Я слышал много рассуждений о законе парных случаев. Есть он на самом деле или нет? По крайней мере, медики свято в него верят. Математики напрочь отрицают. Но это их проблемы. Уже в понедельник означенный закон явил себя во всей красе и могуществе. Второй у меня была молодая женщина из тех, что "без особых примет". Если бы! Если бы я не словил моментально то, что уже назвал для себя "дымной завесой страха". То же, что с тем парнем: она - сама по себе, спокойная, очень хорошо сбалансированная физически и душевно. Но фоном за ней - не страх даже, а животный, смертельный ужас. Плотный серый дым.
Что делать, я уже придумал. Повторил те действия, что при первой встрече с этим явлением. Отошёл как можно дальше. Открыл форточку. Вернулся к испытуемой. На расстоянии дым был чуть слабее. Когда открыл форточку - ещё слабее, но потом опять уплотнился. Интересно. Обошёл кругом сидящую на стуле. Не простудить бы, сильно дует из... Стоп! Ну-ка, ещё разик, ещё раз. На что это похоже? С наветренной стороны "дым" слабее.
— Как бы вас не продуло на сквозняке. Пройдите, пожалуйста в тот угол.
Рядом с ней - ужас. Но, когда между нами форточка - просто сильный страх. А с неё ничего не читается. Так, любопытство. Не так, чтобы очень. Предупредили, что идёт к какому-то чудаку. Так, получается, что она не боится, но она принесла страх с собой. Она его просто носит. Носит?! Вот я тебя удивлю. Захлопнул форточку.
— Простите, как вас... Шура. Шура, вы не могли бы раздеться?
— Что?! С какой стати? Меня направили к психологу, а не...
— Успокойтесь, это не то, что вы себе вообразили. Ничего не собираюсь с вами делать. Не то, что не притронусь, даже смотреть на вас не буду. Мне только нужно, чтобы вы и ваша одежда оказались в разных местах, отдельно. Поняли меня? Вон ещё две комнаты. В одной вы снимете одежду, оставите её там, а сами перейдёте в другую. Можете там запереться. Дверная ручка со стопором. Я проверю, то, что мне нужно. Потом оденетесь. Это всё. Клянусь. Сумочку, что там у вас в карманах - заберите, мне не интересно. Согласны?
— Что, прямо всё снимать?
— Неплохо бы, но я не настаиваю. Но чем меньше останется на вас, тем лучше.
Добросовестная дама. Оставила мне всё. И весь страх и ужас. Только уже не фон, не завеса, а просто дым. Разложил её манатки по углам. От белья - так, туманчик. Но от свитера - дымище! Я открыл настежь дверь. К чёрту форточку. Распахнул окно. Вот это - сквозняк. Есть! Страх улетучился. Закрыл окно. Сложил одежду точно так, как было до моих опытов.
— Шура, можете одеться. Только я там холоду напустил, не простудитесь.
— Ничего, я закалённая.
А то я не знаю. Разочаровал бедняжку. Она уже настроилась на приключение. Ломаю, к такой-то матери, весь алгоритм. Одним опытом меньше, так и хрен с ним. Это - важнее.
— Шура, вас предупредили, что я не должен задавать личных вопросов, а вы не должны на такие отвечать. Я сам этот запрет придумал. Но сейчас я его нарушаю. Это моя проблема, не ваша. Скажите, что вы сегодня делали до прихода ко мне? Вот шаг за шагом, подробно.
Я прямо задавил в себе Другого. Мне необходим чистый результат. И я его получил. Она с утра ходила с пятилетним сынишкой в поликлинику, к зубному. Парень всю ночь прохныкал от боли. Зуб пришлось вырвать. А он так боялся, закатил истерику, рёвом ревел, взмок весь. Пришлось с ним сесть в кресло, держать изо всех сил. Потом отвела его к бабушке, и бегом ко мне. Даже переодеться не успела.
— Всё, Шурочка. Спасибо вам огромное! —Я слетал на кухню, вернулся с большой шоколадкой "Алёнка". — Это вашему детёнышу. Если б вы знали, какой он нам подарок сделал!
Анна Витальевна вполне впечатлилась и стояла на безопасном расстоянии от двери, в которую я влетел.
— Вот теперь ты в экстазе. Водички дать?
— А шампанского не найдётся? Или вы не поняли?
— Я поняла, что ты обнаружил запах страха. Так это не новость. "Штаны всех, кто разговаривает со мной, воняют одинаково." Так, кажется, у Стругацких? Ладно, остыл? Что делаем дальше? Открываем параллельную программу? А у тебя ещё неделя всего.
