только он вошел в комнату, он поздоровался с Николаем Петровичем кивком головы и сел напротив заключенного. Прибывший сразу дал понять Николаю Петровичу, что дружба, какой она была раньше, закончилась, и на большие просьбы заключенный пусть не рассчитывает.

- Мне передали, что вы, Николай Петрович, хотели видеть шефа, но он сейчас занят и прислал на встречу с вами меня, чтобы я вас выслушал и решил все возникшие вопросы, тем более, что шеф назначил меня представителем краевой прокуратуры по данному делу, - сказал заместитель прокурора края.

- Да, Андрей Владимирович, мне бы хотелось поговорить с Леонидом Григорьевичем, но раз он занят, то я могу обсудить вопросы с вами, - ответил Николай Петрович заместителю прокурора края.

- Рассказывайте, что там у вас случилось? – нетерпеливо спросил Андрей Владимирович.

- То, чего мы больше всего боялись, оно еще не случилось, но может случиться в любой час. В банде Сергея имелось четыре члена банды с криминальным прошлым из общества воров, я еще тогда выражал беспокойство по этому поводу. Но московские люди из вашего круга заверили меня, что это и хорошо, что они есть в банде. Как мне говорили, это будут люди, связанные с крупным криминалом, и при решении некоторых вопросов, и при сложных обстоятельствах они помогут. Вот, видимо, они имели в виду эти обстоятельства, что до начала ночных событий Сергей пообещал, что всех будут крышевать органы, и никому ничего не будет, и это ему гарантировали люди из Москвы, я сам слышал, естественно, он сказал и ребятам об этом. Теперь все выяснилось, и воры предъявили ультиматум, что первыми должны освобождаться их люди, четыре человека, а потом уже пусть освобождают Сергея. При несоблюдении этого условия, они обещают рассекретить все варианты освобождения Сергея и всю раскладку по бизнесу, хотя я сомневаюсь, что полная схема бизнеса у них есть, но пригрозили об этом твердо, - пояснил Николай Петрович заместителю прокурора края всю ситуацию конфликта между Сергеем и членами банды.

- Ну и дела, я вам скажу, Николай Петрович. Что с ворами связано, это очень плохо, там кодекс чести карточного долга и невыполнение обещанного стоит на первом месте, это вам хорошо известно, вы когда-то с ними контактировали. Я считаю, рисковать нельзя, с этим шутки плохи, я в свою очередь доложу шефу, ему принимать решение, но я бы сказал так – надо идти на сделку с ворами, освобождать их людей на волю нужно первыми, а потом и вас с Сергеем. Но я что-то не услышал от вас о своей судьбе, вы что, сами раздумали освобождаться? – спросил Андрей Владимирович.

- Да, я раздумал, сейчас освобождаться в этой толпе народа, Андрей Владимирович, слишком будет наглядно, да и я среди всех заметная фигура, а сюда добавить племянника, то совсем будет вывешена красная тряпка. А потом, после истечения лет трех, пяти, я буду не против досрочно освободиться, - пояснил Николай Петрович.

- Хорошо, по этому вопросу понятно, но теперь коснемся того, что при увеличении числа людей на освобождение, должен увеличиваться размер «понимания», как говорят в народе, сделки, так что нужно коснуться сразу и этого вопроса, чтобы после этого не было никакого недоразумения, - предложил Андрей Владимирович.

- Конечно, вы совершенно правы, надо сразу рассмотреть этот вопрос, я предлагаю переоформить на московского товарища или, правильнее сказать, на московскую госпожу, один из земельных участков, определить его стоимость и просчитать стоимость работы с учетом добавившихся личностей от воров, и вся арифметика, - согласился Николай Петрович.

- Чисто случайно, Николай Петрович, я прихватил с собой карту-схему всех ваших земельных участков, так что вы, пожалуйста, просмотрите, какой участок переоформим, как вы правильно выразились, на госпожу, и напишите распоряжение о переоформлением земельного участка Надежде Сергеевне. На карте-схеме напишите отказную по данному участку, и потом не забудьте дату проставить и чтобы дата соответствовала времени до этих злосчастных событий, чтобы не было никаких недоразумений, и не забудьте поставить подпись, Николай Петрович, - подчеркнуто вежливо говорил заместитель прокурора края.

- Хорошо, я все сделал, как вы сказали, вот, смотрите: дата стоит на схеме та, а ночные события были после этой даты, - показывая карту, говорил Николай Петрович.

- Ой, как хорошо работать с умными, понимающими людьми, никаких проблем, прямо все сделано быстро, без проволочек, а я думал, что здесь я задержусь надолго. Ну, пока, Николай Петрович, может, еще свидимся когда, - сворачивая карту-схему земельных участков и укладывая ее в папку, прощался с заключенным заместитель прокурора Южного края.

- До свидания, Андрей Владимирович, прошу не тянуть с освобождением рядовых, а то совсем застрянем с Сергеем, - просил Николай Петрович.

- За этим не будет задержки, подберем по службе исполнения и наказания несколько трупов и в медленном потоке спустим их по назначению, а потом продумаем, уточним вариант освобождения Сергея, - выходя из комнаты встреч, заверил Андрей Владимирович.

Распрощавшись с Николаем Петровичем, заместитель прокурора края зашел к начальнику СИЗО, который его ожидал в своем кабинете.

- Николай Владимирович, надо подобрать надежного человека для решения очень важного и деликатного вопроса, а в дальнейшем его контролировать и ему содействовать, а правильнее сказать, помогать, - осторожно, вроде, как советуясь, попросил заместитель прокурора края.

- Надежнее Серебрянского Ивана Сергеевича, человека трудно подобрать, мой заместитель, начальник оперативного отдела, куда еще надежнее. А что касается моей помощи ему, так это никаких вопросов, Андрей Владимирович, я всегда рад ему помочь, все будет сделано в лучшем виде, - заверил начальник СИЗО заместителя прокурора края.

- Мне с Иваном Сергеевичем побеседовать надо и решить кое-какие вопросы, - сказал Андрей Владимирович.

- Нет вопросов, сейчас я его приглашу в свой кабинет, а сам пройдусь по территории, кстати, у меня вопросы по охране надо просмотреть, - пояснил начальник СИЗО.

- Я вас слушаю внимательно, товарищ заместитель прокурора края, - заходя в кабинет, отчеканил по-военному начальник оперативного отдела СИЗО.

- Ну, Иван Сергеевич, здесь можно и без бравады, мы же с тобой вместе в одной группе учились в юридическом институте, нам-то не надо ничего разыгрывать без посторонних лиц, - улыбаясь, говорил Андрей Владимирович.

- Иногда, Андрей, надо разыгрывать лоха там, где и не подумаешь, чтобы не подумали ничего дурного посторонние лица, - тоже шутя, ответил бывший однокурсник по юридическому институту.

- Да, надо признать честно, Иван, забурились мы с этим главарем банды, Цыпуном, капитально, сейчас подвязались воры, грозятся расправой главарю банды, если надумает он первый сбежать, теперь, надо их сначала освобождать, а уж потом главаря. Как там твои – Нина, дети – их у тебя трое? - перевел разговор на семью заместитель прокурора, действуя тактикой, что разговор о семье сближает и объединяет собеседников.

- Да в семье все нормально, но она же жизнь, такая корявая, обязательно где-то что-то и выпирает, - ответил Иван Сергеевич, уходя от подробностей.

- Ничего, Ваня, вот провернем это дельце, и ты в нем неплохо заработаешь, всю семейную нужду закроешь. Теперь о деле, которому в нашем ведомстве дали кодовое название «Фараон». Нам подберут подставные трупы, по плану там намечено их пять, и по твоему сигналу, их будут тебе поставлять. Здесь, в медсанчасти, будет проводиться имитация смерти четырех рядовых членов банды, с целью того, чтобы по СИЗО, а там и дальше на свободу, прошел слух о его смерти. На члена банды будет оформляться вся соответствующая документация о его смерти, тщательным образом будет готовиться здесь конспирация вывоза, как подготовленного трупа - подставу, так и намеченного живого члена банды, условно назовем его мнимым трупом. Далее отправляется этот гражданин по документам, как умерший, а в медсанчасти в гроб кладем труп другого человека, вместо мнимого покойника, вот этот труп-подставу и везем на похороны. Специальную машину с трупом направляем туда, где родился он, или туда, куда указано в завещании мнимого покойника, и устраиваем там захоронение, а живого члена банды вывозим из СИЗО и отправляем по своему назначению, куда он пожелает, но с гарантией, что он сюда не вернется. Наша задача делать так: если кто заподозрит нас в подставе трупов и захочет найти место захоронения члена банды для опознания, чтобы практически никогда никто не нашел. Пойди, поищи, куда он написал в своем завещании место своего захоронения, или надо знать место его рождения. Это надо покопаться в ваших документах, а такой возможности нет ни у кого, тут ты стоишь на страже закона, - шутя, закончил пояснять заместитель прокурора края.

- Если бы было так легко, то я бы здесь перешел в похоронное бюро, но пока я останусь лучше на своем месте. Тебя, Андрюша, не настораживает поточность смертей и похоронных процессий в нашем заведении при таком раскладе дел? По моим практичным соображениям, для одного СИЗО это огромное количество покойников на тысячу заключенных, так считают, вроде, в статистике, - серьезно заметил начальник оперативного отдела СИЗО.

- Но и сумма вознаграждения немалая, смею я тебе напомнить, дорогой однокурсник, - пытаясь перевести в шуточное русло разговор, говорил заместитель прокурора.

- Начальная общая сумма – да, я согласен, она огромная, но моя, не такая уж она и внушительная, особенно на фоне наличия у меня трех детей, - серьезно возразил Иван Сергеевич.

- Я, Ваня, похлопочу за тебя, я уверен, что добавят, и ощутимо, - заверил заместитель прокурора края.

- Тогда, Андрей Владимирович, по рукам, все будет выполнено в чистейшем виде, комар носа не подсунет, - заверил начальник оперативного отдела заместителя прокурора Южного края.

Начальник оперативного отдела центрального СИЗО Южного края сидел в своем кабинете и изучал схему освобождения из СИЗО членов банды из станицы Кушириевской, после превращения их в мнимых мертвецов, названную в ведомстве прокуратуры Южного края кодовым названием «Фараон». Иван Сергеевич подробнейшим образом разрабатывал схему вывоза гроба с мнимым покойником с территории СИЗО и доставки его на Украину к месту назначения. По очередности воров в законе первым должен освобождаться Цыбуля Степан Ильич, который ранее проживал на Украине, и, по уговору с ворами, его должны вывезти именно туда. Процедура вывоза с территории и доставка трупа и живого человека, куда указано в предписании, не составляла особого труда. Но ко всему этому с целью скрытия освобождения членов банды это все мероприятие должно быть проделано в строжайшем секрете, чтобы ни единая душа не знала и не догадывалась, кто лежит в гробу, кого куда повезли, исключив полностью возможность идентичности трупов в дальнейшем. Когда Иван Сергеевич собрался идти на территорию СИЗО, в его кабинет робко постучали.

- Входите, и что вы хотели? – строго спросил он у пытающегося зайти в кабинет мужчины.

- Иван Сергеевич, у меня записка от Евгения Ивановича, почитайте внимательно, пожалуйста, - попросил мужчина, закрывая за собой плотнее входную дверь.

Своим богатым опытом Иван Сергеевич сразу догадался, что обозначало плотное закрытие двери посетителями. Он взял в руки поданную бумажку и прочитал:

- Здравствуй, дружище, Иван Сергеевич, по праву совместной с тобой работы в колонии посылаю тебе труп, а с ним направляю его родственника, который просит тебя отдать ему труп для захоронения родственниками на Украине. С уважением к тебе и с просьбой Евгений Быков.

- Проведешь тут мероприятие в полной тайне, когда каждый старается провернуть свою аферу, учитывая свой личный интерес, - пробурчал Иван Сергеевич.

Мужчина стоял в кабинете и молча ожидал решения его вопроса начальником, а начальник раздумывал, как быть, чтобы не обидеть коллегу и свое дело не сорвать.

- Так, говоришь, живешь ты на Украине, и похоронить хочешь там своего родственника? Но ты же знаешь, что это запрещено, - начал выяснения Иван Сергеевич.

- Знаю, начальник, меня Евгений Иванович предупредил, вот, пожалуйста, сколько он сказал, столько я и привез за труп, - подавая сверток, без всяких предисловий говорил мужчина.

- Ну, дает Евгений, совсем оборзел. Хорошо, давай договоримся так, что я буду сопровождать гроб, находясь в стороне, как бы помогая тебе, время от времени заменяя тебя. На российской границе я буду подавать документы, а ты будешь находиться рядом, а на украинской таможне ты будешь предоставлять документы, необходимые для провоза покойника на территорию Украины, - согласился Иван Сергеевич, сразу распределяя роли при передвижении к месту захоронения.

- Да, начальник, нима ни якэх вопросив, на украинской границе ждет мой шурин, он работает таможенником, там усе договорено, мы як приедем, нас сразу пропустят, - пояснил мужчина, обрадованно улыбаясь Ивану Сергеевичу.

- Ну, тогда отлично, ждешь меня в кафе, когда будет надо, я позову, все равно выезжать будем к вечеру, - приказал Иван Сергеевич.

Когда он собирался на территорию СИЗО, чтобы сказать, что нужно сделать гроб для покойника, у него еще не было четкого плана вывоза гроба и пересечения границы Украины. Но когда в кабинет пришел мужчина и попросил его помочь перевезти труп родственника, который предназначен в роли трупа-подставы, тем более на Украину, то у Ивана Сергеевича мгновенно родился план двойного выигрыша в создавшейся ситуации. Зайдя в деревообрабатывающий цех, Иван Сергеевич глазами нашел нужного человека и кивком головы подозвал его. Глядя на вошедшего начальника, все, уткнувшись в свою работу, старались показать себя самыми занятыми людьми и особо не приглядывались к действиям вошедшего, таков был неписаный закон заключения, но странно, что в это же время все всё видели и обо всех всё знали.

- Ты, Старик, сделай мне такой гроб, чтобы можно было двух покойников положить, сэкономить надо немного досок, а то перерасход пошел, и чтобы вокруг тебя никого не было, сам все сделаешь, а к вечеру я заберу твое изделие, - приказал начальник оперативного отдела подошедшему пожилому мужчине.

- Добро, начальник, к вечеру будет все готово в лучшем виде, - пообещал заключенный с кличкой Старик.

После ухода начальника оперативного отдела из столярного цеха всех заключенных направили на уборку территории, объясняя им, что начальство приказало срочно убрать территорию по случаю приезда высокого начальства.

К концу рабочего дня Иван Сергеевич зашел в столярный цех, в нем находился один заключенный Старик и заканчивал строгать последние доски к двойному гробу. Начальнику и самому было интересно посмотреть на двойной гроб, он раньше слышал о разных уловках переправы заключенных из мест заключения, но самому не приходилось видеть такого гроба. Подойдя поближе к гробу, он осмотрел его со стороны, гроб выглядел, как гроб, ничего особенного в нем не было, он заглянул внутрь, гроб выглядел небольшим и не очень широким. Отойдя немного от гроба, Иван Сергеевич посмотрел на гроб и понял, что он был чуть выше обычного гроба.

- Ну, начальник, что затоптался около этого сооружения, говорят, не надо называть эти доски по имени, дольше проживешь, понравилось, или чем-то недоволен моей задумкой, так расскажу? – спросил Старик.

- Да, надо пояснить, я такое первый раз вижу, не особо разберу в нем секрета, где, куда, кого размещать, и кого хоронить, а кого не надо, - попросил Иван Сергеевич.

- Вот смотри, начальник, сверху все, как обычно, это верхний отсек, а это крышка на него, а низ делается с ножками, к которым приделывается днище, а потом боковины, а в одной боковине делаются петли и внутри ставится запор, чтобы второй покойник мог всегда выйти из нижнего отсека. Перед захоронением трупа верхнего отсека, нижний отсек легко разбирается, все доски выбрасываются, и верхний отсек остается один на ножках, которые могут быть в любом подобном сооружении, если надо продемонстрировать, я это легко сделаю, залезть и вылезти нужна одна минута, - увлеченно рассказывал Старик.

- Нет, не надо, только скажи, ведь там, перед захоронением, надо разобрать нижний отсек, тяжело будет вытаскивать гвозди и разбирать доски? - спросил Иван Сергеевич.

- Нет ничего легче, это наша, зэковская, задумка, просто здесь в некоторых местах перед забиванием гвоздя я просверлил маленьким сверлом отверстие, чуть меньше диаметра гвоздя, чтобы при разборке не надо было делать больших усилий, даже при небольшом нажатии вся нижняя часть сооружения легко развалится на части, - пояснил заключенный Старик.

- Да, ну и фокусник же ты, Старик, самому бы не пришлось заниматься – и не пришлось бы видеть такое, никогда бы не догадался, что так искусно можно устроить двухэтажный гроб на два трупа. Сейчас отнеси это сооружение в морг, в верхний отсек уложи мертвеца, а нижнюю часть оставь на взводе, там без тебя обойдемся, и в морге, около мертвеца, заберешь коробку с выпивоном и всем остальным, - приказал начальник оперативного отдела СИЗО.

- Все сделаю, начальник, мертвеца упакую, снаружи обобью материалом, в дороге будет все по-настоящему и, чтобы на месте не было догадок, пусть не оставляют лишних досок на месте второго захоронения, - напомнил заключенный Старик.

Из территории СИЗО выехали поздно вечером, специальная машина с гробом прошла проверку через проходную и выехала в южном направлении, а затем, проехав километров двадцать, поехала по объездной дороге, где встретившись с двумя машинами, стоящими на обочине, все вместе поехали в сторону Украины.

На российской границе к пограничникам и таможне прошел начальник оперативного отдела СИЗО и сдал документы о провозе через границу гроба с покойником Цибуля Степаном Ильичом. На границе Украины их встретил работник таможенной службы, родственник сопровождающего мужчины, который ожидал их уже в течение суток. Украинские пограничники с таможенниками обошли вокруг машины, поздоровались со своим коллегой, который разговаривал со своим родственником около машины и отошли к пропускному пункту оформлять документы.

- Кум, ты там стоишь ближе, проверь машину, ту, что везет покойника, мне показалось, что в машине кто-то чихнул, - прокричал один из таможенников своему коллеге, который продолжал стоять около машины и разговаривать со своим родственником, сопровождающим машину.

- Да ты что, кум, может мой двоюродный брат ожил, так и чихает, я сейчас гляну, - направляясь к машине, ответил встретивший их таможенник.

Начальник оперативного отдела, сопровождающий специальную машину с покойником, быстро подошел к родственнику покойника и сунул в руки тот сверток, который ему дал в кабинете СИЗО мужчина. Иван Сергеевич даже сверток и не разворачивал, он просто и не знал, что в нем было, и сколько мужчина ему сунул денег в кабинете, он просто взял сверток из кабинета на всякий случай, а вдруг пригодится.

- И вот тебе, пожалуйста, пригодился, - подумал Иван Сергеевич, отходя от таможенника.

- Нет, кум, тебе показалось, в машине покойник, и чхать тут некому, - ответил таможенник, родственник покойника, своим коллегам.

- Вы переезжайте на нашу сторону, а я зайду к куму, попрощаюсь и подойду к машине, - приказал таможенник своему родственнику, который сидел в своей машине, ожидая сопровождения покойника.

При переезде на украинскую сторону, родственники некоторое время оплакивали покойника около гроба, дальше все поехали по территории Украины. Проехав километров двести по украинской земле, начальник оперативного отдела, ссылаясь на то, что ему нужно заехать по работе в одну из колоний Украины и встретиться со знакомым ему человеком, отправил вперед машину родственника, сопровождающего покойника, договорившись через два часа о встрече с ним у кафе, на трассе. Как только машины разъехались на приличное расстояние, специальная машина, сопровождаемая начальником оперативного отдела, остановилась в небольшом лесочке, Иван Сергеевич вскочил в нее и постучал по крышке гроба. Тут же послышался скрежет открываемого засова и мнимый покойник, открыв боковую створку гроба, вылез из него на волю.

- Слушай, Степа, еще раз бы чихнул, и я из тебя сделал бы действительно покойника, - пригрозил Иван Сергеевич мнимому покойнику.

- Извини, начальник, такой смрад шел от верхнего покойника, что я чуть не потерял сознание. Но ничего, я черкану маляву братве в СИЗО, и воры отдадут тебе должок за мое освобождение, - пояснил бывший заключенный Цибуля Степан. А ныне это здравствующий гражданин Украины с абсолютно новыми, вымышленными паспортными данными, прибывший на свою Родину из мест заключения.

- Вот тебе ручка, вот тебе бумага, и можешь писать братве свою маляву, поверь мне, эту бумагу, я точно передам твоей братве, хоть и не положено передавать заключенным письма,- смеясь, говорил Иван Сергеевич, забирая послание к братве от Степана.

Начальник оперативного отдела СИЗО заставил бывшего мнимого покойника разобрать нижнюю часть гроба, как его учил заключенный Старик, и сжечь на полянке леска все лишние доски, полученные от разбора. Затем Иван Сергеевич обследовал верхнюю часть гроба, стоящего в машине, который выглядел очень прилично. Глядя на все это сооружение, видишь, что стоит обыкновенный гроб на высоких ножках, в гробу лежит покойник, и никому и в голову не придет, что где-то там, внизу мог находиться живой человек, и он полчаса назад как освободил нижний отсек. После тщательного обследования местности и машин, Иван Сергеевич передал бывшему заключенному, члену банды все документы, сделал напутствие о том, чтобы он больше никогда не попадался ему на глаза и отправился на встречу с родственниками настоящего покойника, в кафе на обочине.

- Ну, вы дальше без меня обойдетесь, дорогие родственнички покойного. Машина довезет, водитель побудет на похоронах, а дальше, как договорились, если появятся ищущие правды, то ты знаешь, как себя вести и что говорить и обязательно сообщи мне результат. Смотри не подведи меня, а то придется вашего родственника снова разрывать из земли, потом зарывать, в общем, хлопот не оберешься, - настращал Иван Сергеевич родственников покойного.

- Не беспокойся, начальник, у нас на Украине, только в нашей области населенных пунктов с названием Первомайское или Первомайский и тому подобных, двадцать наименований, пока найдут – заблудятся. Если и найдут, то сказать и сделать мы знаем что, как только кто появится, я сразу сообщу тебе, - пообещал родственник покойника, который уговаривал в кабинете Ивана Сергеевича ехать с ним на Украину.

Два дня Иван Сергеевич отсыпался от поездки на Украину, он понимал, если провалится эта операция, то дальше будет все всем ясно, что освобождаются члены банды Цыпуна, и дальнейшее освобождение будет невозможно. Сейчас самое основное, чтобы искатели правды не нашли захоронения заключенного и не сделали бы анализ ДНК, на соответствие того, кто лежит в гробу и того, кто в нем числится, или должен лежать.

Как только начальник оперативного отдела появился на работе, тут же ему позвонил заместитель прокурора края, однокурсник Ивана Сергеевича.

- Долбаные сослуживцы, не успеешь отвернуться от работы, а уже говорят все вокруг, чего ты крутишься, так и тут – только пришел на работу, а уже донесли, что я приехал, - с возмущением бухтел про себя Иван Сергеевич, поднимая трубку телефона.

- Я вас слушаю, Андрей Владимирович, только прибыл из поездки и сразу на работу, - доложил Иван Сергеевич в трубку.

- Нехорошо обманывать старших, а я по званию старше тебя. Иван Сергеевич, мне все известно, когда через украинскую границу в обратном направлении Серебрянский Иван Сергеевич проследовал, время и число сказать? – спросил Андрей Владимирович у Ивана Сергеевича.

- Не надо, Андрей, так устал, что лучше бы на мне пахали, чем такая психологическая нагрузка, два дня дома отсыпался, да хоть кое-какие дела поделал, а то за этой работой не могу даже дома жене помочь,- пожаловался Иван Сергеевич своему однокурснику.

- Похоже, что ты на работе еще не ознакомился с положением дел, тогда пока знакомься, а я сейчас подъеду к тебе, - сказал заместитель прокурора края и положил трубку.

- Алло, Андрей Владимирович, что ты этим хотел сказать? – допытывался Иван Сергеевич, но в трубке молчали, и из нее только доносились частые гудки.

- Со студенческой скамьи так и не перестал дурачиться, заинтригует и бросит трубку, чтобы человек перед встречей с ним весь изошел на думы, - проговорил Иван Сергеевич, выходя из кабинета и направляясь на территорию СИЗО.

- Ой, товарищ заместитель начальника СИЗО, а мы вас разыскиваем, чтобы сообщить неприятнейшее известие: в своей камере повесился заключенный Владимир Кононенко, - с испугом докладывал заместитель начальника охраны.

- Ну, вот и приехали, уже такие случаи в СИЗО, как повешенье заключенного, начальник оперативного отдела узнает во вторую очередь, после посторонних лиц, из прокуратуры края. И о моем прибытии из командировки посторонние лица узнают тоже поперед всех, видимо, даже опережают мою жену, - с возмущением говорил Иван Сергеевич своим подчиненным.

- Пошли, расскажете, что там случилось с этим, как его, Владимиром Кононенко, - спокойно спросил начальник оперативного отдела.

- Ну, это тот, что член банды Цыпуна, Вован Беспредел, - уточнил заместитель начальника караула.

- Что, что ты сказал, из банды? А какого же ты беса тянешь резину и не сообщил мне сразу, что повесился из банды Вован Беспредел? Откуда мне знать, что он Вова Кононенко, я же не в загсе работаю, и не в паспортном столе, а в организации, где сидят заключенные, у которых есть клички, кликухи и погонялы, - разорялся заместитель начальника СИЗО.

Он прошел на место события, там работала комиссия во главе с начальником особого отдела по расследованию произошедшего.

- Петр Петрович, доложи, что тут произошло, - попросил Иван Сергеевич начальника особого отдела.

- Раньше была сходка воров, на которой воры решили наказать смертной казнью Вована за проведенный беспредел при убийстве в станице Кушириевской. Наградили Вована вышкой, и дали ему возможность в течение суток покончить с собой добровольно и самостоятельно. Два дня Вован чудил под дурочку, то порезал себе вены, вдоль, а не поперек, кровища валит, а Вован ходит – права качает; потом с нар второго этажа упал, вроде, как хотел разбиться, уже три дня то Вован мертв, то он живой. А сегодня ночью, похоже, подтолкнули к петле, но этого не докажешь, висел сам, следов насилия нет, записка вот она, в которой написано: « Прошу никого не винить в моей смерти, я сам решил покончить с жизнью». Так что решайте, Иван Сергеевич, с начальником, что дальше нам делать, - рассказал о прошедшем событии начальник особого отдела СИЗО.

- Оформляй документы, Петр Петрович, а я пошел к начальству, у нас есть стукач, вот он стуканул об этом событии в прокуратуру, оттуда уже приехал заместитель прокурора края, будет разбираться со всеми нами, и кое-кому может не поздоровиться. Вычислите стукача сами, и пусть мне рапорт принесет, - строго приказал Иван Сергеевич.

Как только Иван Сергеевич пришел в свой кабинет, его сразу пригласили в кабинет к начальнику СИЗО. В кабинете начальника уже находилось несколько человек из прокуратуры и следственного комитета.

- Ну, Иван Сергеевич, что там у нас показывает предварительный разбор случая? – спросил начальник СИЗО своего заместителя.

- Типичное самостоятельное прощание с жизнью, и на теле никаких царапин, и записка написана самостоятельно, без принуждения, в общем, заблудился заключенный в своих действиях, наворочал много недостойного, взял – не отдал, обещал – не сделал, баб, детвору угрохал, а это все беспредел. Короче, просто так в могилу никто не ляжет, а только замазанным, - строго подытожил Иван Сергеевич, напоминая собравшимся своим докладом, что они имеют дело с самоубийством не на воле, а в местах заключения, а тут нравы и порядки совершенно иные, чем на свободе.

- Ну, вы тут, Николай Федорович, разбирайтесь с самоубийством, а мы с Иваном Сергеевичем в его кабинете разберем другие назревшие вопросы, - распорядился заместитель прокурора края.

- Хорошо, Андрей Владимирович, мы расследуем более детально и потом вам доложим, - согласился начальник СИЗО.

- Рассказывай, Иван Сергеевич, как съездил, не видел ли за собой хвоста? – заходя в кабинет Ивана Сергеевича, спросил Андрей Владимирович.

- Сначала машина поехала совершенно в другом направлении, водитель говорит, что какая-то машина за ним зацепилась, а потом он на перекрестке свернул на объездную дорогу и поехал на север, объезжая город, и машины за собой он не видел. Я его стал сопровождать в конце объездной дороги, перед выездом на трассу на север, а затем мы повернули на Украину. На украинской границе нас за малым не раскрыли, пришлось откупиться, пронесло, а дальше все прошло по намеченному плану, - доложил Иван Сергеевич.

- Теперь слушай меня внимательно, Иван Сергеевич. За машиной с покойником сразу же, от самого СИЗО, прицепился легковой автомобиль и пошел за ней, мы еще раньше, с вечера, к перекрестку направили точно такой же грузовик, как и у тебя, и он там ожидал развития событий. Грузовик с покойниками проходил по перекрестку, и мы сразу же за вашим пустили второй такой же грузовик, но только он с перекрестка продолжил движение в южном направлении, как вроде первый твой автомобиль пошел, не меняя направления. И эта подстава сработала, они уцепились за вторым грузовиком, и он их поволок за собой. Проехали они так довольно-таки далеко и, когда мы поняли, что вы прошли украинскую границу, тогда второй грузовик развернулся и приехал обратно, в СИЗО. Метались они сильно после этого, в конце концов уехали на границу и стали искать вас по всей Украине в селении Первомайское, или поселок Первомайский, в общем, искали, искали захоронение, которое вы организовали, да и вернулись ни с чем. По станице Кушириевской ходят слухи, что все жители не верят в смерть Степана Амура. Так прямо и говорят, что Степа Амур не такой дурак, чтобы висеть на веревке по своей воле, он сидел несколько раз на Дальнем Востоке, где и кличку подцепил, он опытный, может выкрутиться из любой ситуации и смыться, - рассказал заместитель прокурора края последние известия о поисках захоронения заключенных покойников.

- Тот Фараон, которого я отвез на Украину, уже в прошлом, теперь мне еще троих таких Фараонов надо прятать, - с грустью проговорил начальник оперативного отдела СИЗО.

- А почему троих, Иван Сергеевич, когда этого, висячего на веревке, Вована Беспредела, захороним здесь, и останется два Фараона, все же два легче спрятать, чем три, - обрадованно предложил заместитель прокурора края.

- Нет, Андрей, так нельзя по-простому, есть такая поговорка, простота не доводит до добра, наоборот, этого Фараона надо закрутить в такие сложности с захоронением, чтобы его искали долго, но потом, все же, нашли и обнаружили, что в захоронении лежит именно тот труп, который они искали, - пояснил Иван Сергеевич.

- Если это так, то тогда надо повернуть всю информацию о Воване Беспределе в обратном направлении. Всем надо сообщить о том, что его в медсанчасти откачали, Ваня, за мертвым никто бегать не будет, я твой замысел понял, ты у нас и в университете отличался сообразительностью. Ты прав, на этом надо хорошо сыграть, как я тебя понимаю, Иван Сергеевич, - обрадованно говорил заместитель прокурора края.

- Нам надо срочно объявить заседающим в кабинете начальника о том, что Вован Беспредел оклемался в медсанчасти, пусть эту новость разнесут по СИЗО, и дальше на волю, - выскакивая из кабинета, высказался начальник оперативного отдела.

- Николай Владимирович, Вована Беспредела в медсанчасти откачали, сейчас туда побежал Андрей Владимирович, - вбегая в кабинет начальника СИЗО, торжественно объявил Иван Сергеевич.

- Как откачали? Он же был мертвый, все так говорили? – недоумевая, спрашивал начальник СИЗО.

- Да этот Вован уже за три дня три раза умирал до этого и три раза воскресал, еще раз воскреснет, лишний раз не будет, - серьезно проговорил Иван Сергеевич.

Через некоторое время в кабинет начальника СИЗО зашел заместитель прокурора края и устало присев на стул, обвел всех взглядом.

- Прошу в кабинете остаться начальнику и заместителю начальника СИЗО, всех остальных прошу подойти сюда попозже, - тихо приказал заместитель прокурора края.

Андрей Владимирович подождал, когда все выйдут, и попросил Ивана Сергеевича изложить подробно свой план с трупом Вована Беспредела.

- Нам сейчас надо, чтобы слух прошел по всему СИЗО о том, что Вован оклемался, его уже перенесли из морга, и он сейчас находится в медсанчасти. Все это будет известно всем заключенным, многие из них связаны с людьми на воле и, естественно, узнают об этом все, в том числе и жители станицы Кушириевской. Начнут за нами следить и уцепятся сопровождать меня, когда я поеду вместе с покойником выбирать место захоронения. Я поезжу по стране, как можно дольше, и обязательно от них уйду, но так, чтобы нас нашли, а захоронение организуем в Тамбовской деревне, под названием Счастье, где и родился Владимир Кононенко, - пояснил Иван Сергеевич.

- Зачем эта суета, Иван Сергеевич, захороним здесь, да и вся недолга, нам вон еще с двумя трупами возиться? - строго спросил начальник СИЗО.

- Вот в этом весь секрет и состоит, Николай Владимирович, что в этой беготне нам всем будет легче решить вопрос захоронения оставшихся двух мнимых трупов. Мы сейчас побегаем с настоящим трупом, устроим тайное захоронение настоящего трупа Владимира Кононенко, и этот труп должны обязательно найти правдоискатели из инициативной группы станицы, откопают могилу, исследуют, а она именно та, которая и должна быть, с трупом Владимира Кононенко. Если бы слух вышел на волю, что Кононенко повесился и мертв, то естественно, за мной никто бы не поехал, если бы я повез труп на захоронение, то тогда можно было хоронить этот труп здесь, на нашем кладбище. У нас в ведомстве, как я понял, много доброжелателей, и среди наших работников есть стукач, за взятку продадут родную мать, не задумываясь, хотя и мы тоже хороши, слабо нигде не пустим, - с горечью закончил свое пояснение начальник оперативного отдела.

- Да ты, Иван Сергеевич, что-то совсем нас опустил, хотя я с тобой согласен, что дела с трупами запутаннее, чем с живыми людьми, - посетовал начальник СИЗО.

- Нет, Николай Владимирович, я не обмяк и не напираю на нас всех, я понимаю, что многие этим занимаются по принуждению, такова действительность правды жизни, даже это событие с трупами меня чем-то увлекло, стало интересно узнать, чем же все эти захоронения закончатся, - улыбаясь, говорил Иван Сергеевич.

- Ну, действуй, Иван Сергеевич, сегодня пустим панику о воскрешении Вована, уже в который раз, а завтра к вечеру можешь отправляться в дальнюю дорогу по родной стране. Еще одно захоронение «Фараона» спрячем, а там легче будет с остальными, - дал напутствие в дорогу начальник СИЗО.

Погрузив в машину гроб с трупом Владимира Кононенко, Иван Сергеевич выехал с территории СИЗО не очень поздно. Пропуская специальную машину с покойником, он на одной из развилок остановился на обочине и стал ждать, чтобы убедиться в наличии за ними «хвоста». Вскорости знакомая машина из станицы Кушириевской показалась на перекрестке и поехала за специальной машиной, в которой находился гроб с трупом. Убедившись, что процессия захоронения трупа идет по плану, Иван Сергеевич успокоился и заехал в кафе на обочине расслабиться. С двумя водителями специальной машины был разработан подробный маршрут следования, со строжайшим указанием, чтобы ни при каких обстоятельствах от этого маршрута не уклоняться, и Иван Сергеевич мог себе позволить немного расслабиться и выпить пива. Покушав в кафе, Иван Сергеевич на машине сопровождения покойника стал догонять специальную машину, но на перекрестке развилки мелькнула знакомая машина преследователей, которые стояли на обочине дороги и внимательно смотрели за трассой, видимо, разыскивая специальную машину.

- Что же делать? Хоть подходи к машине и подсказывай людям, сидящим в машине, куда им надо ехать дальше - проговорил Иван Сергеевич.

- Водители на машине не должны уехать далеко от перекрестка, ребята на специальной машине, похоже, тоже ждут эту машину где-то недалеко отсюда. Я поеду к специальной машине, пусть развернутся и проедут по кругу развилки, люди в машине из станицы их увидят и поедут дальше, - предложил водитель машины сопровождения.

- Добро, действуй, Миша, - выходя из машины, разрешил начальник оперативного отдела.

С развилки есть два пути на Тамбов: прямая дорога через Ростов и Воронеж, и окружная дорога через Волгоград, Саратов, Воронеж, обе линии приведут к Тамбову, но если ехать по прямой дороге, то преследователям сразу будет ясно, куда везут хоронить труп. Через некоторое время специальная машина, пройдя круг по развилке, направилась по удлиненной дороге на Волгоград, вскоре за ней поехала и машина с преследователями, гадая, куда же поехали хоронить труп Кононенко.

- Им, этим преследователям, хоть копию нашей карты давай, так мы долго будем крутиться по стране, чтобы запутать следы и чтобы не заблудились наши преследователи, - посетовав на задержку в движении по намеченному маршруту и укладываясь на отдых на заднем сидении, говорил Иван Сергеевич.

Проснувшись, Иван Сергеевич первым делом поинтересовался у водителя, где они находятся на трассе.

- Скоро будем уходить на Воронеж, а там будем отрываться от преследователей в сторону Тамбова, - пояснил водитель Миша.

- Хорошо я вздремнул, чуть не проспал все главные события данного укрытия захоронения. Ты, Миша, остановись, надо разобраться с дальнейшими нашими действиями, - улыбаясь, говорил Иван Сергеевич.

- Не беспокойтесь, Иван Сергеевич, не проспите, я хотел вас будить, идем по плану, машина преследователей несколько раз отставала, потом опять обгоняла, видимо, нас высчитывали или изучают маршрут спецмашины, - доложил Ивану Сергеевичу водитель машины сопровождения.

- Впереди под Воронежем, вот на карте, есть большой перекресток, там, на этом перекрестке, нас должны поджидать помощники, нашу специальную машину пропустят, а машину преследователей остановят, проверят и затем отпустят. Пусть потом ищут, или мы поехали назад к Саратову, или вниз на юг, снова домой, или поехали вверх на север, в сторону Москвы. Чем больше им будет загадок, тем больше у них будет беготни, и тем дольше они здесь пробудут в розыске захоронения. А теперь быстрым ходом давай обгоняй всех и до этого перекрестка проезжай без остановки. Там мы проследим, чтобы за перекрестком в сторону Тамбова не было хвоста за специальной машиной, и преследователи чтобы не помешали нам хоронить Владимира Кононенко, - скомандовал Иван Сергеевич, рассматривая по карте дальнейшее их движение по тамбовской земле к селу Счастливое.

В село Счастливое приехали к вечеру, сразу поехали к родственникам бывшего заключенного Владимира Кононенко, около дома их машину уже ждало большое количество народа, и сразу же гроб с трупом выгрузили в дом.

- Правильно, дома покойник должен переночевать, а завтра уже можно хоронить, - все родственники с одобрением говорили друг другу.

Иван Сергеевич мог бы сразу ехать домой, но он отослал специальную машину в обратную дорогу, а сам остался посмотреть похороны Владимира Кононенко его родственниками и жителями села Счастливое. Но основная его была задача выяснить, не появятся ли здесь их преследователи в ближайшее время, и какие будут их действия по прибытию в село. К обеду на кладбище собралось много народа, оказывается, половина села были жители с фамилией Кононенко, поэтому похороны проходили шумно, с большим выражением соболезнования. Около могилы был выставлен гроб с покойником, тут же выстроилась вереница людей к гробу и стали слышны выкрики, причитания при оплакивании покойника. Вскоре стали заколачивать крышку гроба, после чего гроб с покойником на полотенцах опустили в могилу и два человека спустились к гробу и стали засовывать гроб в вырытый сбоку уступ, равный по высоте и по длине гроба. Иван Сергеевич тут же заинтересовался, зачем спустились в могилу эти два человека, ему всюду мерещился подвох и присутствие преследователей для исследования трупа. Ему спокойно разъяснили окружающие его люди, что у них в селе так принято – при похоронах выкапывать нишу на низу могилы и в эту нишу заталкивать гроб, после чего нет грохота при закапывании, и самое основное, что на покойника нет давления насыпанной на него земли. Это, поверье, видимо еще повелось с дальних времен, когда люди твердо верили в загробную жизнь. Такой был обычай погребения, что гроб с покойником не надо заваливать землей в могиле, тем более родственникам, а помещать его в вырытую сбоку нишу для того, чтобы гроб находился в свободном состоянии и сохранился как можно дольше.

- Ну, если правдоискатели быстро найдут могилу и вздумают вести какие-то работы или ее раскопку, то здесь будет много шума, но пока их нет, и, видать, в этой глуши не так просто найти деревню Счастливое, - глядя на процессию прощания родственников с покойником, подумал Иван Сергеевич.

Но как только могилу забросали землей, и, пристроив большой деревянный крест, гробовщики стали выравнивать верх могилы в виде небольшой пирамиды по всей ее длине, Иван Сергеевич увидел, что подъехала машина преследователей. Потихоньку Иван Сергеевич отошел от могилы в другой конец кладбища и, стоя около одной из незнакомых могил, стал наблюдать за действиями приезжих. Те, в свою очередь, вышли из машины и стали требовать остановить похороны, утверждая, что родственники и присутствующие похоронили совершенно незнакомого им человека. Присутствующие доказывали, что они видели действительно своего родственника в гробу, и покойник, лежащий в гробу, и есть Владимир Кононенко, их сын, брат, сват, муж, отец, кум, и далее были перечислены все те родственные связи, в которых находились присутствовавшие на похоронах люди. Приезжие для подтверждения сказанных слов потребовали провести анализ ДНК покойника и родственников; после этого требования несколько здоровяков, родственников покойного, окружили могилу усопшего Владимира Кононенко и потребовали документы на право проведения таких исследований. Среди находящихся на похоронах родственников чувствовалось присутствие знающих в этом вопросе людей, два человека из родственников подошли к приезжим и потребовали предъявить документы, сами показывая какие-то красные удостоверения. После этого Иван Сергеевич понял, что уезжать ему сейчас не следует, а надо остаться и посмотреть, что будет происходить дальше. Еще некоторое время приезжие настаивали на вскрытии могилы и взятии и проведении анализа ДНК трупа, сопоставляя его с ДНК родственников, но ощущая непоколебимость со стороны присутствующих в недопущении к могиле усопшего, они уехали в районный центр за разрешением на вскрытие могилы. Как только они уехали с кладбища, близкие родственники Вована Беспредела, похороненного рядом в могиле, собрались на обсуждение создавшегося положения. Многие родственники были настроены категорически против разрешения вскрытия могилы и исследования трупа, лежащего в гробу. Иван Сергеевич стоял недалеко в стороне и внимательно слушал высказывания собравшихся родственников. Из их слов он понимал, что может разрушиться весь его дальнейший план захоронения, если родственники покойника будут категорически против исследования трупа, то все мероприятие по опознанию затянутся, и дальнейшего облегчения по захоронению для него не будет. Иван Сергеевич потихоньку подошел поближе к собравшимся родственникам и попросил одного из них, который общался с приезжими из станицы людьми, отойти с ним.

- Я, Серебрянский Иван Сергеевич, заместитель начальника СИЗО, где отбывал срок ваш родственник Владимир Кононенко, мы его привезли для захоронения на родной земле по его завещанию. В станице, где произошло массовое убийство двенадцати человек, Владимир был одним из активных участников этой бойни. Видимо, от тоски, или угрызения совести он покончил счеты со своей жизнью, а в станице высказали сомнение в правдивости его смерти и решили сделать анализ ДНК в подтверждение достоверности этого. Я прошу всех родственников не противодействовать исследованию трупа, пусть приезжие проведут все мероприятия, какие они сочтут необходимыми и уедут, а ваш родственник, Владимир Кононенко, будет в дальнейшем покоиться в земле, и пусть она ему будет пухом, - высказал свою просьбу ко всем собравшимся Иван Сергеевич через родственника, отошедшего с ним.

