Баннер
 
   
 
     
 
 

Наши лидеры

 

TOP комментаторов

  • slivshin
    78 ( +89 )
  • Владимир Константинович
    42 ( +44 )
  • shadow
    32 ( +9 )
  • Тиа Мелик
    26 ( +51 )
  • sovin1
    21 ( +20 )
  • Соломон Ягодкин
    19 ( +4 )
  • gen
    10 ( +4 )
  • Макс мартини
    8 ( +16 )
  • Тамара Фёдоровна Москаленко
    6 ( +11 )
  • kanahin.aleksey1977
    4 ( +2 )

( Голосов: 3 )
Avatar
АВВА
29.08.2011 17:30
Автор: Valeryn

                

            Каникулы я проводил в деревне, у маминых родителей. Приезжал, разувался, и всё лето бегал босиком с местными пацанами. Паначалу «светился» белым телом, но быстро становился своим, коричневым, как все, с толстой кожей на подошвах.

            Дед был технически увлеченным человеком, хотя и закончил всего четыре класса ЦПШ – церковно-приходской школы.

            У него стоял возле дома большой ветряк, играло радио, работали, если надо станки, а по вечерам поливался огород, грядки сладкого болгарского перца и виноград «бессарабка». Черный, мелкие виноградинки плотно облепляли гроздь.

            Вино у него хранилось в подвале, в огромной бочке. Почти три тонны – в урожайный год. Перцы он с вечера собирал в большие мешки. Они были красные, зеленые, мясистые, скрипели упруго кожей друг об дружку, не ломались. Складывал в коляску мотоцикла. Рано утром надевал плотно серую шляпу и вез в Ново-Васильевку, к проходящем через станцию поездам. Самые крупные, красные, размером с литровую банку, стоили до пятнадцати копеек штука.

            Серьезно, если учесть, что литр бензина стоил шесть копеек.

            Поля шляпы спереди смешно приподнималась от ветра, но дед был очень серьезен. В очках, глаза серые, рубашка застегнута до горла выбрит, усы развеваются.

            Каховскую ГЭС еще не построили. Хотя он и потом своей «энергией» старался пользоваться. Доверял больше, да и привычней как-то. Шкивы, ремни, да маховики уже притерлись по месту за много лет. Как ловкое топорище – не набьешь мозолей.

            Деревенские считали его чудаковатым, но уважали за смекалку и умелые руки.

 Он мог починить всё – от сенокосилки до телевизора.

            – Как же это ты? – дивились мужики. – Откуда ты понял, что именно эта вот лампа накрылась?

– Да ведь это просто – по логике жизни! Мы же все – агрегаты! Хоть люди, хоть механизмы! С людьми даже проще, спросить можно, где болит, а вот машину, животное – надо чувствовать! Бережно, подумать – надо.

            В деревне за много лет перец стал мельчать, вырождаться. Дед написал письмо в

Министерство сельского хозяйства Народной Республики Болгарии, попросил семян.

            Ему дали адрес опытного хозяйства, где-то под Одессой.

            Он съездил, привез отличные семена. Деревня стала знаменитой на весь район.

            А еще привез пластинки с болгарскими песнями, музыкой, танцами-хоро. Его приглашали на свадьбы, праздники.

            Такой вот вариант – диджея. Только тогда об этом никто не догадывался.

            Однажды он затеял починить накат на погребе. Что-то насвистывал, постукивал.

Он вообще всегда что-то себе в усы напевал. У него не бывало плохого настроения.

            Я бегал с пацанами по улице.

            – Василь! Василий! – кликнул меня дед.

             – Что, деда? – спросил я запыхавшись.

            – Держи. – Дал мне молоток.

            Пацаны у забора ждали нетерпеливо.

 Так простоял я минут десять.

             – Дед, а что с ним делать? С молотком-то?

             – О! – глянул на меня дед. – Так ты иди, бегай дальше. Скажи бабке, что на ужин уже заработал!

            Зимой в избу набивались соседи, лузгали семечки. Дед выписывал много лет журнал «Крокодил». На полочке стояло полное собрание сочинений Ленина. Он сравнивал оба эти источника, находил несоответствия, смеялся, но выводов не делал.

            – Ну, и что ты, Василь Василич, на это скажешь? – спрашивали мужики.

              Пора менять эту пластинку!

            Смеялись мужики.

            Вопросы деда ставили в тупик мою старшую сестру, студентку истфилфака, пожизненную, не то, что я – отличницу.

