ПЕРВАЯ ЩУКА.
            Двоюродному деду Егору посвящается.

            Занятное Житие. Эпизод 2.2 Дед Егор.

            Предыдущий эпизод:   http://proza.ru/2023/01/12/1695   

            Уже было, как оказалось, начало десятого. Бабушка приготовила молочный омлет и закрывала трубу самовара. Обычно она готовила на керосинке чайник, а тут вскипятила самовар, что делала только когда в избе собирались гости.
            - Это чагой-то вдруг, Ма… – поинтересовался, шутливо, у бабушки отец.
            - Да сама не знаю, захотелось самовар растопить. Может приедет кто?
            - Что рыба приснилась? Гостей ждем. Ты ведь так обычно говоришь…
            - Да нет, но вот почему-то захотелось самовар согреть.
            Чайник с заваркой поставила на трубу, сняв с нее колпак самовара, не пуская через остатки углей воздух.
            Я любил бабушкин омлет, также, как и ее жареную картошку, с корочкой и не пригоревшую, также, как и ее глазунью, как и жаренную мелкую рыбку, господи, как это было вкусно... Когда мы кушали бабушкин завтрак. Пора уже вроде за ложки браться… к дому подъехала машина, бабушка глянула в окно и удивилась.
            - Такси… Приехал кто-то. К нам приехали-то. Пойду встречать.
            Бабушка быстрым шагом пошла на улицу. Мы с отцом, удивленные, конечно последовали за ней.
            У открытого багажника волги стояла женщина, одетая в симпатичный дорогой костюм. Женщина была не молода, красивые закрученные, как у моей мамы, волосы, доброе смущенное лицо слегка растеряно. Худой не высокого роста мужчина, тоже в костюме вытаскивал из багажника чемодан и большую дорожную сумку. Водитель стоял рядом. Бабушка замерла возле крыльца, мы с папой стояли на крыльце, за спиной у сидящей на ступеньках бабы Марьи, моей прабабушки, уже лет восемь не видевшей своими постаревшими глазами. А над всей этой не складной деревенской картиной высоко… высоко в небе, как звенящие струны дня носились быстрые ласточки, не причиняя солнечному ветру ни малейших помех.

            - Ба… Дак это ж Егор – вдруг вымолвила баба Дуня, держа над глазами ладонь, чтобы солнце не мешало рассмотреть приехавших. – Егор… Ты ли… - как будто проверяя себя, произнесла бабушка.
            - Здравствуйте. – вымолвила женщина, смотря то на занятого чемоданами Мужа, то на бабу Дуню.
            Бабушка короткими шажками, неуверенно медленно стала приближаться к приехавшим. Егор поставил вещи на траву, одернул пиджак:
            - Здравствуй Дуся, вот сто лет не прошло…
            - Егор… Да как же… ты-ли. Господи…
            Бабушка подходила ближе к его жене. Женщины какими-то испуганными глазами смотрели друг на друга, Егор вышел вперед жены и обнял бабушку.
            - Пап… кто это, пап – кто это. – шепча я дергал отца за рубаху выглядывая из-за его спины.
            - Сейчас сынок… Дядя Егор это, твой дед двоюродный. Здорово дядя Егор. – сказал отец, когда брат и сестра перестали обниматься. – Я Толя – племяш твой.
            - Да… А я ведь тебя еще маленьким пацаненком помню, а это поди уже твой сын, да… - дед Егор говорил медленно и как то… странно… испуганно, что ли. Я не знал, а если бы знал, не смог бы тогда понять, насколько у этого невысокого худого, доброго человека тяжелая судьба… Тяжелая судьба, связанная с войной, о которой никто не любил рассказывать.

            В окружении.

            …Оттаскивая старлея из перестрелки с немцами, Егору пришлось обрезать командиру кусок рукава гимнастерки и мясо, на остатках которого висела рука офицера, срезанная минометным осколком. Болтающаяся рука мешала его тащить, западая под тело, находящегося в сознании старлея, причиняя командиру безумную боль. При этой операции Егор срезал узкий ремешок с немецкого автомата убитого фрица и как жгутом перетянул культяпку руки старшего лейтенанта в попытке остановить фонтанчики крови, брызгающие из раны, вокруг белой кости.
            Из боя выходили пятеро бойцов и тяжело раненый старший лейтенант Самохин Андрей. Двое солдат во время выхода из боя остались в прикрытии и скорее всего, погибли. Третий боец пал, когда они преодолевали открытое ветрам пространство до леса. Вдвоем с незнакомым солдатом Широков тащил старшего лейтенанта по редкому лесу, между белыми худыми березками, через ножки которых при оглядке просматривалось поле сражения. Они углублялись, и углублялась в лес, но белые березки своей молодой листвой по-прежнему не могли защитить их от еще не удалившейся от них битвы. Старлей неуверенно переставлял не послушные ноги, пытаясь помочь солдатам двигаться вперед, но получалось у него это нелепо. Сознание не уходило от офицера, но жизнь не оставляла молодое тело, задерживаясь в нем каким-то чудесным образом, и не отпускала затуманенное сознание.

            - Сто-оой… , -  глухо остановил девятнадцатилетний старлей запыхавшихся обессиливших бойцов. – Широкгов, оставь ме-не свой автомат и валиитде… отсууда… - повисла заминка - … ну валите отсюда… быстро.  – У старшего лейтенанта с мутными впавшими в мозг глазами не получалось говорить связно, он слишком много потерял крови и рот и губы его были сухи.
            Широков, не торопясь, достал из кармана галифе трофейную немецкую фляжку, в которую сливал наркомовские, так как никогда до конца их не выпивал, медленно открыл ее и полил спиртом культяпку старлея.   Небыстрыми движениями, позволяющими продлить отдых перед тяжелой работой, закрыл фляжку и положил ее в галифе.
            - Поговори мне еще…, - Егор за целую руку взвалил офицера себе на спину – оглянулся, и, обращаясь к рядовому – следи за тылом… - побежал в глубь леса.   Рядовой, озираясь, двинулся за Егором.
            Приблизительно через час солдаты вышли на берег маленькой лесной речушки.  Аккуратно оглядевшись вокруг, решили отдохнуть. Расположившись в прибрежных кустах.

            Скрупулезно и медленно, Егор рассматривал, насколько это было возможно взгляду, видимый для него лес, как в подзорную трубу, в окуляр бинокля командира, так как второй окуляр был разбит. Кровь старлея высохла на плече и груди Егора, кровяные места стали заскорузлыми, как картон.
            - Фляги нет? – негромко обратился Егор ко второму солдату.
            - Нет – отозвался боец.
            Егор снял сапог со своей ноги и предавая его бойцу…
            - Принеси воды. – Чуть помолчав – сполосни только.
            Боец нехотя аккуратно вылез из кустарника и пошел к воде, недоверчиво оглядываясь по сторонам.
            - Командир – не спишь? - старший лейтенант приоткрыл глаза и посмотрел на Егора. – …нельзя, что бы ты умер… - помедлив - Я ведь в штрафную роту после первого боя попал. Наш танк на немецких позициях сгорел, меня контузило, и… - Широков вкратце рассказал, что с ним приключилось после первого боя. - …Так, что ты уж постарайся не умирай ладно, а то ведь у меня только одна дорога – к стенке… Скорее всего и с тобой одна… но я хочу, чтобы совесть моя чиста была. …И перед собой…, и перед тобой…, и перед богом… - Егор замолчал напряженно о чем-то думая, взглянув в небо. - А теперь давай-ка я рану твою посмотрю, товарищ старший лейтенант.
            Вернувшийся от реки боец, шокированный рассказом Егора, держал сапог, доверху наполненный речной водой.
            Егор снял гимнастерку, затем нательную рубаху. Разорвал рубаху на несколько лоскутов и предложил старшему лейтенанту выпить спирта в качестве обезболивающего. Самохин покачал головой…

            - На… Закопай под корнями большого дерева – передал Егор окровавленные тряпки и саперную лопатку рядовому – место, где копать будешь мхом закрой и маленьким кустиком приложи.
            Старлей спал как младенец, а полезней сна для него сейчас ничего не было. Егор почувствовал к этому парню, какую-то отеческую заботу, глубочайшую жалость, несмотря на то, что всего лишь на пять лет был старше этого студента. Его очерствевшая душа многие годы, не видя близких людей, а за последний год, наблюдая только смерть и страх, потянулась к теперь безрукому мальчику. «Совсем пацан. В пору щелбаны получать» - подумал Егор, глядя на мальца, который достойно командовал им уже почти месяц: «Дотащить бы тебя только, чтобы сумел к мамке поехать. Жить ведь и без руки можно…» - пытался обмануть себя Егор, но в следующий момент смахнул с глаз скупую слезу.
            Широков босиком спустился к реке, зайдя по колено в воду, умылся по пояс и наконец, досыта напился холодной лесной воды. Вода в речке была прозрачная как слеза, и где-то журчала на недалеком перекате.
            День шел к концу. Командир и солдат спали после двух дней боя. Егор понимал, что необходимо найти какую-нибудь еду. Поздняя весна вряд ли сможет в лесу дать легкую пищу. Бой стих, точнее стих и ушел, куда-то в наш тыл.   Единственное место, где можно реально быстро поискать еду - поле боя, у немцев всегда в запасе были галеты, а если повезет, то и тушенка. Егор решил под утро дойти до побоища, и когда станет чуть светлеть у мертвых немцев собрать возможные продукты. Тащить командира с собой было неправильно, но и одного оставлять тоже было нельзя. Придется Егору идти на поиски еды одному…

            Уже более недели солдаты тащили своего командира по лесам на северо-восток, как они считали, в сторону фронта. Если днем упирались в открытое поле, и не было возможности пересечь это поле скрытно по перелескам, кюветам, приходилось дожидаться ночи. Егор обратил внимание на то, что поля были не засеяны, сеять было и некому, и не зачем, кругом тяжёлым железом лежала война.
            Сколько они прошли километров не знали и приблизительно, да и направления приходилось время от времени менять, обходя деревни и немецкие посты.  Правильно они идут или неправильно было не известно. На дорогах не однократно видели передвижение немецких колонн. Видели и бесконечную колонну пленных красноармейцев шедших под конвоем автоматчиков и двух бронетранспортеров.  Порванные, местами тронутые кровью гимнастерки висели на деморализованных обессиливших бойцах как остатки их жизни.

            На фото справа налево: Егор Иванович Широков – 1938 год, через год после призыва в армию (фото прислано из армии), годы жизни 1917-1998; Алексей Иванович Широков – 1940 год, при поступлении в военно-пехотное училище, годы жизни 1923-1941. Две фотографии соединены в ателье в 50х годах моей Бабушкой Русаковой Евдокией Ивановной, их старшей сестрой.

Продолжение:   http://proza.ru/2023/01/13/1665   
Военная летопись семьи "Опаленные войной":   http://proza.ru/2016/06/25/1303   

Русаков О. А.
январь 2023
г. Тверь.