Через несколько дней после прорыва, впервые за много месяцев отоспавшись и отмывшись, Моисей и ещё несколько офицеров шли по улице небольшого городка в ближнем тылу, оживлённо переговариваясь. Мома к этому времени снова отрастил рыжую бородку, такую же, как на довоенной семейной фотографии, у двоих офицеров были пышные усы.
В своём потрёпанном обмундировании, с бородами и усами они сильно отличались от прибывающего с востока пополнения, и, видимо, поэтому на них обратил внимание командир патруля. Моисей как раз рассказывал, как он в темноте минировал поле, чтобы не допустить подход немецких танков, и тут к ним подошёл патруль и предложил пройти в комендатуру. Там капитан-особист, проверяя у них документы, вдруг впился Моисею в лицо пронзительным взглядом и приказал сдать оружие.
Моисей молча вынул из кобуры наган и положил на стол.
- Ещё оружие есть? - спросил капитан.
Моисей кивнул, вынул портсигар и раскрыл его. С одной стороны были папиросы, а с другой - небольшие продолговатые предметы, переложенные ватой.
- Что это? - удивлённо поинтересовался особист.
- Взрыватели для мин, - спокойно ответил Моисей и попытался положить их на стол. Капитан и стоявший рядом второй особист, как по команде, вздрогнули и побледнели.
- П-положите на подоконник, - хрипло произнёс капитан, указывая на окно в дальнем конце кабинета.
Затем капитан усадил Моисея за стол и стал задавать множество анкетных вопросов, каждый раз записывая ответы. Тем временем лейтенант-особист вызывал по одному остальных офицеров и допрашивал их за другим столом, время от времени кивая в сторону Моисея.
Через полчаса, посoвещавшись с лейтенантом, капитан вернулся к столу.
- Так ты, значит, еврей? - спросил он.
- Так точно, - ответил Моисей, не понимая, куда особист клонит.
- Никогда не знал, что евреи бывают рыжебородые, - признался капитан. - Я думал, они вроде грузинов: все брюнеты и нос крючком. А тут вижу - нос прямой, рыжая борода, да ещё из окружения - ну, думаю, точно немецкий шпион. Ладно, Моисей Залманыч, забирай свои взрыватели и бывай здоров, - завершил он, возвращая наган.
Моисей не мог сообщить об этом просисшествии ни родителям, ни старшему брату, поскольку все письма с фронта подвергались жесточайшей цензуре. Абрам узнал об этом только после войны, когда братья встретились.
А пока, провоевав в блокадном кольце больше двух лет и приняв участие в его прорыве, Абрам получил сообщение о том, что его младший брат Семён, любимец всей семьи Сёмочка, был призван в армию и в первом же бою погиб. Абрам очень любил младшего братика, и ему было тяжело смириться с мыслью о том, что Сёмы больше нет.
Продолжение следует
|
Комментарии
Спасибо, Алексей!
Я бы попросила Вас посмотреть на Прозе. Я написала письмо и жду ответа.
Пока