Действующие лица этой истории вымышлены. Всякое сходство с реально существующими людьми или организациями, фамилиями или названиями – не более чем случайное совпадение и плод фантазии автора.

Глава 1.   День первый (третья пятница ноября 2008 года)

Эта пятница стала для меня знаменательной, невероятно знаменательной. Хотя начиналась она буднично, как и череда других, ничем непримечательных рабочих дней.

Я проснулся чуть позже обычного и, сначала посетив маленькие комнатки общего пользования, направился в более большую - на кухню. Здесь меня уже поджидала моя кошка Мышка. Она замяукала, задрала хвост и принялась тереться об мои ноги.

- Мышка, отвали, - приказал я ей, хотя и знал, что это бесполезно.

Мышка заорала ещё настойчивей и даже попыталась укусить меня за пятку. Пришлось в срочном порядке открывать холодильник и удовлетворять голодного зверя «Вискасом».

Когда в кофеварке заурчал кофе, из своей комнаты вышла Светка. Полусонная, по-детски потирая глаза, она уселась на кухонный табурет, сладко зевнула и затем осведомилась:

- Пап, а ты чего на работу не пошёл? Выходной?

- Работаю, - ответил я, ставя на стол тарелки и чашки. - Во вторую смену. Иди умывайся.

Завтракая, Светка бросила на меня несколько внимательных изучающих взглядов. «Хочет понять, какое у меня настроение, - догадался я. – Сейчас мне предстоит выслушать нечто важное».

- Пап, нам задали очень сложный курсовой, - начала она. – Через неделю его нужно обязательно сдать. Времени очень мало, а там такие расчёты – с ума сойти.

Я ждал продолжения и молча прихлёбывал кофе.

- Пап, ты слышишь? Мы с Пашей сегодня будем делать курсовой. Вечером я тебе позвоню.

- Вечером?

 - Ну, да. Говорю же, курсовой  очень сложный, – Светка невинно опустила глазки. - Возможно, придётся задержаться…

- До утра? – поинтересовался я и сурово сдвинул брови. – Что ты мне мозги паришь? Какой срочный курсовой в начале семестра?

- Во-первых, сейчас не начало, а середина семестра, - Светка сердито фыркнула, словно наша рассерженная Мышка. – Во-вторых,.. и в-третьих,.. и в- десятых, я уже взрослый человек и имею полное право…  - она запнулась.  

- Делать курсовые? - «помог» я ей высказаться. – Вместе с Пашей по ночам?!

В нашем диалоге наступила продолжительная пауза.

- Пап, давай не будем ссориться, - миролюбиво произнесла наконец Светка. – Ты наверное забыл, твоей дочке уже девятнадцать лет.

- Спасибо, что напомнила, - я хмыкнул, затем заговорил нравоучительным тоном: - Ты, Светлана, права. Девятнадцать – вполне взрослый возраст. Но и во взрослом возрасте люди совершают безрассудные поступки. Поэтому, как отец, я считаю своим долгом предостеречь… Ну, уберечь тебя от… от… - теперь запнулся я.

- От безрассудных поступков, - Светка рассмеялась и принялась убирать со стола. – Спасибо, папа.

Действительно, моё отцовское наставление получилось довольно-таки смешным, если не сказать - дебильным. Началось оно так, словно я разговаривал не с дочерью за кухонным столом, а выступал где-нибудь на политическом митинге или на производственном собрании. Про концовку выступления вообще лучше не вспоминать - полнейшее фиаско. Да и что собственно хотел я сказать своему ребёнку? Светка прекрасно ориентировалась в современной жизни, давно уже знала, что можно, и что нельзя. В здравомыслии ей не откажешь. И ко мне относилась - слава Богу! Когда пять лет назад моя супруга нашла себе в спутники жизни «более достойного», Светка отказалась уходить вместе с нею от меня. Не смотря ни на какие мамины уговоры и подарки от «богатого дяди». Даже когда моя бывшая переезжала на постоянное место жительства в Испанию, Светка не поддалась заманчивой заграничной перспективе и категорически заявила: «Останусь с папой».     

- Пап, ты сам помой посуду. Я и так уже опаздываю, - Светка чмокнула меня в щёку и умчалась из кухни в свою комнату.

