Сказки были. сорок - сороков Волшебная картина

День новый зародился,

Птичий хор его воспел,

Гимн ширился и лился,

Свою песню людям пел.

Ликует милая природа:

Вьется гимн все выше,

Вот волшебная минута

И гимн все тише, тише.

А художник очарован,

Я с тобой рассвет лечу,

И эту таинства минутку,

Как, жар-птицу, ухвачу.

Не сдается она в небе,

Не сдается жизни дух,

Она рвется на свободу

И на холст роняет пух….

Вся картина не дается:

И Владимир загрустил:

Надо мной она смеётся:

Много сил туда вложил.

Цыц! ворона раскричалась:

Спешка знаешь, где нужна,

Раскричалась - разругалась,

Слова слетали, как с рожна…

Только труд, упорный труд,

Так же, желание в придачу,

Они все вместе, и создадут,

Твою долгожданную удачу.

Ведь она капризная такая,

Что вода вешняя в ручьях,

Та с виду вроде и простая,

Лишь не держится в руках.

Или, как красная девица,

Телом горит и ждет тебя:

Её любовью не напиться,

А разлюбит так навсегда.

За подсказку денег не беру,

Пачкать рук своих не буду,

Свою мзду, где надо соберу,

А вот с советом - не забуду!

Тяжело она взлетела,

Видно, годы уж не те:

Из тела сила улетела,

Не застряла в решете.

Пожурила. И скрылась,

Ветер, ветки зло качал,

Те игрою наслаждались,

Тяжек груз с души упал.

А художник все работал,

Растворился весь в тиши,

И другой не было заботы:

Не торопись и не смеши.

И картины стали получаться,

Словно забытый дивный сон,

И глаза художника искрятся:

Мой Рубикон уже преодолен!

За работой не приметил,

А рядом девушка стоит,

Только свет её заметил,

Что над холстом дрожит.

Ярче стала и ожила,

И вся природа с ней,

Так их и подружила,

Что бы жили веселей.

Лина, девушку так звали,

Ему стала верною женой.

Глаза её алмазами сияли,

Манили Володю за собой…

Ты теперь моя удача,

Володя Лине говорил,

Вроде сложная задача:

Но решил её, без крыл.

Тут и крылья появились,

И зашуршали за спиной,

И в высь они поднялись:

Упивались неба синевой.

А ворона прослезилась,

Чем могла, тем помогла,

И слезники раскатились,

И уже звенели жемчуга.

Подарю вам ожерелье,

Чище нет такой слезы,

И по старому поверью,

Ваши сбудутся мечты.

Так и зажили, красиво.

Многим людям - не чета.

С любовью, не ревниво,

Где не прижилась суета.

Деньги тоже появились,

А кругом: цветы, цветы…

И наследники родились,

Вот и сбываются мечты.

И гостей тут зачастило,

А порой, что полон дом,

И всем радости хватило,

И нету недостатка в том

На распашку всё открыто,

Ведь в доме нечего таить:

Манит книга, что закрыта,

И грех туда не заглянуть…

Узнали все про ожерелье,

Со своею дивною красой,

И еще узнали про поверье:

Тут и забыл сосед покой.

А художник все работал,

И время, и отдых позабыл,

Закончить полотно мечтал:

Ведь он почти у цели был.

Картина, стала получаться,

И ручей шумит, и лес ожил.

И глаза Володины лучатся:

Значит, не зря на свете жил.

И уселся  посреди картины:

Зазвенел, от радости ручей.

Нашлось место и для Лины

И какой порядок без детей.

И всем хватило места,

Вот такое волшебство!

Всем уютно и не тесно,

И лес влечет их далеко.

Открылись им широты,

Те, что сразу не видать:

Бесконечные просторы,

Не устанешь познавать…

Всё что для счастья надо,

Нашлось в картине вдруг:

Та долгожданная награда,

За свой честнейший труд.

И ходили все дивились,

Людям в радость суета,

Про цену уже рядились,

Дошла молва и до царя.

Тот к картине прикоснулся,

Сразу звонкий смолк ручей,

Ворон черный расшумелся,

И, незваных изгонял гостей.

Всё царю, там не по нраву:

Так и отбыл царь ни с чем,

И хоть крут он на расправу,

Но стерпел, не ведая зачем.

Нутром понял, что вернется,

Будто получил известие того:

Вроде эха, что встрепенётся,

От силы грома не видя самого.

И сосед смолчал на диво,

Он про ожерелье: ни гу-гу.

Что самого, тоже удивило:

Сам ведь думал - не смогу!

