Прибытие

         Зима навалилась враз, без предупреждения. Она неожиданно ударила сильными трескучими морозами, сходу заковав все бескрайнее северное побережье в непроницаемый толстый ледяной панцирь. Со стороны великого Студеного океана несокрушимой белой лавиной надвинулось снежное воинство. Злые колючие льдинки с остервенением впивались в закоченелую стылую землю, а следом за ними валом валили холодные белые хлопья.

         За одну длинную темную ночь исчезли под толстым снежным покрывалом испещренные трещинами огромные гранитные плиты. Неизвестно кем и когда они были выложены на побережье стройными рядами. Лишь хаотическое нагромождение угрюмых оплавленных камней, в которых угадывались останки каких-то древних величественных строений, позволяли предположить, что когда-то здесь стоял большой и, по всей видимости, богатый город.

         Какие разрушительные титанические силы пронеслись над ним, превращая в руины? Какая безумная яростная энергия заставила незыблемые вековечные камни оплавиться, подобно обычным восковым свечам? Нет ответов на эти вопросы... Да и кто мог бы их дать, если все, жившие в те далекие, затерянные во тьме первозданных веков времена, сгорели заживо в чудовищном адовом пламени, поглотившем без остатка древнюю могущественную цивилизацию. А те немногие, кто каким-то необъяснимым чудом остались в живых, пораженные страшной незримой болезнью, выродились в ужасных и доселе не виданных чудовищных монстров. Изменились благоприятные климатические условия. Бушующие неуправляемые стихии надолго вычеркнули мир Вальгарда из списка живых миров.

         Милосердное Время лечит жестокие раны и возрождает жизнь из праха. Многие тысячелетия промчались над бесплодной выжженной землей, прежде чем появились первые слабые ростки жизни.

         Люди вновь пришли в этот мир, не ведая о том, что здесь было до них. Они пошли совершенно другим путем, в отличие от своих неразумных предшественников. Но где-то в сплошном кольце далеких северных гор, там, где даже в самый лютый холод беспрестанно кипят Горячие ключи, вырываясь на поверхность из неведомых глубин раскаленных недр, затаилось древнее неистребимое зло. Там находится Огненная чаша - ужасное проклятье человеческого рода. Она терпеливо ждет прихода темной могучей силы, которая подымет эту погибельную чашу над миром, возвещая его страшный и бесславный конец.

         А пока, до поры - до времени, кипят, бурлят неистощимые горячие источники, беспрестанно извергая из своих мутных глубин удушливые смрадные гейзеры, и невиданные отвратительные чудища ворочаются, копошатся в грязи, бездумно и безжалостно пожирая друг друга. Им нет дела до того, что творится в мире.

         Сюда, прознав от своего возрождающегося Повелителя о легендарной Огненной чаше, устремили свои черные помыслы высшие адепты касты Гру во главе с верховным жрецом Яридом. Но даже им было не по силам добраться до чаши, охраняемой никого не признающими тупыми монстрами. Лишь их могущественный Повелитель единственный мог это сделать.

         Гиблый край - Горячие ключи. Редкие смельчаки отваживались на свою беду хаживать в эти дикие проклятые места. Никто из них так и не вернулся, а разыскивать пропавших охотников приключений желающих не нашлось. Вся северная и северо-восточная часть Вальгарда от Берега Отчуждения и до Сторожевых гор была пустынна и абсолютно безлюдна, неприветлива. Река Белинта, берущая свое начало из-под ледяных островерхих шапок Карных гор, сливаясь со Спутницей, несет свои мутные воды среди серых безжизненных берегов и впадает в Кридский залив широкой многорукавной дельтой. От Поклонных гор до северо-восточного побережья петляет река Стылая, отсекая ледяным потоком от остальной части материка угрюмые Северные леса и таинственное озеро Дром.

         Оттуда, когда лютые трескучие морозы сковывают реки ледяным панцирем, голодной зимой приходят стаи белых волков. И тогда стремительно летит от селения к селению страшная весть - пришла беда! Прячутся люди за высокими частоколами, день и ночь, не жалея дров, жгут костры, отпугивая свирепых хищников. Втихомолку плачут испуганные бабы, прижимая к груди и баюкая малых детишек в душных комнатах, с тревогой и страхом вслушиваются по ночам в злобные завывания метели: уж не белые ли волки обложили хутор со всех сторон?!

         Да, нынешняя зима не чета предыдущим! Старики только седыми головами сокрушенно покачивают - такого и они не припомнят за свою жизнь, чтоб вот так сразу всего лишь за один день вошла Хозяйка холода в полную силу. Завьюжило, закружило, позаносило все тропки и дороги. Метет день-деньской без передыху так, что из дому не высунешься - снег глаза залепляет, в двух шагах не видать ни зги. А мороз все крепчает и крепчает, по капле, безжалостно высасывая из жилищ драгоценное тепло. Шутка ли сказать: вода в кадках, что стоят в избах у дверей, коркой льда покрывается; чтоб напиться, лед ломать надо. Даже скотине в хлеву протапливать приходится, чтоб не ровен час не померзла, а иначе - голодная смерть!. Дворовые кудлатые псы и те как щенки жалобно поскуливают, в сени просятся. Да... клятая выпала нынче зима, упаси Бог!