— Какая у меня красивая, а главное - мудрая научная руководительница! Всё хочу спросить: отчего вы так похорошели?
— Поручик, а в морду не получали? Хотя... ой!
— Вот именно. А теперь к делу. Анна Витальевна, вы же понимаете: два случая — это ещё не результат. Кстати, того парня нужно найти и расспросить. И прямо сейчас рассказать всё Георгию Вахтанговичу. Он над нами главный. Если даст добро, то и за неделю можно кое чего успеть. День ломать не будем. Работаем обычно. Пока подумаем, а в конце дня обменяемся соображениями. Но это не запах. Запахи я отлично различаю. Да и известно было бы испокон веков. Это сигнал, который я принял как Другой. Но не бывает сигнала без материального носителя.
— А радио?
— Электромагнитное поле - тоже форма материи. Сигнал — это информация. А информация, как таковая — это чистая абстракция, она не бывает per se - сама по себе. Я ещё Юрку и Олю озадачу. Но это всё потом. Я пошел готовиться к следующему, а вы нашего шефа озадачивайте. У него сейчас и так запарка, так если что, я тут не причём.
— Иди уже на своё место, шалопай!
Ещё несколько опытов и отчётов. Вдруг голос Анны Витальевны:
— Марк, зайди ко мне.
Оказывается, профессор Татиашвили настолько проникся новостью с "полигона", что велел свернуть всю оставшуюся на сегодня работу и немедленно ехать к нему. Поскольку приказы начальства не обсуждаются, мы свернули и поехали. Даже машину за нами прислали. Совещание началось без длинных предисловий.
— Этого парня, Сергиенко, нашли и расспросили. Он по дороге к тебе отбил у группы поганцев подростка, которого они избивали и успели покалечить слегка. Сергиенко их профессионально, скажем так, инактивировал, а мальчишку подхватил на руки и отнёс к нему домой, передал родителям. Потом поехал к тебе. Марк, тут не все в курсе дела. Расскажи всё с самого начала.
Я рассказал. Сначала факты - насколько таковыми можно считать мои ощущения. Потом выдал продукцию "мозгорубки". Мне представлялось, что в момент, когда организм (я подчеркнул это слово) переживает сильный страх, страх смертельный, ужас, в этот момент он с потом или другим путём выделяет какие-то летучие вещества, которые передают информацию об этом во внешнюю среду. И эта информация как-то воспринимается. Причём, в обход обонятельного центра. Иначе запах страха был бы известен человечеству. Передают же растения информацию друг другу и даже животным организмам при помощи фитоалексинов, которые ничем не пахнут. Для нас, по крайней мере. А почему я раньше ничего не ловил? Может быть потому, что страх всегда был привязан к тому, кто его испытывает. Сигнал терялся среди других, имеющих то же значение. А на "полигоне" так всё сошлось. Есть смысл разрабатывать тему, в том числе с опытами на животных. По крайней мере самые высокоразвитые могут нам что-то показать. А как всё это делать? Думать надо. Причём быстро.
— Будем думать. Будем работать. Тебе надо возвращаться домой. Учёба, я понимаю. А ещё задержаться?
— Мама меня на неделю отмажет. Я говорил. А потом будут проблемы. Я и так слишком торчу. Учебный материал — это просто. ЦМБ из окна видно. Несколько вечеров. Тут другое.
— Другое мы уладим. С Ритой... с Маргаритой Львовной я переговорю, уточним детали. Мы тебе такую бумагу сочиним, что твой деканат даже вякнуть не осмелится. Это всё вопросы разрешимые. Ты мне скажи, ты своим родичам ещё не надоел? А то найдем для тебя место.
— Георгий Вахтангович, я с Юрой на эту тему говорил. —Это Райтман подал голос. —Они его никуда не отпустят. Юрка от них сбежал, так они на Марике оттягиваются. Правда, им командовать невозможно, так хоть понянчить. И он ещё Юркиной матери помогает с диссертацией, как переводчик и ходячая энциклопедия. А то бы я Марка к себе взял. Места много.
— Ну, раз так, работаем.
— Георгий Вахтангович, так что я - подарок или наказание за грехи?
— Ты ужасный нахал! Но подарок. По глазам вижу, что-то уже придумал. Выкладывай.