Через пять минут она полностью экипированная для поездки в университет прихорашивалась у зеркала.

- Так всё-таки ждать тебя сегодня или нет? – решил до конца прояснить ситуацию я.

Наводя губки помадой, Светка не совсем членораздельно выдавила из себя:

- Конкретно сказать ничего не могу. 

Затем она посмотрела на меня. В глазах лучились озорные искорки.

- Пап, если ты хочешь сегодня привести свою Наташечку, то пожалуйста!

Светка словно прочитала мои мысли. Это несколько смутило и разозлило меня.

- Ты как со старшими разговариваешь? – сердито вопросил я, лишь бы хоть что-то сказать. – Больно грамотная стала!

- Да, папуль, я совсем наглость потеряла, - заявила моя дочка, открывая дверной замок. И уже цокая каблучками по лестничным маршам, крикнула: - Вечером созвонимся. И двери закрой, пожалуйста. Нет времени искать ключи в сумке.

- Счастливо! – пробурчал я, закрывая замок.

Оставшись один, я уселся в кресло и принялся листать журнал, который вчера купила Светка. На одной из страниц меня заинтересовала, снабжённая многочисленными фото, статейка об неувядающей Шарон Стоун.

- Хороша Маша, - резюмировал я, рассматривая её фото топлес на пляже. – Но не нашего поля ягода!

Шарон Стоун была далеко и совсем незнакома со мной. Зато с Натальей Пальцевой мы знали друг друга уже не первый год. Ещё бы мне её не знать, если она работала старшим кассиром в Северном отделении нашего банка.

Отложив журнал, я взял в руки мобильник и нашёл нужный номер.

- Да, - сказала она.

 По лёгкому рокоту в трубе и отдалённым голосам было понятно, что Наталья в данный момент ехала в маршрутке.

- На работу двигаешься? – спросил я.

- Да.

- А вечером не желаешь двинуть ко мне?

В трубке слышался только рокот автомобильного мотора.

- Молчание – знак согласия, - настаивал я. – Мы с тобой давно не виделись в интимной,.. то есть, в домашней обстановке – целых десять дней. Я по тебе очень соскучился. А ты по мне?

К рокоту мотора в трубке прибавился вздох Натальи.

- Понимаю, стесняешься сказать «да» при людях? - шутливо продолжал я. – Но, судя по твоему страстному вздоху, Наташенька, ты по мне тоже очень соскучилась. Приглашаю тебя на романтический ужин. Кстати, Светка сегодня если и придёт домой, то аж заполночь – решила со своим Павликом заняться каким-то очень сложным курсовым. Во всяком случае, она мне так говорит… Итак, я тебя уговорил на счёт ужина? Зажжём свечи, включим лёгкую музычку, выпьем по бокалу вина. Ты какое вино предпочитаешь по пятницам, Натаха, а конфеты какие?

Наталья не поддержала эту мою игривость.

- Витя, мне с тобой нужно серьёзно поговорить, - сказала она таким тоном, каким строгий педагог обращается к нашкодившему ученику.

- Замечательно, вечером и поговорим! Договорились?

- Давай позже созвонимся, - уклончиво ответила Наталья и уже не мне громко сказала: - За перекрёстком, пожалуйста.

- Обязательно созвонимся, - пробормотал я безо всякой предыдущей игривости в отключённую трубку.

Что-то в наших отношениях изменилось. Но что? Последние десять дней мы с Натальей общались только по телефону. И разговаривать она со мной стала, не так, как прежде. Словно с чужим. Может быть, почему-то обиделась? «Ничего, сегодня вечером всё выяснится, когда она придёт ко мне! Никуда не денется, обязательно придёт! Не впервой! А уж заставить её позабыть обиду у меня непременно получится», – самонадеянно успокоил я себя и даже пропел вслух две строчки из старой песенки про любовь: 

- Я растоплю кусочки льда,

Сердцем своим горячим..

Перед работой оставалось ещё два часа свободного времени. Его мы вместе с Мышкой провели на диване перед телевизором. В половине одиннадцатого я положил в кошачью тарелку щедрую порцию отварной рыбы и отправился на работу.

* * *

Переодевшись, я зашёл в дежурку. