Писатель тряхнул головой, прогоняя наваждение, и расслышал окончание рассказа Тихона:

         - …а они шумят, трещат, по лесу на энтих своих штуковинах носятся, словно угорелые. Словом – суета бестолковая.

         Дмитрий вернулся к столу, налил в чашки чай и, усевшись на своё место, переспросил:

         - О ком это ты?

         Леший удивлённо откинулся на спинку стула.

         - Прости, Тихон, задумался я и не расслышал, о ком ты рассказывал, - пояснил писатель. – Не обессудь.

         - Бывает, - согласился леший, осторожно пробуя чай. – Меня так иногда перехватывает, когда былое вспоминаю, аж невмоготу… тоже ничего вокруг не слышу. А рассказывал я про энтих, ну, которые тута неподалёку понастроили изб всяких новых.

         - Это кто ж такие будут и откуда взялись?

         - Так я ж говорил тебе: в конце лета понаехали со всякими приспособами да и построили в лесу селение… как-то чудно обозвали – база чего-то там…

         - А, наверное, база отдыха?

         - Вот-вот… и какой же отдых получается?! Теперича носятся в лесу по сугробам, как угорелые, шумят, дымят. А штуковины ихние рычат хуже медведя по весне.

         - Так это, может быть, снегоходы? – предположил Дмитрий.

         - Как же, снегоходы, - проворчал Тихон. – Нешто они ходят, они ж носятся… ещё и огни свои колдовские пускают с грохотом и дымом, музыка гремит, ажно голова болит… спасу от них нет.

         Он замолк, пытливо поглядел на писателя и неожиданно спросил:

         - А чего это ты, Данилыч, всё один да один? Нешто пары себе сыскать не можешь, али хош всю жизнь бобылём прокуковать?

         Дмитрий удивлённо вскинул брови, затем смущённо опустил глаза и пробормотал:

         - Да я как бы специально не искал… а так… пока не встретил суженую свою…

         - А пора бы уже.

         - Тебе-то какая разница?

         Леший добродушно ухмыльнулся и с охотой пояснил:

         - Так, глядишь, мальцы-сорванцы пошли бы… мы б их тут всем лесом развлекали, растили, охраняли бы. Всё ж на свежем воздухе, на природе здоровья набирали бы, не то, что в вашем энтом городе.

         - Неужели, Тихон, ты думаешь, что они в лесу жили бы отшельниками? Дети должны общаться с другими детьми, учиться в школах, короче говоря – жить среди себе подобных.

         - Нешто я не понимаю, - согласился леший и мечтательно добавил: – Однако же время от времени могли бы и к нам в гости приезжать, как ты. Вот славно было бы. Я б коровку завёл, а то и две…

         Дмитрий усмехнулся.

         - Может быть, только что толку об этом говорить?

         - К тому и веду, что Коляда наступила, - неожиданно заявил Тихон. – Ну, там святочные игры всякие, гадания… ты ж сам знаешь. В обчем, сегодняшня ночка особенна, волшебна!

         - И что с того?

         - А то, что всяко может статься… глядишь – и гостей дождёшься.

         - Каких гостей? – изумился писатель.

         - Дык кто ж его знает, однако всё ж может всяко статься, - загадочно пообещал леший. – А мне пора, засиделся я у тебя. Надобно обход сделать да с боровиками пообчаться, порешать кой-чего, потому как назавтра делов много…

         Он заторопился, допил в несколько глотков чай и, обтерев усы, направился к двери. Сноровисто обувшись и завернувшись в тулуп, Тихон открыл дверь и, уже выходя наружу, обернулся, заговорщически подмигнул хозяину избы и посоветовал:

         - Ты бы, Данилыч, побрился… на всякий случай да переоделся. Аука ведь не зря старается…

         Дмитрий открыл, было, рот, собираясь что-то сказать, но дверь уже захлопнулась, и он остался один. Растерянно оглядев себя и проведя ладонью по бородке, он недоумённо пожал плечами – вроде, нормально одет. А что касается бороды, так он ведь всегда, когда в лес уходил, сознательно её отращивал, чтоб хоть в это время не бриться. И при чём здесь шалун Аука?

         За окном посвистывал холодный ветер, в печи потрескивали обгорающие поленья. А здесь было тепло и уютно. Наступила предрождественская ночь, которая обещала подарить новые сказочные сюжеты – так было всегда. Каждый год именно в эту ночь Дмитрию приходили в голову самые интересные идеи, которые потом постепенно превращались в рассказы, повести, а иногда даже в романы.

         - А что если взбодрить себя рюмочкой коньяку?

         С этими словами Дмитрий вышел из-за стола, открыл буфет и достал початую бутылку армянского трёхзвёздочного коньяка, которую привёз с собой. Он не был большим поклонником горячительного, но иногда любил побаловать себя каким-нибудь приличным напитком. Наполнив резную малахитовую рюмку, Дмитрий подмигнул хомячку, отсалютовал ему коньяком и зажмурился в предвкушении. Вдохнув аромат, он собрался уже выпить, когда в дверь снова кто-то постучал.

         Хомячок настороженно замер, а затем быстро юркнул в свой домик, прихватив недоеденный сухарик.

         Писатель снисходительно усмехнулся вслед зверьку и крикнул:

         - Входи, Тихон. Забыл что-то?