*        *        *

         Пробиваясь сквозь сатанеющую пургу, по Малурийскому тракту на восток упорно двигались трое всадников, кутаясь в меховые накидки. Двое из них были теми самыми слугами жреца Ярида, что приплыли с ним на галере в Западные Ворота, третий - Ратон. Он ехал чуть впереди, прикрывая ладонью в толстой рукавице глаза. Колючий снег настырно забивался в рот, не давая дышать. Уже давным-давно должен был показаться Беренград, но его все не было.

         Сбоку мигнул одинокий красноватый огонек.

         Ратон с нетерпением подался в седле вперед, пристально вглядываясь в снежную круговерть.

         Огонек пропал в непроглядной темени, затем снова появился, но уже гораздо ближе. Рядом с ним вспыхнул еще один. Нет, не один... Слева, справа, впереди один за другим зажигались парные огоньки, окружая остановившихся путников кольцом. Сквозь заунывный свист ветра донесся хриплый тоскливый вой, исполненный голодной угрозы. Белые волки! Встреча с ними зимней ночью на пустынной дороге обрекала на неминуемую гибель даже небольшой отряд вооруженных людей, не говоря уже об одиноких путниках. Нет среди хищников Вальгарда более лютого и кровожадного зверя, чем белый волк, тем более, когда они охотятся большой стаей.

         Сняв меховые рукавицы, Ратон решительно обнажил меч. Затем, что-то вполголоса недовольно проворчав, потянулся за вторым клинком, притороченным за спиной.

         Один из его молчаливых спутников остановил воина движением руки. Он выехал на несколько шагов вперед и замер, спокойно и уверенно ожидая приближения волчьей стаи.

         Первым из снежной пелены вынырнул крупный матерый вожак. Он был скорее всего не белым, а серебристо - седым. Широко расставив подрагивающие от алчного возбуждения толстые лапы, волк низко припал к земле. Он оскалил мощные острые клыки и глухо зарычал, словно уже торжествуя победу. Возле него, будто снежные призраки, как из-под земли возникли еще два больших зверя. По бокам дороги замаячили силуэты их собратьев. Белых волков было много, даже очень много!

         Младший жрец медленно вытянул вперед руку, держа в ней какой-то невзрачного вида серый брусок. Он что-то тихо забормотал гнусавым замогильным голосом, и предмет в его руке тотчас налился зеленоватым сиянием.

         Вожак волчьей стаи с хриплым рыком прыгнул на людей. Навстречу ему ударил узкий огненный луч. Захлебываясь отчаянным душераздирающим визгом, волк, словно отброшенный могучей стальной пружиной, рухнул в сугроб и, судорожно корчась, запылал живым факелом.

         Жрец быстро повел лучом влево - вправо. С шипением и треском вспыхнули еще несколько особо прытких белых волков. Остальные, лишенные вожака и до смерти перепуганные ужасной смертью собратьев, бросились врассыпную наутек, разочарованно скуля и подвывая в ночи.

         Через несколько мгновений все было кончено. Белые волки исчезли в беснующейся пурге. Лишь обугленные трупы погибших зверей безмолвно свидетельствовали о том, что здесь произошло.

         Обернувшись к Ратону, слуга Ярида бесцветным голосом равнодушно произнес:

         - Можно ехать дальше.

         Воин облегченно вздохнул, вложил мечи в ножны и тронул поводья, посылая своего коня вперед. Его спутники вновь пристроились позади и, как ни в чем не бывало, продолжили путь.

         Через пару сотен шагов сквозь белую стену метели проступили темные очертания какого-то строения. Это была мощная бревенчатая стена высотой в два человеческих роста, сплошным кольцом окружающая со всех сторон Беренград.

         Подъехав к массивным дубовым воротам, окованным по периметру железом, Ратон бесцеремонно загрохотал по ним рукояткой меча. Спустя некоторое время рядом с воротами в стене отворилось маленькое круглое оконце шириной в ладонь, забранное толстой решеткой. Из него донесся испуганный голос явно заспанного человека, приглушенный завыванием метели:

         - Кто там?

         - Откройте, мы странники! - прокричал Ратон. - Нам нужно обогреться и переночевать!

         Невидимый стражник помолчал немного, словно размышляя, а затем неуверенно спросил:

         - Сколько вас?

         - Трое...

         Окошко быстро захлопнулось, глухо ухнули, отодвигаясь, тяжелые засовы. Ворота с пронзительным скрипом приоткрылись ровно на столько, чтобы мог проехать только один всадник - не более. Ратон, а вслед за ним его спутники по одному протиснулись внутрь. Тотчас ворота торопливо закрылись, послышался лязг тяжелых цепей.

