Сорок - сороков . ПОБЕДИТЕЛЬ

  Хан Люм нашел: ту Веру

Дочь жила уже в детдоме.

Её отца исполнил просьбу,

Героя Е Куна, командарма!

Его Вера тихо песни пела,

Никого вокруг не замечая,

А на глазах слеза дрожала,

Было много в них печали.

И вязанье выпало из рук:

Дочь часы отца признала

Пал громом пряжи стук,

Она теперь всё понимала.

Хан Люм много говорил,

Про бой и сопку Золотую,

Где он родных похоронил,

И не замечал слезу скупую.

О, как душа его рыдала,

Как можно это пережить?

Снова в бой героя звала,

А он за всех обязан жить…

Вот так они и полюбили,

И друг без друга никуда,

Потом счастливо зажили,

Так и свела сирот судьба.

И детей рождалось много,

Жить нельзя им без детей,

Но их воспитывали строго:

Жизнь очищали от камней.

Малого Виктором назвали:

Больно резвый был малыш.

Сына судьбу тогда решали:

Победителем расти крепыш.

И Виктор рос смышленый,

И много, про деда узнавал,

Его победой окрыленный:

Так же о подвигах мечтал.

Во сне Буян ему являлся,

И звал тихонечко к себе.

Скакун без боя застоялся,

И не смирился он судьбе.

Но утро снова наступало

Не сверкал клинок-огонь,

И маузер не бил по цели,

И улетал крылатый конь.

Нелегким было расставанье,

Досадно горьким, аж до слез:

И теплилось, и жило виденье

Плод душевных детских грез…

Всё змей искал Хан-Люма,

Что бы род его искоренить,

За героем жизнь его носила,

Он не желал обид простить.

Но вот ужасное свершилось,

Когда лодка сновала по воде,

С ним беда и приключилась,

Рыбак и не готовился к беде.

Змей поднял волну большую,

И бросил на лодку с высоты,

Топил первенца и Хан Люма

И это было свершение мечты.

Змей лодку грыз и не давился,

И по рыбакам волною ударял,

И глас блаженства раздавался,

И в людей обломками плевал.

Потом волну хвостом разгладил,

Душу немного от гнева остудив:

Так ловко с должниками сладил,

А погибли глупо, так и не пожив.

Дальше еще худшее настало,

Братья и сёстры, все исчезли

В утро роковое всех не стало,

      Когда все люди крепко спали.

И тут же Змей  явился к Вере,

Теперь Змею некого бояться,

Прошел в распахнутые двери,

И все беды начали сбываться.

И этот есть мой победитель?

Змей над Виктором смеялся,

- Знать пошутил его родитель,

Злодей от смеха содрогался.

Теперь мне некого бояться,

И его судьба в моих руках,

Победою я буду упиваться,

И чахнуть сын на рудниках.

Когда мать глаза открыла,

Их дом красивый догорал,

      И ещё горько земля чадила,

А детский след уже пропал.

Мать и тут не надломилась,

Хотя мигом поседела голова,

      Судьба над нею потешалась:

Ещё вчера счастливою была.

Вера со всеми распрощалась

И в путь-дорожку собралась

Невольно слёзы заструились:

- Беда-беда, откуда ты взялась?

И мать пошла вслед за бедою

А может, и беда, сама её вела

Дорогою известной ей одною,

Только бы к сыночку привела…

Рабы горбатились на змея,

Упорно подрывая гор нутро,

И всякий счет теряло время,

А зло пятнало светлое добро.

Бедняги рыли горы золотые,

И источили горы с серебром.

Волшебные каменья дорогие

Добывали каторжным трудом.

Мастера чудесные трудились,

Свою душу в изделия вложив,

И странно те рабы гордились:

Про все свои обиды позабыв.

А Виктор на кузнеца учился:

Лука – кузнец-творец от Бога,

Сам тому искусству научился

И мощена не золотом дорога.

Отличную замену я готовлю,

Как научу тебя, и мне конец.

Злую волю Змея, я исполню,

Моей всей жизни ты – венец!

И герой наш оробел на время,

Вся жизнь мастера в его руках,

Поистине, неслыханное бремя,

Потом жить и каяться в грехах.

А мастер - уже весело смеялся:

- Меня мамаша веселым родила,

Ты тоже грустным не родился:

Но звезда удачи всё не взошла.

Десять лет трудились вместе,

И делу Лукьян Виктора учил.

И вырос сад на диком месте,

И веселый садик чудным был.

Листочек каждый, золотинка,

По жилкам струится серебро,

И трепетала легкая пылинка,

И росинка катилась на ребро.

Дивные растения искрились,

Глаз ворожили яркие плоды,

Но нигде такие не родились:

А были воплощением мечты.

В саду была, беседка из металла,

Где мастер так узоры воссоздал,

Что им, а не Богом сотворенная,

Всеми воспринималась ледяной:

Узор сплетался так разумно,

Что иней серебрился в нем,

И волшебство к себе манило,

Хотя терем не был ледяным.