- Вы, Иван Сергеевич, удачно именно меня пригласили побеседовать, я брат похороненного Владимира, с которым мы здесь росли с детских лет. После того, как мы отслужили в армии, меня взяли служить в органы, а Володю не взяли, он был большим драчуном и несдержанным до ужаса. С этого момента наши пути разошлись, он уехал отсюда и пошел по криминальной дорожке, а я остался служить в органах и служу до сих пор, являясь участковым в деревне Счастье. Я его сколько раз просил завязать с криминалом, он меня посылал подальше и, приезжая в гости сюда, все хвастался своей свободной жизнью, а в последнее время он приезжал с большими деньгами, сорил ими налево и направо, а потом вдруг мне сообщил, что его закрыли. По вашей просьбе, Иван Сергеевич, я проведу беседу среди родственников, объясню всю необходимость этого исследования, думаю, что все будет нормально; как только приедут люди из районного центра с разрешением, пусть проведут нужные мероприятия, составим нужные документы и снова закопаем брата Володю, и пусть он лежит себе спокойно, - согласился брат Вована Беспредела.

На следующий день приехали из районного центра представители из станицы Кушириевской с разрешением прокуратуры на вскрытие могилы для проведения исследования анализа ДНК захороненного трупа и его близких родственников. Среди приезжих активистов из станицы особенно выделялся молодой человек, который выступал старшим в группе преследователей, и чувствовалась его высокая активность и юридическая подготовленность в этом вопросе. Глядя на быстрое решение по выдаче документов, требующихся на проведение исследовательских работ по захоронению, Иван Сергеевич был поражен исполнительской дисциплиной ведомства прокуратуры, и оперативностью исполнения. При своем опыте во многих подобных вопросах Иван Сергеевич ожидал возвращения инициативной группы из районной прокуратуры с разрешением на проведение этих работ не раньше, чем через неделю.

- Хотел бы я посмотреть, через какое время эти люди приехали бы с нужными документами из района, если бы в могиле лежал труп не настоящего Вована Беспредела, а его подстава. Да и вообще, никогда бы они не получили разрешение на вскрытие могилы от прокуратуры при подставе трупа, - с уверенностью подумал Иван Сергеевич, глядя, как старший группы активистов из станицы с гордостью показывал «добытые» в районной прокуратуре документы.

Официально оформив все формальности с родственниками по вскрытию могилы, вскоре приступили к раскопкам вчера закопанного гроба с трупом Владимира Кононенко. Близким родственником для сверки идентичности ДНК был выбран его родной брат Алексей Кононенко, с которым вчера вел беседу Иван Сергеевич. Могилу раскопали до самого дна, но гроба в ней не обнаружили. Все прибывшие из станицы Кушириевской подбежали к пустой могиле и стали громко обвинять в подвохе с захоронением Вована Беспредела. Тогда к могиле спокойно подошел брат усопшего, спустился в могилу, отгреб землю от боковины низа могилы, и из боковой ниши показался гроб.

- Чего вы расшумелись? Вот гроб, а в нем лежит мой брат, возьмите анализ и дайте нам спокойно захоронить нашего близкого родственника. Традиция есть у нас такая, при захоронении мужа, если остается жена живой на белом свете, мужа хоронят в боковой нише могилы, а когда умрет его жена, ее хоронят в этой же могиле рядом с мужем. Жили вместе при жизни, пусть вместе и лежат на том свете, так рассудили наши умные предки; вот когда помрет жена Владимира, ее похоронят в этой могиле, ей уже и место приготовили рядом с мужем, - тихим, ровным голосом пояснил брат покойника.

Вся процедура отбора анализа проходит по времени в минутном исполнении, но сам процесс подготовки к ее проведению, мероприятие не для людей со слабыми нервами. Вытащить гроб из ниши, вскрыть крышку гроба, иметь близкий контакт с покойником для взятия анализа, снова уложить труп, заколотить крышку гроба и уложить гроб обратно в нишу могилы – все это проделано прибывшим специалистом с группой активистов из станицы в считанные минуты. Казалось бы, проделать это мероприятие – ничего нет сложного, но если учесть психологический фактор повторного захоронения, да еще на второй день после похорон, это накладывает на психику человека тяжелый отпечаток. Вскрытие гроба на кладбище и стук молотка по закрывающейся крышке гроба близкого твоего родственника – это мероприятие создает огромный ажиотаж среди родственников, который сопровождается ревом и причитанием по усопшему, во время которого волосы на голове становятся дыбом.

Глядя на все происходящее вокруг могилы, Иван Сергеевич понял, что здесь его присутствие стало лишним, и он потихоньку подошел к брату покойника и передал ему свой номер телефона, с просьбой позвонить ему о результате проводимого анализа, в его положительном результате он не сомневался.

- Так, Миша, мы убедились в фактическом захоронении Вовы Беспредела, еще больше убедились в наличии стукача в нашем заведении. Теперь поехали домой, здесь нам делать больше нечего, что будет делаться здесь дальше, я догадываюсь; какой результат анализа, я знаю, но нам дополнительно обо всем расскажут родственники покойного по телефону, - садясь в машину, говорил Иван Сергеевич своему водителю.

Третий рядовой член банды был родом из Ростовской области, из района Сальских степей, надо было делать в медсанчасти СИЗО имитацию смерти третьего члена банды Цыпуна из числа воров, и затем ехать на родину бандита и делать имитацию похорон якобы умершего заключенного. Не стал Иван Сергеевич придумывать ничего нового, а все сделал по проверенной схеме первого варианта захоронения. Гроб с двойным дном был сделан заключенным с кличкой Старик, в верхнем отсеке двойного гроба положили труп, привезенный из колонии, где сейчас работает Евгений Иванович, а когда-то с ним работал и Иван Сергеевич. Задача по захоронению для Ивана Сергеевича оставалась та же, надо было везти гроб с трупом в место, указанное бандитом, и прятать его там по кладбищам. Захороненный труп не должны найти люди из инициативной группы станицы, иначе по исследованиям могут установить, что труп подложный; соответственно, бандит на самом деле не умер, а находится на свободе, и труп в захоронении положили совершенно другой. Схема одновременного вывоза трупа подставы и живого человека, которого планируется освобождать, менее опасна, так как при необходимости проверки машины показывается наличие истинного трупа в верхнем отсеке, а нижний отсек делается между ножками гроба с верхним трупом. Таким образом, сразу выполняется две задачи, освобождается заключенный, находящийся в нижнем отсеке и вывозится для него труп – подстава.

Благодаря положительным результатам анализа ДНК Вована Беспредела, в станице Кушириевской напряжение среди жителей немного поубавилось, слежка за движением членов банды в СИЗО продолжалась, но чувствовалась какое-то послабление, то ли народ устал от этой безысходности, то ли поверили в честности смертей и проводимых похорон трупов.

Выехали с территории СИЗО рано утром, хвоста за похоронной процессией Иван Сергеевич не планировал. Проехав половину дороги, Иван Сергеевич заметил, что за ними тянется хвост, несколько раз на трассе промелькнула одна и та же автомашина, но в дальнейшем, той машины больше не было видно. По ходу движения в деревню машина заехала в лесополосу, из нижнего отсека гроба выгрузили члена банды Цыпуна. Освобожденный бандит написал послание ворам, что он добрался до намеченной цели, и у него нет никаких претензий по его освобождению, такое было условие воров в законе. Иван Сергеевич забрал письмо для воров, и они поехали дальше, но вскоре на трассе промелькнула та же машина, которую Иван Сергеевич видел раньше.

- Нет, Миша, что не говори, а за нами все же есть какой-то хвост, я еще не пойму, кто за нами следит, но интерес проявляется именно к нам, это точно, - всматриваясь в движущийся транспорт на дороге, говорил Иван Сергеевич водителю.

Они проехали дальше большое расстояние, и сколько не вглядывался Иван Васильевич в машины, но той машины, которая у него вызвала подозрение, он больше не видел. В указанной деревне их встретил молодой человек, и процессия во главе со специальной машиной проследовала за ним на кладбище. Там их уже ждали, несколько мужчин с лопатами вырыли могилу и ожидали их прибытия, расположившись тут же, за скромно накрытым столом. Во всем чувствовалась крепкая связь в органах и оперативность исполнения.

- Могут же, когда им нужно, - мелькнуло в мыслях Ивана Сергеевича.

Выгрузив гроб, не стали проводить никаких панихид, его тут же опустили в могилу, мужчины забросали гроб землей и установили деревянный крест. Старший по захоронению подошел к Ивану Сергеевичу и заверил, что все здесь под контролем, и они с мужиками идут в деревню в кафе поминать усопшего, а Иван Сергеевич может со спокойной душой выезжать в сторону дома.

Машина Ивана Сергеевича проехала несколько десятков километров от деревни, и он стал уже дремать, как боковым зрением заметил, как навстречу им промелькнула знакомая машина, которая, как ему раньше казалось, их преследует. Сон сразу как рукой сняло, мысли сразу стали работать в ту сторону, что за ними следят из станицы Кушириевской в поисках захоронения трупа бандита из банды Цыпуна.

- Остановись, Миша, надо посмотреть по карте, что это может быть и откуда на этой трассе опять та же машина, которая нас преследовала еще раньше, - доставая карту и расстилая ее на капоте, говорил Иван Сергеевич.

- Все правильно, разворачивай машину, Миша, эта машина ездит за нашим трупом, с какой целью, я еще не знаю, но приедем на кладбище, так сразу все будет ясно, - сворачивая карту, сказал Иван Сергеевич.

Иван Сергеевич ожидал, пока Миша развернет машину, но сдавая назад машину, водитель наехал задним колесом на борону, которая лежала в траве.

- Поторопился я, Иван Сергеевич, заднее колесо распорол бороной, видно еще с сельскохозяйственных работ осталась здесь борона, давно здесь лежит, уже и травой заросла, ну ничего, сейчас заменим колесо и поедем дальше, только потом надо где-то ремонт колесу делать или новое покупать, - откручивая пробитое колесо, рассуждал водитель.

- Да, Михаил, не повезло нам, сейчас опоздаем, а не пропороли бы колесо, накрыли бы мы раскопку захоронения как раз вовремя, а сейчас они могут успеть уехать, обидно будет до слез, да ничего не поделаешь, - сетовал Иван Сергеевич на непредвиденный случай.

Заменив колесо, водитель поехал быстрым ходом.

- Не гони, Миша, а то новую беду наживем, все равно предотвратить раскопки захоронения мы не успеем, а просто так, встречаться ради интереса, нам не к чему. Если потребуется, то мы со стороны понаблюдаем и поймем, что хотят эти люди, - попросил Иван Сергеевич водителя.

Приехали они к кладбищу тогда, когда на нем не было ни народу, ни единой машины. Они подошли к недавнему захоронению гроба с трупом, но могила была разрыта, в раскопках лежал гроб, но в нем не было трупа.

- Вот это дела, Миша, еще недоставало, чтобы нас заставили охранять могилы с трупами, тогда мы домой не скоро вернемся, - опускаясь вниз к пустому гробу, говорил Иван Сергеевич.

Спустившись к гробу, он тщательно его осмотрел снаружи и внутри, среди тряпок и простынок он увидел лежащую в гробу бумажку, которая выглядела, как красная тряпка, так она там была совсем не к месту, все это выглядело, как будто кто-то написал послание в загробную жизнь. Иван Сергеевич взял бумагу и прочел:

« Мы забрали труп своего родственника туда, где мы живем, чтобы ухаживать за могилкой своего брата, и не вздумайте нас искать. Привет от Евгения Ивановича».

- Похоже, Евгений организовал целый синдикат по раздаче и определению трупов заключенных по родственникам, опять он начудил, взял и продал секрет родственникам умершего, куда отправили труп, те приехали к нам и стали дежурить, чтобы узнать, куда мы поедем с трупом их родственника. Но еще интереснее, что кто-то из наших работников продал секрет, куда поедем мы с трупом. Я еще раньше заметил, что какие-то странные преследователи едут не впритык с нашими машинами, а как будто знают, куда ехать. Странная картина получается, что в нашем ведомстве, как и во всех, все продается, от условно-досрочного освобождения до секретов с трупами, куда их повезут и где их захоронят. Вот и попробуй тут, захорони тайно подложные трупы членов банды, когда на этом каждый старается нажиться, - возмущался заместитель начальника СИЗО.

Походив еще немного вокруг могилы, просмотрев все действия похитителей трупа, Иван Сергеевич покопался в оставшихся тряпках в гробу, все простыни, вся обивка гроба, сделанная Стариком, осталась на месте, нетронута.

- Так, Михаил, вернемся к нашим баранам, как говорят, или, точнее, к трупам. Этот труп забрали по назначению, мы его и искать не будем. Добеги, Миша, в деревню и найди там бригадира землекопов, по моим расчетам, они должны находиться еще там, пусть приедут и закопают гроб. Нам эти люди показали путь к выходу в захоронениях, намекнув нам, что не клади вообще труп, а напиши записку, и, кто заинтересовался трупом, пусть ищут, - говорил Иван Сергеевич, улыбаясь от радости, что так благополучно закончилась эпопея этого захоронения.

Да и на будущее появилась перспектива, что этот труп не будут искать, а если и найдут захоронение без трупа, то по записке непонятно, где искать труп. Через некоторое время Миша привез бригаду землекопов, которые были настолько пьяные, что ничего не понимали, вначале закопали могилу с гробом, потом приезжие люди попросили зачем-то гроб откопать. Теперь тот же человек, который привез покойника, просит опять закопать могилу. Они закопали опять гроб на то же место и так же установили деревянный крест. Всего того, что сделали преследователи машины с гробом, и что в гробу не стало трупа, землекопы не видели, потому что Иван Сергеевич до их приезда все сложил в гроб, вместе с запиской и снова заколотил крышку гроба гвоздями. Распрощавшись с пьяными землекопами, которых они довезли до деревни, Иван Сергеевич и водитель Михаил долго еще дорогой хохотали с того, что завтра, проспавшись, землекопы, долго будут вспоминать, для чего же они ездили на кладбище туда-сюда после кафе.

Утром Иван Сергеевич немного задержался дома из-за позднего приезда из поездки и на работу пришел только после обеда, и его сразу же вызвал начальник СИЗО к себе в кабинет.

- Заходи, заходи, Иван Сергеевич, как съездил, какие планы на будущее? – с прищуром глаз спросил начальник СИЗО.

- Николай Владимирович, не тяните с расправой, скажите сразу, что случилось? – предчувствуя чего-то неладное, спросил Иван Сергеевич.

- Скажу, скажу, ты все же мой заместитель, все расскажу, как на духу. Утром рано были из прокуратуры, рассказали про все твои захоронения, возмущались твоей слабой работой потому, что захоронения доброжелатели из станицы элементарно находят, надо правду сказать, что первое захоронение не нашли, но нашли костер, им пастухи подсказали, где вы останавливались. Они разгадывают загадку найденных в пепле костра железок до сих пор, два навеса на двери, и один запор от двери, до них так и не дойдет, зачем покойнику нужны были эти железки. Само захоронение не нашли, но не из-за того, что ты его хорошо спрятал, а из-за того, что деревень и сел по Украине с названием Первомайское столько, что надо перерыть практически всю Украину и то нет гарантии, что труп найдется. Теперь второе захоронение, это при тебе, ты знаешь, что они тоже нашли, но там лежит тот труп, Владимира Кононенко, что и должен лежать, им ничего не дало то захоронение в плане доказательства, что бандиты освобождаются живыми. И третье захоронение они нашли, да, да, Иван Сергеевич, не удивляйся, и то захоронение нашли, от которого ты вчера отъехал. Только ты от могилы отъехал домой, а они подъехали, нашли в деревне тех пьяных землекопов, которые тебе закапывали, они им опять раскопали, достали гроб, а в нем трупа нет. Тряпки, да та записка, что родственники забрали труп, есть гроб, заколочен, цел и невредим, а трупа нет. Землекопы закопали все обратно, а инициативная группа станицы поехала искать, чьи родственники забрали труп, и чей труп забрали, если найдут, не знаю, что и будет,- закончил рассказ начальник СИЗО.

После этого рассказа Иван Сергеевич разразился таким смехом, что начальник СИЗО встал и, подойдя к нему, попробовал его лоб, а потом внимательно присмотрелся в его глаза. Но когда Иван Сергеевич рассказал своему начальнику всю историю, которая произошла при захоронении, оба смеялись, так, что вытирали глаза от слез и для успокоения пили воду.

Успокоившись, оба руководителя СИЗО задумались о своем дальнейшем будущем, ими не выполнен приказ начальства об освобождении указанных заключенных на свободу при строжайшем секрете, и поставлена под большое сомнение операция «Фараон» и ее конечная стадия, освобождение главаря банды. Есть над чем задуматься не только этим двоим работникам, но и руководителям всех ведомств края, на кону стояла сумма в один миллион долларов.

- Я думаю, Николай Владимирович, что третьего захоронения им никогда не найти, эти люди были у Евгения, который этот труп направил к нам, а сам Евгений обязательно с них имел интерес. Не такой Евгений дурак, чтобы не наказал родственникам трупа спрятать его надежнее, чтобы ни родственников, ни труп не нашли, - успокаивая себя и начальника СИЗО, говорил Иван Сергеевич.

- Здесь логика есть, будем надеяться на лучшее. Но вот логики тех людей, которые ищут трупы, я не пойму. Зачем они мотаются в поисках захоронений, и зачем это им надо? Что они будут делать с этими полученными ДНК, куда, и кому они эти данные понесут? Ну, найдут они несоответствие трупов, кому они думают доказывать несправедливость в этой жизни? Вот этим, которые были утром у меня в кабинете? Так они же власть, как же им докажешь, когда они же все это организовали? Хотят доказать народу? А народ так разрознен, не то, что трупами, их и тракторами не стянешь к одной мысли, одни в лес, другие по дрова. К сожалению, нести некуда, Иван Сергеевич, не только эти бумажки, но и другие, более серьезные, - с горечью высказался начальник СИЗО.

- Я с вами, Николай Владимирович, согласен, видимо, люди доведены до отчаяния, сколько они писали властям о творящихся безобразиях в станице Кушириевской, а толку никакого, все у власти лежало и сейчас лежит под сукном, - с сожалением высказался Иван Сергеевич.

- Я людей понимаю, Иван Сергеевич, мы с тобой примерно такие же жертвы власти, как и они. Нас подтащили к этим захоронениям трупов и не дали выбора, или участвуй, или разжалуем в рядовые, а то можешь и сам в захоронениях оказаться. Так вот и люди увидели в этом свой выход, и думают доказать власти и народу, что обе стороны неправы, власть в своем бездействии, а народ в своем безразличии. Равнодушие народа порождает вот такие преступные действия власти, недаром же, говорят, что равнодушные люди страшнее убийц, они убили и сидят у нас в СИЗО, а равнодушные люди еще скольким убийцам и крохоборам позволят убить и награбить народного добра, - с сожалением говорил начальник СИЗО.

- Все это лирика, как говорит власть, нужны доказательства, имена, адреса, явки, а их обычно хоронят глубже фараоновых ценностей. По заданию начальства я должен вывести еще одного члена банды, которого могут разыскивать, я уже подумал, что станица успокоилась, а она нет, еще ищет, а теперь надо продумать такой вариант освобождения, который позволит скрыть захоронение, и увести преследователей от раскрытия нашей тайны, - озабоченно, рассуждая о предстоящей поездке, говорил Иван Сергеевич.

- Вспомнил, что сильно ругался прокурор края по поводу долгой возни с рядовыми членами банды, обвинил нас в задержке освобождения главаря банды, приказал поторопиться с этим. Кстати, Иван Сергеевич, у тебя есть вариант захоронения последнего рядового члена банды? Воры поставили условие Николаю Петровичу, что если через два дня не освободите их человека, они кончат главаря банды, - сообщил начальник СИЗО своему заместителю.

- Да, есть кое-какие наметки, они настолько сырые, что я о них никому не говорил и не буду никому говорить, пошел я на территорию СИЗО, и там буду готовиться к поездке, - загадочно ответил Иван Сергеевич.

- Ну, давай, Иван Сергеевич, действуй, может быть удастся распутать клубок проблем, навязанных нам начальством, а потом и заживем мы обычной жизнью всего коллектива СИЗО, - мечтательно высказался начальник СИЗО.

- Каждый человек старается свою вину переложить на плечи другого, эти друзья из прокуратуры изначально сами забурились со своим бизнесом по самые уши в дерьмо, а теперь все мы виноваты, что их указания по вытаскиванию их из дерьма не выполняются вовремя, - выходя из кабинета начальника, говорил Иван Сергеевич.

На территории заместитель начальника СИЗО отправился в столярный цех, где нашел заключенного с кличкой Старик, который подошел к начальству и доложил:

- Заключенный с кликухой Старик по вашему указанию прибыл в ваше распоряжение, но, начальник, у меня есть теперь еще одна кликуха, Гробовщик, - с гордостью доложил заключенный.

- Ну, я тебя поздравляю, теперь выбирай, какая кликуха тебе больше по душе, та и останется за тобой. Срочно узнай, сколько трупов есть в нашем морге, - строго приказал Иван Сергеевич.

- Начальник, а чего их узнавать, когда я точно знаю, что трупов в морге три, я их сегодня сам выгружал, - доложил заключенный, не выходя из цеха.

- Да ты молодец, Гробовщик, сейчас эта кликуха тебе подходит больше, хорошо следишь за движением трупов, а еще кто из наших работников точно так же хорошо следит за трупами? - строго спросил Иван Сергеевич, глядя прямо в глаза заключенному.

- Честно скажу, начальник, твой заместитель много спрашивает о гробах, о трупах, и вообще он мне показался странным. Ни с того, ни с сего возьмет и спросит про мою работу, которую я выполнял по твоему заданию, а зачем оно ему надо, но я ему ничего не говорил, так, вокруг да около, - перейдя на тихий разговор, докладывал заключенный.

- Понял, Старик, о нашем разговоре никому ни слова, а эта все-таки кличка больше тебе подходит, оказывается, тебя так погоняют за ум, как у старика. Сделаешь два гроба с ножками, как те были, а еще сделаешь два гроба обыкновенных, но чтобы они подходили под низ тем двоим гробам с ножками, - попросил Иван Сергеевич заключенного.