            Один механизм был в попечении бабушки. Дед только смазывал его изредка тавотом. Это был сепаратор. Белый, алюминиевый. Он складывался в литую станину из нескольких посудин. Одна входила в другую. Они были похожи на глубокие миски, но с отверстиями внизу.

            Закреплен он был прочно, на большом ящике, в углу, справа от входа в малую избу.

            Сепаратор был такой один – на весь этот край деревни.

            Утром рано приходили соседки.
             Бабушка садилась на скамеечку, «веяла» еще теплое молоко. Нежно гудел шестеренками сепаратор. В тон ему женщины делились деревенскими новостями, судачили.

            Когда моей маме было полгода – дед овдовел. Остался с двумя малыми детками.

Женился снова, у второй жены – тоже двое. Потом и своих детишек, двое прибавилось. Стало шестеро. Для всех – мама.

            Для меня – бабушка.

            Очень давно это было.
            Прохлада таяла, солнце поднималось скоро.

            А молоко разделялось на сметану, сливки, пахту.

            Было оговорено и, через сколько-то прогонов на сепараторе, бабушке немного оставляли за работу. Когда молоком, когда сметаной.

            Потом бабушка все тщательно мыла и накрывала разобранный сепаратор тонкой,

невесомой марлей. От мух.

Только ручка хитро была прикреплена, не снималась. Надо её ввести в зубчатое

сцепление и плавно крутить. Можно это сделать на пробеге, если бабушка не видит.

            Убежишь, дыхание придержишь, а сзади еще какое-то время гудят, крутятся колесики, чуть слышно откликаются подшипники. Надо время, чтобы успокоились.

            Была и своя коза – Майка. Молоко у неё жирнее коровьего в два раза!

            – Сталинская бурёнка! – говорил дед.

            Можно было сдать три литра в колхоз, а засчитывалось как шесть – коровьего. Но когда я приезжал погостить, молоко козы не сдавали. Зимой переболел воспалением легких, заигрался допоздна в хоккей, надышался глубоко морозным воздухом.

            Бабушка говорила – козье молоко «оттягивает» болезнь.

            Коза была шкодливая. Её приводили на звонкой цепи после выпаса, привязывали под грушей. Оставался небольшой проход к огороду, будке.

            Однажды ночью я сонный пробежал мимо неё в туалет, а обратно она меня не пустила. Пришлось лезть через забор и в трусах, по улице возвращаться по темноте домой.

            Наверное, она понимала, что её молоко бабушка отдает мне. Или чуяла своим изящным  носом аристократки.

            Женщины приходили, уходили, прижимая к животам посудины, а я ждал своего часа.

            Мне надо было отнести в центр села двухлитровую банку молока. В кирзовой суме.

            Дед, бывало, только глянет, качнет укоризненно головой, но смолчит – не моё, мол,

это дело – молоко, не железо!

            Мы шли туда вместе с двоюродным братом. Петя был чуть постарше и уже хабарил бычки вслед за отцом. Покуривал, старался не дышать при бабушке, но вонь была ужасная, я ему говорил об этом. Он полоскал рот душистым подсолнечным маслом и воняло тогда вообще какой-то дурью. А морда – лоснилась на солнце.

            На его проделки смотрели сквозь пальцы – все мужики курят в деревне. Рано или поздно. Но мне было удивительно, потому что от отца я бы точно схлопотал, а дядя Митя, отец Петьки, только улыбался, да еще при всех, выслушивал упреки, доставал пачку папирос «Казбек», говорил, как специально:

– Познакомься, сынок – нищий в горах Кавказа. – Встряхивал, протягивал папиро-сину.

            На фоне синего неба, зубчатые, черные горы, белые изломы снежных вершин, всадник скачет в бурке наотлёт, верхом на резвом скакуне. Такой рисунок на пачке.

 Мы с Петькой соревновались. Надо было донести банку от начала до конца – в одной руке. Например – я, в правой. Обратно нёс он – в, левой, но – с водой, для веса. Так – по-честному.

            Потом шли долгие споры – кто ссутулился больше, кто меньше. Плечо – ныло, но надо было улыбаться, иначе Петька пацанам расскажет, какой я слабак и, будет обидно, потому что на самом деле – я сильный и выносливый!

            Идти надо было далеко, деревня растянулась порядочно, двумя долгими улицами и с нашего края до правления – шагать и шагать по глинистому, «пьяному» тротуару!

