Эдуард сидел на своем обычном месте – кушетке в кабинете. Был теплый майский вечер, пели птицы, а солнце, как и миллионы лет до этого, а возможно и миллионы после этого, заходило за горизонт. Кабинет утопал в неярком, приятном свете. Мужчина сидел, наслаждаясь мгновениями необычайного спокойствия. В этой комнате было множество вещей, но он чувствовал лишь кушетку, и твердую обложку тетради.

Нередко на этой самой кушетке он спал, ел, бывало даже встречался с женщинами. Курил, читал книги, что-то малевал в дневнике, пытаясь упорядочить жизнь. Затем сотни раз отбрасывал и жил как хотел. Прошло много лет после того, как он сделал первую запись. И сейчас он посматривал тетрадь, выискивая ответ на вопрос. Зачем он жил?

Неровные строки пугали своей безграмотностью. Не редко встречались недописанные, оборванные фразы. И Эдуард вспоминал, чем они должны были закончиться. Порой смеялся, настолько они казались абсурдными. Иногда задумывался. Как много он мог бы сделать. Почему же он этого не сделал? И пытался отогнать эту мысль.  Чем дальше он листал свой дневник, тем больше жизнь казалась абсурдной, бессмысленной. Ну зачем было лезть в ту драку? Ведь женщина явно была гулящей. Но он полез, ему сломали пару ребер и продырявили живот. Или в чем был смысл того соглашения о мире, с человеком, который умер спустя день?

Дольше всего он сидел над надписью: «У меня сегодня мог родиться с…» Недописанная фраза заставила вспомнить все то, что он так старательно хотел забыть.

Единственная женщина, которую он полюбил, оказалась проституткой. Просто шлюхой, которая за свои услуги брала деньги. А он увидел и влюбился. Да и как не влюбиться в теплые глаза медового цвета? В милую улыбку.  Просто влюбиться в проститутку.

Она стерла все грани хорошего и плохого. Утром приходила домой, уставшая делала завтрак, целовала, отправляя его на работу, и ложилась спать. А вечером он приезжал домой, ел приготовленный ужин, брал ее за руку и отвозил на работу. Она клялась, что скоро это кончится, что она его любит, что она бросит… Скоро, но не сегодня, и не завтра. И все кончилось в один день. Она сказала, что беременна. И что Эдуарду стоило поверить ей? Как можно поверить проститутке в том, что ребенок его? Он сказал, что ей лучше убить этого ребенка. Что это помешает ее работе.

Она приносила ему справки, клалась в том, что ребенок его. Умоляла выслушать. Не уходила, пока он не открывал дверь. Это продолжалось месяц. Она хотела этого ребенка. Эдуард хотел верить.

Есть такие минуты в жизни, когда пути различных людей соединяются. Линия пути Эдуарда внезапно пересеклась с линией проститутки. Слияние этих линий породило новый путь. И как только эти линии отделились друг от друга, третья линия натянулась как нить. И оборвалась. Оборвалась именно в тот момент, когда Эдуард был готов сказать, что верит.

 Протилинькал дверной звонок. Эдуард надевал ботинки, собираясь найти свою женщину. Искать не пришлось. Она стояла на пороге. В ее руке была очередная бумажка, но не успел Эдуард сказать, что больше этого не нужно, как она заплакала. Это был конец. Листок, подтверждающий аборт был приложением в дневнике Эдуарда.

Он часто после этого встречался с проституткой. Точнее, она уже не была проституткой. Окстилась, привела жизнь в порядок. Но вместе они быть уже не могли. Каждый винил себя.

И сейчас, Эдуард не мог вспомнить, когда он узнал о том, что она вышла замуж, родила славную дочку. Потом сына. Но знал, что эта маленькая смерть – их рук дело. Что сколько бы она не изображала из себя счастливую, ночью плачет в подушку. Так же как и он. Вот только… она все равно смогла стать чуточку лучше…

Он очнулся, когда холодный воздух заполнил кабинет. Солнце уже зашло, забрав с собою свет. В темной комнате, еле освещаемой луной, он увидел чей-то тонкий силуэт.  Он подошел ближе, и мужчина вдруг понял, кто это. Он не хотел спрашивать, зачем она здесь, а только лишь подвинулся. Они закурили.

- А ты знаешь, ему бы сегодня исполнилось десять лет.