- Все понял, начальник, надо сделать два гроба с ножками, и два обыкновенных, но чтобы обыкновенные гробы подходили под низ между ножками тем двоим. Я уже такие гробы делал, их лучше везти, да и хоронить так удобнее, как не понять, все знакомое до слез, мне бы человечка три в помощь, только я сам подберу себе помощников, - попросил заключенный.

- Ты, Старик, опытный в этом деле, на Севере набрался опыта, подскажи одну мысль, как надо захоронить гроб в могилу, чтобы там человек не лежал, и ни единая душа не узнала об этом? – не громко спросил Иван Сергеевич.

- И такой гроб сделаю, начальник, ни одна душа не отличит гроб с трупом и без него. В обыкновенном гробу делаем двойное дно, и туда закладываем землю, желательно глину, песок может подвести, не во время высыпаться, а глину чуть подмачиваем и укладываем по весу человека, и годами будет лежать – не отдерешь. Все сделаю в чистом виде, только с этим гробом надо быть осторожнее, ну, ты меня, начальник, понимаешь, - пообещал Гробовщик.

- Договорились, вот сейчас ты прямо чистой воды погоняло Гробовщик, делай хорошо и быстро, я еще к тебе подойду, кто будет интересоваться твоей работой, скажешь мне сразу, - предупредил заместитель начальника СИЗО.

Иван Сергеевич прошел через всю территорию СИЗО, посматривая, где может быть мелькнет его заместитель, но его нигде не было. Он прошел в контору СИЗО, и нос к носу столкнулся со своим заместителем.

- А, Сергей Васильевич, ты мне нужен, зайди на минутку ко мне, - попросил заместитель начальника СИЗО.

- Я сейчас, Иван Сергеевич, схожу на территорию и сразу же приду к вам, - пообещал заместитель Ивану Сергеевичу.

- Я не пойму, Сергей Васильевич, кто у нас старший по званию и по должности, я являюсь заместителем начальника СИЗО, начальником оперативного отдела, вы мой заместитель, я прошу зайти ко мне, а вы мне предлагаете подождать. Нет, будьте любезны зайти ко мне в кабинет, Сергей Васильевич, объясниться со мной, а потом пойдете туда, куда я вам укажу, а там, куда ты собрался идти, там тебе никто ничего не расскажет, - строго приказал Иван Сергеевич своему заместителю.

Как только они зашли в кабинет, Иван Сергеевич повернул ключ в замке двери на два оборота и подступил к своему заместителю.

- Так, дорогой мой заместитель, расскажи ты мне подробней, на кого ты работаешь еще, кроме тех твоих проделок, которые мне известные, кому ты еще сливаешь информацию? – строго спросил Иван Сергеевич у своего заместителя.

Иван Сергеевич и раньше догадывался о том, что из их ведомства все события сливаются в прокуратуру, но после этой поездки он понял, что этот же человек выдает за деньги информацию всем людям, которые пожелают знать обо всем, творящемся в СИЗО.

- Я не пойму о чем вы меня спрашиваете, Иван Сергеевич, о какой информации, о каких ведомствах, я никому ничего не сливаю, - обиженно проговорил Сергей Васильевич.

- Так, тогда пошли к начальнику. Я хотел с тобой поговорить наедине, выяснить, до каких пор человек погряз в дерьме и кто его к этому принудил, а вижу, что ты по своей инициативе решил убрать и начальника СИЗО, и его заместителя и стать на их место. Мы тебя уже судили судом чести за то, что ты снабжал заключенных наркотиками, ты тогда клялся и божился, что больше не будешь, и опять взялся за старое. Потом смотрю, этот жадный человек стал брать мзду у родственников заключенных за свидания с ними, да и за все, за что придется, - открывая дверь и сопровождая своего заместителя к начальнику СИЗО, говорил Иван Сергеевич.

- Разрешите, Николай Владимирович, я к вам не один, а со своим заместителем, который нас с вами сливает в канализацию краевой прокуратуре, им мало того, что мы на них пашем, так они еще установили за нами слежку через наших подчиненных. Ну, и естественно, подобрали стукача, да такого, что родную мать за деньги сдаст кому угодно. При необходимости я потом напишу рапорт на этого работника, а можете по нему и сейчас сделать оргвыводы, только прошу, пусть побудет день, два в СИЗО, под контролем, а то без привязи он разболтает всем мои похождения, - заходя в кабинет начальника, говорил Иван Сергеевич.

- Я наслышан о нем, Иван Сергеевич, все не было возможности в последнее время с тобой согласовать, пусть он сутки отдежурит у уголовников, они разбушевались, бунтом грозят, а потом порешаем вопрос о его дальнейшей работе. Опустился народ ниже плинтуса, ладно бы по принуждению, а то ведь ходит среди заключенных и предлагает наркоту или дополнительные часы свиданий, причем, говорят, что у него разработана такса оплаты, целый журнал расценок и тарифов у него имеется по дополнительным услугам для граждан. Не волнуйся, Иван Сергеевич, я с этим типом быстро разберусь, это все в наших руках, - возмущался начальник СИЗО.

Иван Сергеевич из кабинета начальника сразу пошел в свой кабинет и уселся за изучение биографий трупов, находящихся в морге. План захоронений у него был прост, вывезти все трупы по их назначению, туда, где есть у них родственники, или где он проживал, или этот человек в прошлом родился, но это место захоронения должно быть близко чем-то к этому трупу. Заодно с этими захоронениями надо срочно вывозить последнего рядового члена банды, иначе скоро заканчиваются часы ультиматума воров руководству СИЗО, а потом бунта воров не миновать. Изучив все биографии трупов и нарисовав карту поездки по их захоронению, Иван Сергеевич пошел на территорию, в деревообрабатывающий цех. Гробы были готовы, был уже поздний час, надо срочно забирать члена банды от воров, и со всем своим коллективом, с тремя настоящими трупами и одним живым членом банды Цыпуна, выезжать с территории СИЗО. Поздно ночью начальник караула провожал у ворот специальную машину и машину сопровождения Иван Сергеевича, в стороне стоял и провожал взглядом начальник СИЗО, он не ушел домой, ожидая ноля часов ночи и грозящего бунта воров, за невыполнение договоренности.

Погрузив в специальную машину два гроба с ножками, где были уложены два трупа в верхние отсеки, а третий труп и мнимый труп, как называли живого заключенного, члена банды, предназначенного для освобождения, были уложены в обыкновенные гробы, которые были установлены в нижней части, между ножками. Выехали с территории СИЗО в двенадцатом часу ночи, на территории все было спокойно, воры мирно спали по своим камерам, их коллегу, вора, вовремя забрали из их коллектива, и поехал он освобождаться на свободу, все требования воров были вовремя выполнены.

Иван Сергеевич, объезжая родственников трупов, в каждом населенном пункте оставлял на кладбище захоронение. После второго захоронения, он отпустил на волю члена банды, который, получив документы, направился в село, где раньше он проживал с женщиной в промежутках между отсидками, вот к ней и отправился член банды доживать оставшиеся ему отведенные годы. Вряд ли кто-то мог знать или догадываться, что вор в законе, Анатолий Андреевич Быков, остановится на постоянное жительство у той женщины, с которой раньше встречался чисто случайно, он и сам до последнего момента толком не знал, где ему остановиться. На краю проезжаемого села он попросил водителя остановиться и, получая документы, он Ивану Сергеевичу сообщил, что вот в этой деревне он и решил скоротать свои оставшиеся годы.

При захоронении третьего трупа, Иван Сергеевич попросил родственников умершего заключенного похоронить его вместе с умершим в колонии другом, с которым их родственник были очень дружны. Не раскрывая гроб, в могилу положили пустой гроб с двойным дном, в котором везли члена банды, а на ножках поставили еще один гроб, с трупом родственника жителей села. Получилось двойное захоронение, как в двухэтажном гробу, на первом этаже был пустой гроб, для тяжести наполненный в двойном дне глиной, и с запиской внутри того же содержания, которое Иван Сергеевич находил раньше, а на втором этаже находился труп в гробу на ножках.

- Так же они и на зоне спали, внизу спал вор в законе Анатолий Андреевич Быков, а вверху, на верхней кровати, спал ваш родственник, - глядя на получившееся сооружение в могиле, говорил Иван Сергеевич.

Вот так и забросали могилу с двумя гробами и одним трупом землей, если кому и придется копаться в этом захоронении, то вряд ли кому придет в голову, что может такое быть погребение, подобное жизни в колонии.

Иван Сергеевич выполнил свою миссию, поставленную перед ним прокуратурой края, объездил по всем захоронениям, и через три дня прибыл на территорию СИЗО в надежде, что захоронение главаря банды его не коснется, а если и коснется, то только косвенно.

Вся краевая прокуратура была в суете и заботе, прокурора Южного края, Корнелюка Леонида Григорьевича, готовили к поездке в Москву, на коллегию прокуроров страны.

- Дмитрий Сергеевич, ты тут остаешься на хозяйстве, за старшего по краевой прокуратуре, а я уезжаю в Москву, на заседание коллегии прокуроров. Посматривай за обстановкой, особо важных дел нет, там по ним пара - тройка трупов есть, но это все естественно, было и хуже, но еще дела по мелочи, а дальше все по обстановке, - давал распоряжения прокурор Южного края своему заместителю.

- Слушаюсь, Леонид Григорьевич, конечно, все сделаю, как вы дали указания, - чуть вытянувшись, отчеканил заместитель прокурора края.

- Да, вот еще чего, там, в СИЗО, банда, как ее нарекли жители станицы Кушириевской, так ты посматривай за ними, они собрались все разом объявлять голодовку, а раньше собирались все сразу вешаться, то им не нравится одно, потом другое. Видите ли, им не нравится, что делают органы по расследованию, потом им не нравится, кого взяли, кого не посадили, а кого выпустили. Так дело пойдет, так мы будем под народную дудку работать, а то будем ходить по станицам и спрашивать, что нам делать, кого сажать, а кого отпускать. А мне сверху дано указание, что всю банду держать в черном теле, вот и держим, а по главарю банды пока нет никаких указаний, на ужесточение режима содержания не поступало распоряжений. Ну, и ты, Дмитрий Сергеевич, так и придерживайся, этого указания, - наставлял своего заместителя на рабочий лад прокурор края перед отъездом в Москву.

- Все сделаю в чистом виде, как вы сказали, Леонид Григорьевич, - подобострастно отвечал заместитель прокурора Южного края.

В Москве два дня пролетело в рутинной работе, два дня только и разговоров об убийствах, грабежах, насилии, а эти темы и дома надоедают, одно и то же, что дома, что в Москве. Одного прокурора области отстранили от работы за превышение своих должностных обязанностей и за бесчестие, несовместимое с высоким званием прокурора. Ему неоднократно указывалось из Москвы, что он чрезмерно увлекся развитием и расширением своего бизнеса, видимо, как некоторые заметили в зале, собрался прокурор на пенсию, да забыл про свое профессиональное окружение, хотя с такой расплывчатой, туманной формулировкой можно было отстранять больше половины сидящих в зале прокуроров. Некоторые сидящие в зале знали истинную причину отстранения прокурора области и потихоньку обсуждали свершившийся факт, что отстраненный областной прокурор попал под горячую руку и является уроком в назидание другим о том, что нельзя забывать о начальстве. В зале стояла гробовая тишина, каждый из сидящих в зале прокуроров прокручивал свою ситуацию, складывающуюся с центром, в сфере превышения должностных обязанностей. Каждый, поеживаясь, понимал, что эту расплывчатую формулировку при необходимости можно применить при любом удобном случае и к нему.

- Леонид Григорьевич, ты ко мне загляни на пять минут, - услышал прокурор Южного края, проходя мимо президиума.

- Хорошо, хорошо, сейчас прямо и иду к вам, - ответил прокурор Южного края.

- Заходи, Леонид, совсем нет времени, через пятнадцать - двадцать минут надо бежать к начальству, а туда опаздывать нельзя, там сильно этого не любят, неуважение – говорят, что начальство не почитаешь, уже зазнался, - приветствовал хозяин кабинета прокурора Южного края.

- Да, я буду краток, был мой посланник у нашего подопечного…

- Нет, не у нашего подопечного, Леонид Григорьевич, а у твоего подопечного, у твоего, Леня. Я тебя назначил, и не обессудь, а побудь там за старшего опекуна над этим человеком, - перебил прокурора края хозяин кабинета.

- Хорошо, конечно, я и должен быть старшим опекуном этого человека, - поторопился согласиться и заверить прокурор края.

- Ну, вот и чудненько, нам надо всем хорошо понимать, что когда варится каша в нашем ведомстве, то она не всегда бывает сладкой, и надо иметь смелость расхлебывать и горькую кашу, если она таковой получилась, вот так-то, дорогой Леонид Григорьевич. А теперь расскажи, как он там, какой настрой у твоего подопечного, - спросил Хозяин кабинета.

- Полная растерянность, и полное недоверие к э …э .., - прокурор подбирал слова, нельзя же говорить всю правду и конкретно называть имена, это было бы равносильно подписанию себе приговора отставки, а может и серьезнее, - … э .. э., к окружающим, - выдавил из себя прокурор края.

- Да, ты Леня, не волнуйся, мы с тобой работали вместе и не таких дел переворочали, что это мелочью кажется. Меня вкратце интересует, что он там говорит и как себя ведет,- уточнил хозяин кабинета.

- Так я и говорю, он ожидал, что его не тронут, а обойдется задержанием и арестом первых четверых парней, по всем параметрам они вполне подходили под полную затычку дела. Но поднялась общественность, вначале в станице, а затем и по всему Южному краю, начались выступления народа. Под напором общественности пришлось проводить аресты дальше, сейчас действуем по обстановке, с учетом реакции общественности, просматриваем новые варианты мероприятий, изучаем общественное мнение, смотрим на реакцию общественности, как только она будет незначительной, сразу пойдем по тому пути, по которому позволяет обстановка. На сегодняшний день требования криминальной стороны выполнены, теперь будем решать вопрос освобождения главного действующего лица, - обтекаемо доложил прокурор Южного края.

- Что-то у тебя, Леня, видение дела и его исполнение, очень похоже, происходит, как вроде по понятиям, а не по нашим намеченным планам, - перебил хозяин кабинета прокурора края.

- Я согласен, что приходится немного подстраиваться под поведение общественности, но дело сложное, запутанное, уж больно напор пошел большой со всех сторон, мы этого никак не ожидали. Поговорили с основным фигурантом дела, успокоили его, сколько смогли, но не похоже, что он полностью успокоился, грозится огласить всех участников и компаньонов сельскохозяйственного бизнеса. Во избежание всенародной огласки всего нашего аграрного бизнеса, я предполагаю, что требуется срочное вмешательство какого-то более основательного влияния, ну, там по родственной линии, или по части бизнеса, - предложил прокурор края.

Он вел разговор осторожно, словно двигался по минному полю. Здесь нельзя себя показывать начальству неосведомленным, и нельзя показывать чрезмерную осведомленность, что ты все знаешь гораздо шире, чем это требуется для дела. Это может повлечь подозрение и интерес у начальства о том, насколько сам прокурор края погряз в бизнесе и во всем остальном с людьми, сидящими в СИЗО, а этого было никак нельзя допустить.

Хозяин кабинета резко повернулся к телефону, нажал кнопки, сидящий напротив прокурор края заволновался и напрягся, а хозяин кабинета стал давать указания.

- Поедете сегодня, нет, давайте дня через два, надо выехать на юг, да, да, на юг, и не перебивайте меня, тем более по телефону, надо побывать у известного нам человека, потом встретиться с .. э ..э .. с другим человеком и поговорить с ним, там успокоить, уговорить, объяснить и попросить не дергаться. Вот вам и что случилось, а то и случилось, что этот тип в такой панике, что готов выдать все и всех с потрохами. Да, да, вот именно, весь расклад бизнеса и всего остального по Южному краю и близлежащим краям и областям. Хорошо, хорошо, я разрешаю вам взять с собой одного, только не старшего, его нет сейчас в стране, а поезжайте с младшим, да, именно с ним, позвони ему сейчас и через два дня вылетайте, - хозяин кабинета положил трубку.

- Так, Леня, я пошел, уже опаздываю, совсем нет времени для общения, ты понял, у тебя появятся тебе хорошо знакомые люди от меня, побывают у Николая Петровича, у Сергея, успокоят, расскажут план дальнейших действий, я думаю, что он им понравится. Ну, пока, до связи, как говорят, - попрощался хозяин кабинета с прокурором Южного края.

Дня через два в кабинет прокурора края зашли два человека, женщина и мужчина. Прокурор, наклонившись к бумагам, что-то в них дописывал, а затем, оторвавшись от бумаг, взглянув на вошедших людей и всплеснув руками, бросился им навстречу. Мужчину крепко обнял и трижды расцеловал, а женщину, взяв за руки, галантно их расцеловал.

- Да, Бог ты мой, я же жду вас с нетерпением, гостечки вы мои дорогие, это же именно те гости, которых я с нетерпением ожидаю из Москвы, высматриваю уже два дня, - приветствуя, говорил прокурор края.

Особо представляться не пришлось, друг друга все хорошо знали, женщина была женой одного из непосредственных начальников прокурора края, несколько раз встречались ранее здесь в крае, прокурор края тогда решал некоторые вопросы их бизнеса. Мужчину хозяин кабинета узнал не сразу, пришлось напрячь память, ведь как бежит время, казалось, это было вчера, когда они работали с его отцом, и он видел тогда этого молодого мужчину. Но тогда он был молодым парнишкой, ходил в школу, а сейчас вымахал взрослым, большим дядей, правда, больше не в высоту, а вширь. Прокурор края взял у приезжих документы и тщательно просмотрел их, в документах приезжие значились работниками московской адвокатской конторы, приехавшими в командировку в Южный край по вопросу массового убийства в станице Кушириевской для согласования ведения защитных действий в отношении Цыпуна Сергея Владимировича. Прокурор края еще раз пробежал взглядом по документам приезжих и остался доволен ими.

- Светлана Ивановна, возьмите эти документы, пусть выпишут на них разрешение и пропуск для краевого СИЗО, там все в документах сказано, к кому, зачем и на сколько, - вызвав своего секретаря, пояснил прокурор края.

- Хорошо, Леонид Григорьевич, я сейчас быстренько сделаю, - выходя из кабинета, заверила секретарь.

- Ну, а теперь, заходите, гости дорогие, в комнату отдыха, перекусим, чаек попьем из рюмочек, побеседуем, а потом уже и за работу возьмемся, - пригласил приезжих прокурор края.

- Нет, Леонид Григорьевич, нам в пятнадцать часов надо доложить в Москву о результате разговора, сразу после посещения СИЗО, сейчас немного перекусим и пойдем, а к вечеру уже можно и чай попить из рюмочек, - категорически отказалась женщина.

Хотя соблазн сесть за стол был велик, стол был заставлен всякими деликатесами, так и манило приезжих отложить посещение СИЗО и остаться подольше у стола, на котором отливалась светом, красовалась красная икра, а рядом заманчиво зазывала своей строгостью к себе черная икра.

В кабинете зазвонил телефон внутренней линии, прокурор края взял трубку.

- Нет, нет, оформляйте строго по документам, Ирина Александровна, - адвокат московской коллегии адвокатов, и мужчина сотрудник той же конторы, - пояснил прокурор и положил трубку.

Все в комнате отдыха ожидали, что же случилось и вопросительно посмотрели на хозяина кабинета.

- Друзья, ничего страшного не случилось, нашлись у нас умники, которые спрашивают, может, надо поднять статус приезжим и оформить посещение СИЗО людьми с высокими должностями, соответственно и с высокими почестями приема. Знаете, есть люди, которые используют любую возможность для поднятия своего статуса, даже ценой поднятия другому человеку заоблачного, даже божественного уровня, - улыбаясь, пояснил прокурор края.

- Как они не понимают, что сейчас не до высоких должностей и не до шикарных встреч, но это и хорошо, что многие этого не знают и не понимают, за это и боремся сейчас, чтобы все меньше догадывались и знали, - подтвердила женщина правильность решения вопроса по телефону.

- Хорошо, договорились, я тогда дам команду, пусть без задержки вам выписывают разрешение и пропуск в СИЗО, а мы перекусим, чем Бог послал, а остальное продолжим после посещения компаньона бизнеса, заодно потом и расскажете, как он там, - предложил прокурор края.

- Слушая вас, Леонид Григорьевич, я невольно подумала, что-то вы последнее время часто к Богу обращаетесь, этого за вами не замечалось раньше, насколько я знаю вас, - с улыбкой поинтересовалась приезжая женщина.

- Правильно вы заметили, Ирина Александровна, старший адвокат московской коллегии адвокатов, но еще правильнее то, что не один я такой, а много чинов гораздо выше моего стали обращаться к Богу с просьбами. Кто с чем к Нему обращается, кто – оградить от напасти, или помиловать, коль случилось, или сохранить при должности, или сохранить все то, что имеешь, даже иногда молишь Бога сохранить саму жизнь. Правда, до этого у меня пока не доходит, но чтобы ничего не менялось и оставалось все, как есть, я молюсь Богу усердно, а так, когда все хорошо, зачастую забывают люди про Бога, – строго глядя женщине в глаза, ответил прокурор края.

Приезжие женщина и мужчина из этого сказанного поняли многое, до этого они думали, что их дела не так уж плохи и не очень связаны со случившимся в станице Кушириевской.

В комнату встреч Цыпун Сергей Владимирович зашел с осторожностью, его никто не предупредил, что кто-то к нему придет, все эти дни после ночных событий он ожидал подвоха, подставы в мщении за убитых им людей. Закрыв за собой плотно двери, Сергей внимательно всмотрелся в мужчину и женщину, которые сидели за столом. Увидев знакомые лица, он хотел вначале разразиться руганью и обвинениями на приезжих, но секунду поразмыслив и осознав свое истинное положение, он заулыбался и протянул руки для приветствия. Женщина первая вскочила из-за стола и стала обниматься и целовать Сергея, у него потекли слезы по щекам, и он слегка обмяк и повис на плечах женщины, тучный мужчина подхватил его в твердые объятия, и они опустились на стулья, стоящие у стола. Некоторое время простояла тишина, все рассматривали друг друга. Приезжие люди находились на свободе и особо не изменились, а Сергей, содержащийся в СИЗО, осунулся, постарел, и на его лице полностью отсутствовала улыбка. Посетители всячески старались отвлечь мысли Сергея от его грустной действительности, но все их старания оказались напрасными, поскольку вид у заключенного был угрюмым и угрожающим.