Выложил. Выложенное взяли за основу. Ермаков взялся налаживать связи с биохимиками. Райтман - займётся общим планом работы и всей логистикой. Он же введёт в эту работу Юру, если у него тоже проявится способность различать химический сигнал страха. А вдруг и других эмоций? Проверять и натаскивать его поручили, естественно, мне. Карева тут же предложила простой и эффективный, как оказалось потом, способ забора образцов. Естественно, мы с ней продолжали программу по изучению меня. Брэйн-штормик получился славный. Жить стало интереснее, жить стало веселей.
Несколько вечеров просидел в ЦМБ над учебниками, особенно по неврологии. Не возвращаться же в родной институт дурак-дураком. Очень не хотелось улучшать настроение доценту Бокову, который уже наверняка заготовил мне несколько "неудов". Упорядочил в башке учебную информацию на текущий семестр и позвонил Лене. Соскучился по ней и ребятам. Встретились вечерком в Дворце Культуры, где была их студия акробатических танцев. Я пришёл с верным "Никоном", Юра - с большим планшетом и с Верой. Они были всерьёз и по уши влюблены друг в друга. И судя по всему, это была настоящее чувство, совсем не мимолётная влюблённость. Отлично дополняли друг друга: большой, массивный, неуклюжий Юра и тоненькая, стройная, грациозная Вера. Юркино эстетское раздолбайство, изнеженность и пофигизм прекрасно сочетались с её железной волей, закалкой и перфекционизмом. Избавившись от своего невроза, девушка прямо расцвела, купаясь в Юркиной любви. Интересно, он рисует кого-нибудь, кроме неё? И с подругами у них сложились отличные отношения. Ну, хорошие они все, слов нет!
Мы с Юрой отдались каждый своему искусству. Его карандаш так и летал по бумажным листам, схватывая на лету - буквально - позы, движения, выражения лиц. Я взглянул на его наброски. Если он их покажет своим сокурсникам, тут скоро протолкнуться нельзя будет от художников. А я орудовал фотоаппаратом. Юрке легче. Он сразу видит изображения. А мне каждый кадр кажется шедевром, пока не проявлена плёнка. А потом в кювете с проявителем вылазит такое, что только удивляешься: какой идиот это снимал?
Наташа о чём-то шушукалась с их тренером. Вот он идёт - отнять у меня любимую игрушку.
— Олег Михайлович, но у меня же нет тренировочного костюма!
— Трусы у тебя есть? Вполне достаточно. Фигура у тебя неплохая, двигаешься хорошо. Попробуй вместе с нашими. Интересно. Давай, не стесняйся.
— Ну, Наташка, погоди! Если я кого-нибудь стопчу - лечить не буду.
Я присоединился к группе. Проделал с ними десяток упражнений. Вроде получается, но не то. Не моё это. Здесь нужно другое тело: тонкое, гибкое и сильное без лишней массы, как у Антона.
— Давайте я вам лучше поаккомпанирую. А то ваш пианист устал.
— Олег Михайлович, пусть он нами пожонглирует. Марик, как тогда, на пляже. Олег Михайлович, ну у него и силища!
— Хм... интересно. Но только очень осторожно и на матах. Не поломай мне девчонок.
— Сам же и починит. Это ему запросто. Марк, давай!
Смотреть на это действо сбежалась вся группа. И пианист подошёл, стал среди спортсменов. Что у него с рукой? Не забыть.
Лена с Наташей взлетали в воздух, вращались, кувыркались, приземлялись мне на руки и снова взлетали. Окончательно приземлились под аплодисменты.
— Эффектно ничего не скажешь. Импровизация простенькая, конечно. Но если над этим поработать, может выйти интересный номер. Не хочешь присоединиться к нашей студии? Считай, отбор уже прошёл.
Я здорово запыхался, поэтому ответил после паузы, отдышавшись.
— С огромным бы удовольствием, но я не москвич, издалека. Скоро улетаю домой. И так большой кусок семестра пропустил.
— Жаль. А за идею спасибо! Ребята, ищите к нам парня с такими же данными. А я в цирковом училище покручусь. Интересно, очень интересно.
А мне другое интересно. Оделся и пошёл к пианисту, который опять уселся на свой стул у инструмента. Лена - вместе со мной. Пианист - мужчина чуть старше средних лет, сидел с безразличным видом, ожидая продолжения тренировки-репетиции, когда потребуется аккомпанемент. Не безразличие это и не простая усталость. Он устал преодолевать сопротивление правой руки. Издали видно. И слышно.
— Пётр Алексеевич. —тихонько шепнула Лена.
— Пётр Алексеевич, простите, но я услышал, что у вас неприятности с рукой. Может быть, смогу вам помочь.
Взгляд, которым он мне ответил, был далёк от доброжелательного.
— Кто вам это сказал и какое вам до этого дело?
— Просто я слышал вашу игру. Сам музицирую иногда, почувствовал. А дело такое, что может быть, смогу вам помочь.
— Марк очень способный медик...
— Если уже слышно, плохо дело. Но мне это обещали давно. Пришло время, значит.
— Пока услышал только я. Но у меня очень острый слух - аномалия такая. Другим пока незаметно. К врачу обращались?
— Несколько раз. Делали рентген. Шейный остеохондроз. Делать нечего. Физиотерапия была, массажи. К остеопату ходил. Без толку.
— Можно я вас посмотрю? Больно не будет.
Взял его за руки и мысленно послал этих эскулапов к их очень нехорошей матери. Правая рука заметно холоднее левой. Взялся за оба запястья. Пульс справа слабее и как-то сглажен. Надо смотреть выше.
— Пётр Алексеевич рубашку можете снять? Если тут вам неловко, можно пойти в раздевалку.
— Да чего уж там...
— Майка мне не мешает.
Так, справа на плечевой артерии тоже слабее, чем слева. Очень заметно слабее. Ладно, а под мышками? То же самое. Обошёл его сзади, положил ему руки на плечи и медленно прошёл пальцами от кивательной мышцы до плеча - симметрично слева и справа - сосредоточившись на своих ощущениях. Справа ниже ключицы пульсация заметно слабее. Всё очень ясно и просто.
— Одевайтесь, Пётр Алексеевич. Вам надо к ангиохирургу. Шея тут не виновата и делать с ней нечего. Ключицу, когда ломали?
— Давно уже, лет пятнадцать прошло. Так она же правильно срослась. А с рукой только года три.
— Понимаете, остеохондроз — это такая медицинская помойка, куда сваливают всё, о чем лень подумать. Тем более - что-то делать. У вас подключичная артерия чем-то сдавлена между ключицей и ребром. Кровь плохо поступает в руку. Вот и всё. Это хирургическая проблема. Вполне решаемая.
Он смотрел очень недоверчиво. Можно понять человека.
— Вы же жаловались, что рука мёрзнет. — он кивнул. — Тогда не понимаю, что мешало сравнить пульс на обеих руках. Или сделать плетизмографию для полной объективности. Пойдёте опять к своему врачу, передайте пламенный привет от студента четвертого курса провинциального мединститута. Нет-нет, это потом. Когда рука окрепнет. И без свидетелей. И не в нос. Зачем вам обвинения в членовредительстве? Ой, ребятам надо продолжать! Лен, ты беги, а я за Петра Алексеевича поработаю. Разомну пальчики.
Как-то вечером, когда я писал свои обычные дополнения к отчётам, подошла тётя Рая. В руках у неё был хорошо мне знакомый фотоальбом. Давно зная, что она придёт с этим, я помалкивал, не торопя события и не желая лишний раз пугать впечатлительную тётушку своими особенностями. Тем более, что и так скучать было некогда. Ещё несколько дней - и домой. Праздник заканчивается. Не может же он длиться вечно. Сотрудничество с профессором Татиашвили и группой Каревой продолжится. Оля присоединится. Интересно будет! "Я планов наших люблю громадьё!". А я - нет, что ли? "Работа услаждает жизнь." Немцы правы. Ещё поуслаждаюсь.
— Марик, я тебе не очень помешаю?
— Совсем нет. Вот ещё пару строчек, и я ваш навеки. Всё! На сегодня завершил я труды свои тяжкие. Готов отдыхать на полную мощность.
— Марик, я тоже такой хочу. До Риты мне пока ещё далеко, хоть я и стараюсь. Но я очень стараюсь.
— Не зря стараетесь. На банкет все прилетим, обещаю. Это будет эпохальное событие! А там и за докторскую возьметесь.
— Да ну тебя. Я о другом. Можешь мне сделать такой же альбом? Риткиной фигуры мне всё равно не добиться.
— Вы похожи, но у вас немножко другая конституция. Много времени упущено. И всё равно, у вас замечательный прогресс. Дядя Яша в восторге. Мне же слышно. Да не краснейте вы. Очень рад за вас.
— Спасибо. Но серьёзно, ты можешь сделать такой же альбом со мной? С такими же фотографиями?
