Баннер
 
   
 
     
 
 

Наши лидеры

 

TOP комментаторов

  • slivshin
    86 ( +100 )
  • Соломон Ягодкин
    29 ( +16 )
  • Тиа Мелик
    25 ( +37 )
  • shadow
    20 ( +12 )
  • sovin1
    13 ( +12 )
  • Владимир Константинович
    11 ( +5 )
  • gen
    10 ( +9 )
  • Макс мартини
    9 ( +16 )
  • kanahin.aleksey1977
    5 ( +3 )
  • alekosin
    1 ( 0 )

( Голосов: 5 )
Avatar
Огненная чаша - часть 31
24.06.2019 22:44
Автор: Анатолий Валевский

ОгнÐÂÃÃÃƒÂ‚ƒÃ‚ƒÃ‚ƒÃ‚‚‚µÃƒÂÃ‚½ÃÂ½ÃÂ°Ã‘ÃÃÃƒÂ‚ƒÃ‚ƒÃ‚ƒÃ‚‚‚ чашÃÂÂÃÂÃÃÂÂÂÂÂ‚‚ƒÃƒÂ‚ƒÃ‚‚ÃƒÂƒÃ‚‚°. ЧасÃÃÃÂÂÂÂÂÃ‚ƒÃƒÂƒÃ‚ƒÃ‚ƒÃ‚ƒÃ‚‚ƒÃ‚‚ƒÃ‚ƒÃ‚ƒÃ‚‚‘‚ÑŒ 01

Пробуждение

 

         Вечерело. Желтоватый с багряным отливом солнечный диск лениво опускался в пушистую перину серебристых кучевых облаков, неподвижно застывших над синеющей на самом горизонте темной кромкой Безымянной пущи. Стелясь над свежей душистой травой полупрозрачной дымкой, потянулись, зазмеились едва заметные струйки вечернего тумана - первые предвестники ночной прохлады. Легкая свежесть умиротворяюще овевала лицо.

         Весна выдалась нынче не по времени ранняя. Земля пока еще не успела отойти после лютых холодов прошедшей зимы и, хотя уже и покрылась сочной зеленой травой, все еще не прогрелась вглубь. Однако же природа свое брала.

         За дальней околицей хутора вовсю стрекотали шустрые зорянки - юркие жизнерадостные пташки, предвещая назавтра хорошую теплую погоду. Знать поутру будет ясно и солнечно. Через несколько таких вот погожих недель вся степь густо покроется буйным цветом разнотравья, а уж тогда основательно примутся за дело пчелы-трудяги, собирая первый урожай пахучего золотистого меда. Начнутся полевые работы. Хуторяне будут с восхода до заката в степи.

         Да... наконец-то ушла злющая зима-метелица, угомонилась, залегла до следующего года в спячку где-то далеко на Ледовом острове среди вековечных белых торосов, где и не ступала нога человека. Затаилась до поры - до времени, дожидаясь прихода своего часа. А ведь вовсе и не чаяли пережить минувшие лютые холода да небывалое массовое нашествие белых волков. Думали, уж все - не сдюжим, однако выжили и почти никого не потеряли - немалая в том заслуга Гестама, сумел к зимовке подготовить свой хутор основательно. А соседям с севера не повезло - весь хутор вымерз до последнего человека. Только по весне, когда ушли на север белые волки, дознались про эту беду.

         Но, как бы там ни было, а жизнь идет своим чередом. Отгоревали соседи, схоронили всем миром померзших, помянули, как водится, и занялись вновь нахлынувшими по весне заботами.

         А забот было невпроворот. Самое время полевых работ подоспело, да и прохудившиеся кое-где крыши подновить надобно. А тут еще хозяин - Гестам вдруг надумал новую городьбу вокруг хутора ставить, - дескать: в этом году Бог смилостивился - беда стороной прошла, а как в следующую зиму будет, пока еще не известно. Оно и понятно - береженого Бог бережет. Мужики-хуторяне группами по пять - шесть человек на несколько дней уезжают в пущу, а обратно привозят на длинных телегах большие бревна. Те, что покрепче да потолще, на новый частокол пойдут, а трухлявые да кривоватые для будущей зимы на дрова сгодятся - не придется на тепле экономить, как в прошедшие холода.

         Еще раз, вдохнув напоследок полной грудью пьянящий терпкий воздух степи, Ольма с явным сожалением поднялась с бревна, на котором сидела, зябко поежилась и направилась к воротам хутора. Пора уже было идти к раненому.