- Вот вы свободны, можете идти куда хотите, а я закрыт, хотя все обещали, что все будет хорошо, - с обидой в голосе пробубнил себе под нос Сергей.

- Сережа, кто же думал, кто же знал, что это быдло дружно поднимется всей станицей. Ты здесь не видишь, как там все шумит и грохочет, и не только станица, а весь Южный край, да что край, вся страна, кажется, поднялась по этому случаю. Зачем ты трогал детей? – спросила женщина.

- Хватит про это, только и знаете меня упрекать, зачем да зачем я трогал детей. Вот побыли бы сами там, а потом бы поняли, как тяжело остановиться на полпути при таком ажиотаже, при таком напряжении и, если хотите, при такой ответственности. Когда передо мною была поставлена задача убрать фермеров – и тебе ничего не будет. Прикрыть тебя, это наше дело, это же мне говорили ваши родственники и мои компаньоны, я сам слышал. А где я сейчас? Я в тюряге, а теперь вы ищете во мне виноватого, - закричал Сергей на женщину, перебивая ее на полуслове.

- Ну, Сережа, успокойся, не расстраивайся, мы как раз и приехали к тебе по этому вопросу, чтобы совместно с тобой проговорить и просмотреть варианты твоего освобождения. Проработанные до мелочей две схемы не сработали, одна схема была задумана – свалить все на самих фермеров, что напились, совершили пьяными поджог дома, все угорели угарным газом и заживо сгорели. Не получился обширный пожар, более того, затушили, и все обнаружилось, что всех убили. Второй вариант был проработан основательнее, чем первый, но не получилась схема закрытия дела этими пацанами, которых ты подготовил и подставил. Все вначале было хорошо, было подготовлено отлично – алкаши, наркоманы, огромные хвосты по прошлым делам – казалось бы, все сходится по плану, и вдруг они стали давать совершенно не те показания, которые должны были, и не то, что надо следствию. По чистой случайности как раз в это время в станице оказалась съемочная группа, и все это они отсняли на камеру совместно с жителями станицы, поднялась общественность, вначале станицы, а затем всего Южного края. Пацаны, это ерунда, пусть бы говорили, что хотели, следователи написали бы на бумаге все то, что нужно тебе, а вот с общественностью никак не совладать. Чуть сдвинулось дело в нужном направлении, а потом пошло опять наперекос, общественность станицы стала говорить гораздо раньше, что было на самом деле в доме, чем то, что говорили задержанные, а потом и все четверо стали утверждать то, что говорили в станице. Здесь просматривается чья- то руководящая рука, кто-то этим процессом руководил из станицы. Наши пытались угрожать, ты знаешь, сколько людей было припугнуто, и не просто так, а по-серьезному, основательно. Некоторых пытались подкупить, и вроде дело пошло, уже, казалось бы, вот-вот, и дело передадут в суд, но на самом последнем этапе опять вернули на расследование. Дело передали другому следственному управлению, пришлось отказаться и от этого плана и произвести дополнительные аресты. Вот так и получилось, что положение дела усугубилось, и тебя вынуждены были арестовать из-за вмешательства общественности, - пояснила прибывшая гостья из Москвы.

- Что было и что получилось, я сам хорошо знаю, а вот что намерено делать начальство прокуратуры дальше со мной, вот это хотелось бы мне знать, - грубо огрызнулся Сергей.

- Все расскажем, Сережа, для этого и приехали к тебе. Сейчас срочно выполняют решение сходки воров, это твое и Николая Петровича указание, как только это выполнят, будем прорабатывать более надежные варианты для твоего освобождения, учитывая упущения, которые были произведены при освобождении рядовых членов группы. Вот уже сейчас вырисовывается более надежная схема твоего освобождения, чем тех ребят, - убеждала женщина.

- Для твоего освобождения по плану решено подобрать тебе двойника, точь-в-точь похожего на тебя, чтобы родная мать не смогла бы вас друг от друга отличить. Затем, после суда, твоего двойника повезут в колонию, его там никто не знает, и он там будет отсиживать вместо тебя тот срок, который определит суд. А тебе выдают чистенькие документы, и ты свою жизнь начинаешь с чистого листа. Тебя переправляют через границу на самолете, где уже подготовлено тебе место в доме, где ты будешь проживать с хорошо знакомым тебе человеком, с моим старшим братом Антоном, и будешь жить там столько, сколько пожелаешь. Ты станешь свободным человеком, можешь ездить по всему свету, куда пожелаешь, - торжественно закончил свою информацию мужчина.

- С рядовыми членами банды у вас информация уже устарела, все условия воров выполнены. Уж больно хорошо и гладко вы все рассказали, но что-то меня настораживает в этом плане, я еще сам не могу сказать, что меня в этом плане беспокоит, может простота исполнения, обычно она пугает, но, однако говорят, что все гениальное – просто. Вот и мне надо все осмыслить, изучить и понять, в чем этот простой план гениален, в чем нет, затем решать, соглашаться мне на него или нет, - выразил свое беспокойство Сергей.

- Сережа, надо это решать быстро, по плану ведутся поиски твоего двойника. Несколько человек в поисках разъехались по стране, даже уже есть некоторые положительные результаты. Даже определена и подсчитана сумма расходов по этому варианту, хотя это было не так просто, - пояснила приезжая женщина.

- Интересно узнать, в какую же сумму вы оценили мое освобождение? - с любопытством спросил заключенный.

- Не скрою, были бурные обсуждения по этому вопросу, но уже смета составлена, все расходы учтены, в том числе и судейские, где должны вынести решение на определенный срок. Это, ты сам понимаешь, немалая сумма расхода, учтены тут и наши друзья, и наши коллеги, в общем, все постараются, чтобы сделать все, от них зависящее. Так вот, если все учесть, то сумма вырисовывается в один миллион долларов, - торжественно доложила женщина.

- Ну, слава Богу, а то я подумал, что на мне и на моей свободе станут экономить, - зло высказался главарь банды.

- Ты зря так думаешь, что к тебе плохо относится мой отец и его коллеги, мы все за тебя переживаем, и они очень постараются для твоего освобождения отсюда, - заверил Игнат, с которым Сергей встречался на юбилее тети Иры, в станице Бринчаловской.

- Но где взять такую огромную сумму для выкупа моего освобождения? Ведь мать не сможет сразу располагать такой суммой денег, - беспокоился заключенный.

- Нет, нет, все эти деньги решено взять из общего бизнеса, мы решили создать общак, каждый внесет свою долю денег и положит в общественный фонд, типа складчины. Сюда включили и Самого, он сам так и сказал, включите в общую сумму и меня, в таком благом деле и я должен поучаствовать, - пояснила приезжая гостья, при этих словах молодой мужчина Игнат закивал головой в знак согласия.

Пауза затянулась, каждый, сидящий за столом, раздумывал о сказанном, как бы мысленно прокручивая будущие события по освобождению заключенного, при этом выявляя несовершенство или достоинство схемы освобождения.

- Ну, Сережа, мы все порешали, обо всем поговорили, не думай, что тебя забыли, все тебя помнят и беспокоятся, не тяни с решением вопроса о варианте своего освобождения, сразу информируй своего куратора, мы на связи с ним, нам надо торопиться доложить о разговоре с тобой в Москву, - прощаясь, говорила гостья.

Не могла же гостья из Москвы признаться заключенному, что у нее перед глазами стоит стол в комнате отдыха у прокурора края; и изначально, и во время всей встречи образ отливающей светом красной икры, и отдающей строгостью горкой черной икры не покидал ее.

Казалось, что все проговорили, что интересовало заключенного под стражу Сергея, но его больше ничего и не интересует, кроме, как скорейшее его освобождение. Как проходит жизнь на свободе, как дела в бизнесе – все это отошло на второстепенный, ничего не значащий план. В голове только и была одна мысль, как можно быстрее его бы освободили, а как, каким способом, это уже было не так важно для него. Вспоминая мысленно своих друзей и близких знакомых в недалеком прошлом, он вообще удивлялся, как и почему он находится здесь в заключении. Каждому из тех, которые были заинтересованы в ликвидации фермеров, мешающих их общему бизнесу, стоило только захотеть и дать команду на его освобождение из-под стражи, и он, Цыпун Сергей Владимирович, в течение нескольких минут был бы на свободе. Главарь банды всегда действовал под прикрытием своих друзей из органов, которые обеспечивали ему тишину после проделывания им бандитских выходок. Он настолько привык к ограждению его от огласки среди общественности, что после совершения убийств, массовых изнасилований Цыпуну Сергею и его подельникам все это сходило с рук, что сейчас он не мог понять, в чем причина задержки выполнения его освобождения.

Но в таком положении могущество покровителей было для Сергея только надуманной, показушной мечтой, а на самом деле, это дело было для них намного сложнее, чем ему казалось. Все его знакомые, в том числе и высокопоставленные чины, вынуждены были открещиваться от знакомства с Цыпуном Сергеем, порой изображая, что они никогда не знали и не слышали о нем. Под напором поднявшейся в защиту законности общественности, его знакомые чины, поджав хвосты, сами старались уйти от ответственности любой ценой. Привыкший к постоянному своему крышеванию со стороны сообщников в погонах в аграрном бизнесе, он и не догадывался, насколько эти люди откровенно жалки, когда дело выносится на общее обозрение и осуждение общественности. Зачастую они готовы повторить ночные прошедшие события для устранения того, кто мог бы раскрыть их преступления и привлечь их к ответственности за соучастие в содеянном деле. До произошедших ночных событий в станице Кушириевской его знакомые высокопоставленные чиновники даже не предполагали такого противостояния жителей станицы и края. Они сами убеждали, намекали Сергею, что убрать двух фермеров, обладателей огромных территорий сельскохозяйственных угодий, разбросанных по близлежащим районам и по всему Южному краю и Ростовской области, не составит особого труда. Зато потом открывается огромный простор в разделении этих земель среди их угодий. Все эти земли интересовали многих из знакомых Цыпуна, а дядя Коля не якшался с простыми людьми, он большую часть знакомств имел среди высокопоставленных лиц и особо предпочитал знакомства с элитой чиновников края, затем расширяя свои знакомства и в московских кабинетах. Когда были живы конкуренты по бизнесу, все воодушевляли Сергея убрать их и поделить их бизнес между ними, были звонки, были заверения, что все прикроется несчастным случаем возгорания, отравлением угарным газом, ну, в крайнем случае, несколькими пацанами сомнительного поведения из его банды. Сергей, как главарь банды, все выполнил и предусмотрел по тому плану, по которому ему обещали свободу и неприкосновенность после удаления конкурентов. Не учел он только того, что члены его банды не будут строго выполнять его указаний после убийства, а более того, члены его банды догадались, что их главарь решил сдать их и ими закрыть дело. И еще он не учел, что все те должностные лица, компаньоны бизнеса, которые ему обещали неприкосновенность, отрекутся от него, стараясь изображать, что они не ведают о его существовании. После того, как Сергея забрали в СИЗО, все сразу словно забыли о нем, не было ни звонков от них, никакого к нему интереса с их стороны. И только тогда, когда он пригрозил выдачей всех своих компаньонов по аграрному бизнесу и, соответственно, тех, кто был заинтересован в убийстве фермеров и дележе их земель между собой, только тогда к нему приехал прокурор из края, а теперь эти двое, мужчина и женщина из Москвы.

- Я должен играть на нервах своих друзей и знакомых прокуроров, на их разоблачении в причастности к бизнесу в районе, в крае и в Ростовской области, особенно на психике высокопоставленных прокурорских чиновниках в крае и в Москве. Естественно, если они кинут меня, то я все расскажу, что эти люди, как раз и были, и есть заинтересованные лица в убийстве Ахмедова и Тимоненко, что они подстрекали и подводили меня к этому убийству, и эти заинтересованные высокие чины обещали прикрыть дело малыми потерями для банды, - тихо пробубнил главарь банды.

На этот раз прокурора из края встречали с открытыми воротами, от самого входа до комнаты встреч, куда он прошел свободно, без задержек, не так, как раньше, когда ему приходилось стоять у каждой двери и ждать, пока ее откроют.

– Уже сообщили по тюремной цепочке, кто ходит к заключенному Цыпуну Сергею, ничего нет тайного и в этой организации, а это не очень приятно, - пробурчал себе под нос прокурор, проходя сквозь открытые двери.

В комнате встреч уже сидел за столом заключенный и, наклонив голову чуть не до колен, о чем-то своем думал.

- Так, Сергей, давай обсудим, что не нравится тебе на сей раз в предложенном нами плане твоего освобождения? – строго спросил прокурор из края.

- Мне в предложенном вами плане не нравится все, - натянуто ответил Сергей.

- Не понял, как это не нравится все, такого не бывает, его прорабатывали на самом верхнем уровне, мои ребята просмотрели тоже и одобрили его, я пробежался по плану, он у меня не вызвал особых подозрений, а тебе план не нравится полностью. Признаюсь, по первому плану нами была недоработка, кое-какие мелочи не учли, которые мы рассчитывали сгладить в суде. Твои подельники изменили показания не в твою пользу, но это большой беды не было бы, в суде все было бы записано так, как нам надо было бы, и их бы посадили все равно, и дело все равно было бы закрыто. Конечно, мы не учли общественный резонанс по этому делу, а он был не в нашу пользу, поэтому все пошло не по нашему сценарию, - продолжил убеждать прокурор заключенного.

- Да что вы все ходите, и одно и то же мне рассказываете? Этот метод вы применяйте в своих отписках, а мне вы скажите однозначно, где и когда, вот больше меня ничего не интересует, когда меня освободят, и где мне стоять в это время, а как, и кто меня освободит, меня абсолютно не интересует, - зло ответил заключенный.

- Мы теперь все учли в этом плане, давай пройдемся по плану вместе. Тебе подобрали двойника, далее заменим на этапе, на пересыльном пункте тебя на него, твой двойник поедет по этапу дальше, приедет на зону, сядет в одиночку и будет отсиживать весь отведенный тебе срок. А ты в это время берешь документы, а они подготовлены безупречно, и прямиком летишь на самолете за кордон, и останавливаешься у своего знакомого, с которым ты знаком еще с детских лет. Прекрасный план, чем же он тебе не понравился, Сергей Владимирович, никак не могу понять, чем он тебе плох? - любезно спрашивал прокурор у заключенного.

- А тем и не нравится, любезный Сергей Иванович Иваницкий, что в нем есть опять очень узкое место, через которое я не могу выбраться на свободу, так сказать, этот план тоже проработали однобоко, - отчеканил заключенный.

- В чем же его однобокость? – спросил прокурор,

Он никак не ожидал, что заключенный точно знал, кто к нему ходит с решениями вопросов его освобождения, он так и предполагал, что заключенный не догадывается о его статусе, а думает, что это приходит адвокат, ну, в крайнем случае, глава адвокатской конторы. И вдруг тут выясняется, что заключенный все знал изначально, что к нему приходит решать все вопросы помощник прокурора края, Сергей Иванович Иваницкий, в чине полковника, с сединой и с огромной залысиной на голове. Напрасно он изображал из себя дешевенького адвокатишку, переодеваясь в затрапезную одежонку, подбирая разговор под этот им выбранный персонаж.

Пауза затянулась, прокурор не мог сразу сообразить, как ему себя вести после своего разоблачения, тихо перебирая в папке бумаги. Заключенный тоже продумывал свои действия с прокурором в этом случае, или ответить резко, или упрашивать, уговаривать прокурора о помощи в его освобождении. Сергей выбрал среднее – не ругаясь, дать понять, что рано или поздно, но надо все равно будет решать вопрос его освобождения.

- Однобокость этого плана состоит в том, что он очень уязвим. Стоит какому-то стоматологу поручить под видом лечения зубов взять у моего двойника мазок, а затем взять мазок у моей матери, провести анализы – и все, картина вся будет ясна для всех, но это будет картина Репина «Приплыли», как говорят зэки. Всем сразу будет ясно, что заключенный, отбывающий срок в одиночке, вовсе не Цыпун Сергей Владимирович, а его двойник, им больше ничего не надо, и через две, три недели, максимум месяц, и я буду вместо двойника в одиночке. Я вижу, что вам нужно быстрее от меня избавиться, лишь бы меня спихнуть от себя, как обузу, а что потом будет со мной, вас не интересует, - обиженно высказал свои предположения заключенный прокурору.

- Зря ты так, Сережа, нас недооцениваешь, мы этот вариант событий просматривали и прорабатывали. Во-первых, к твоему двойнику доступ вообще будет исключен, во-вторых, при малейшей попытке мы сможем предотвратить любое поползновение доступа к нему какой бы то ни было организации. И в-третьих, в конце концов, мы сможем в любое время распрощаться с твоим двойником, когда нам захочется и захоронить его в сибирской тайге, а нет, так можем сжечь труп под видом кремации, и все концы в воду, - с пафосом победителя отчитал прокурор заключенного.

Заключенный сидел задумчивый, не обращая внимания на гордое поведение прокурора из края, находящегося в роли победителя.

- Вы говорите, что к моему двойнику не добраться, и у вас двойник под контролем, но при маленьком моем усилии, люди к нему добрались и взяли пробу ДНК, - после этих слов, заключенный медленно полез рукой под куртку и достал бумагу, протягивая ее прокурору.

Прокурор настороженно смотрел на заключенного, раздумывая и не понимая, что делает заключенный и зачем он полез за пазуху куртки, в мыслях подозревая разные варианты действий заключенного.

- От них, этих заключенных, можно ожидать всего, чего угодно, а он совершенно не готов к этому,- мелькнуло в мыслях у прокурора.

Он развернул поданную ему бумагу, в ней ничего не было особенного, хотя прокурор ожидал подвоха со стороны заключенного, а текста было написано, совсем мало, и стояли какие-то столбики цифр. Без очков ничего не было понятно, он надел очки и прочитал:

«Медицинское освидетельствование соответствия ДНК гражданки Цыпун Надежды Сергеевны и заключенного Тимофеева Сергея Ивановича, предполагаемого Цыпун Сергея Владимировича, было дописано ручкой. Дальше шли описания способов и методов исследования, а ниже было написано заключение исследования. «Результат исследования: Анализ ДНК между гражданкой Цыпун Надеждой Сергеевной и Тимофеевым Сергеем Ивановичем отрицательный. Заключение: в родственных связях не состоят».

- Вот вам, Сергей Иванович, в чем однобокость этого варианта моего освобождения: оказывается, при маленьком усилии можно добыть все и не только моих, но и матери данных о ДНК. Прошу вас быстрее разработать более надежный вариант моего освобождения, поймите, здесь могут меня угрохать, как муху, - слезно просил заключенный.

В комнате встреч наступила такая тишина, что было слышно дыхание обоих сидящих за столом. Прокурор сидел за столом, уткнувшись в заключение докторов, и неоднократно прочитывал его, осознавая, что освидетельствование между матерью и сыном проводилось по сути документально, но в действительности из медицинского заключения специалистов следовало, что эти люди не являются родственниками. Прокурор еще немного просмотрел заключение, все соображая, как могло случиться так, что их служба под большим секретом проделывала все дела и решала все вопросы узким кругом, а в действительности стало все всем известно. Прокурор резко встал и быстро вышел из комнаты встреч, затем вышел за территорию СИЗО, сел в машину и уехал. Он все не мог понять, как так получается, что все, что делается тайно их ведомством, всем становится известно и даже с опережением их планов и замыслов.

- Да, видимо, денежки любят не в одном нашем ведомстве, и другие есть ведомства, которые не прочь поживиться на халяву, - вслух произнес прокурор, подъезжая к зданию прокуратуры края.

Сотрудниками СИЗО внимательно прослеживалось каждое посещение из ведомства прокуратуры, поэтому была замечена чрезмерная суета работников прокуратуры, которая отмечалась после каждого их посещения все новыми и новыми указаниями со стороны высшего руководства их ведомства. Начальник оперативного отдела СИЗО, глядя на частые посещения прокурора, решил этот вопрос обсудить со своим начальником.

- Можно зайти, шеф, на несколько минут, у меня есть откровенный разговор к тебе? Может, он и у тебя возникал, но тебе лично, вроде, как-то неудобно заниматься этим делом, слишком наглядно, а может, можно это дело поручить мне, - добродушно предложил начальник оперативного отдела Серебрянский Иван Сергеевич начальнику СИЗО.

Работали они совместно уже давно, за время работы каких только ситуаций не возникало, приходилось вместе выкручиваться как начальнику оперативного отдела, так и начальнику СИЗО. За время их совместной работы были и побеги заключенных, и забастовки, и дебоши в СИЗО, все приходилось решать совместно, но самое тайное и сокровенное, и самое доходное мероприятие, проворачиваемое совместными усилиями этих двух работников – это разрешение свиданий с заключенными и разрешение на условно-досрочное освобождение из мест заключения.

- Ну, давай, излагай свой откровенный разговор, тем более, что ты подвязываешься его сам исполнять. Редко встретишь сейчас такой порыв у работников, чтобы они сами начальство просили взвалить эту работу на себя, - улыбаясь, говорил Коваленко Николай Владимирович, начальник СИЗО.

- Вот смотрю я, шеф, что эти господа из прокуратуры зачастили к нашему клиенту Цыпуну Сергею, и я подумал, что не все идет у них гладко по той части, что говорят вокруг и в народе, - окольными путями и намеками высказал свои предположения начальник оперативного отдела.

- Ты, Иван Сергеевич, что-то уж больно витиевато излагаешь тему, мы с тобой не первый год замужем с этими ребятами, мог бы и поконкретнее изложить, - строго высказался Николай Владимирович.

- Хорошо, шеф, скажу прямо и откровенно. Поставлена огромная сумма за освобождение Цыпуна, но у прокурорского ведомства что-то с вариантом освобождения не срастается. Вначале они дело решили свалить на угарный газ, не получилось, оказалось угарного газа мало, рано потухло. Потом они нам подсунули четверых парней, на которых они хотели свалить дело и закрыть его. Опять ничего не получилось, теперь подобрали двойника Цыпуну, опять у них чего-то не того, не срастается, не срабатывает у них все время (вариант за вариантом) что-то мешает, - волнуясь, высказался начальник особого отдела.