— Могу. Вы хотите такие же ню, как с мамой? Но зачем вам, если Юра так замечательно рисует? Куда мне до него с моими фотками. И как дядя Яша?
— Яша - за. Он прямо как только-что влюбился. В общем-то, это его идея. А Юрочка... Я не такая отчаянная, как Ритка. Я его всё-таки очень стесняюсь. А ты другой. С тобой всегда спокойно. Так можно будет?
— Можно. Только здесь я не успею. И нечем. Отпечатаю фотографии дома - там у меня все лабораторные причиндалы - а потом вам пришлю или с Олей передам, когда она в командировку приедет. Она часто бывает в Москве. И ещё. Маму я снимал на пленэре. На природе. Летом. А здесь у нас будут проблемы с освещением.
— У тебя же вспышка прямо в фотоаппарате есть. Что я смешного сказала?
— Тётя Раечка, со вспышкой "в лоб" — это будет не художественное ню, а примитивная бытовая порнуха. Самой противно будет смотреть. Ладно, давайте так: сделаем ревизию всех источников света, что у вас есть. Может быть смотаюсь в "Юпитер" на Калининском, прикуплю кое-чего. Потом мне пригодится. А пока посидим за чайком и продумаем композицию кадров, позы и ракурсы. Я набросаю схемы. Этот вечер потратим на подготовку. А в субботу или в воскресенье устроим съёмку. Посмотрим, какая будет погода. Может быть поиграем со смешанным освещением.
— Это так сложно всё? Даже не подозревала.
— Если не халтурить. В этом альбоме за каждой фоткой - два десятка бракованных. Се ля ви, тётушка. Да, вот ещё. Когда модель стесняется, она выглядит в кадре некрасиво, даже со спины. Вы походите голышом, привыкните к наготе и к моему взгляду. А часа за два до съёмки снимите с себя всё, что с резинками, бретельками. Должны сойти следы от них на коже. Оденетесь в просторный халат. А что у вас вкусненького к чаю?
В субботу день выдался пасмурный. Проснувшись довольно рано, я поинтересовался у тётушки, куда это подевался дядя Яша в выходной день? Какие-такие неотложности приключились спозаранку? И узнал, что он подался на рыбалку с приятелями. Это меня несколько удивило. Об этом его хобби я не знал. Оказалось, он внезапно заинтересовался подлёдным ловом, чтобы нам не мешать. Какой, однако, кредит доверия, как выражаются политики! Ладно, оправдаю. После завтрака я приготовил свою фототехнику, и мы занялись творчеством. Тётя Рая отнеслась к этому делу очень добросовестно. После утреннего душа она уже не одевалась и без особого смущения позволяла себя разглядывать сколько мне заблагорассудится. Мне даже не пришлось её как-то особенно успокаивать. Она была, разумеется, взволнована новизной ситуации, но как-раз настолько, чтобы это волнение было заметно на грядущих шедеврах. Но и не настолько, чтобы их испортить. А я проявлял очень умеренную фантазию в выборе поз и ракурсов. Она заметно похудела и подтянулась, выглядела просто отлично. О чём я ей не замедлил сообщить. Некоторая лишняя полнота даже придавала ей приятную пикантность. Но там, где молодая стройная модель выглядела бы красиво и привлекательно, солидная дама средних лет смотрелась бы просто вульгарно. Поэтому на первом месте - мера.
— Я даже не подозревала, что работать натурщицей так сложно и утомительно. Или это только ты такой дотошный?
— Это вы имеете дело с любителем. Попали бы в лапы профессионала - узнали бы, как велик наш бог! Но, согласитесь, интересно?
— Соглашаюсь. Давай передохнём.
— Если женщина просит... И рефлекторы пусть остынут. Можете накинуть халат.
— Да ну его! Знаешь, я начинаю понимать сестрёнку. Ты так смотришь. Да, ещё поработаю над собой и буду понимать ещё лучше. Угадала?
— Прямо мысль прочитали. Летом я наверняка опять свалюсь вам на голову. Съездим в Серебряный бор. Вот увидите, вам понравится.
По плану оставалась ещё съёмка в спальне. На шикарной кровати. Но вот простая белая простыня... моветон какой-то. Примитивно. И тут мне вспомнился наш первый раз с Олей. Моя инициация. Как роскошно тогда смотрелась Учительница.
— Тёть Рая, у вас найдётся кусок красной ткани: большой платок, скатерть?