            В конце пути была избушка. Коричневая мазанка вросшая в землю – набекрень,

кизяком коровьим. Широкая завалинка, оконца небольшие – два спереди, три сбоку. Крыта толстым одеялом ржавой соломы, хотя в деревне почти у всех была красная черепица.

            Стояла она наискосок от правления. Над входом висела тяжелая занавеска. Темная и старая, непонятного цвета. Там жила женщина, звали её – Авва. Я её ни разу не видел, хотя каждое утро относил банку молока, приезжал в деревню несколько лет кряду, пока не окончил школу.

            Надо было за ширму поставить банку с молоком, забрать пустую и тогда уже заниматься своими делами.

            Во-первых, понаблюдать, как набиваются тетки в автобус до райцентра, во-вторых

узнать какое кино будет крутить механик Демьян вечером. Если индийское, сразу занять очередь, потому что их любила не только старшая сестра Фрося, но и многие женщины и девушки в деревне. Поэтому билеты надо было промышлять заранее.

            Дед смеялся вслед нарядной Фросе, говорил:

 – Придумали себе – горе, пошли слёзы лить!

            Клуб – церковь без креста и колоколенки. С виду – длинный, высокий сарай.

            Истинно верующего батюшку и юродивого звонаря, пророчившего в безумии будущий хаос, забрали как врагов народа. Много людей тогда увезли. Арестованных рассадили на подводы. Вдруг взялись снова пересчитывать.

            Деда  по отцу в последнюю минуту схватили…

            Так бабушка говорила. И сразу умолкала. Не хотела много вспоминать.

            Или не могла.

            Церковь стала клубом.

            Рядом футбольное поле. Можно банку оставить около штанги, погонять немного.

            Потом домой, бегом, надо от жары прятаться. В прохладе большой комнаты в доме бабушки.

            В малой спал дед. Он вставал рано, немного ел, работал. Перед жарой выпивал стакан домашнего вина, съедал с большой тарелкой борща дюжину горючих перцев. Лицо вспыхнет, пламенеет, пот течет от ядрёных стручков.

            Только крякал и кхекал. Принюхивал домашней выпечки ломоть хлеба.

            Обедал обстоятельно – курятина, овощи, брынза.

            Потом спал.

            Вечером опять работал, пока сумерки не займутся.

            Он умер в декабре. Я был на срочной службе и не смог его проводить...

            Спустя много лет приехал к нам в гости дядя Костя, старший брат отца. Очень энергичный, видный, высокий мужчина. Какой-то важный пост занимал в Министерстве просвещения, филолог по образованию.

            Сидим, разговариваем, вспоминаем под рюмочку.

            Музыка заиграла, показывают по телику шведский ансамбль, титры ползут – АВВА.

             – Смотри – точно, как ту женщину звали, в деревне. Напротив правления жила. Да вот, молоко – бабушкино… мы еще с Петькой ей носили... Помнишь?

            – Я в архиве искал личное дело отца, твоего деда. Видел донос. Её рукой написан.

            Одна фамилия вычеркнута и вписана другая… звонарь, юродивый из храма. Ей  премию выдали. За бдительность. Расписка подшита в той же папке. По пятьдесят рублей за каждого... «врага» – получила. Тоненькая такая папочка…

            – А, чья – фамилия-то? Вычеркнута.

            – Теперь  неважно.

            … Уже и не было многих к тому времени. От мазанки остался бугорок. Распласталась, въехала в землю. Трава высоченная. Кое-где солома крыши догнивает черными лишаями. Заросло все обильно. Только – легкое возвышение. Сразу и приметишь, если не знаешь.

            Когда я слышу песни  ансамбля АВВА, вспоминаю странное имя – Авва, вижу лето, деревню, бабушку, деда на мотоцикле, друзей, козу Майку.

            Репрессированного деда представляю по единственной фотографии.

            Легкое ощущение настороженности приходит, как тогда, когда банку с молоком

ставил на пол, наклонялся в полумрак, у двери в избу. Всякий раз дыхание сдерживал, всё ждал чего-то.

            Вот сейчас дверь приоткроется и я – спрошу...

 

 

 

 

Чтобы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться или войти под своим аккаунтом.

Регистрация /Вход

Сейчас на сайте

Сейчас 3086 гостей и 1 пользователь онлайн

Личные достижения

  У Вас 0 баллов
0 баллов

Поиск по сайту

Активные авторы

Пользователь
Очки
7139
3389
2606
2495
2415
2020
1896
1652
1316
1225

Комментарии

 
 
Design by reise-buero-augsburg.de & go-windows.de