|
Судье Вшивцеву не спалось. Минут двадцать он ворочался с боку на бок, затем немного полежал на спине, но вспомнил, что где-то читал, - при остеохондрозе не рекомендуется давать нагрузку на спину, и, наконец, угнездился на правом боку.
Но желанное забытье не приходило. В голову лезли всякие дурацкие мысли. Откуда это: «...как ужака под вилами…» Кажется из «Поднятой целины»? «Курочка по зернышку клюет...» «Сарынь на кичку...» «А судьи кто?" «Судью – на мыло!» Ну, все, приехали... Замусорил свои умные мозги всякой дрянью. А умным он был всегда. С самого детства. Умным и упертым. Что задумал – намертво! «Мы пойдем другим путем!» «… на горло собственной песне...» «Через тернии – к звездам!» «...догоним и перегоним!» Вот, опять. Как из худого мешка. «Все полезно, что в рот полезло...» Да, в его голодном деревенском детстве полезно было все. Все съестное. «Хоть видит око – да зуб неймет...» Есть хотелось днем и ночью. Особенно – сладкого. Да где взять? Сахар в деревне и по талонам не давали. Изредка в сельмаг завозили конфеты «подушечки», такие небольшие, беленькие, с повидлом внутри, слипшиеся, подтаявшие в дальней дороге, и пахли они не конфетами, а земляничным мылом. Наверное, потому что в сельмаге все было вперемешку: и мыло, и ржавая селедка, и штаны хб. Но ему нравился этот запах. Ведь и земляничное мыло тоже завозили редко. А хозяйственное - пахло отвратительно - щелоком и мочой. Сладкого он наедался от пуза по великим праздникам. Особенно запомнились новогодние подарки, которые завучиха школы в костюме Деда Мороза раздавала у елки, установленной в спортивном зале и украшенной самодельными бумажными гирляндами, мишурой и стеклянными светящимися шарами. В бумажных подарочных кульках лежали, тесно прижавшись друг к другу, ириски «Золотой ключик» и «Кис-Кис», «долгоиграющие» леденцы, пачка вафель, несколько грецких орехов, две мандаринки и - о, чудо! - шоколадные конфеты с белой, розовой, темной или мармеладной начинкой. Любил он лакомиться и нежно тающими, растекающимися во рту густой ароматной массой пастилой и зефиром, и трехслойным мармеладом, и еще... Да, каким же я был сластеной! И теперь на сладенькое тянет, как мартовского кота на ... Но вот, когда уже можно иметь все самые изысканные сласти, увы и ах! Чертов диабет... Но зато есть другие «вкусняшки»... Не хуже тех, из новогодних подарков. Совсем забыл, завтра же – кастинг… Отбор артистов в новый телесериал. А что? У всех знакомых есть хобби. У кого - горнолыжные курорты, у кого – яхты, а у меня – «мыло». Вкладываю деньги в киноиндустрию. Да, я – меценат! Имею такую возможность. И еще – желание... Мыло в те нищенские годы тоже было его слабостью. Сейчас, правда, - любого, самого изысканного мыла – навалом. «Нигде кроме, как в Моссельпроме!». Маяковский, говорят, был очень брезглив. Возил за собой персональную ванну... Но В.В. не знал то, что знает он – Судья: парфюм , ну и мыло тоже, должны пахнуть страхом! В этом самый смак! Зюскинд придумал. А я – «руководство - в действие!» Судья ненадолго задремал. Ему снилось, что он с пацанами бежит по деревне... Зима... Рождество Христово... Хоть властями церковные праздники не больно-то поощрялись, но народ всегда жил сам по себе. Особенно на селе. «Подальше от царей – голова целей!»... Да, зима была, что надо, морозная и душистая. Воздух пахнул – нет, не земляничным мылом, а вымороженным на веревке бельем, снег скрипел под валенками: вжиг- вжиг-вжиг... Так режут на зиму капусту. Звук сочный, хрусткий, аппетитный... Фонари на столбах были либо разбиты, либо их изначально не повесили, поэтому народ в темное время суток пользовался ручными фонариками. Но в ту Рождественскую ночь ослепительно сияли звезды, и снег голубовато светился (как сахар-рафинад, которым его угощала соседка), так, что фонарики не включали. Тем более, батарейки быстро разряжались, а за новыми нужно было ехать в город, вот и старались их экономить. «Экономика должна быть экономной!» Гениально придумано, конгениально! Доэкономились, мать моя - женщина... Парни и девки колядовали. Наряжались, кто как мог, посмешней, пострашней, желательно, чтобы неузнаваемо, хотя сельчане и в потемках не могли обознаться и радостно приветствовали друг дружку. За колядующими от двора ко двору носилась свора «кабыздохов», которым тоже кое-что перепадало в эту ночь. «Коляда, коляда, открывайте ворота, Сейчас народ потешим, Кто будет чертом, а кто - лешим...» Вот тогда, наверное, тот Черт к нему и привязался... Взрослый парень, не местный. Одет в нагольный овечий полушубок, не в обычную стеганку, и на ногах не валенки, а хромовые сапоги. Привязался, и уже не отстал. Враз понял, какой он умница, и какой сладкоежка. - Хочешь стать моим другом? Со мной не пропадешь, вот увидишь... Да, уж старший друг, действительно, помог, и после семилетки уговорил мамашу (отца он и не помнил, может его не было вовсе), что нечего с таким мозгами переться в «ремеслуху», нашел ему в райцентре сносный «угол» у одинокой старушки, и оплачивал его. Десять классов будущий Судья окончил с «серебром». Друг-Черт помог поступить в юридический, хотя с медалью это было совсем не сложно. Три школьных года, пять институтских – Черт не оставлял его. Грех жаловаться, подкармливал, да и подстраховывал, когда подружки-девчонки случайно или не случайно «залетали». - «Девки-мальчики пойдут…», - предупреждал он, - и тогда карьеру не сделаешь. Думай о себе. У тебя большое будущее... К интимным друзьям-подругам не ревновал, у Черта таких юных сладкоежек было предостаточно. Сон отступил. Вшивцев встал, попил «Боржоми». Настоящее, не – химия. Теперь у него все настоящее. А что? Я – Судья. Сам всех сужу, сам определяю, кому, за что и как воздастся. «Не судите, да не судимы будете...» Нет, уж, фигушки... Я – власть! Вот завтра пойду, отберу себе «вкусняшек»... А я – привередлив! Те, что с малолетства стали потаскушками, мне не нужны. Пусть они трижды талантливы и киногеничны. Мне нужны чистенькие, каким и я был «много лет тому назад». А вы, юные-непорочные, хотите сниматься, славы вам хочется… Извольте... Не волнуйтесь, для «этого» у меня есть специальное ложе. Ха-ха, может быть, и «прокрустово...». И не ломайтесь, когда сам Судья вас выбирает. Да, не забудьте выучить «колядки», как-никак, Святочная неделя. До сих пор помню: «Коляда, коляда, - раскошельтесь, господа, Открывайте сундучки, доставайте пятачки, А кто не хочет, пусть потом хохочет!» Не волнуйтесь, друзья, Судья – не жадный! Наколядуете сполна! И в «мыло» попадете. Это я вам обещаю. Слово Судьи – слово – «законника»! На этом наш Судья, вместе со своими воспоминаниями, «нахватанными» из разных источников цитатами, бахвальством и разглагольствованиями, отбыл в параллельный мир, называемый сном. Не будем его тревожить, завтра ему предстоит чрезвычайно трудный и необычный день.
ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ
|
Комментарии
Любое произведение должно начинаться с интриги...
Не Лена, а Салтыков-Щедрин в юбке!