Фонтаны потоком низвергались

Всё радугой искрилось и цвело,

Птицы восхищенные слетались,

И дивясь чуду - взлетали тяжело.

И понял змей - пришло то время,

Когда смутьянов можно наказать

Не перевелось людей ведь племя,

Любому замену можно отыскать.

Завалил в горах он непокорных,

Замуровал навеки всех живыми.

Его волей злой - непокоренных,

И пусть умрут герои таковыми.

Тут впервые Виктор понял,

Про венец Лука всё говорил,

А он, глупец-то - недопонял:

И тот венец их всех накрыл.

Венцом стали горы золотые,

Их украшеньем славные дела,

И хоть звались рабы простые,

Но у непокорных своя судьба.

Нежданно мать седая появилась,

И у фонтана присела отдохнуть,

Пред ней каменья не искрились,

И не посмело золото блеснуть.

Сын пал пред нею на колени,

И, слезы, полились не таясь:

- Не исчезни, доброе виденье, -

Её молил он, плача и смеясь.

- Я остаюсь с тобой навечно,

Хоть мертвой - хоть живой.

Людское время быстротечно,

И с тобой так обрету покой.

Тут всё небо гулко задрожало,

Змей в сад любимый прилетел,

И злобно низвергает своё жало:

- Я знал, куда летел, и преуспел.

Ты  смотри: твой сын в цепях,

Юнец до дней последних раб,

Вот сад его - тот весь в цветах,

Но ему творец - гордец не рад.

И все цветы тут не живые

И рабы все эти – мертвецы:

Живут, как черви земляные,

И сдохнут, как деды и отцы.

- Неправда! - Мать вскричала,

- Тебе злодею, это не понять,

И сердце из груди достала:

Человек так может умирать.

- Ты возьми, оно ещё живое,

Но сына моего, ты отпусти.

И её сердце стало золотое,

Вокруг померкли все цветы.

Люди Господу молились,

Но смолкли разом вдруг:

Сердце чуть шевелилось,

Но скоро, прекратился бег.

А цепи Виктора держали,

И стонали, как лука тетива,

И с губ проклятия слетали,

Но мать была уже мертва.

Он думал день и ночь,

Вся стала голова седая,

Он гнал виденья прочь:

А мать стояла золотая.

И не минутки не теряя,

Из золота маму изваял,

И сразу понял, что устал:

А мать - навеки потерял.

И снится сон ему небрежный:

Во сне учитель мягко говорил:

- Ты, ученик - всего прилежный,

А учителя ты славу не затмил.

А утром Виктор уже знал,

То, что он обязан сделать:

И паука стального он ковал,

И плёл в саду из стали сеть.

И этой сетью лоно охватил,

Даже муха там не пролетала

Вот теперь учителя затмил,

Но и этого было очень мало.

И пробил совершенства час:

Паук поднял  зловеще жало:

- Напьюсь же, крови я сейчас,

И это чудо к мухе побежало.

Усталый мастер рассмеялся:

Позабыл меня ты расковать!

Паук, невольно засмущался,

И тут же цепи стал он рвать…

Хозяин почуял, что неладно,

И сад решил свой осмотреть.

Змея сети обняли прохладно,

И не давали злодею улететь.

Терзался он в сетях незримых,

И гнулись, содрогаясь дерева,

Но, нет в сетях  неукротимых,

И удивляясь, озиралась голова.

И другие срочно завертели:

Что за чудо спешило к ним?

Так и смерть не проглядели,

Паука и остро жало с ним.

А тот работал преспокойно,

Как совсем простой мясник:

Змея крутил, вязал спокойно,

И вскоре, змей покорно сник.

Был он в коконе, целехонек,

Весь замотан сетью паутин,

И охотник, рад - радёшенек:

Еще бы попался хоть один.

Я только крови  вкус почуял,

И всю стальную мощь свою.

А этого злодея  давно учуял:

Не зря  стерёг тут сеть свою!

И замки ломал он, как орешки,

И цепи рвал, что тонкий волос,

Работал быстро, но без спешки,

Спешил, услышав тихий голос.

Скоро всех рабов освободили,

Узников невиданно собралось,

Они чередою к Змею подходили

И плевали, столько зла набралось.

Вот так люди змея и убили,

Марать рук никто не захотел,

И разом друзей  всех оживили,

Живой воды никто не пожалел.

Кто захотел, те там остались:

В свободном городе друзей,

Остальные домой собрались:

На свете нет тех мест родней.

А город - Победителем, назвали,

И Виктор - почетный гражданин,

И там же: семью героя поселили,

Ведь не может жить герой один.

А паук все так же ловит мух,

Говорит - остался не при деле,

Ко всяким шуткам герой глух,

Всегда здоров, всегда при теле.   

   29 мая 2001 г.