1

Работал он в обычной школе учителем по русскому языку и литературе и звали его там Дрыновским Григорием Владимировичем. Один расторопный ученик, продвинутый очкарик, придумал ему прозвище «Дрын», и все ученики между собой так его и называли.  Было ему в ту пору двадцать девять лет, но выглядел он на двадцать восемь.

На местном авторынке, где можно было приобрести различные транспортные средства, от развалюхи до драндулета, от отечественной колымаги до чужеземной волокуши,Дрыновский почти даром взял старенький внедорожник и разъезжал на нём по городку под названием Карск. Опытный продавец не сказал ему, что тормозная система у дряхлого вездехода барахлила и время от времени отключалась.

В одно из воскресений августа он с женой, рыженькой девицей, стройной и крепкой, как обломок телеграфного столба, и с маленькой дочуркой, вертлявой баловницей, отправился на дачу. Там они заночевали, а утром, в понедельник, Дрыновский завёл свой четырёхколёсный брык и в одиночестве поехал обратно в город, и шибко разогнался, чтобы не опоздать к первому уроку. Въехав в Карск, Дрын поднажал, чтобы успеть проехать перекрёсток, где пока горел зелёный.

За бордюром стояли две девушки, когда загорелся жёлтый, одна бесстрашно шагнула на дорогу и пошла по распластавшейся зебре на ту сторону. В это время Дрын смекнул, что не успел и нажал на педаль тормоза, но взбешённый автомобиль не послушался и на скорости около семидесяти километров в час качественно сбил двуногого пешехода, затем свернул влево и врезался в фонарный столб.

Резвая повозка скорой помощи приехала минут через пятнадцать. Дрыновского извлекли из помятого внедорожника, который смахивал на шибко похудевшего бегемота, препод сильно ушибся, но в основном был в порядке. Девушка в джинсовом костюме, сбитая взбесившейся громадой на пешеходном переходе, лежала на замызганном асфальте вниз лицом и суматошный фельдшер, ощупав её, сказал, что она мертва.

Приехавшие полицейские арестовали Дрыновского и увезли.

2

Здание следственного изолятора было кирпичным, но цвета солидола, потому что события, происходившие во времени, сделали его таким. Это была добрая обитель, где до суда, который уже более точно определит время и место проживания, обретались всякого рода бурдохлысты, например, профессиональные воры, циничные грабители, лихие убийцы, изысканные насильники и другие нарушители государственного закона. Сюда неохотно в сопровождении вооружённых служащих прибыл Дрын. Блёклый, а слегка и невзрачный конвоир провёл его до железного входа в населённую оступившимися лоботрясами камеру и Дрын, войдя, вздрогнул от короткого рыка закрывшейся за ним двери. "Заходи, мужик, не стесняйся", сказал кто-то с какой-то стороны. "Ну что ты стоишь столбом, шевели конечностями", сказал кто-то другой. Дрыновский шибко напрягся и как можно быстрей собрал бегающие в кудрявой башке мысли в одну команду и во всеуслышание сказал, что обращение на "ты" - это невежливо. С одной стороны раздался смех, с другой хохот, с третьей шибко заржали, с четвёртой зазвучала смесь гогота с хихиканьем. В целом получился приличный симфонический оркестр, исполняющий классические произведения, главным образом, народные. Слева на металлических нарах беспечно возлежали невежи в чёрных одеждах. Справа на металлических нарах беззаботно отдыхали варвары, облачённые в чёрную униформу. Дрыновский возмущённо уставился в дрянной пол. Абсурдный хохот звучал, растягиваясь, вдруг превращаясь в бессмысленный ржач, в бессвязный лай, в нелепый шум. Вскоре оркестранты подустали и крутое музло закончилось. "Молодой, ты обзовись и расскажи, кто ты есть по жизни", молвил грубый голос. Дрыновский упрямо молчал. К нему медленно приблизился сиделец с седыми висками и в блестящей чёрной курточке, как будто её только что извлекли из ёмкости с кузбасслаком и сказал: "Послушай меня, парень. Взгляни вот на этого, - и указал на какого-то местного охламона, - Ты видишь его. Он - один. Ты меня понимаешь, парень?" - С сомнением в голосе спросил седовласый.

 - Я вас понимаю, - сказал Дрыновский.

 - Короче, парень, если передо мной одно лицо, я говорю ему "ты", что естественно. Ты понимаешь меня?

 - Да, понимаю, - кивнул Дрын.

 - Слушай дальше. Если передо мной два лица, три рожи, четыре морды, пять или более рыл, я, естественно, обращусь к ним на "вы". Вот и весь сказ, парень. - Сказал пожилой зэк, почесав пятернёй шею. Затем он собрался отойти от Дрыновского, но что-то вспомнил, что отразилось на его морщинистом фейсе, и спросил:

 - Ты, парень, случайно не врач?

 - Нет,- ответил Дрын, - я школьный учитель.

 - Ага. Ну, лады, сказал старый зэк и отошёл в сторону.

После этого ушлые обитатели душной комнаты, не спеша, вытянули из новобранца всё, что им было нужно, в том числе узнали, что в школе неистовые ученики за глаза называли его Дрыном.

3

Дни крошились и прожорливое прошлое их клевало. Через неделю Дрыновского увезли в суд, где, облачённый в длинную тоску, подшитую печалью, он выслушал приговор, а оттуда повезли в исправительную колонию на семь лет.

Пронырливая сестра погибшей девушки предприимчиво обреталась в США, какой-то обалдевший от горя родственник печальную новость ей сообщил. Джина Мэй (так звали старшую) сперва сжалась от душевной боли, но быстро поняла, что это неверный путь и в мрачно-меланхолическом состоянии переместилась в Россию. Здесь она максимально распахнула свою прозорливость и находчивость, зевуна не давала, зенками попусту не хлопала и обнаружила в одном старомодном, отошедшем в область предания ресторанчике влиятельного в криминальном мире человека. Джина была упряма, как большое стадо баранов и козлов, и "Влиятельный" встретился с ней. Эмоциональный рассказ обескураженной сестры шибко уколол его загрубевшую душу и он растроганно сказал, что сделает всё от него зависящее. Сама же Джина шибко хотела уничтожить интеллигентного разгильдяя, убившего её младшую.

4

Исправительная колония представляла собой группу зданий болотного цвета, на бетонном заборе колючие спирали, чтобы подчеркнуть добрую праздничность этого заведения. Запах неухоженной мужественности здесь был стабилен, как электрический ток в спрятанных там и сям проводах, берущих начало в замызганной электрощитовой. Народ сплошь продувные лодыри и лоботрясы, каждый спец в своём деле, шустрый форточник, расторопный гопник, пройдошливый мошенник, шельмоватый насильник, изобретательный грабитель, заковыристый убийца. Чёртово сборище лихоимцев. И Дрын без всякой охоты втёрся в этот бурдохлыстный коллектив.

Начальник колонии, полковник Тугоухов, пригласив к себе Дрыновского, сказал ему, чтоб вёл себя прилично, глядишь, и заработает удо. Дрын сказал начальнику, что всё понял.

Жаркие деньки шибко суетились, и, суетясь, превратились в прохладные. А там и зима, ветреная бабища, откуда-то сверху выпрыгнула в лохматой шубе творожного цвета и давай скакать по лесам, по полям и по городам. 

5

Ушлому разгильдяю, пребывавшему в должности смотрящего, с воли пришло рекомендательное письмо,  просто сказать малява, мол, заключённый Дрыновский очень хочет, чтоб его шлифовали и полировали.

Покумекав над малявой, смотрящий собрал в зоновской котельной специалистов по шлифовке и разъяснил им суть дела. Одни ухмыльнулись, другие пошмыгали носом, иные скривили губы, пряча натуральные эмоции.

В тот же день Дрыновский сперва присел, а затем прилёг на застеленную синим кровать. Тут подошла троица: мордатый, симпатичный и смазливый. Так, мол, и эдак. Из уст троицы потекла тихая речь. Дрын ничего не понял и ждал, что они ещё скажут. Но смазливый кивнул мордатому, тот глянул на симпотного, последний гакнул и подсел к Дрыну. В итоге Дрыновского Гришу расположили так, чтоб и ему и всем было удобно и не торопясь шлифанули. Дрын недовольно спросил, зачем ему это надо. Мордатый и другие сказали, чтоб он успокоился. Они специалисты и знают, что делают.

И на следующий день пришли пятеро, к вчерашней троице прибавился привлекательный и с ним пришёл недурной собой. Гришу сперва аккуратно шлифовали и затем слегка полировали. И на следующий день мастера вновь пришли, с подготовленными инструментами, и Гриша отлично принял их. Он себя не пытался обмануть, шлифовка принесла ему пользу, он это чуял, те места, что подвергались шлифовке, соединялись со всем организмом и оный реагировал хорошо.

Ведь свободный мыслитель, носивший бакенбарды, похожие на шерстяные носки, два века назад как-то написал, что привычка свыше нам дана и заменяет счастье.

Регулярная шлифовка стала привычной и Дрын, вспоминая великие строки, понял, насколько они соответствуют действительности.

6

Адвокат по уголовным делам, Степан Александрович Хладный, был знаком с отцом жены Дрыновского. Уже много лет он успешно практиковал медитативную технику, которой его научил его старший брат. В молодости он служил в армии во время чеченской войны и тогда звонкая метода позволила ему и его малахольным сослуживцам избежать военного конфликта и остаться в живых.

Жена Дрыновского, Марина, наняла его защищать её мужа.

Приехав в отдалённую колонию, Степан встретился с Дрыновским. Более часа они доверительно беседовали, благовидный адвокат сказал, что будет приходить три раза в неделю в течение месяца, а затем Дрыновский должен будет самостоятельно делать то, чему обучился. И добавил, что если возникнет необходимость, он снова приедет. Дрыновский, глядя на собеседника, думал, что перед ним приличный бездельник и совершенно не верил в то, что Степан эзотерически втолковывал. Но он вспомнил древнего мыслителя, походя написавшего, что привычка свыше нам дана и проч. И Дрыновский стал выполнять рекомендации Хладного и вскоре они стали привычными для него. Почти год он старательно занимался нестандартным рецептом. И однажды реханутые мастера по шлифовке со своими превосходными инструментами не появились, на следующий день они не нарисовались и Дрын рьяно продолжал таскать и перетаскивать в своей голове секретные идеи оригинального адвоката.

Начальник колонии, страшный усач, пригласил Дрына к себе в кабинет и сказал, что хочет доверить ему, опытному филологу, тюремную библиотеку.

Дни отрывались друг от друга медленно, намного медленней, чем календарные листы. Но однажды государственная выездная комиссия по исполнению наказаний приняла решение досрочно освободить Дрыновского.  И возмужавший хлопец, обалдев от радости, отправился в Карск, где его родные ожидали его с нетерпением.

7

Джина Мэй в течение долгого времени видела в своей голове одно и то же: косорылый препод шёл по дороге, а она не торопясь ехала за ним на своей ауди, похожей на гигантскую черепаху. Выждав удобный момент, на скорости более семидесяти километров в час, она недурно шандарахнула крепким передком Дрыновского, и он, пролетев в воздухе метров пять, аккуратно грохнулся на окостеневшую дорогу и сдох. Но однажды она шибко усомнилась в своих ущербных мыслях и спокойно уехала в Штаты.

Приехав домой и зайдя к себе в квартиру, Дрыновский крепко обнял стройную тётку, свою преданную жену, и худенькую девчонку, свою дочурку. И Марина внимательно поглядела в серые гляделки счастливого паренька. Недавно С. А. Хладный прислал ей смс с добрыми словами, поздравил с освобождением, со счастливым будущим и в конце написал, что, мол, из вашего мужа может получиться толковый верующий.

   январь 2020 Lary K