- Да ты, Иван Сергеевич, сильно не волнуйся и тише говори, а то не успеешь договорить, а нас уже повяжут. Признаться, я и сам об этом задумывался, но в этом варианте что мы можем поделать? До пенсии еще далеко, да и в этом случае, если чего, одной пенсией не обойдется, там такие силы задействованы, что может голова полететь в кусты и тела не найдут, - строго глядя прямо в глаза собеседнику, говорил Николай Владимирович.

- В связи с вышеизложенным, как говорят юристы, я счел целесообразным предложить вам свой вариант освобождения Цыпуна Сергея Владимировича, в котором непосредственно задействованы мы. Но только при одном условии, что сумма за его освобождение остается та же, один миллион долларов, - понизив голос до шепота, проговорил начальник оперативного отдела.

- Ну, ты даешь, Иван, ты решил тягаться в соревновании с прокуратурой? – улыбаясь, спросил Николай Владимирович.

- Нет, шеф, я с ними не собираюсь соревноваться, а хотел бы им помочь найти правильный вариант для освобождения заключенного, который находится под нашим надзором, - серьезно ответил начальник оперативного отдела.

- А, так ты метишь на мое место, Иван Сергеевич? Хочешь прокурорам продать вариант освобождения главаря банды, а взамен получить мое место, так ты мыслишь или я чего-то не понял? – уставившись на своего подчиненного, говорил начальник СИЗО.

- Нет, Николай Владимирович, вы меня совершенно не поняли. Предлагая вам такой вариант, я хотел у вас выяснить, как вы отнесетесь к моему предложению о том, чтобы осуществить освобождение заключенного Цыпуна Сергея Владимировича без участия прокуратуры. Сейчас я вас понял, поэтому могу рассказывать свою идею об этом вам открыто, - с легкой бравадой высказался Иван Сергеевич.

- Ну-ну, излагай, я внимательно тебя слушаю, - с улыбкой говорил начальник СИЗО.

- Поясняю: мы берем и делаем искусственный потоп в СИЗО, это значит, что мы выключаем насосы на канализации, а затем берем и копаем канализацию в пределах камеры заключенного Цыпуна Сергея. Во время ремонта канализации мы устраиваем побег заключенного Цыпуна, отдаем частичную сумму дохода участвующим в этом деле персонажам, как вы поняли, там участвуют и воры в законе, а остальная сумма остается в нашем с вами распоряжении, - с гордостью закончил свой доклад начальник оперативного отдела СИЗО.

- Прямо, как в сказке – раз, два и в дамках, и почти миллион долларов в кармане. Нет, так не бывает, Иван Сергеевич. Первое – у нас труба сто пятьдесят, ну от силы двести миллиметров в диаметре, там кошка, и то с трудом пролезет. И потом, Цыпуна освободим, а дальше куда его девать, к себе на диван в кабинете не положишь, это только в кино такое показывают, - покручивая ручкой, говорил начальник СИЗО.

- Я понимаю, Николай Владимирович, что все сложно, но хочется и колется, у меня трое детей получается, прокурорам можно, а почему нам нельзя? Все хотят получить мзду на халяву, я понимаю, что мой вариант надо дорабатывать, но самое основное – требуется получить согласие у заключенного Цыпуна Сергея Владимировича на такой вариант его освобождения от наказания. Затем требуется взять у него обязательство, что дальнейшую проработку скрытия он будет проводить самостоятельно, без нашего вмешательства, со стопроцентной гарантией, что он не вернется обратно к нам, - перебирая в мыслях весь вариант освобождения, говорил начальник оперативного отдела СИЗО.

- Да, вариант, предложенный тобой, конечно, заманчивый, но сырой и требует тщательной доработки и согласований с нашими службами. Вот этим ты и займись, Иван Сергеевич, резину тянуть здесь нельзя, прокуроры сейчас будут торопиться, они такой куш не упустят, тем более что, похоже, они там сами в бизнесе погрязли по самые уши. Да и выполнен уговор с ворами, вывезены все их люди, нет никаких препятствий к освобождению главаря банды. Уж больно прокуроры стараются держать всю банду у нас в СИЗО, у себя под боком и под контролем, видно, боятся не только упустить большую взятку, но и оберегают какую-то тайну о себе, известную банде или, скорее всего, руководству банды, - сделал такую догадку начальник СИЗО.

- Я сегодня же начну обсуждать вариант освобождения с начальником охраны и с вашим замом по хозяйственной части; между прочим, это была его идея данного варианта, при розливе дохода в карман прошу это обстоятельство учесть, - пошутил Иван Сергеевич.

– До розлива не только в карман, а даже в рюмку, ой, как далеко, Иван Сергеевич, да еще дорога вся – темным лесом, а там неизвестности много, - серьезно ответил начальник СИЗО.

- Хорошо, Николай Владимирович, я с проработкой варианта потороплюсь и тихо-тихо подключу сюда наши соответствующие службы, - четко отчеканил начальник оперативного отдела.

Когда у человека возникает депрессия, у него наступает ко всему абсолютное безразличие. Пройдет некоторое время, и он будет сожалеть о содеянном сегодня, но это все после, а во время депрессии человек становится равнодушен к окружающим, перестает интересоваться тем, что раньше его радовало.

Пробыв долгое время в заключении, Цыпун Сергей устал не столько от пребывания в одиночке, сколько от бесконечного ожидания решения своей судьбы. Постоянное ожидание выполнения одного варианта его освобождения, потом второго, затем третьего, четвертого – и постепенно он был доведен своими «опекунами» до сумасшествия. Много раз он просматривал варианты своего ухода из этой жизни, но в самую последнюю минуту ему что-то мешало, или в самое последнее мгновение он раздумывал уходить из этого мира. Вот и сегодня Сергей уже накинул петлю на шею и хотел оттолкнуться от стула и повиснуть на крепкой веревке, но в последнюю секунду он увидел приоткрытую маленькую дверцу в окошке двери, через которую за его действиями наблюдал охранник - надзиратель. Главарю банды так стало тоскливо и обидно от того, что его смерти ждут, как бы подталкивают его к свершению над собой действий по уходу из этой жизни. Он быстро сбросил веревку с шеи, стул покачнулся, и он свалился на пол без веревки; одно неосторожное движение – и он бы не лежал живым на полу, а висел бы мертвый на веревке.

- Нет, не дождетесь моей смерти, я вам еще нервы потреплю, - вставая с пола, процедил сквозь зубы Сергей, угрожающе махая кулаком в сторону двери в камере-одиночке.

Как только охрана сообщила о попытке самоубийства Цыпуном, начальник оперативного отдела сразу же появился у его камеры.

- Открывай быстро, я тебе говорю, быстрее надо посмотреть, что там произошло, - строго отдавал команды своим подчиненным начальник оперативного отдела.

Дверь в камеру открылась, Иван Сергеевич вбежал в нее, заключенный что-то бросил под нары, один конец веревки немного торчал из-под нар. Начальник оперативного отдела подошел ближе к заключенному и, поднимая веревку за торчащий конец, тихо сказал:

- А это вы напрасно делаете, есть гораздо выгоднее варианты и предложения для вас, чем этот.

- Мне надоели все эти предлагаемые варианты, только один треп идет и больше ничего, - с горечью выкрикнул заключенный, сидящий на нарах, и опустил низко голову.

- Выйти всем из камеры, - строго приказал заместитель начальника СИЗО.

В камере осталось они двое. Иван Сергеевич сел на нары рядом с заключенным и сразу же приступил к выполнению поставленной перед ним задачи.

- Есть вариант вашего освобождения, который позволит вам в самое ближайшее время быть на воле, но он не связан с вашими друзьями, - тихо говорил начальник оперативного отдела, наклоняясь к уху заключенного.

- Поймите же, до этого меня как раз и довело именно разнообразие предлагаемых вариантов, потом их отклонение и несрабатывание этих вариантов в освобождении. Каждый день ждешь, вот сегодня, вот завтра, а освобождения все нет и нет. Мне сейчас все равно, какой это вариант, кто его будет выполнять, кому эту сумму в миллион долларов мне платить, все это мне абсолютно безразлично, - со слезами на глазах тихо проговорил заключенный.

- Клиент полностью созрел, - промелькнуло в голове начальника оперативного отдела СИЗО, а вслух он сказал:

- Вот о сумме я и хотел уточнить, а сейчас мы можем действовать? – тихо спросил Иван Сергеевич у главаря банды.

- Да, - махнув головой, еле слышно подтвердил свое согласие на побег заключенный начальнику оперативного отдела СИЗО.

Как только Иван Сергеевич вышел из камеры заключенного Цыпуна Сергея Владимировича, сразу же закипела работа по ремонту канализации на всей территории СИЗО. Экскаваторы рыли с одной стороны в другую траншею, глубину закладки труб старались увеличить, чтобы больше было грунта на территории СИЗО для прикрытия движения внутри ремонтных работ. Но из-за теплого климата в регионе канализационные трубы были заложены на маленькой глубине, и при углублении их закладки, они становились ниже входных и выходных труб, как бы вода оставалась в трубах, становилась отдельным озером по всей территории СИЗО. Многие работники по ремонту канализации начали откровенно смеяться над измененной схемой подключения канализации, а некоторые, издеваясь, предлагали выбросить трубы и сделать бассейн для заключенных по всей территории СИЗО.

- Пора заканчивать заниматься этой бодягой, Иван Сергеевич, кто на чего учился, тот тем и должен заниматься, а то у меня сегодня уже спрашивали из одного очень значимого ведомства, что мы роем по всей территории СИЗО. Конечно, я ответил, что ведется ремонт канализации по территории, но мне показалось, что они чего-то заподозрили, - с недовольством высказался начальник СИЗО начальнику оперативного отдела.

- Да, я и сам заметил, как только мы начали копать землю, так сразу появилось очень много любопытного народа с вопросами. Если сегодня появится прокурор, то это первый признак, что они чего-то заподозрили, - высказал свое предположение начальник оперативного отдела.

- А может, заключенный нас заложил? - высказал свое предположение начальник СИЗО.

- Нет, Николай Владимирович, этого не может быть, я видел его глаза, отрешенные от безысходности, просящие помощи, я-то в этом чего-то понимаю, вы об этом прекрасно знаете, - перебивая своего начальника, заверил Иван Сергеевич.

- Да знаю я, Ваня, но, видимо, нам заканчивать надо ремонт канализации, тем более придется заканчивать ремонт за свои деньги, нам же централизованно их не выделили, а мы этого не учли, они по этому показателю могут догадаться о наших замыслах, - с сожалением говорил начальник СИЗО.

- А вот и легок на помине наш лучший друг прокурор, - глядя из окна кабинета во двор, говорил Иван Сергеевич.

Заместитель прокурора края Андрей Владимирович зашел в кабинет начальника СИЗО, не спрашивая разрешения, сел за стол между начальником и его заместителем и строго посмотрел то на одного, то на другого.

- Ну, что, долбаные землекопы, а точнее, канализаторщики, добились желаемого результата? – строго спросил заместитель прокурора края.

- Да мы хотели вам помочь решить проблему, видим, что-то у вас не получается, заключенный в глубоком трансе, собрался покончить свою жизнь, думаем, давай подсобим коллегам, - начал оправдываться начальник СИЗО.

- Николай Владимирович, давайте не будем врать и выкручиваться, кажется, общее дело делаем, с ценой определились, что людям еще надо? Нет же, все мало людям, да еще чего удумали, до чего додумались? С нами пытаются тягаться, с нашим ведомством, да что – с целой государственной системой решили соревноваться. И кто? Два чудака исполнителя решили кинуть все ведомство и всю систему страны на один миллион долларов, - возмущался заместитель прокурора края.

- Но у нас нет близких родственников в прокуратуре, Андрей Владимирович, как у некоторых, вот и сидим в исполнителях, но немного погорячились, не успели сообщить по инстанциям начальству, другим разом исправимся. Но это же не такое уж и большое преступление, Андрей Владимирович, - мягко подкрадывался к своему однокурснику Иван Сергеевич, как бы подсказывая ему оправдательный вариант их действий.

- Ты, Иван Сергеевич, не учи меня оправдывать вас, я и сам в этих делах дока. А вот расскажи ты мне лучше, как можно оправдать вас в том, что вы с Николаем Владимировичем сегодня ночью собирались освободить главаря банды, кинув нас, и получить за это миллион долларов? – подойдя вплотную к Ивану Сергеевичу, строго спросил заместитель прокурора края.

- Ну, прямо чудеса какие-то, и это уже стуканули и размазали по нашим головам. Это что же за новый стукач у вас завелся здесь, который выдает то, что мы еще не решили, а он уже за нас и версию придумал? - возмущался начальник оперативного отдела.

- Правильно говоришь, Иван Сергеевич, но не надо быть великим специалистом, чтобы определить ваши действия на немного вперед. Все говорит в пользу того, что вы торопитесь, тут мы на хвосте висим, да еще вас торопит ваш клиент, заключенный. Да и на территории СИЗО не может стоять долго озеро, пора уже закапывать, вот и без стукача и вашего решения понятно, что сегодня ночью вы бы все равно решили освобождать заключенного на свободу, - пояснил прокурор.

- Что ни говори, Андрей Владимирович, а стукач у вас есть капитальный среди наших работников; одного высчитали, вы другого заарканили, могу предположить, это заместитель начальника по какой-то части или опять мой заместитель, который на мое место захотел. Тут тоже логика железная – если подсидеть Николая Владимировича, то могут поставить меня на его место, а если подсидеть меня, то начальник может поставить совершенно другого человека. Вот мы и решили с помощью этого ремонта канализации и выявить стукача, - торжественно объявил Иван Сергеевич.

- Ладно, хватит обобщать, я по университету знаю, что ты способен на всякие выкрутасы, а теперь слушайте меня внимательно, без стукачей, если где вылезет информация за пределы этого кабинета, головы вам не сносить, а если четко выполните все указания, все подозрения с вас снимутся. На основании проведенных освобождений с рядовыми членами банды, как научно-экспериментальных работ, заместителем начальника СИЗО Серебрянским Иваном Сергеевичем, было выявлено, что главаря банды надо умертвить, а во избежание установление схожести ДНК заключенного со своими родственниками требуется труп заключенного Цыпуна Сергея Владимировича подвергнуть кремации. При ином варианте разоблачение подлога мнимой смерти и освобождение главаря банды на волю в обязательном порядке будет раскрыто. Проведенные эксперименты с захоронениями доказывают, что тайну совершенного освобождения главаря банды не скроют ни сокрытие захоронения, ни подложность трупа, ни замена заключенного его двойником, все это не обеспечивает тайну содеянного, - витиевато рассуждал заместитель прокурора края.

- Неужели решили отказаться от миллиона долларов? – с удивлением спросил начальник СИЗО.

- Да ты рехнулся, что ли, Николай Владимирович, разве наше ведомство может разбрасываться такими подачками? Ни в коем случае, краевой прокуратурой разработан вариант освобождения главаря банды, ранее мы подобрали ему двойника для варианта замены живьем, но его раскрыли, взяли анализ ДНК у него и матери Цыпуна, естественно оно не сошлось, результат по ДНК отрицательный. Разоблаченный двойник живьем стал не нужен, остается один вариант, но уже с трупом двойника. За сегодняшний день провести инсценировку смерти главаря банды, предположительно – инсульт, тут можно шире осветить в документах, упомянув остановку сердца, его нездоровую психику, попытку самоустранения из жизни. Сюда можно включить и влияние воров на заключенного сходкой, попытка опускания его ворами, а может, и опускание, в общем, сделать описание причин его смерти, у вас в этом направлении предостаточно опыта. Проведете мнимую кончину, чтобы комар носа не подсунул, копать по этой части будут дотошно, чего-чего, а копателей у нас хоть отбавляй. Берем труп двойника, которого готовили по другому варианту, их схожесть однозначна, мать родная не различит от сына, они похожи, как две капли воды и подставу – труп незаметно подложите в гроб вместо главаря банды и будете держать у себя на подхвате. В станице общественность требует показать труп главаря банды в гробу, до захоронения, мы уже провели инсценировку с трупом двойника и узнали требования общественности. Завтра с обеда, ближе к вечеру, я привезу группу родственников с представителями общественности, а вы выставите труп двойника в гробу, и прибывшие проведут опознание трупа главаря банды и подпишут соответствующий протокол. Ну, здесь, я не думаю, что могут быть какие-то проколы, уж больно похож двойник на главаря банды, тем более в гробу, можно и немного навести марафет трупу двойника, чего-то прикрыть, чего-то показать, в общем, вы знаете сами. Самого главаря банды я заберу с собой вечером в камеру краевой прокуратуры, он будет находиться там, на всякий случай, мало ли чего потребуется, а вы дальше будете заниматься с подставным трупом двойника, - закончил подробное разъяснение по варианту освобождения главаря банды заместитель прокурора края.

- Я не понял, Андрей Владимирович, а куда потом девать подставной труп двойника главаря банды? – тихо спросил начальник оперативного отдела.

- Ты что, меня не слушал, Иван Сергеевич? Я же сказал, что труп-подставу двойника после всего проведенного шоу по опознанию главаря банды с целью исключения риска повторного разоблачения подвергнуть кремации, - строго, с недовольством, высказался Андрей Владимирович.

- А, это чего такое? – удивленно, спросил Иван Сергеевич.

- Ты, Иван Сергеевич, или совсем дурак, или прикидываешься? Кремация, это сжигание трупа, и сбор от него остатков в виде пепла в специальную урну, после чего об обнаружении совпадения ДНК не может быть и речи. Вдруг общественность или родственники пострадавших, снова начнут требовать проведения ДНК между трупом и родственниками главаря банды, а мы должны к этому быть готовы и сказать, что родственники есть, а с кем сравнивать, нету, труп отсутствует. Его просто сожгли, и получили от него остаток два с половиной литра пепла; если спросят, почему это сделали, да мало ли что можно придумать и ответить, начиная от пожелания покойника до фантазии родственников, - улыбаясь, довольный собой, пояснил заместитель прокурора края.

- О, дела, век живи – век учись. А это самое сжигание трупа, Андрей Владимирович, где и кто будет делать, куда труп доставлять? – заинтересованно, спросил Иван Сергеевич.

- Нет, ты неисправим, Ваня, не надо никуда доставлять труп. В виду отсутствия в городе крематория, где бы мы могли сдать труп на кремацию и получить готовый пепел от трупа в урне, все операции кремации надо проводить здесь, в СИЗО, - строго пояснил заместитель прокурора края, нажимая на слова, здесь и в СИЗО.

- А кто этим будет заниматься? Нам пришлют специалиста по этой части, как ее там, кремации? – допытывался Иван Сергеевич.

- Ну, ты меня достал, Иван, еще немного – и я тебе начну показывать, как это надо делать, хотя сам не знаю, не слышал, тем более и не видел. Этим всем будешь заниматься ты, сам, можно было подобрать помощников из контингента заключенных, но никто не гарантирует, что он не возьмет мазок у трупа до укладки его в печь, так что, не обижайся, Ваня, все придется тебе делать самому, - улыбаясь, пожимая руку в знак особого доверия, говорил Андрей Владимирович.

- Признайся честно, Андрей, где ты все узнал про эту кремацию, кто тебя консультировал? Я только первый раз услышал, что это такое, и для чего оно, - честно признался Иван Сергеевич.

- Э, не говори, Иван, я и сам в ней не очень соображаю, но разрабатывали эту схему всей прокуратурой, шеф утверждал через Москву, там тоже просматривали и одобрили. Вот я тебе принес инструкцию по кремации, срочно надо готовить печку, деревянный гроб из сухих досок, чтобы горели хорошо, желательно не должно быть железных гвоздей в гробу, чтобы все сгорело на однородный пепел. В общем, в инструкции все изложено подробно, внимательно читай и строго выполняй согласно инструкции, - утешая своего однокурсника, говорил Андрей Владимирович.

- Андрей, может, вместе проведем эту самую экзекуцию-кремацию? Будь другом, ты уже вошел в тему, а, Андрей? – по-студенчески ныл Иван Сергеевич перед заместителем прокурора края.

- Нет, брат, как говорят наши оппоненты, я с тобой канализацию, Иван Сергеевич, не рыл, нас просто не поймут, и твое взыскание могут так и оставить на тебе, давай сам жги труп для счастливого блага вашего ведомства и для безопасности всех,- улыбаясь и прощаясь, говорил заместитель прокурора края.

Иван Сергеевич, осмыслив свое безвыходное положение, медленно, понуря голову, пошел в свой кабинет, изучать инструкцию по кремации человеческих трупов в домашних условиях.

- Не помешаю, Иван Сергеевич? Зашел к тебе сказать, что я дал команду медсанчасти по болезни главаря банды, они с ним занимаются. И надо отдать должное, он искусно изображает страшно больного человека, глядя на него, я и сам засомневался, доживет ли он до вечера, - удивлялся начальник СИЗО, заходя в кабинет к своему заместителю.

- Школа Николая Петровича, всю родню надрессировал так, что специалист не различит, где больной, а где притворяется больным, ведь у него справка из психбольницы есть. Прокурор просил просмотреть, чтобы эту долбаную кремацию раньше не начинали, чем оформите документы на мнимо помершего главаря банды, а то труп двойника начнем жечь, а его душа будет еще бегать по СИЗО, - улыбаясь, предупредил начальник СИЗО своего заместителя.

- Нет, как только мнимый труп главаря банды, заберут в прокуратуру, я настоящий труп двойника главаря банды уложу в гроб и закрою в комнате приема граждан. Затем завтра после обеда придут к гробу на опознание родственники и представители общественности, подпишут протокол опознания, и я гроб с трупом отвезу в подсобку котельной. Заключенный с кликухой Старик уже делает гроб для этого трупа, без гвоздей и без железок. Я уже дал команду, что для проверки работы котла в котельной к отопительному сезону нужно включить газ и поставить одного кочегара, заключенного Старика. А сегодня вечером прокурор из подсобки котельной заберет мнимый труп, ну, главаря банды, на специальной машине в гробу. Потом куда он с ним, я понятия не имею, моя задача – машину сопроводить за ворота, а там пусть забирают главаря банды хоть к себе по домам, - с грустью в голосе проговорил Иван Сергеевич.

