Жили скудновато. Отец служил в полку истребительной авиации, мама посуду мыла в столовой офицерского состава.

Выделили нам в гарнизоне домишко с печным отоплением: маленький, но, по-моему, уютный. Вечно гости толклись. Смеялись. Отец после выпитого за столом непременно запевал:

- Выпьем за тех, кто командовал ротами,
Кто умирал на снегу.
Кто в Ленинград пробирался болотами,
Горло ломая врагу...

Жили дружно. Дома стояли рядышком. Их тогда пленные немцы много после войны понастроили. Добротные. Общие сараи, где всегда остро пахли кадушки с солеными огурцами и помидорами, с мочеными яблоками.

Туалет, правда, далековато был: метров сто бежать, на несколько домов рассчитан. Дощатый, с дырками такими типа "очко". Ну так никто туда зимой и не бегал. Обходились ведрами в холодных сенцах.

Выручали огороды.

С одежкой было хуже. Но - делились. У кого кто из детей вырос - передай соседу.
Но еще сложнее было с техникой. Не было недели, когда б у нас на обеденном столе не стоял разобранный до основания телевизор "Старт-2", который отец подвергал очередному капитальному ремонту с заменой абсолютно всех ламп! Мы считались семьей обеспеченной.  Наличествующий в доме телек должен был работать. И для нас, и для соседей.

И вот закончил мой старший брат с медалью школу и поступил в институт. Ничего себе!

Уж не знаю, как родители извернулись, но в нашем малюсеньком домике, где мы до сих пор спали с Валерой на одном диване, появилась невиданная роскошь! Подарок старшему сыну! Транзисторный приемник «Спидола»!

Естественно, допуск к нему мне был запрещен сразу! А так хотелось ручки повертеть! Но Валере в ту пору 17, а мне-то 5! А если сломаю?

Слезы, сопли и прочее не помогали никак. И Валера придумал, по его мнению, гениальный ход. Если хочешь, говорит, когда я в институте, пользоваться транзистором, выучи и четко произнеси слово "параллелепипед"!
Вечером было сделано.

Надо сказать, что к этому времени читать-то я умел, но детский язык поворачивался еще плохо.

Видит братишка, что план его не прошел. Придумал новое задание. Чем-то он в это время глаза себе мазал. Взял инструкцию к лекарству, показал слово ... Ну, и то же самое...

Я плакал дня два...

Прошло 50 лет. На похороны ни родителей, ни Валеры меня в Украину не пустили. Вот все мечтаю хоть увидеть их могилы.

Транзистор, наверное, еще в рабочем состоянии. Где-нибудь в бывшей родительской квартире стоит, желтея боками, если не выбросили за ненадобностью нынешние хозяева.

А слово, которое мне тогда было задано для заучивания, помню до сих пор: гликокортикостероидгидрокортизон.