Ну, а девушки были в восторге.  Заливисто смеялись, азартно делились своими смешными и остроумными наблюдениями. Серёга слушал, вносил  короткие иронические  ремарки. Их легкомысленное  общение напоминало  весёлый, студенческий капустник.  Даже  Надя,  оторвавшись  от медитативного  просмотра  закатного неба,   благосклонно внимала  незатейливой  беседе. Я  каким-то образом  пытался  поучаствовать в этом  заразительном веселье.  Что-то  там острил  пару раз, но, увы,  был не услышан.  

 Две девушки принесли  блины. Две маленькие, скромные постряпушки. Света благосклонно приняла их угощение и потихоньку, потихоньку, стала  выпроваживать  девушек  из комнаты. Девушки уходить не торопились. Застревали в дверях.  Оглядывались на Серёжу, на конфеты и коньяк. Но видимо здесь существовала  своя иерархия, или же свои установленные порядки. Девушек не оставили в гостях,  и многократно  повторив  – «Спасибо! До свидания!», за ними плотно закрыли двери.  «Полина! Блины поспели!», - крикнула Света девушке в ванной. «Скоро выхожу», - услышали мы радостный,  звонкий голосок. В ожидании Полины,  разлили  чай по чашкам, коньяк по стопкам… Коньяк выпили. Чай пригубили. На блины закрыли глаза. Решили подождать, не голодный год. Наступила пауза. Паузу нужно было чем-то заполнить, и девушки внезапно вспомнили о вчерашнем  Серёгиным  обещании . «Серёжа  с  вас  номер,вы  забыли? – весело защебетали они и дружненько захлопали в ладоши, - «Просим, просим. Пожалуйте на сцену!»  Конечно же, он  смутно помнил вчерашний вечер, и все сопутствующие  тому  обстоятельства.  Но  ломаться не стал, выбирать было не из чего, так как из всех его  талантов, спросом и предложением пользовался только один – актерские этюды в духе Леонида Ярмольника.  Он прошел на середину комнаты. Окинул взглядом пространственные возможности. Следовало бы отметить , что чистотой и  убранством комната походила на опрятную, скромную девушку.  Светлые обои с цветочками, без пятен и обрывов. Однообразно заправленные, нетронутые никем и нечем кровати. Белоснежный потолок  и  чисто вымытые  полы. Во всём царил порядок и дисциплина. Не часто доводилось нам посещать такие апартаменты.

«Проход  по городской  улице, с ценным предметом», - тихо и обыденно сказал Серёга. Он прошел к столу, взял пустую тарелку и вернулся на исходную позицию. Расправился , смахнул пот с лица и пошел, подняв  тарелочку на  руке , как официант -  разнос. Поначалу двигался тихо и осторожно, как идут по стеклу. Обходил  воображаемых прохожих, заглядывался на  красивых женщин, сторонился шумных компаний и больших собак. Постепенно  скорость увеличивалась, места не хватало, и он лунной походкой ускользал в обратном направлении.  Был мягок , пластичен, изворотлив, как Турфальдино из Бергамо . Пантомима была страстным увлечением  его ранней молодости  и,  несомненно,  присутствовали  явные к  этому таланты. Но актёрские страсти со временем улеглись, и всё было заброшено и забыто. Что-то осталось.  Осталась великолепная мимика  и пластика. В шумных компаниях мне доводилось видеть в его исполнении , « цыплёнка  табака» и  « стиральную  машину» . Серёгу  в движении я не видел. Видимо девушки   заслужили. Они смотрели на него  беззвучно, с замиранием сердца. Номер подходил к концу  и Светлана, совершенно неожиданно,  и совершенно  непонятно из каких – таких соображений, подбросила на  тарелку блин. Возможно для полной достоверности происходящего, а возможно  от  чувств неизъяснимого восторга . А к тому времени из ванной вышла долгожданная Полина. Свежепомытая и сияющая, как богиня. Серёга сделал перед  ней  последний, эфектный разворот и,    блин, внезапно воспарив  с  тарелки,   аккуратно  приземлился  девушке на голову. Полина испуганно присела и в  ужасе закрыла  голову руками,  словно ей на голову  присел  неопознанный  летающий объект. Девушки прыснули. Серёга  застыл  перед  ней   со своей несчастной  тарелкой .  Она  выпрямилась, горделиво  огляделась. Сорвала  с  головы блин. Скомкала его, как тряпку  и бросила Серёге на тарелку.  По  её лицу  текли то ли слёзы, то ли масло с  прилетевшего блина. «Ду-рак!», -     сказала она  и с достоинством  английской королевы,   удалилась рыдать в ванную комнату.

