Ретар никогда не был глуп. Он понимал, что их найдут, но сдаваться не желал. Побегав глазами по сторонам, он увидел какое-то старое здание и поволок Кейранда туда, выбил плечом дверь и вошел внутрь. Они оказались в помещении, один в один похожем на то, где располагался их дом, только совсем необжитое, заброшенное. Гаротон повел друга к ближайшей стене, осторожно посадил его на пол и сам сел напротив, рассматривая рану Кейранда. Оценив повреждения, он шепотом выругался. Рука Шарна выглядела отвратительно, рана была поистине кошмарной. Наполовину резанная, наполовину рваная, настолько глубокая, что Гаротон мог разглядеть белую кость. Она была совсем свежей, но рука Кейранда уже сильно опухла. Раненый еще был в сознании, смотрел пустым взглядом в одну точку, уже понимая, что это конец. Ретару хотелось выть в отчаянии. Их найдут через минуту, а он не мог ничего сделать – ни облегчить другу страдания, ни спрятать его от тех парней.

- Шарн, всё хорошо, ты только держись, - зашептал он, отрывая кусок ткани от собственной футболки, - Главное вытерпи, а там я найду выход, обещаю…

Он завязал оторванную ткань на предплечье Кейранда и затянул её как можно крепче. Раненый даже не трепыхнулся. Похоже, боли он уже не чувствовал. Он выглядел совсем больным, лицо посерело, на коже выступал пот.

- Этих двоих пока не слышно… - сказал Гаротон сам себе, - Может, они отвязались…

«Да даже если и отвязались, что делать теперь?», - подумал парень, смотря на друга.

«На умирающего друга», - раскаленной стрелой пронеслась у него в голове страшная мысль, - «Он умрет. Что бы ты не сделал, тебе не удастся это предотвратить. Посмотри правде в глаза – вы оба нищие, у вас нет друзей с медицинскими навыками, сами вы тем более ничего не умеете. Он умрет, конечно умрет. Ты - наивный идиот, если думаешь иначе.»

«Не умрет. Не позволю…», - подумал Ретар, - «Если надо будет, на собственной спине дотащу его до штаба, а там, вместе с Цинтлером и Мальтером что-нибудь сообразим…»

«Он окоченеет, пока ты донесешь его до дома. К тому же, ты слишком голоден и слаб, чтобы волочить с собой такой груз, тем более, так далеко.»

Гаротон ничего не ответил внутреннему «я». Он протянул руку и стер со лба Кейранда пот. Тот был мерзким. Липким и холодным. Голова Кейранда безжизненно качнулась. Его зеленые глаза выглядели потухшими.

- Держись, Кейранд, держись…

«Да, до штаба я его не донесу… Придется оставить здесь, а самому бежать со всех ног до друзей… Черт, а вдруг ему станет хуже, и рядом не окажется никого, кто не смог бы ему помочь?.. Сука!.. Выбора нет. Или сидеть тут рядом до посинения, пока он не умрет прямо здесь, у меня на глазах, или бежать за друзьями и тогда у Кейранда будет хотя бы крохотный шанс…»

Он нервно кусал губы, смотря на друга. Ему страшно не хотелось оставлять Шарна в таком состоянии. Кожа у него стала совсем ледяной, он часто и неглубоко дышал. Еще немного и потеряет сознание. И что тогда?

- К-кейранд… - всеми силами сдерживая дрожь, пролепетал Гаротон, - Послушай…

Он взял его за здоровое плечо и осторожно поднял голову за подбородок. И тут же опустил её, трясясь от ужаса и беззвучно рыдая. В глазах Кейранда он уже не увидел разума, только мольбу об избавлении. Шарн уже не видел перед собой никого и ничего, он не слышал Гаротона.

«Холодно… Почему так холодно…» - думал он, уставившись, как прежде, в одну точку, - «Ничего нет, кроме этого холода… Я замерзаю. Замерзаю, как тогда… Согреться, нужно только согреться… Развести костер или выйти… выйти на солнце… Я должен встать… Почему… Почему не получается…»

Он хотел позвать Гаротона, но онемевшие губы едва шевелились и не выдавали ничего, кроме едва слышного прерывистого хрипа. Ретар вскочил, ринулся к Кейранду и закрыл тому рот рукой.

- Нет, не говори ничего. Не трать силы. Ты слышишь меня, Кейранд? Слышишь? Я… Я сейчас что-нибудь придумаю, обещаю! Я помогу тебе! Только потерпи чуть-чуть.

Но тут за дверью послышались шаги.