* * *

         Генерал Бурый любил встречать Новый год в домашней обстановке. Отослав сервировавшую праздничный стол горничную, он остался в восьмикомнатной квартире вдвоём со своей очередной молодой женой, уже четвёртой по счёту. Хлопнув под двенад­цати­часовый бой курантов фужер шампанского, генерал затем всю ночь понемногу ба­ло­вал­ся водоч­кой, и под утро в сумме принял на грудь не менее литра, естественно под хорошую закуску. Выпивка и сытость, уют, наличие рядом двад­цатилетней красавицы Танюшки и новогодняя телеразвлекаловка способствовали ле­ни­во-благостному, добродушному настроению. Одной рукой Бурый обхватил пока ещё не покрытую жиром девичью талию жёнки, второй - в очередной раз наполнил себе рюмку.

         - Костик, что ты делаешь? – напустила на себя грозный вид молодая генеральша.

         - А что?    

         - Хватит уже, - Танюшка ловко щёлкнула пальчиком по своей нежной шейке. – Целую ночь пьёшь. Побереги здоровье, хотя бы ради меня.

         - Не бойся! Здоровье у меня ещё о-го-го. Могу это доказать хоть сейчас, - пух­лень­кая ладошка шестидесятилетнего Костика погладила грудь жены, перескочила на её ко­лен­ку и, отодвинув полу бархатного халатика, прошлась по холеному молочно-мраморному бедру. 

         - Костик, угомонись. Нашёл время, - Танюшка вскочила со стула, поправила халат и угостилась шоколадной конфетой из коробки. – Я спать хочу.

         - Рюсский Таньюшка стафайся. Польючишь белий булька, жирный кольбас, - пошутил генерал.

         - Тоже мне, гитлеровец нашёлся, - фыркнула супруга, засунув в рот ещё конфетку. – Ты у меня не фашист, ты у меня добренький.

         - Очень добренький. Ну, так как, давай проверим моё здоровье?

         - Завтра всё проверим. Такую проверку тебе устрою, такой секс-марафон, что будешь ещё пощады у меня просить.

         - Ловлю на слове.

         - Спокойной ночи, пупсик. Не сиди слишком долго и не пей, - Танюшка чмокнула генеральскую лысину и отправилась к себе в спальню.

         Бурый проводил точёную фигурку жены улыбкой и ласковым взором, опрокинул в себя рюмку и сделал погромче звук телевизора.

         Праздничный концерт неожиданно прервался, когда должен был петь Леонтьев. Вначале сообщение диктора генерал воспринял как новогоднюю шутку, даже два раза недоумённо хохотнул, но потом сам себе заметил: 

         - Совсем уже на телевидении страх потеряли, мелют языком, что хотят. Над святым смеются. Разве такими вещами, как деньги, можно шутить. Демократия демо­кра­тией, но надо и меру знать, а не устраивать на Новый год первоапрельское шоу. Днём в Останкино позвоню, сделаю им козью морду.

         Он переключил телевизор на другой канал. Но и там женщина-ведущая с испу­ган­ными бегающими глазами говорила о том же самом. Третий канал, четвёртый, пятый, десятый – кругом передавалась одна и та же с ног сшибающая новость.

         - Не может быть, - успокоил себя Бурый. – Это всё розыгрыш. Все каналы сгово­ри­лись между собой. Издеваются, придурки.   

         Салфеткой он вытер покрывшийся испариной лоб и протянул руку к телефону. Но тот вдруг зазвонил сам.