 Вечер  был безнадёжно испорчен.  Девушки приуныли. Комната   переполнилась  задумчивой   грустью.  На фоне  этой   тишины, капризно  за зудели  голодные и  неприкаянные комары.  Их было много.   И  загудели они,  весьма  кстати.  Неплохой повод  отвлечься .  Комаров  дружно и весело  погнали на балкон, как  птичек на волю – вольную.  С  поговорками, с полотенцами ,  радостно улюлюкая.  Лично  я, открывал и закрывал  занавески на балкон.  Принимал,  так сказать, непосредственное  участие в  этом  радостном  мероприятии. А Серёжа  сидел  за столом,  совершенно  отрешённый  от всего происходящего.  Ему  было не до комаров.  Он, сосредоточенно и непрерывно  наблюдал    полёт  мотылька,   нарезающего  круги  вокруг лампы.  Возможно,  изучал траекторию полёта.

   Изгнание поющих насекомых вскоре успешно  завершилось.  Самые  звонкие  улетели  парить  над  вечерним городом,  а те,  что  поумнее,  безмолвно  затаились  на обоях.  Девушки   засияли.  Полинино  горе,   как-то само собой   потускнело и  переместилось на  задний план. Серёга, почувствовав перемену  настроения,  незамедлительно  принялся  наполнять  стопки .  «Кушать хочется!», -  детским жалобным  голоском,  пропела  Оля.  Строгая  Надя,  милостиво  улыбнулась  и все начали рассаживаться  по  своим  местам.   И всё бы хорошо,   но из ванной   послышались   первые  всхлипы. Горькие и безутешные.  Они  звучали, как  укор,  как  напоминание присутствующим   об униженных  и оскорбленных.  Девушки  тоскливо  переглянулись.  Чувство вины,  как  дождливое облако,   незримо повисло под потолком  комнаты.  Надя   разогнала  эти  тучи,  высказавшись  твердо  и решительно:  «Покамест  она наревётся, мы  здесь  все с голоду  поумираем.   Не смертельно  раненная,  жить будет. А  вам  Серёжа ,  давно  бы пора  извиниться, а не сидеть, сложа  руки».    «Всегда,  пожалуйста!»,  -  вежливо   ответил  Серёга  и  покорно  удалился  на  «раскаянье».  У закрытых   дверей  ванной комнаты,  под  горестные всхлипы,  прозвучал красноречивый  монолог  кающегося гостя.  Извинения приняты не были.   «Увы!» , -  сказал Серёга,  возвратившись к столу, - « Я  сделал всё, что мог. Пусть  пробуют другие.  Ну  как? Желающие, здесь присутствуют? » Желающих  успокоить  это море  слёз, не нашлось .  Он пожал плечами : « Ну, тогда приступаем к трапезе?»  Ни кто не решался.  На  тарелочке  с  голубой каёмочкой ,  лежал злосчастный, скомканный блин.  Лежал и портил всем  аппетит.  Ещё один   молчаливый  виновник  неприятного инцидента.  Серёга  осторожно, словно  ядовитую  змею,  взял  несчастный  блин  и вышел с ним  на балкон. Послышался  Серёгин затяжной,   разбойничий посвист. Захлопали крыльями  оседлые, общежитские вороны,  мирно дремавшие на  антеннах  и подоконниках .  Во дворе  испуганно  смолкли людские голоса. Пронзительный  свист  эхом  обогнул  здание и ушел на пустеющую площадь .   Ближайшая  парковка  у общаги перешла в тревожный, завывающий  режим.  « А ну держи орлы,  чего бог послал!», -  негромко крикнул он  и с размаху запустил блин  в темнеющие небеса. «Господи!  Серёжа, там же люди!», -  Надя в панике  метнулась на балкон.  Да  было  поздно.  Блин  уже  улетел.  « Эх, вы! Вы нас  совсем не жалеете», -  с горечью  проговорила  она, - « Мало вам неприятностей  на нашу голову…  Вам бы только   повеселиться».  « Прошу прощения за доставленное беспокойство», - извинился  Серёга,  старательно  вытирая  носовым  платком руки, - « Виновника  ваших  несчастий,  я аккуратно положил на иву, вон на ту,  на  кудрявую.  Вы  что, сомневались в моих способностях?».  Надя посмотрела  во двор.  На ветках  кудрявой,  раскидистой ивы,  драчливые вороны, дербанили  остатки  чего-то съедобного.  « Да, уж!», - облегченно  вздохнула  Надя, - « В чём, в чём, а в этом вы очень преуспели». Серёга  намёк понял, молча,  проглотил  его,  и   пошел обратно в комнату. А  Надя осталась наблюдать за воронами, она не торопилась на блины.