— Надо поискать. Где-то должно быть китайское шёлковое покрывало. Пойду пороюсь в шкафу.
Минут через пять она вернулась с тёмно-красным шёлком.
— Подойдёт?
— Идеально!
— А что ты так загадочно улыбаешься?
— Вы сами почувствовали, как сейчас прошлись? Когда шли за этим покрывалом и обратно? Вот именно так должна ходить красивая Женщина - с очень большой буквы.
— Знаешь, ты так на меня смотрел. Я немножко взлетела. Ты не шутишь?
— Постарайтесь запомнить это состояние. У вас сработал инстинкт. Я тут не при чём. Но закончим съёмку, постараемся это поймать и закрепить. Если захотите, конечно.
— Маричек!
Мы застелили кровать вишневого цвета покрывалом. На нём моя тётя смотрелась изумительно. Теперь поза и свет. Нужно что-то очень простое, классическое. Мы перебрали несколько вариантов. Всё как-то не то. Ей, в конце концов, надоело.
— Всё, я устала окончательно. Не пошевелюсь, пока не придумаешь. Не беспокой меня, я отдыхаю.
И тут я заработал обеими камерами. Лучше не придумать. Per actum est!
Обратимые плёнки я проявил этим же вечером. Интересно было просмотреть вместе с "заказчиками" и отобрать варианты кадров для печати. Этим я собирался заниматься уже дома, обстоятельно и не спеша. А в воскресенье утром пришли Юрка с Верой. Я заправил плёнку в проектор (благо, там была приспособа для диафильмов) и мы устроили худсовет. Решение было единогласным: последний снимок - на красном - увеличить максимально и оформить в рамку. Так я потом и сделал.
|
Комментарии
Интересный аспект химии страха! Она, конечно, существует. Не зря, например, при кошерном забое животных полагается очень острым ножом, быстрым движением перерезать горло, чтобы животное не успело испугаться и выработать "гормон страха".В первые в жизни вынужден с Вами согласиться, но хочу добавить - и чтобы оно от страха не уписялось и не укакалось. По моему добавление гениальное.
Платон! Побывал бы ты в убойном цехе мясокомбината. Запах - спецфический (по Райкину). Забивают скот током. Но когда еще
его везут на скотобойню - запах страха чувствуется издалека.
Собаки чувствуют его запах на расстоянии и узнают, кто их боится, а кто нет.
Собаки реагируют на поведение, мимику. Проверено.
Если в крови мало адреналина, то жертва не испугалась, значит убил "свой", тот, кому доверяли?
Кроме того, патаанатомы не занимаются убиенными. Это работа судмедэкспертов.
Исследование крови на адреналин ничего не даёт, поэтому не производится.
А то, что вы прочитали - чистейшая фантазия.
С уважением!
Платон!
Естественно, люди грамотные знают, что по правилам русского языка такие фамилии (моя в том числе) в мужском роде склоняются. А не сделали замечания потому, что это, по нынешним "грамотным" временам - мелочь.
Цитирую Платон Расцветаев:
Платоша! Ша! Это не я ли любимая твоя училка? И ты решил меня проверить на вшивость: склоняется ли фамилия Голод в мужском варианте?
Удостоверился?
И. (есть кто?)- Иоан Суручану
Р. (нет кого?) Иоана Суручану
Д. (дать кому?) Иоану Суручану
В. (вижу кого?) Иоана Суручану
Т. ( гордиться кем?) Иоаном Суручану
П. ((говорю о ком?) О Иоане Суручану
Особо обрати внимание на дательный падеж. Дать Иоану Суручану. Что дать - придумай сам!
Вообще, мужские фамилии на У - не склоняются. Это мы проходили в начальной школе.
С тех пор прошло более 60 лет, но все правила я помню.
Фамилия склоняется в мужском варианте.
Термин "фитоалексин" никого из Алексеев не оскорбляет. Алексей - с древнегреческог о - защитник. Фитоалексины - летучие соединения, выделяемые растениями ответ на атаку вредителей с целью самозащиты и передачи информации другим растениям.
Дело вполне благородное, как видите.
"Дело вполне благородное, как видите".
мы еще от страха покрываемся липким потом. Очевидно, пот тоже пахнет страхом.
Я как-то видела мышь, которая от страха забилась в угол. И шерстка у неё блестела от пота.
А вообще, Ваше повествование вызывает множество ассоциаций с собственными жизненными наблюдениями.
Всё просто: почти 43 гола очень нескучной жизни в медицине. И ещё до неё.