Первым подразделением в котором началась моя служба в армии была пожарная команда. Попал я в неё благодаря своему «умищу». После принятия присяги перед строем встал лейтенант и спросил: «Кто хочет служить пожарным?» Я сразу вспомнил, что пожарные спят двадцать пять часов в сутки и вышел из строя. Лейтенант честно предупредил, служить трудно. Пожары настоящие и огонь тоже. Но я решил, что лейтенант героизирует своё подразделение, а на самом деле пожкоманда – рай на земле.

Ахнул я уже через час пребывания в пожкоманде. Нас провели по помещениям и объяснили, что в них должен поддерживаться идеальный порядок: оружейка, два бокса на три машины, спальное помещение, ленинская комната, учебный класс, сушилка, бытовка, каптёрка, умывальник, туалеты на улице и в помещении, канцелярия, бокс для спецтехники, каланча для сушки рукавов, спортивный городок и солидная асфальтовая площадка перед боксами, три пожарные машины и автоцистерна. И чистоту должны были поддерживать девять человек нашего призыва, один из которых должен был постоянно стоять на тумбочке. А ещё надо было изучить уйму документов, тренировки и учебные развёртывания, после которых надо было сушить рукава, отмывать от грязи машину и брезентовую униформу. И от боевой и политической подготовки никто пожарных не освобождал: стрельбы, ЗОМП, физо, политзанятия и покраска травы и листьев деревьев. И я понял, что попал…

Пожарное дело оказалось сложным. Не зря на гражданке пожарных готовили в техникумах. В добавок, упражнения со штурмовой лестницей. С её помощью можно по оконным проёмам добраться до кровли, но без страховки. Тут тебе и страх высоты, и слабость в коленках, и страшный вопрос: «А она выдержит?»

В боевом расчёте шесть человек: командир, четыре номера и водитель. Командир должен организовать развёртывание, помочь проложить магистраль, подстраховать если что и провести разведку. Разведка - самое страшное. Прежде чем начать тушить дом спрашивают: «Есть ли в нём люди?» И если есть – их надо найти среди дыма и эвакуировать. Первый и второй номер непосредственно тушат пожар. Иногда им бывает очень жарко. Третий номер на подхвате. Четвёртый помогает водителю.

После тушения пожара, заправка машины водой, топливом и пенообразователем. Чистка машины и униформы, сушка рукавов. Моя должность звучала так: Второй номер боевого расчёта, пожарный – рядовой Буер. Уже через неделю мои руки покрылись цыпками. В пожкоманде была только холодная вода. Баня – раз в неделю. И все пожарные благоухали как не стиранные портянки, независимо от срока службы.

Моим дебютом был частный дом. Первый номер отсекал сарай и соседский дом, а я залез на чердак. Там я впервые осознал, что такое стихия. Вода в машине закончилась быстро, и пока машина ездила на заправку, всё что я потушил – загорелось снова. А весной я попал на тушение лесного пожара. Огонь шёл поверху деревьев. Мне вручили бензопилу «Урал» и я начал валить деревья, спасая от горящих веток бензопилу и себя.

Были факты мародёрства. Пока мы тушили пожар, четвёртый номер нырял в погреб и тащил в машину трёхлитровые банки с вареньем. Из них потом деды гнали брагу. А однажды погорельцы, после потушенного пожара, заявили, что из сундука пропала крупная сумма денег. В пожкоманде провели обыск, и нашли деньги. Вину никто не признал, и наказали командира, ведь он проводил разведку. Но видимо он не был виноват, поскольку в пожкоманде стали происходить акты вредительства имущества: подпиленная ступень штурмовой лестницы и брошенная в цистерну с водой портянка.

А однажды я спас жизнь сослуживцу. Я стоял на тумбочке, все спали, а Фёдор пошёл в боксы прогревать двигатели машин. Я с нетерпением ждал возвращения Фёдора – очень хотелось в туалет. Но Фёдор не возвращался. Тогда я побежал в бокс. Открыв дверь я насторожился: обычно двигатели работали на холостых оборотах, а тут ревели как на пожаре. Дышать в боксе было трудно, и я открыл ворота, а потом стал глушить двигатели. В одной из кабин лежал Фёдор. Он уже был без сознания. Я его вытащил на улицу и положил в сугроб. Фёдор очухался. Потом он рассказал, что просто прикорнул. Но вспомнив ревущие двигатели, я подумал, что Фёдор хотел свести счёты с жизнью.

В пожкоманде я отслужил семь месяцев. Было очень трудно. И моё отношение к пожарным изменилось. Кстати, не называйте пожарных пожарниками! Они этого не любят…