         Две недели тому назад, рано поутру вместе с двумя спутниками-гвардейцами из Форвана вдруг объявился Одноглазый - знакомец Аргнара. Они привезли на хутор какого-то раненного воина. Кто он был такой и откуда - неизвестно. На все расспросы Одноглазый отвечал очень туманно и уклончиво, то ли сам толком не знал, то ли скрывал что-то. Сказал лишь, что привез раненого сюда по личной просьбе Странника. Где сейчас сам Аргнар и что с ним, он тоже не знал или не хотел говорить. Во всем этом была какая-то загадочность, это Ольма почувствовала сразу, но толку от Одноглазого никакого не добилась. Оставив привезенного раненого и сославшись на какие-то срочные дела, он вместе со своими товарищами спешно в тот же день и уехал.

         Войдя на пустое подворье хутора, Ольма направилась, было, к своей избе, но тут ее окликнула Нерейда:

         - Эй, Ольма! Где это ты пропадала?

         - В степь ходила на вечернюю зорьку...

         - А я уж тебя обыскалась! Коровка-то у меня что-то прихворала. Может, глянешь, в чем дело?

         Знахарка кивнула головой и пошла вслед за женой хозяина хутора в хлев. Там в стойле жалобно мычала рябая корова, косясь на людей выпуклыми глупыми глазами. Ольма присела возле нее на корточки и внимательно осмотрела вымя. Розовые соски были набрякшими и потрескавшимися.

         - Ну, что там? - не утерпела Нерейда.

         - Да ничего особо страшного. - успокоила ее Ольма. - Видать обветрило на сквозняке... Надобно теплым ромашковым отваром обмыть, а потом козьим жиром смазать пару раз.

         - А как долго это у нее будет? Мне ведь коровку нужно еще выдоить. Вона, погляди-ка - вымя как молоком налилось, чуть не треснет! Не ровен час - перегорит молоко, что я потом делать буду без кормилицы?!

         Ольма успокаивающе усмехнулась.

         - Не волнуйся, сейчас выдоим мы твою молочницу.

         Она подставила чистое ведро и легонько притронулась к вымени. Корова болезненно вздрогнула и снова беспокойно замычала. Ольма начала что-то тихонько нашептывать, осторожно оглаживая вымя. Постепенно корова успокоилась и притихла, скосив на знахарку влажный взгляд. Вскоре тугие струи пенистого парного молока щедро потекли в ведро. Нерейда с восхищением поглядела на Ольму.

         - Ну, ты и мастерица! - обрадовано воскликнула она. - Коровка-то моя стоит - не шелохнется! Может, и не нужно ей ничего делать - все теперь само собой пройдет?

         - Нет, - уверенно покачала головой знахарка. - Я ведь ей просто боль заговорила, чтобы можно было выдоить, а отваром обмыть и жиром смазать все одно надобно!

         - Надо, значит надо, - согласилась Нерейда. - Тебе, конечно, видней...

         Внезапно она озорно усмехнулась и спросила:

         - Вот мне интересно, а ежели, к примеру, ты мужика какого приголубишь, так из него потом, небось, веревки вить можно будет?!

         - Не знаю я, не пробовала... - попыталась отшутиться смущенная знахарка, краснея и опуская глаза.

         - А ты попробуй, глядишь - и получится!

         Нерейда залилась добродушным грудным смехом, еще больше смутив этим Ольму, а затем по-доброму приобняла ее за плечи и ласково добавила:

         - Не обижайся, шучу я. А мужики, они ведь и впрямь от бабьей ласки млеют - это я уж точно знаю, поверь!

         Хозяйка еще раз поблагодарила знахарку, провела до дверей из хлева, а затем вернулась к своей корове и заходилась возле нее хлопотать, что-то приговаривая вполголоса.

         Выйдя во двор, Ольма увидела бабку Тору, которая, как-то очень недовольно поджав губы, поджидала ее у самых дверей. Сверкнув на молодую женщину сердитыми глазами из-под насупленных бровей, старуха без обиняков заявила:

         - Была я у твоего больного. Посмотрела на него, как ты просила... Темный он, как есть темный!

         - Как, темный? - не поняла Ольма. - Что ты имеешь ввиду, бабушка?

         - Во-первых, никакая я тебе не бабушка! Тоже мне, родственница сыскалась... Сколько раз тебе повторять надо: все меня Торой кличут, и ты так зови! А во-вторых, темный означает, что душа у него полностью затемнена! Не смогла я ничегошеньки в ней разглядеть. Пусто там, ну как в черном колодце! Само тело живое, а живой сути в нем нет ни капельки. Не пойму я, вроде бы он силам тьмы служит или служил раньше, только нынче нет у него с ними связи... однако же, и света в его душе тоже нет... Боязно мне за тебя, девка. Ох, боязно!

         Ольма ошарашено смотрела на старуху, не зная, что и ответить. Она была напугана и растерянна.

         - Что же мне делать с ним? - наконец сдавленно произнесла она. - Подскажи, Тора?!