- Ну, я пошел, Иван Сергеевич, осторожненько действуй, не лезь на рожон, за меня и себя стараешься, двоих прикрываешь, только кто вон тех прикроет, если что не выгорит? – сокрушался начальник СИЗО, помахивая рукой выше головы.

- У них все получится, Николай Владимирович, они ребята наглые, дружные, у них банда обширная, срыву не будет. Пошел я узнать, что там, у медиков, да надо еще в котельной топку расширять и удлинить, а то гроб туда не влезет, - прощаясь с начальником, говорил Иван Сергеевич.

Как только заместитель начальника СИЗО появился в медсанчасти, к нему подошел главный врач.

- А мы хотели посылать за вами, Иван Сергеевич, все эти телефоны ненадежная вещь. Можем мнимый труп на каталке доставить куда следует, - предложил главный врач.

- Нет, не надо, сейчас к вам доставят гроб, уложите в него главаря банды, под видом трупа и на каталке его доставите в котельную, и чтобы ваши действия не одна душа не видела, - строго предупредил заместитель начальника СИЗО.

- Обижаете, Иван Сергеевич, чай не впервой, до этого, вроде, справлялись неплохо, и тут не подведем, - заверил начальник госпиталя.

- Ну, все вроде готово, два трупа находятся в подсобке котельной, один труп, мнимый, лежит отдыхает на стеллаже в каптерке с инструментами, видимо, перед дальней дорогой, ожидает, когда его заберет Андрей Владимирович. Второй труп, двойника, настоящий, лежит в гробу, где он и должен лежать, на входе в подсобке, завтра к обеду его отвезем в комнату приема граждан. По моей команде три человека удлиняют топку котельной, если сжигать труп в сидящем положении, все равно надо увеличивать высоту, а это разбирать, потом собирать топку, очень много работы, решили увеличить топку в длину огнеупорным кирпичом, - мысленно перебирал все дела Иван Сергеевич, отмечая на бумаге план действия.

Среди заключенных есть специалисты разных профессий, только скажи, что за работу будет выделено дополнительное посещение его родственниками, найдутся мастеровые и блоху подковать. По команде Ивана Сергеевича заключенный Старик изготовил еще один гроб из сухих сосновых досок, без единого гвоздя, все соединения в гробу произведены деревянными чопиками вместо гвоздей.

Ближе к вечеру приехал заместитель прокурора края, его встретил Иван Сергеевич, и они прошли в котельную.

- Как ты думаешь, Андрей, неужели в эту галиматью кто-то может поверить? Придумана какая-то кремация трупа, это же не наш христианский обычай, а буддийский, насколько я знаю, главарь банды не из них, говорят, он крещеный, родился и рос в соседних колхозах, какой уж тут буддизм. Если труп посмотрят завтра родственники с представителями общественности, и признают в трупе главаря банды, и они убедятся, что их не обманывают, подпишут протокол, то возможно, можно и хоронить в станице? – спросил осторожно Иван Сергеевич у своего однокурсника в надежде хоть как-то избежать неизвестной кремации.

- Не доходит до тебя, Иван, это же труп лежит у нас и его никто не трогает, а если кому взбредет в голову внимательнее осмотреть труп, а потом надумают с трупа взять анализ и сравнить ДНК с его матерью, то тогда что будем делать? Опять обляпаемся и скажем, извините, мы пошутили. Нет, Ваня, эти извинения никто от нас не примет, и придется всем участникам осуществления всех вариантов освобождения бандитов и главу банды идти по этапу пешком до самого Магадана, а это лет на двадцать тянет, - спокойно разъяснял заместитель прокурора края.

- Пойми, Андрей, даже моя религиозная христианская боязнь о необратимой каре Господней отходит на задний план, а уступает здравой человеческой логике. Если Цыпун действительно помер, и это его труп настоящий, то чего придумывать какую-то чушь, бери и вези труп на кладбище в станицу и схорони его. А вот если вокруг трупа идет какая-то суета, даже придумывается Богу неугодное мероприятие, какая-то кремация, то это понятно каждому здравомыслящему человеку, что труп не Цыпуна, а подложный, и его надо для скрытия обязательно сжигать, чтобы до него не добрались и не сличили ДНК трупа с матерью. Ну, уж больно простая разгадка, Андрей Владимирович, похоже на вывеску красной тряпки, но власть думает, что все мудрено закручено вокруг этого главаря банды, видимо, целые институты занимались разработкой. Но в конце концов все сведется к принудительному требованию веры в голос власти, запрещающий думать иначе, чем они преподнесли народу, – беспокоился Иван Сергеевич, выпытывая у своего однокурсника, как же люди могут поверить в такое неправдоподобное мероприятие.

- Но и деньги немалые крутятся, ты вон даже решился всю канализацию СИЗО разбирать за такие деньги, а сжечь труп – это же мелочь. Эту схему разработал мой шеф, он говорит, что у них на Севере и раньше прибегали к сжиганию трупов, там же на Байкале много было беглых золотодобытчиков – убили, золото забрали, а труп сожгли, – никаких следов. На Севере ничего не страшно, никакое ДНК, там страшны шаманы, они определяют точно, чей труп, а шамана не подкупишь, все высших сил боятся. Это у нас в ведомстве ни Бога, ни черта, ни закона, – ничего не боятся, свои шаманы есть, так им лишь бы платили больше денег. Моему шефу говорили ребята, если бы раньше он такое придумал, ему бы дали Ленинскую премию, - с гордостью за своего шефа высказался заместитель прокурора края.

- Нет, Андрюха, раньше бы, при Ленине, его выгнали с работы и сразу бы ЧК закрыла на долгие годы, а при Сталине его сразу бы в его кабинете расстреляли и всех бы его родственников, включая их сыновей, закрыли бы к нам на долгие годы, - строго ответил Иван Сергеевич.

- Ваня, деваться некуда, мы все глубоко засели в тех вариантах подставных трупов, что ты развозил, – рядовых членов банды, а тут подставной труп двойника главаря банды, остается нам только сжигать труп и прятать все следы в огне, - пояснил Андрей Владимирович.

- Но логика жизни слишком железная, Андрей, если оппоненты зададут вопрос, что можно ответить разумного? – с беспокойством спросил Иван Сергеевич.

- Да никто ничего не будет отвечать разумное, или ведомство будет загортать всякую ересь, или заставят поверить и в эту чушь, ведь заставляют в жизни верить в подобное, и здесь заставят. Ваня, задействованы высшие силы страны, а в небесные силы те люди не верят, так что деваться народу некуда, поверят, - убедительно ответил заместитель прокурора края.

- Я тебя понимаю, Андрей, ты возвеличиваешь и оправдываешь свое ведомство, там у тебя и отец, и братья трудятся, но должно же быть видно хотя бы свет в конце этого темного тоннеля, по которому мы проползаем за этот период жизни, - с надеждой на будущее говорил Иван Сергеевич.

- Да мы с тобой тоже не медом намазаны, Иван Сергеевич, как я вижу, не сидели мы с тобой сложа руки, - с улыбкой отпарировал Андрей Владимирович.

- Не надо путать слова «возглавляет и организовывает», со словами «исполняет, выполняет» приказы начальства, вот мы как раз и являемся исполнителями этих приказов и указаний вышестоящего начальства, - четко отчеканил заместитель начальника СИЗО.

- Для таких тем мы слишком трезвые, Ваня, давай грузить мне гроб с живым главарем банды, да я поеду в краевую прокуратуру, - миролюбиво предложил заместитель прокурора Южного края.

Подъехала специальная машина к котельной и в нее погрузили один гроб с мнимым покойником, главарем банды, который при вошедшем Иване Сергеевиче в каптерку котельной, слез со стеллажа с инструментами и самостоятельно улегся в гроб. Заместитель начальника СИЗО поправил прикрывающие мнимого покойника простынки, закрепил крышку гроба, позвал водителя специальной машины и заместителя прокурора края, и они втроем погрузили гроб с мнимым покойником, который несколько раз еле слышным голосом предлагал самому пройти в машину и лечь в гроб. Было замечено несколько пар любопытных глаз, наблюдавших за погрузкой гроба в специальную машину, но как только захлопнулись двери у машины за гробом, подсматривающие быстро исчезли.

После обеда гроб с трупом двойника главаря банды установили в комнате приема граждан и стали пропускать в комнату по одному из прибывших родственников и представителей общественности. Около гроба по бокам и у изголовья стояли охранники в полном воинском обличии при ноже и пистолете на поясе с целью исключения инцидентов. В зале вдоль стенки комнаты, недалеко от гроба, стояли по стойке смирно несколько человек, готовые в любую минуту пресечь любые попытки приблизиться к гробу. На входе в комнату стояло два охранника и любого заходящего человека в комнату осматривали, а затем пропускали к гробу. В изголовьях, чуть поодаль от гроба стоял стол, где лежал протокол опознания трупа, и каждый просмотревший лицо трупа, подходил к столу и расписывался в журнале и в протоколе с указанием фамилии, имени и отчества с росписью. За всем этим зорко наблюдал представитель краевой прокуратуры, молодой человек в форме, крупного телосложения, с симпатичным чернявым лицом, который вежливо приглашал к столу каждого просмотревшего человека, указкой показывал место заполнения своих паспортных данных, и ожидал, когда посетитель выходил, давал знак на вход очередного посетителя. Процессия опознания трупа шла очень медленно, но никто никуда и не торопился; один за одним приехавшие на опознание не спеша проходили к гробу и, посмотрев на труп, оформляли протокол, и не спеша выходили из комнаты, где был установлен гроб с трупом.

Как только все приехавшие на опознание трупа прошли через процедуру опознания, сразу же появился начальник охраны СИЗО и объявил, что в связи с наступлением времени покоя по СИЗО, посторонним находиться на территории СИЗО категорически воспрещается. Представитель общественности подошла к представителю прокуратуры:

- Я, представитель общественности по опознанию трупа главаря банды Цыпуна Сергея Владимировича, прошу от имени общественности и присутствующих на опознании родственников взять образец соответствия ДНК у трупа. С нами имеется соответствующий специалист, который сейчас же может произвести взятие пробы на ДНК у трупа, - говорила представитель общественности, подавая заявление представителю краевой прокуратуры.

- Извините, я не уполномочен решать данные вопросы, обратитесь с заявлением к руководству краевой прокуратуры, мне было поручено фиксировать присутствие на опознании и оформление соответствующих документов, данное поручение мною выполнено, мои полномочия закончены, - официально ответил представитель краевой прокуратуры.

В течение пяти минут, после прохождения последнего человека на опознании трупа, гроб с трупом был вывезен из комнаты в котельную, где его сразу же принял Иван Сергеевич со своим помощником, заключенным Стариком. Вскоре в котельную зашел заместитель прокурора края и подошел к Ивану Сергеевичу.

– Вот видишь, Ваня, а ты все откладывал сжигание трупа, а оно как обернулось: сейчас начальство дало команду никого не впускать в котельную и немедленно приступить к кремации, - строго передал приказ начальства заместитель прокурора края Ивану Сергеевичу.

Подойдя к гробу с трупом двойника главаря банды, Иван Сергеевич негромко сказал, как бы извиняясь перед трупом:

- Ну, извини, братан, ты нам сослужил хорошую службу, опознание прошло прекрасно, без единого сучка и задоринки, но в связи со сложившими обстоятельствами, во избежание обнаружения подвоха мы тебя должны срочно сжечь.

- Ты, Ваня, какие-то заклинания шепчешь над трупом. А я тебе скажу, что слава Богу, мы в охраняемом СИЗО держим гроб с трупом, а если бы мы его держали где-то просто в доме, нас бы уже стерли в порошок. Ты еще предлагал труп хоронить в станице, там нас бы живыми не выпустили. Ты видел, что делалось за воротами СИЗО, там приехало столько народа, что сейчас меньше на выборы ходят, причем приволокли специалиста брать мазок с трупа для проверки ДНК, а представляешь, что будет завтра, а мы им скажем, что трупа нет, брать мазок не с чего, с пепла, пожалуйста, - весело рассуждал заместитель прокурора края.

- Помоги мне уложить гроб в топку котельной, Андрей Владимирович, сам я не смогу этого сделать, а привлекать кого-то из заключенных, это лишние свидетели, - попросил Иван Сергеевич своего однокурсника, Андрея Владимировича.

- Не ругай меня сильно, Ваня, я и сам не рад, что в эту историю вляпался, но начальство не выбирают, к сожалению; они нас выбирают, приходится в угоду им выполнять и то, что никогда в жизни и не слышал, - извиняющимся тоном говорил Андрей Владимирович, помогая укладывать гроб в топке котельной.

- Пойдем, Андрей, я тебя провожу до проходной. Ты знаешь, я иногда задумываюсь о том, были бы эти двенадцать трупов в станице, если бы там не было в бизнесе участников судейского и прокурорского ведомства? И я прихожу к твердому убеждению, что нет, там не было бы не единого трупа, - твердо заявил заместитель начальника СИЗО.

- Ты знаешь, Ваня, мне кажется, когда поскальзываются на льду, так после этого песочком посыпают, лед вырубают, а в станице после двенадцати трупов, мне кажется, власть даже не ощутила в этом случае, что она поскользнулась, - с сожалением проговорил заместитель прокурора края.

- Ну, Андрей, пока, побегу в котельную, да буду топить печку, сам не знаю, куда оно вынесет меня, ни разу еще не жег людей. Но я постараюсь ради своих детей, у нас с женой четвертый наметился, пока, до встречи, побежал я сжигать человека, - махнул рукой Иван Сергей и побежал в котельную к топке.

Гроб сразу занялся, как только в топке загорелся газ, высокая температура в топке поднялась сразу, и всякие простынки, обивки, которыми увешал гроб заключенный Старик, сгорели в одно мгновение. Проживший долгую жизнь человек и не думал, что его старания по украшению гроба, чтобы достойно отправить покойника через землю на тот свет и с мест заключения, сгорели в одну секунду. Дальше из топки повалил такой смрад и чад, что в котельной находиться было нельзя. Иван Сергеевич, как мог, терпел, но когда стал задыхаться, чуть не на четвереньках выполз наружу котельной. Постояв минут десять, не отходя далеко от двери, Иван Сергеевич посмотрел вокруг, половина территории СИЗО была заполнена заключенными, и каждый из присутствующих держал на лице мокрое полотенце. Тогда он понял, что заключенные знали о сжигании трупа, и под предлогом смрада от трупа, они вывалили из своих камер, чтобы посмотреть на такую диковинку, как сжигание человека на костре. К нему подошел заключенный по кличке Старик, который ходил в свою камеру и тихо проговорил Ивану Сергеевичу:

- Надо, гражданин начальник, включить вентилятор, будет дыма и смрада от человеческого тела меньше, мы это дело в Сибири делали на улице на дровах, там никакой вони не бывало, - буднично, обыденно выразился Старик, как будто речь шла о приготовлении супа на костре.

- Ничего не скроешь от заключенных, думали, что все делаем втихаря, а они все знают, - говорил Иван Сергеевич с удивлением.

Заместитель начальника СИЗО еще раз строго посмотрел на высыпавших заключенных на улицу, и через минуту никого не было видно вокруг. Иван Сергеевич зашел в котельную и посмотрел в топку, огонь продолжал полыхать, содержимое в топке резко уменьшилось, но смрад еще стоял в котельной, и при включенном вентиляторе он поступал из топки. Иван Сергеевич намочил платочек и приложил к лицу, стараясь закрыть рот и нос, но смрад все равно попадал ему в дыхание, он посмотрел на Старика, тот спокойно переворачивал содержимое в топке длинной железной кочергой. Еще немного времени – и Иван Сергеевич пошатнулся и упал в беспамятстве около топки котельной.

Очнулся Иван Сергеевич в палате медсанчасти, рядом сидел заключенный с погонялой Старик, в руках держал алюминиевую миску, с которой тот ходит на обед, а в миске было чуть с верхом насыпано пепла, мелкого, однородного, как было написано в инструкции, которую Иван Сергеевич изучал вчера.

- Я остаток от сгорания человека, перемолол между двумя железками, затем то, что не поддалось, измельчил молотком потом просеял, и так, пока пепел не стал одинаково мелким, точно так мы делали в Сибири по команде начальства, - пояснил заключенный по кличке Старик.

- Спасибо тебе, родной, напиши своим родным, пусть к тебе приедут на недельку, - расщедрился заместитель начальника СИЗО.

- Спасибо, гражданин начальник, у меня нет никого из родни, да и не для этого я помогал тебе, а просто так, из-за уважения к тебе, - смущенно ответил Старик и вышел, оставив алюминиевую миску с пеплом на тумбочке около своего начальника.

- Да, сильно мы оборзели по отношению к своему простому народу, мы разучились даже душевно их понимать, не то, чтобы понимать свои действия по отношению к простому народу, - вслух проговорил заместитель начальника СИЗО, Серебрянский Иван Сергеевич.

- Ну, где тут наш герой, Иван Сергеевич, добывший перо жар-птицы, а добыть двести грамм пепла с человеческого трупа равноценно перу птицы Феникс, - заходя в медсанчасть, говорил начальник СИЗО.

- Да, вот я на больничной койке, слава Богу, хоть остался живой, Николай Владимирович, - откликнулся из палаты Иван Сергеевич.

- Как ты думаешь, Иван Сергеевич, что нам будет за организованный мор во вверенном нам заведении? – спросил начальник у заместителя.

- Если бы сами организовали такое, лес бы пилили в районе Магадана, а по команде начальства может и наградят, Николай Владимирович, - улыбаясь, ответил Иван Сергеевич.

- Неужели в эту галиматью может кто-то поверить, как думаешь, Иван Сергеевич? – допытывался начальник СИЗО.

- Заставят, Николай Владимирович, поверят, ведь верим и не в такое, знаем, что чушь, а верим, - серьезно ответил Иван Сергеевич.

- Эта алюминиевая миска, стоящая на тумбочке, в края наполненная пеплом от человеческого трупа, мне она кажется вывешенной красной тряпкой, как знак провозглашения невообразимой дури, проделанной прокуратурой края. Но не наше это, Иван Сергеевич, не наше, не воспринимаемо оно нашим народом, не воспринимаемо, - рассуждал начальник СИЗО.

- Я с вами, Николай Владимирович, полностью согласен, но ничего нельзя поделать, ни нам, ни другим, кроме как подчиняться и делать все то, что созрело в головах нашего начальства. А они, эти высшие головы, похоже, больны неизлечимой болезнью личной наживы любой ценой, включая и хождения по трупам, - с горечью обобщил все произошедшее заместитель начальника СИЗО, Серебрянский Иван Сергеевич.

Все осталось позади у освобожденного главаря банды Цыпуна Сергея Владимировича – и подборка нескольких вариантов его освобождения, и сомнения в выборе среди разных вариантов, и, как оказалось, простота осуществления самого освобождения. Перевод его из камеры-одиночки в СИЗО в камеру-одиночку в подвале прокуратуры, затем переодевание и переезд из прокуратуры в какой-то незнакомый особняк, это было все, как не с ним, а с кем-то другим. Последний этап перед его исчезновением, как личности Цыпуна Сергея Владимировича – это выдача ему документов, абсолютно чистых, не замаранных по всему пути жизни, на новую фамилию и имя. Все эти действия Цыпун Сергей проделал, как во сне, в автоматическом режиме, скажи ему через несколько минут, что он был здесь, или он в этом доме переодевался, он не смог бы вспомнить и подтвердить. Он посмотрел на документы, которые ему вручили в кабинете прокуратуры, и стал их внимательно рассматривать и изучать. Нет, он уже не Цыпун Сергей Владимирович, а по документам совершенно другой человек. Ну, к фамилии и отчеству не требовалось спешное привыкание, а вот к имени надо привыкать сразу, не дай Бог, его позовут, а он не откликнется на новое имя, может возникнуть подозрение таможни, пограничников или других органов при прохождении паспортного контроля и других служб при пересечении границы, да мало ли где. Не должно быть сбоев и проколов нигде, на всем пути следования за границу.

В отдельном особняке над Сергеем хлопотал врач-косметолог, все лицо было расчерчено на отдельные участки, и каждый участок обрабатывался специальными составами мазей. В некоторых участках удалялись приметные особенности лица, пигментные пятна, а в других местах ставились некоторые точки в виде родинок. Одни участки отбеливались, другие подкрашивались, придавая коже румянец. В конце многочасовой процедуры изменения образа лица бывшего заключенного Сергей посмотрел в зеркало на свое лицо, оно было полностью чужое, своего лица он не узнал. Как бы прощаясь с тем человеком, Цыпуном Сергеем Владимировичем, он внимательно вглядывался в лицо в зеркале, одновременно привыкая к новому своему образу под совершенно новым именем, которое он повторял про себя, как заклинание – Станислав, Станислав, Станислав.

Переход через границу в аэропорту не составил никаких трудностей, хотя напряжение временами было запредельное. Когда на паспортном контроле пограничник попросил стать у камеры, установленной на входе перед Сергеем, которая регистрировала лицо проходящего через границу главаря банды, сбежавшего из заключения, сопровождающий прокурор, отвечающий за благополучное его прохождение и дежуривший здесь же в аэропорту, слегка заволновался, но проследив, что заминка пропуска через границу вызвана формальностью, успокоился. Но он успокоил и всех тех, которые находились по служебной цепочке прокуратуры, снизу до самого верха, волнуясь и наблюдая за продвижением подопечного до самого того момента, когда самолет с главарем банды, сбежавшим из заключения Станиславом – Сергеем на борту, поднялся в небо и взял курс на Европу.

Первые дни встречи в гостях проходили весело – в ресторанах, в кафе, в театрах, в игорных заведениях. Но тень, наложенная на душу Станислава – Сергея, связанная с пребыванием в одиночной камере в СИЗО не проходила, да и на лице Станислава все равно просматривалась грусть. Как не старался высококлассный специалист по гриму, который десятилетиями накладывал грим актерам, перемещая их из одних эпох в другие, превращая из молодых в пожилых и наоборот, на лице бывшего зэка все равно оставалась неизгладимая печаль и тоска, которую не уберешь никакими красками и косметикой, она западает в душу и тело навсегда, на всю оставшуюся жизнь.

Всем окружающим даже казалось, что прибывший сюда на постоянное место жительства человек обвыкнется, привыкнет к людям, к новому месту жительства, войдет в образ свободного человека, и все будет хорошо, но проходили дни, а печать печали, тоска на лице бывшего зэка не проходила.