         Ратон внимательно пригляделся. Перед ним стояли пятеро здоровенных стражников в толстых длиннополых тулупах и валенках. Еще двое находились по бокам от ворот. Все они, настороженно и недружелюбно выставив перед собой длинные копья, исподлобья смотрели на неизвестных ночных пришельцев, как на выходцев с того света. Сразу было видно, что это не дружинники, а местные мужики из ополчения.

         Один из них спросил:

         - Кто вы и откуда?

         - Не бойтесь, мы не разбойники, - криво усмехнулся Ратон, глядя на испуганные физиономии стражников. - Отдохнем до утра, а завтра, чуть свет, отправимся дальше.

         Рослый бородатый детина, видимо самый главный в карауле, весьма неопределенно махнул рукой в снежную круговерть, куда-то позади себя, и угрюмо пробормотал:

         - Гостиница там...

         Ратон молчаливо кивнул и не спеша поехал в указанном направлении. Впрочем, он и без стражников сам прекрасно знал дорогу к гостинице, поскольку уже несколько раз бывал в Беренграде раньше. Но старался не подавать вида.

         Узкий проулок между какими-то темными складскими помещениями вывел путников к высокому трехэтажному каменному строению, возвышающемуся над примыкающими к нему приземистыми домами. Сквозь неплотно задернутые шторы первого этажа на улицу пробивался яркий свет, ложась на высокие сугробы желтыми прямоугольниками. Окна верхних этажей были сплошь темны. Лишь в правом верхнем углу, почти под самой островерхой крышей гостиницы одиноко светилось небольшое стрельчатое окошко.

         Отдав поводья своего коня одному из сопровождавших его жрецов, Ратон ловко спрыгнул на крыльцо, уверенно толкнул рукой дверь и вместе с клубами морозного пара ввалился в просторный освещенный несколькими светильниками зал для посетителей.

         За длинной струганной стойкой, уныло облокотившись на нее огромными волосатыми лапищами, клевал лиловым носом толстый лысый мужчина в белом переднике. Это был хозяин местной гостиницы под названием "Белый орел", хотя сам-то он на орла не больно уж был похож.

         В затемненном дальнем углу у закопченного камина невзрачного вида плоскогрудая девица с давно уже не мытыми волосами лениво вращала над огнем грубый вертел с насаженными на него кроличьими тушками. Соблазнительный аромат жареной дичи щекотал ноздри.

         Посреди зала за грубо сколоченным длинным столом расположилась шумная компания из семи коренастых мужиков. Судя по воинскому облачению и оружию, это была недавно сменившаяся с поста дневная стража.

         Неподалеку от них за маленьким игровым столиком с точеными ножками азартно резались в кости двое засидевшихся допоздна в гостинице горожан.

         Едва хлопнула входная дверь, как все, словно по команде, с любопытством повернули головы в сторону вошедшего.

         Лысый толстяк сонно мигнул, быстро выпрямился и принялся усердно смахивать грязным полотенцем со стойки несуществующие крошки, вовсю пялясь на столь позднего и к тому же неизвестного посетителя, словно воочию увидев самое, что ни на есть, настоящее привидение. В наступившей тишине слышно было лишь назойливое шуршание полотенца и сухое потрескивание обгорающих поленьев в очаге.

         Отряхнувшись от налипшего на одежду снега, Ратон подошел к стойке и, небрежно выложив перед носом, ошалевшего от такой нежданной удачи, хозяина три полновесных золотых монеты, негромко, но отчетливо произнес:

         - Лошадей в конюшню. Ужин на троих и комнату.

         - Тоже на троих? - услужливо переспросил толстяк.

         Ратон кивнул.

         - Будет исполнено, мой господин!

         Хозяин гостиницы оказался неожиданно поворотливым для своей тучной комплекции. Он громко хлопнул в ладоши, быстро и толково отдал распоряжение слуге, шустро выскочившему из соседней комнаты, а сам засуетился у свободного столика, расстилая чистую скатерть и расставляя посуду.

         - Эй, Вильба, ленивая девка, ты что - уснула?! - сердито крикнул толстяк девице, что так и стояла, широко раскрыв рот и глядя на приезжего во все глаза. - Живо принеси кувшин вина, хлеб, тушеные грибы и подавай горячее!

         Девица испуганно встрепенулась, метнулась к темной лестнице, ведущей в подвал.

         - Что еще будет угодно господину? - подобострастно согнулся в поклоне хозяин гостиницы.

         - Пока достаточно. Комнату покажешь после ужина.

         Толстяк еще раз угодливо поклонился и вернулся на свое место.

         Посетители занялись своими делами, словно потеряв к заезжему гостю всяческий интерес, но продолжали украдкой наблюдать за ним, очевидно предполагая услышать что-нибудь интересное.

         Ратон сбросил тяжелую меховую накидку, отстегнул меч, укрепленный на спине, и, аккуратно сложив все это на скамью рядом с собой, уселся за столик.