         - Не знаю я, это тебе самой решать. Только сдается мне, добра от него не будет. Ежели придет в себя, может еще таким лиходеем стать, что упаси Бог!

         Знахарка задумчиво покачала головой.

         - Болен он тяжко. Нельзя человеку, который в таком состоянии находится, в помощи отказывать... А насчет тьмы... Может быть, ты все же ошибаешься? Может, показалось тебе?

         - Я, как на твоего хворого взглянула, сразу вспомнила тот сон, что мне минулой осенью привиделся. Есть какая-то странная связь между тем сном и твоим подопечным.

         - Как же быть? Ведь Аргнар за него просил...

         - В том-то и дело! Тут я что-то не пойму: твой-то сам вроде бы свету служит, конечно, ежели я не ошибаюсь, а сюда прислал этого... Как его хоть зовут-то, знаешь?

         - Не ведомо мне о нем ничегошеньки.

         - То-то я и говорю: темный он, как есть темный! - уверенно подытожила бабка Тора. - Я бы на твоем месте подальше от него держалась, а то ведь потом, упаси Бог, беды не оберешься!

         - Спасибо тебе, Тора, на добром слове, - тихо молвила Ольма. - Только все одно я должна помочь хворому, человек ведь он!

         Старуха недовольно нахмурилась, пожевала морщинистые губы, глядя на знахарку исподлобья, а затем изрекла:

         - Ну, как знаешь! Я тебя предупредила, а дальше сама решай!

         Больше не говоря ни слова, она резко повернулась и заковыляла к своему дому. При этом Тора что-то раздраженно бормотала себе под нос, но что именно - Ольма не расслышала. Проводив старуху взглядом, она отправилась к себе.

         В уютной комнате было тихо и тепло. По углам сгустились вечерние тени, и лишь в центре, у стола еще было светло от заходящего солнца, пробивающегося между занавесок. Но и этот свет быстро мерк на глазах. На постели бледным пятном белело лицо больного.

         Ольма плотно задвинула занавески на окне и достала с угловой полки огарок толстой свечи. Язычок оранжевого пламени с радостным потрескиванием охватил фитиль, очерчивая на широком столе колеблющийся круг света. За его границами сумерки сгустились еще больше. Казалось, там, в темноте появились какие-то серые призрачные тени, обступив безмолвным сонмищем ложе находящегося в беспамятстве воина. Они тянулись к нему тощими бесформенными руками, словно хотели его куда-то забрать.

         Молодая женщина тряхнула головой, отгоняя пугающее наваждение. Поставив свечу на тумбочку в изголовье кровати, она низко склонилась над больным, пытливо вглядываясь в безжизненные черты его обескровленного лица. Если бы не тихое, едва приметное дыхание, можно было бы подумать, что он уже давным-давно мертв. Бледная до желтизны кожа, будто пергамент обтягивала резко очерченные скулы. Глаза, прикрытые потемневшими веками, словно провалились глубоко в глазницы. Заострившийся подбородок и впалые щеки покрылись жесткой щетиной, кое-где пробитой ранней серебристой сединой. На шее острым бугорком выпирал неподвижный кадык.

         "Бедненький... - невольно подумала Ольма, с жалостью разглядывая незнакомца. - Что же с ним случилось?"

         Она легонько положила ладонь на лоб раненого и попыталась мысленно дотянуться до его сознания. Но, странное дело, душа воина отсутствовала в теле, лишь слабый сероватый шлейф свидетельствовал о том, что связь между телом и душой еще не оборвалась полностью. Ольма закрыла глаза, сосредоточилась и осторожно последовала за этим шлейфом. Постепенно слабый свет, пробивающийся сквозь сомкнутые веки знахарки, померк, ее дыхание успокоилось, стало ровным, и перед внутренним взором распахнулись ворота, ведущие... Куда? Она и сама толком не знала. Вокруг было черным - черно. Ни один луч света не проникал в это сплошное царство мрака.

         Ольма медленно брела в абсолютной пустоте. Она ощущала под ногами какую-то зыбкую опору, но ничего не видела. Ей казалось, что вокруг копошатся неведомые и ужасные создания, которые жадно тянутся к ее душе, чтобы увлечь, затащить в омут безвозвратной пучины небытия. Ольме было очень страшно, но она все равно шла, повинуясь какому-то неосознанному зову.

         Где-то там, далеко впереди мигнула едва приметная холодная искорка, мигнула и исчезла, а затем появилась вновь. Знахарка направилась прямо к ней. По мере приближения к источнику света, она шла все быстрее и увереннее, и под конец пути уже почти бежала.