На побывавших в застенках заключения людей накладывается особая форма печали, и если внимательно присмотреться и пообщаться с бывшим зэком, то все равно можно обнаружить признаки внутренней, душевной тоски и печали. А на лице увидеть сероватый, с легкой желтизной оттенок кожи, свойственный именно тем людям, которые побывали в местах не столь отдаленных. Естественно, чем продолжительнее и суровее было пребывание, тем эти признаки на коже его лица у человека будут заметнее. Порой невооруженным глазом можно безошибочно определить человека, проведшего некоторые годы в заключении, этим знанием пользуются бывшие заключенные, безошибочно определяя своего «коллегу», взглянув в его глаза.

Прошло несколько месяцев после освобождения, но настроение у гостя не менялось, он ходил на все мероприятия, участвовал во всех застольях, но когда все веселились, Станислав удалялся в укромное место и задумчиво смотрел вдаль или, слегка прикрыв веки глаз, думал о своем сокровенном.

- Все, где я нахожусь, это не мое, я гость на чужом пиру, и дворцы и виллы – все это не мое, это все тех людей, которые были со мной в совместном аграрном бизнесе. Точно такое же могло быть и у меня, если бы я не послушал своих покровителей – компаньонов, которые меня воодушевляли на убийство двух фермеров – конкурентов. Пусть здесь находятся дети тех людей, по чьей вине я нахожусь здесь, но они пользуются всеми благами и их преступным достатком, тех людей, моих покровителей, - не покидали подобные мысли приезжего.

- Убей этих хапуг, двух фермеров, и тебе ничего не будет. Мы тебя, Сережа, прикроем, мы тебя, Сережа, спасем. Эти два фермера крохоборы, нахапали много земли, в том числе и нашу землю забрали, правда должна восторжествовать, убей их, и мы поделим всю их землю честно, поровну поделим между собой, - вспоминалось Сергею, когда он закрывал глаза.

- На самом деле, я выполнил их наказ, я убил семьи фермеров, а мои покровители, мои спасители из заключения все поделили между собой. Земли тех двух фермеров и мое – все отняли, все отобрали, и все поделили, только уже без меня, между собой, и остался я с тем, с чем начинал бизнес в молодые годы, - неоднократно шептал бывший главарь банды, оставаясь наедине.

- А сколько за это время было трупов, сколько бессонных ночей в добывании каждого рубля, каждой копейки. Соверши тогда ночью убийство не я, а вот эти хозяева этих дворцов, дети тех родителей, которые, взлетев высоко по служебной лестнице, нагребли себе богатство и смогли оградить своих детей от участия в ночной бойне, подставив меня. В конечном итоге они могли бы сами участвовать в ликвидации двух фермеров, и тогда не я бы был в гостях у них, а они были бы на правах беглецов в гостях у меня, в моих хоромах, - мысленно продумывал прошедшие события бывший зэк.

Все эти мысли не давали Станиславу-Сергею расслабиться и успокоиться, этими мыслями он был постоянно озабочен и не замечал, что за ним постоянно внимательно наблюдает хозяин дворца, любезно приютивший его за границей. Прибывший гость никак не мог смириться, что прошло совершенно немного времени, и все так изменилось, он стал нищим изгоем, а хозяева дворцов, как были богатыми людьми, так и остались ими. Словно вчера он был повелителем всего и вся, с бандой исполнителей, доходящих до двухсот штыков, как говорили его друзья наверху, с огромным богатством земли Южного края; казалось ему, он был царь и Бог во всей округе. Куда не ступи, всюду его заводы по переработке сельскохозяйственной продукции, фермы по выращиванию крупного рогатого скота, свиней, птицы, и всякого того, что можно было вырастить на плодороднейших землях юга. И за одно мгновение, через одну ночь, все это превратилось в пепел, наподобие того, как ему рассказали, который был получен из трупа его двойника. Словно он поджигал не дом фермера Ахмедова, а все свое богатство, нажитое им и его родственниками за многие годы. Вся их собственность, все его состояние в одночасье выскользнуло, как песок сквозь пальцы, из его рук в руки его компаньонов, и всего лишь потому, что у тех есть власть. А то, что все его богатства будут поделены среди его же так называемых друзей Станислав – Сергей не сомневался.

Он страшно тосковал, и каждый день пребывания за границей его не сближал, а, наоборот, отдалял от тех людей, которые его окружали, и все больше и больше ему хотелось побывать в родных местах любимой станицы Кушириевской. Все чаще и чаще он говорил об этом окружающим его людям, не таясь, не скрывая своих внутренних раздумий. Походить по знакомому с детства отчему двору, побыть в отчем доме, посидеть в прохладе беседки – все это явственно стояло у него перед глазами до такой степени, что до боли в глазах он представлял себе всю картину пребывания его на Родине. От обиды на себя, что только он был виноват в том, что все это рухнуло в бездну вот за те пятнадцать минут, которые понадобились его банде для уничтожения двух фермеров и их семей. Он часто вспоминал тот циферблат его часов, показывающих те минуты, которые проскочили, словно секунды, с момента начала и до конца расправы над людьми, находящимися тогда в доме Ахмедова.

Никогда уже не вернется ни его богатство, ни его спокойствие, он знал точно, что сюда приезжают с большими деньгами, а больших денег и у нас просто так не заработаешь, знать, приезжают с ворованными деньгами, зная, что за границей нет таких возможностей для приезжего, чтобы заиметь большие деньги. Соответственно, ему придется до конца своих дней быть в прислугах у этих людей. Об этом сказать легко, но как это сделать, когда эти люди были раньше зависимы от него, и он помогал быть этим людям и их родителям еще богаче и иметь то, что они сейчас имеют.

В одну из вечеринок Станислав – Сергей прошел на балкон с фужером красного вина и, сев на стул, стал рассматривать ворковавших голубей, сидящих на крыше, недалеко от балкона, он мысленно их сравнивал с нашими голубями, но какое-то было между ними различие, сзади кто-то задернул занавеску на балкон. Он стоял и любовался, как голуби, прикасаясь клювиками, целовались между собой, а затем в комнате рядом послышались шаги и послышался телефонный звонок.

- Папа, это я, привет. Ты знаешь, папа, этот гость мне придает очень много хлопот и беспокойства, хорошо, папа, я слушаю тебя внимательно, как скажешь, так и будет, - сын слушал отца внимательно, не перебивая, потом через некоторое время ответил:

- Хорошо, папа, я постараюсь; если получится, то сделаем так, как ты сказал, а если нет, то перейдем к более открытым и основательным действиям, - закончил разговор сын с отцом.

Из разговора по телефону Сергей понял, что речь шла о нем, но кроме того, что он здесь лишний и придает своим присутствием много хлопот, он больше ничего не понял, он не слышал советов отца.

День начинался, как обычно – зарядка, купание в бассейне, завтрак, а затем текущие дела, обычные для хозяев дома, но никаких текущих дел у Станислава-Сергея здесь за границей не было. Все его дела и заботы остались там, на родине, а того мизера, прихваченного с собой, который его жена успела выхватить в самый последний момент перед его освобождением, продав последнюю их надежду, фирму, приносящую прибыль, им хватит ненадолго. Но это были деньги неприкосновенного запаса, эта заначка предназначалась для покупки скромного жилья и для скромного проживания на тот срок, на который хватит этих сбережений. Что будет потом, Сергей не загадывал, возможно, придется клянчить у бывших соучредителей бывшей его фирмы, а, может, придется садиться у храма и просить у людей подаяние.

Это тревожное состояние не покидало Станислава-Сергея и в сегодняшний его день рождения. Наоборот, сегодня еще с большей силой ныла душа, еще больше ему хотелось отметить свой день рождения дома, в кругу друзей. При этой мысли он ухмыльнулся и тихо сказал:

- Хотя какие они мне друзья, нет в этой жизни ни друзей, ни знакомых, ни коллег по бизнесу, они и тогда и сейчас были не друзья, а члены банды, не знакомые, а завистники, не коллеги по бизнесу, а конкуренты. Причем жестокие, безжалостные конкуренты, да еще и обладающие неограниченной властью, они были хорошо осведомлены о моих делах, о моих связях, проделках и похождениях, а о состоянии дел в бизнесе они знали порой больше самого хозяина бизнеса. Все это и давало конкурентам возможность управлять мною, а иногда и шантажировать меня.

Когда у Сергея спросили, где будем отмечать день рождения, он, не задумываясь, ответил:

- Конечно же, дома, у вас дома, и желательно около бассейна, рядом есть биллиард, и искупаться можно, - по ходу разговора поправился Сергей.

- Ой, да ладно тебе, Сережа, здесь и наш дом, и твой дом, общий дом. Будет и твой, персональный здесь дом, и твоя собственность, а возможно, будет у тебя здесь и свой бизнес, в свое время у тебя будет все, не сразу, но потом будет. Вон смотри, сколько здесь настроено – вокруг меня, между прочим, есть особняки и тех людей, которые тебе помогали сюда попасть, но это отдельная тема, не сегодняшнего дня, - рассказывал Сергею хозяин огромного особняка Антон.

- Вот, именно, Антон, возможно, позже будет, но маловероятно. У меня нет такого влиятельного папочки у нас в стране, как у тебя, и вряд ли у меня будет что-то здесь порядочное, возможно – бизнес, но только по накачке колес для велосипедов, кстати, здесь велосипеды очень в моде. А вот если бы я не послушал заверения твоего папочки, что все будет хорошо со мной, что меня ни в коем случае никто не тронет после убийства тех двух фермеров, то я бы точно сейчас имел бы особняк, не меньше твоего. Но рядом с теми людьми, которые мне помогали в бизнесе, и помогли сюда попасть, я не хочу жить даже на одном континенте. Если бы я их совсем не знал, тогда мне не пришлось бы никого убивать, и сейчас бы у меня не было никаких проблем. Мне бы не нужно было заниматься никаким бизнесом, кроме, ресторанного и отельного, как тебе сейчас, - зло ответил бывший главарь банды.

Хозяин особняка набычился, глаза его налились кровью, лицо стало красным, он хотел грубо ответить Сергею, но, вспомнив наказ отца, что еще надо подождать немного, что еще не были оформлены все земли и кое-какие документы по недвижимости, как ранее планировали, он промолчал. Да и возможность разоблачения побега главаря банды за границу, ничего хорошего не сулила, ни здесь, ни там, в России, особенно отцу. Еле сдерживая себя, хозяин дома подошел к Сергею, похлопывая его по плечу, тихо, по-дружески сказал:

- Да, не сердись ты, Сережа, я хотел, как лучше, отметить твой день рождения у себя в ресторане, потом спросил твое желание, и я согласен с тобой, в ресторане будет наглядно и опасно, будет много постороннего народа, посторонних глаз, знать, будет много вопросов, они нам – ни тебе, ни мне – не нужны.

- Вот именно, вопросы особенно не нужны вам, тебе с папой, - никак не унимаясь, огрызнулся Сергей.

- Ну, брось ты, Сережа, дуться, я спросил, где будем отмечать твой день рождения, ты ответил. Я вполне с тобой согласен, здесь хорошо, домашняя обстановка, можно повеселиться, можно поиграть в биллиард, можно освежиться, да что хочешь, то и делай, - миролюбиво успокоил главаря банды хозяин особняка.

- Да, ты прав, Антон, здесь по-домашнему уютно, мне здесь нравится. Можно хорошо посидеть у бассейна с водой, словно у моря, а если, кто захочет освежиться, то всегда может искупаться в бассейне, не то, что в ресторане, - согласился Сергей, успокаиваясь.

Он понимал, что в его положении лучше соглашаться со всем, что говорят, но ту мину замедленного действия, их разоблачения, которую он оставил в укромном месте в родительском доме, всегда надо держать наготове.

К вечеру стали накрывать на столы, которые установили недалеко от бассейна, рядом стоял огромный биллиардный стол, убрали лежаки, освободили площадку под танцы, была развешана разноцветная иллюминация, вывесили огромный плакат, на нем было написано большими буквами: - С Днем Рождения, Станислав!

– Кто это такой? – мелькнуло сразу у Сергея, при взгляде на плакат, а потом он только понял, что плакат установлен в его честь.

Народу было немного, человек двенадцать, все говорили по-русски, и не надо было напрягаться по переводу, но ни одной души Сергей не знал среди присутствующих. После первой, второй рюмок душевное состояние у Сергея было еще расшатано, все еще думалось о доме, в мыслях шли сравнения, что было бы, если он был бы дома и отмечал свой день рождения в домашней обстановке. В мыслях, как наяву, стоял дом перед глазами, двор родительского дома, где прошли детские годы и вся молодость. После третьей рюмки в голове замелькали мысли то о доме, то о той местности, где он жил, мелькнула мысль о полях, заросших пшеницей, от этой мысли он даже ухмыльнулся – как она, эта мысль, была ему смешна и некстати. После четвертой, пятой рюмки куда-то дом, родные места отошли, все отодвинулось в сторону, он стал веселым, стал танцевать, играть в биллиард, и постепенно стал душой веселой компании.

Пил Сергей все, что ему наливали, и после нескольких рюмок ему даже хотелось выпить еще и он пил напиток, который был слегка алкогольным, сразу не захмелеешь, и можно было выпить его в большом количестве, чем больше его пьешь, тем больше его хотелось пить. Сергей помнил, что он выронил из рук кий, когда играл в биллиард. Сильно покачнулся, стал со всеми делиться своими заветными мыслями, попасть на малую Родину, где у него все есть, и огромные дворцы, и родительский дом, где он провел все свое детство, бегая по двору со своей собакой Шариком.

Потом Сергей не помнил, как он проходил паспортный контроль, как прошел таможню. В его сознании вырисовывался дом отца, двор с насаждениями яблонь, вишен, груш, винограда, но это было как-то в стороне от него. Сергея что-то не пускало во двор, он уперся головой в забор и через щель в заборе рассматривал отчий дом и двор. Он слегка нажал головой, его голова крепко уперлась в забор отцовского подворья. Он решил подняться, перелезть через забор и попасть во двор, но, как только он приподнялся на ноги, Сергея сильно ударила волна в спину, и он, бултыхаясь и сопротивляясь воде, старался выплыть на сушу.

- Видимо, дамбу прорвало между Таманским и Крымскими полуостровами, и вода с Черного моря хлынула в акваторию бывшего Азовского моря, - мелькнуло в голове у Сергея.

Он барахтался изо всех сил, старался выплыть на берег уже Азовского моря, иногда его ноги касались дна, и он отталкивался и, вдохнув немного воздуха, снова погружался в воду. Его кружило волной, он вращался, и снова ощущал ногами дно, и опять отталкивался, всплывая, и опять, какой уже раз, погружался в воду. И тут Сергей почувствовал дно не только ногами, но и все тело его находилось на берегу, и только ноги были погружены в воду. Он слегка приподнялся и посмотрел назад, кругом была вода, и сколько не всматривался главарь банды вдаль, сзади была водная гладь, а посмотрев вперед, он увидел забор, и за ним была зелень деревьев.

- Знать, я на самом северном краю Азовского моря, заполнившегося водами Черного моря, после прорыва дамбы на Керченском проливе. Если акватория Азовского моря снова залита водой, тогда там все затоплено, и там нет ничего, ни фермерских хозяйств, ни моих агрофирм, и никакой моей недвижимости и собственности, там моего ничего нет? Ну и пусть, это и хорошо, мое все богатство утонуло в водах Черного моря, оно не досталось мне, так пусть никто им не попользуется, - думая так, Сергей еще раз окинул взглядом воды Азовского моря, присмотревшись на поверхность воды.

- Все утонуло на дне Азовского моря – совесть, честь, богатство, и мое в том числе, - подумал Сергей, радуясь, что теперь можно списать все на стихию и постепенно, не сразу, но все же вернуться на Родину.

Но внимательно присмотревшись, он увидел на поверхности воды убитых им за последнее время людей, и тех, которых он убил раньше, убитых его подельников, из банды, все плыли рядом, все смешалось на поверхности разлившего моря, на свое старое место. И вдруг он увидел, как на поверхности воды, рассекая водную гладь и плывущие трупы людей, появились деревянные баркасы старого образца, еще того времени, когда Сергей был мальчишкой. В этих баркасах гордо, подняв головы, восседали силовые структуры края, на первом баркасе было полно набито работников прокуратуры Южного края, за ними на баркасах восседали следственные органы, затем плыли судьи, полиция и все остальные. Главарь банды инстинктивно рванулся вперед для того, чтобы спрятаться, выговаривая на ходу:

- Это за мной, это за мной, - но ему не давал двигаться вперед забор, чтобы спрятаться.

- Куда же я хочу бежать, это же мои покровители, которые спасли мою жизнь, освободили меня из заключения и вывезли за границу. Но тогда они это сделали за деньги, причем, за большие деньги, а у меня сейчас таких денег нет. Я хорошо знаю этих людей, без денег они не пошевелят даже пальцем, в их кабинетах даже мухи летают за взятки, - еле слышно перебирая губами, говорил Сергей, вспоминая из прошлого рассказ дяди Коли и стараясь спрятаться от надвигающейся армады баркасов.

- Нет, домой возвращаться мне нельзя, эти люди вызволили меня из заключения за деньги, а теперь будут они же шантажировать прошлым, вымогая деньги. Напрасно я думал, что если Азовское море вновь разлилось и скрыло все мои преступления, то можно мне туда ехать, нет, там остались те же люди, которые подталкивают творить эти преступления. Придется мне всю жизнь маяться здесь и откупаться от выдачи меня жителям станицы Кушириевский, над которыми я измывался, - прячась за забор, шептал Сергей.

Он еще раз уперся, пытаясь скрыться от такой же банды, как и его банда, но посмотрев вперед, он увидел, что голова его упирается в стоящее кресло, а ноги свесились в воду бассейна. Сергей кинул взгляд вокруг, над ним наклонились присутствующие:

- Нет, Антон Юрьевич, напрасно вы утверждали, что он мертвый, вот он открыл глаз, и смотрит на нас, - говорил один мужчина.

- Я тебе говорил, что надо сыпать больше, а ты – достаточно, достаточно. Что теперь будем делать? – отчитывая за упущение, спрашивал у одного из присутствующих хозяин особняка.

- Надо ждать до следующего удобного случая, Антон Юрьевич, иначе будет смерть признана неестественной, могут быть неудобные вопросы, - пояснил все тот же мужчина, видать, был специалистом по подобным делам.

Сквозь приходящее сознание, где-то в глубине своей души Сергей понимал, что здесь тоже своя банда, только у него была банда открытая, ее знали все, он ее не прятал, а гордился ней, она была его основным пугалом. А у этих людей были тайные банды, под прикрытием крыши прокуратуры и государства.

Утром, на следующий день, начальник охраны, запыхавшись вбежал в комнату хозяина дома.  

– Антон Юрьевич, главарь банды сбежал, -  объявил начальник охраны всего комплекса зданий.

- Как сбежал, куда, кто видел, почему не задержали? – завалил вопросами хозяин.

- Не могу знать, Антон Юрьевич, нет ни его, ни его жены, в их комнатах все перевернуто, забрано все необходимое, ценности, деньги, документы, - доложил начальник охраны.

Антон Юрьевич постоял в раздумье, и потом, словно что-то вспомнив, всплеснул руками.

- Все хорошо, я все понял, они не сбежали, а просто уехали, - пояснил хозяин дома, а когда начальник охраны ушел, он тихо добавил.

- Ну и хорошо, что главарь банды уехал на тот континент, откуда его жена, нам хлопот стало меньше по его ликвидации!

  … С того времени, как случилась та людская ночная трагедия, прошло некоторое время и много свершилось событий в жизни бывшего главаря банды далекой станицы, теперь находящегося  уже в чужой стране, и на чужом континенте. Он стоял на берегу огромного океана и, вглядываясь вдаль водной глади, мысленно осознавая, что далеко от места его нахождения произошли события, которые перевернули всю его жизнь. Нет, не вернешь того времени, когда это случилось, но самое главное, не вернешь к жизни те двенадцать людских трупов, которые по его команде были убиты его руками и руками членов его банды. Погибли ни в чем невиновные люди, их вина была лишь в том, что они оказались в том месте и в то время, когда совпала их жизнь и интересы с жизнью и интересами жадных, ненасытных чиновников, находящихся при законе и у власти.

Как не старался бывший главарь банды забыть все случившееся с ним в станице, но по ночам оно к нему приходило и, как наяву, мысленно протекали события ночного кошмара. Тот плач девятимесячной девочки, которую он взял и бросил, словно неживой предмет на кучу лежащих трупов, не давал ему уснуть ночами, напоминая ему о страшном совершенном им преступлении.

Главарь банды старался думать, что все эти события произошли не с ним, а совершенно с другим человеком, которого его покровители нарекли Станиславом, а тот человек, по имени Сергей, умер, а его труп сожгли. Но оставаясь наедине с собой, все всплывало с новой силой, с новыми подробностями, и он осознавал, что преступление совершено именно им.

Он старался замолить свои грехи перед Богом, посещая каждый храм, который встречал на своем жизненном пути, но это мало ему помогало в обретении душевного спокойствия. Все чаще и чаще главарь банды задумывался бросить свою скрытную жизнь в чужих краях и поехать именно в то место, где он совершил преступление, и там все рассказать и покаяться, а там будь, что будет. Мысленно он надеялся на отпущение ему грехов Богом, и теми пострадавшими людьми, их родственниками, но… , после совершения им покаяния, его пугало поведение тех чиновников, которые были в компаньонах с ним в аграрном бизнесе, которые и побуждали его к совершению преступления, а потом помогали ему скрыться в этой далекой стране, на чужом континенте, где он и стоял сейчас на берегу океана.

Этих людей он знал хорошо и был уверен, что его покровители никогда не простят ему его появления и никогда не поймут смысла его раскаяния, а осуществят с его телом, а в дальнейшем и с его трупом, именно то, что было совершено с телом и трупом его двойника. И не во имя спасения его, главаря банды Сергея Цыпуна, а ради спасения своей чиновничьей власти и престижа, и сохранения тайны их участия в страшном  совершенном преступлении.

Богданов Павел Павлович

ТАИНСТВЕННЫЕ

ЗАХОРОНЕНИЯ

Редактор Булат Л.С.