         Дверь распахнулась, и в избу несмело шагнул какой-то незнакомец. Он был ниже ростом, чем леший, и гораздо стройнее. Когда незнакомец стащил с головы пушистую шапку-ушанку, по воротнику его короткого полушубка рассыпались тёмные волнистые волосы, в обрамлении которых Дмитрий увидел миловидное личико. Ночной гость оказался весьма симпатичной девушкой. В её серовато-зелёных глазах притаилась настороженность.

         - Ой, извините, пожалуйста, за такое позднее вторжение! – неуверенно произнесла она.

         Мягкий слегка грудной голос девушки прозвучал чарующей мелодией. Дмитрий остолбенел от неожиданности. Потеряв дар речи, он смотрел на гостью во все глаза. Пауза несколько затянулась, и незнакомка легонько кашлянула. Словно просыпаясь, Дмитрий сделал шаг вперёд и неуклюже предложил:

         - Не желаете ли коньяку?

         Он протянул гостье рюмку, которую всё ещё держал в руке.

         - Благодарю. Не откажусь…

         Девушка выпила коньяк мелкими глотками.

         - Замечательно, - произнесла она. – Чувствую, что жизнь снова возвращается в моё иззябшее тело.

         Дмитрий отнёс рюмку к буфету, но, спохватившись, быстро вернулся к гостье.

         - Ох, простите меня за неуклюжесть, - воскликнул он. – Я несколько растерялся. Согласитесь, столь неожиданный визит в ночное время…

         - Я вам помешала?

         - Нет.

         Дмитрий в смущении взъерошил волосы на голове, решительно махнул рукой и заявил:

         - Да не слушайте вы меня. По собственной неуклюжести несу всякую чушь… на самом деле я очень рад. Раздевайтесь и проходите к огню.

         Он помог незнакомке снять полушубок и повесил его на вешалку из рогов сохатого. Туда же водрузил и шапку. Затем достал с полочки у входа войлочные шлёпанцы и поставил их на пол.

Гостья ловко стянула меховые унты, обула шлёпки и выжидательно посмотрела на Дмитрия.

         - Прошу вас…

         Он жестом пригласил гостью поближе к печи и подвинул к ней кресло, целиком вырезанное из дубовой колоды.

         - Располагайтесь… кстати, меня Дмитрием зовут.

         - Очень приятно. А меня зовут Валентина. Можно просто Валя.

         Она опустилась в кресло и принялась растирать замёрзшие ладони, с любопытством разглядывая помещение. На её щеках постепенно начал проступать лёгкий румянец. Дмитрию показалось, что девушка несколько раз бросила на него странный взгляд – такой, словно они уже где-то встречались. Да и ему она казалась знакомой, но откуда - припомнить не мог.

         - Скажите… Валя, каким образом вы очутились в этой глуши ночью, одна? – спросил Дмитрий. – Насколько я знаю, поблизости никто не живёт.

         - Я тоже так думала, пока не наткнулась на ваш дом.

         Гостья снова посмотрела на него каким-то странным взглядом, и Дмитрий не удержался от вопроса:

         - Извините, мы раньше встречались? Может, где случайно?

         - Нет.

         - А мне показалось…

         - Это мне показалось, вернее, приснилось… странно. Я приехала на новую базу отдыха, чтобы провести здесь праздничные дни.

         - А, так вот откуда вы здесь появились. Но это довольно далековато, - искренне удивился Дмитрий. – К тому же и ночь на дворе…

         - Так я ещё после обеда выехала покататься на снегоходе вместе с друзьями. Мы там дурачились, катались, ну и… каким-то образом я заблудилась.

         - Как это случилось?

         - Не знаю. Сама не заметила, как осталась одна. А тут ещё и снегоход заглох… я его и так, и этак пробовала завести, а он ни в какую. И тут мне показалось, что я услышала из-за деревьев голоса друзей и, вроде бы, шум снегоходов. Я пошла на звук… звала, кричала… мне казалось, что кто-то откликается, и я снова шла на голоса…

         - Нужно было оставаться возле снегохода, тогда вас могли бы найти по следам.

         - Это я уже потом сообразила. А тогда мне казалось, что вот-вот, сейчас я выйду на очередную поляну и увижу друзей. А потом как-то быстро стемнело, и пошёл снег. Я попыталась вернуться назад по собственным следам, но их уже замело…

         Девушка сокрушённо вздохнула и виновато развела руками. Тёмная волнистая прядь упала на глаза. Валентина лёгким движением руки убрала её и с надеждой посмотрела на Дмитрия.

         "Какая нежная у неё ладонь", - подумал он, а вслух произнёс:

         - Это просто чудо, что вы набрели на мой дом.

         - Я тоже об этом подумала. Просто не верится, но такое ощущение, что меня нарочно привели именно сюда. Просто мистика какая-то…

         - В каком смысле?

         - Ну, я же не знала, куда идти. К тому же растерялась, да и, честно признаться, испугалась. А тут слышу, какой-то голос издалека вроде бы аукает – вот и пошла на него… решила, что всё же лучше двигаться, чтоб не замерзнуть. Голос аукает – я иду, а догнать не могу, словно он от меня убегает. Вот так и добралась до этой поляны. Гляжу: среди еловых ветвей огонёк пробивается. Я на него пошла и вот здесь оказалась…

         Девушка умолкла и смущённо опустила глаза. Это было так мило и естественно, что Дмитрий невольно залюбовался ею. На какое-то время воцарилась тишина, сквозь которую пробивалось лишь приглушённое завывание метели, да лёгкое потрескивание дров, обгорающих в печи.