|
Повиденко Алексей Александрович
Воспоминания старого солдата
Мы сидели с ним у дома.
Вся грудь у деда в орденах.
Назвал он их «наградой бурелома»,
И печаль наметилась в глазах.
Вели мы речь о долге и присяге,
О тайных перипетиях войны,
О той кровавой мировой бодяге,
К которой мы судьбой осуждены.
И память старика не подводила,
Он прошлое, как будто, оживил,
Я представлял себе, как это было,
А он мне чётко, ясно говорил:
- Присяга круче всякого Корана,
И по её причине кровоточит рана,
Моя давно уже сердечная,
Как понял я, теперь уж вечная.
Я принимал Присягу как святыню,
А день тот помню и поныне,
Я клялся Родине своей,
Священной клятвой верных сыновей
Умело, стойко защищать
И, если надо, жизнь, отдать!
Я клялся исполнять приказы,
Как будто Родины наказы.
И повеленью командиров
Не пожалеть чужих мундиров.
Я не жалел, рубил и рвал,
Так до Берлина дошагал,
Но сколько видел я несчастных
Атак бессмысленных, напрасных.
Чтоб утолить карьерный пыл
Бездарный командир губил
Полки, дивизии (и более) -
Всё по своей преступной воле.
Послать на смерть мог старшина,
Что стоит для него она?
Послать мог будущий «гигант»,
Тогда лишь младший лейтенант.
Тут, брат, такая круговерть:
Нас мог любой послать на смерть.
Из-за каких-то там Чернушек
(Ну не было у нас там пушек),
Матросов жизнь свою сгубил
И телом вражий дот закрыл.
Сгубили роту ни за что,
Приказ был выполнен «на сто».
И верный клятве «умереть»
Солдат с проклятьем шёл на смерть.
После боля – новый ротный
Из запаса, «желторотый».
Ну чему он нас научит?
И себя и роту мучит.
Лишь до будущего боя.
После боя – нет героя.
Приказ не выполнил солдат -
Или расстрел, или штрафбат.
Но это признаки маразма –
Давать преступные приказы.
Солдаты верно понимают,
Приказ от дури отличают,
Но про присягу вспоминают
И все приказы выполняют.
От того, брат ноет рана,
До сих пор не заживает,
Или поздно, или рано
Пусть народ об этом знает.
Старик умолк. Уж вечерело,
Крыльцо всё в солнечных лучах,
Ещё чуть-чуть, и солнце село,
Оставив блеск на орденах.
2008
|
Комментарии