Сказки были. сорок - сороков Веточка

Жил поживал один царь,

И была у того царя дочка.

Очень злой был государь,

А дочка - нежная Веточка.

Прозывали царя Романом,

Могуч был государь и лют.

Бил не раз он басурманов,

И с людьми бывал он крут.

Только с дочкой не таился,

Нежной Веточкой всё звал.

Сдувал пылинки и молился,

И только дочь он признавал.

Не знал он имени другого,

И оно бы ей не подошло,

А это до святости простое,

Хотя и не Богом ей дано.

Она хрупка, нежна, и тиха,

Меж тем умна, чиста, ясна.

К отцу чуть прислонилась,

Вся встрепенулась ото сна.

И сразу замер пыл тирана,

В нём жажда крови умерла:

Душа, как птица, трепетала,

И вся она желала ей добра.

Царь чист был, как листочек,

Что окроплён, святой водой,

Или, как маленький ребенок,

Во сне нашедший свой покой.

Вдруг дочка тяжко заболела,

И в постель, любимая слегла.

Рука ее безжизненно белела,

И к отцу подняться не могла.

Солдат подняли по тревоге,

Те разлетелись в тот же час,

Стражи метались по дороге:

Сохрани, Господь, всех нас!

Все они целителя искали,

И боялись за головы свои.

Разных чародеев собирали,

Но сами были чуть живы.

Пред царем они предстали:

Владыка бледен был и зол.

Лежала тень на нем печали,

И в думы был он погружен.

Глаза царя вдруг засверкали,

Взбурлила непокорная душа:

- Вы премного золота желали?

А ведь оно не стоит и гроша!

Мою мне Веточку спасите,

Её одну - кровиночку мою!

Тот недуг злой определите,

А я за ценой  не постою!

Прошла неделя, и напрасно.

Людей печальных полон зал,

Все в золоте вокруг, но ясно:

Человек бесценный умирал.

Ну почему тут не живется,

Когда вокруг такая красота?

И ответ, я думаю, найдется,

Или слушайте все до конца…

И золотом мужик прельстился:

Он не чародей, как ни рядился.

Как ни старался, не крестился,

Хитрец, мог подлости творить…

Омыть больную срочно надо,

Да целебною, озерною водой,

Нужду, где цапля не справляла,

И где не ступала тощею ногой…

А за совет, владыка, запрошу

Я чуток - всего, полцарства.

И мне поверь, что не грешу:

Дороже стоит то лекарство…»

В единый миг гонцы взлетели,

На своих волшебных скакунов.

И по дорогам молнией летели,

И в болота засылали храбрецов.

Но скоро людям стало ясно,

Что нет вокруг таких болот:

Цапля везде жила прекрасно,

И нужду справляла без забот.

Тут царь и понял весь обман,

И алчность всю, просившего:

- Да как ты смеешь, басурман,

Обманывать Всевышнего?!

Свои, полцарства забери

И зачахни ты над златом!

Но лоб поганый не крести,

Остановил его он взглядом.

Побрел шельмец понуро,

Вокруг, не видя ничего,

Нащупал крестик хмуро,

И вмиг рукой сорвал его.

- Теперь мне крест не нужен,

Теперь и сам я - властелин!

Молебен мой, уже отслужен,

Я сам властитель - я один!

Лекарь от хохота бесился,

Всё рвался к золоту скорей.

Народ поганца сторонился,

И старики качали головой.

Тут старец тихо появился,

Могучий взор его сверкал.

И взором в шельму впился:

Как факел, лекарь запылал.

А девушка в саду лежала,

Где старец ей велел лежать.

И пчела на ухо ей шептала,

Но что? Народу не понять.

Муравьи, тут заспешили,

Все двинулись к ней враз.

По коже тихо зашуршали,

И пелена с её упала глаз.

Ветер игриво потянулся

И сразу Веточка за ним.

А тот уж к верху взвился,

И встала девушка, за ним.

В сад двинулся, веселый,

И робко девушка пошла.

Шумел там лист зеленый,

Как будто жизнь её звала.

Она счастливо улыбалась:

- Папочка, как мне хорошо,

Я снова, заново родилась,

И я летаю, так мне легко!

Катились слезы градом

По ввалившимся, щекам.

И стал отец с ней рядом,

И потерялся счет векам…

.

Этот мир, с его обманом

Наверно, дочка, не для нас,

Не хочу прослыть тираном,

Не та корона украшает нас.

Вернемся в мир безбрежный,

Ведь все мы, по сути, - дерева,

Но этот выбор, не поспешный,

Ты будешь дочка Веточка моя

На землю люди в страхе пали,

И все свершилось в тот же миг.

Над ними гордо дерева стояли,

И их кроны озолотились вмиг.

Прощайте, люди, и простите!

И знайте, неисчерпаемо зло!

И душу, подумайте, спасите,

Зло порождает только зло!