Ну а дети, всё резвились,

Чуть минутка - сразу в лес,

Все резвились и носились,

Лишь дразнился эхом лес.

Притомились, и там уснули,

Только кукушка, не молчит,

Она всё колдует - да вещает:

Зная, что сон тайну сохранит.

А отец тогда о сыне думал:

- Сашка, добрый мой малыш,

Я о детях много передумал:

Всю жизнь - не прошалишь.

Помогай в работах папе,

Все смотри и запоминай

Тренируйся сам в работе,

Сам рисуй всех и дерзай.

И та - вроде получалась:

Но в картинах нет души,

Она в лесу уже носилась,

И мутила чистые ручьи.

А Ольга с мамой рядом:

Краски, кисти мне зачем?

Посмотрю-ка я за садом

И цветами займусь затем.

- Цветочки распустились,

Папа милый, посмотри.

Вся счастьем осветилась:

Не тревожь их - не шуми.

Вот тогда отец решился:

Сам я ставлю всё на кон,

Кто художником родился,

А кто просто так рождён.

Это - волшебная картина.

Вот и краски, вот и кисть,

Дорисуйте, что вам мило,

И что украсит вашу жизнь.

Саша, тот не долго думал,

Лес стоит да без грибков,

Как надумал, так и сделал,

И не забыл про мухомор.

Ещё прекрасную лисичку,

Слегка веточкой прикрыл,

И ещё прибавил веточку,

Что бы он один её любил.

И с лисичкой получилось:

Станет красавицей женой.

И с грибочками случится:

Тоже станут одной семьей.

- Вот и всё, моё творенье, -

Сын художнику сказал:

- Мое убавилось виденье:

И я от красок так устал.

Он ушел гулять по лесу,

Слушать звонкие ручьи,

И форель ловить на лесу,

Обходить владения свои.

И Ольге ничего не надо:

Ни краски, холст и кисть,

Та былинке каждой рада,

Для Ольги: все это жизнь.

Тут отец всё сразу понял:

Что замены - не найти ему.

И, злой недуг, отца донял,

И никто не знает почему?

Вся обида, вся усталость,

Или же, тяжёлая болезнь,

Всё, что в душе таилось,

Всё наверх и прорвалось.

И горя - сосед прибавил:

Тот написал донос царю,

И как водится - добавил:

Расписал, как свет зарю…

Злое волшебство скрывает,

Также ожерелье и картину,

Все ваши устои подрывает,

Вам роет яму - властелину!

И слуги сразу прилетели,

Да за ними следом царь,

Шито-дело рассмотрели,

Как повелел им государь…

Пропали где-то в ссылке,

Так же дед, бабка и дядья,

И все, указанные в списке:

Все они, противники царя.

Но семью спасла картина:

Всех их сразу лес прикрыл,

Поверил царь здесь в чудо,

Но в злой лес он не ступил.

Кто ступил: там и пропали,

И эхо сочно чавкало в лесу,

Как не кричали их, ни звали,

Нет всем ответа: ни гу-гу!

Зло трясло болото брюхом:

Сладкий из обидчиков обед,

И чесало граблями за ухом:

Я может, зря нарушило обет.

Заговор картина потеряла,

Но она вернула всю семью.

Гостей уже не принимала:

Стала за печатями семью.

Ожерелье тоже разорвали,

И оно слезами раскатилось.

Утирались слуги и рыдали,

И далее оно не появлялось.

И царю до скорой смерти,

Также муторно пришлось,

Тут на слово мне поверьте:

Царских слез не набралось.

А, художник умер вскоре,

Не сумел он это пережить:

Счастье всё в его картине,

А без счастья трудно жить.

Внуки выросли большие:

Наташа, Вова, и Андрей,

Груздочки да грибочки

Сами становятся мудрей.

И та, лисичка-статуэтка,

Так же, сошла, с холста,

Мамой доброю им стала,

А отцу их - славная жена.

У картины стоит Саша,

Как в сторонке мухомор,

Что рука его нарисовала:

Так и смотрит он в упор.

Это раньше был героем:

Всё же судьба взяла своё,

Потихоньку стал изгоем,

Сам отошел он от всего.

Жаль, тогда отца не слушал,

Он свой талант не развивал,

Рисовал бы и душу слушал,

Тогда бы труд и не пропал.

И за кисти Саша не берется,

На рисование наложено табу.

А волшебство так не дается,

Труд определяет, всю судьбу.

Ну а Ольга, так же с мамой.

Как во сне  желания просты:

Самой доброй, милой самой,

Ольга дарит мамочке цветы.

24 января 2001 г.