         На низком покатом пригорке, поросшем жесткой бурой травой, безвольно опустив руки, сидел тот самый воин, чье тело сейчас неподвижно лежало на кровати в избе Ольмы. Он был одет в длинный серый балахон, висевший на нем, как мешок. Перед воином, на покрытых инеем поленьях, безжизненным холодным пламенем пылал небольшой костер. От голубого огня веяло морозным холодом, сковывающим мысли и движения. Незнакомец глядел на костер пустым немигающим взором, в котором не было ни малейшего проблеска мысли, лишь его пальцы нервно теребили край балахона.

         - Кто ты, воин? - боязливо окликнула его Ольма.

         Неизвестный даже не шелохнулся, только пальцы его рук забегали еще быстрее и беспорядочнее.

         Ольма подошла ближе, наклонилась вперед и, заглянув ему в глаза, испуганно отшатнулась. Расширенные зрачки воина были черны, как два бездонных колодца, и совершенно безжизненны.

         - Очнись, - снова позвала Ольма. - Пробудись к жизни!

         - Зачем? - неожиданно прозвучал равнодушный голос.

         Знахарка растерялась. Она никак не могла сообразить, что нужно ответить на такой, казалось бы, совершенно простой вопрос. Не объяснять же в самом деле, что жизнь прекрасна сама по себе, даже не взирая на многочисленные страдания и лишения. Как объяснить простыми словами чарующую красоту мягких вечерних сумерек и бодрящую радость свежего весеннего утра?! Терпкую горечь неизбежной разлуки и теплоту долгожданной встречи?! Сладостную истому тайных мечтаний и всепоглощающий жар любви?!

         - Скажи мне, кто ты? - спросила она.

         - Разве это важно?! - помедлив, ответил воин, не отрывая взгляда от призрачного костра. - Все равно меня уже нет...

         - Нет, ты есть! Есть! - с жаром воскликнула Ольма. - Вернись же!

         - А кому я нужен? Кто и где ждет меня... Я ведь и сам теперь не знаю, кто я, и был ли я на самом деле когда-нибудь...

         - Ты нужен... людям...

         Ольма на короткое мгновение замешкалась, пытаясь подобрать убедительные слова, а затем, даже и сама не поняв, почему она так поступила, быстро добавила:

         - Ты нужен Аргнару!

         Почудилось ей или нет, но будто бы в самой глубине черных глаз воина что-то шевельнулось, тревожно затрепетали веки. Он вздрогнул и начал выпрямляться. В тот же миг что-то произошло: казавшаяся пустой, тьма вокруг холодного костра всколыхнулась, тяжело и беспокойно заворочалась. Раздался грубый низкий рык, исполненный зловещей угрозы. Бешено взвыли черные вихри, закручиваясь в тугую спираль. Ольма почувствовала, как ее подхватило каким-то невероятно могучим потоком и с огромной скоростью повлекло обратно. Последнее, что она успела заметить, проваливаясь в беспамятство, был воин, поднимающийся в полный рост среди ревущих смерчей.

         Ольма очнулась, тяжело и хрипло дыша. Ее тело сотрясал озноб, руки мелко дрожали, словно от невероятного напряжения, лоб покрылся холодной испариной.

         Свечной огарок превратился в матовую лужицу воска, посреди которой плавал куцый догорающий фитиль. Ольма метнулась к полке и зажгла другую свечу. За окном было темно и тихо - очевидно хуторяне, закончив дневные дела, отправились почивать.

         Подняв глаза на хворого, Ольма с радостным удивлением обнаружила на его лице первые признаки пробуждающейся жизни. Веки нервно подрагивали, под ними беспокойно шевелились глаза. Казалось, они пытаются что-то узреть за гранью видимого. Ноздри трепетали и раздувались, грудь высоко и ритмично вздымалась. Тело воина напряглось, словно он с огромным усилием пробивался сквозь непреодолимую преграду. Пальцы рук с хрустом сжались в кулаки так, что побелели костяшки. Внезапно он шумно со стоном вздохнул и открыл глаза.

 

Комментарии  

 
+1 # slivshin 24.06.2019 23:13
Желание жить - лучший лекарь!
 
 
+1 # rasskazchik 25.06.2019 07:29
Да уж. Как у нас в шутку говорят: "Если пациент хочет жить, то медицина бессильна..." drinks
 
 
+1 # slivshin 25.06.2019 12:41
Цитирую rasskazchik:
Да уж. Как у нас в шутку говорят: "Если пациент хочет жить, то медицина бессильна..." drinks

good drinks
 

Чтобы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться или войти под своим аккаунтом.

Регистрация /Вход

Сейчас на сайте

Сейчас 1603 гостей онлайн

Личные достижения

  У Вас 0 баллов
0 баллов

Поиск по сайту

Активные авторы

Пользователь
Очки
5412
2425
2051
1900
1632
1509
1050
941
582
562

Комментарии

 
 
Design by reise-buero-augsburg.de & go-windows.de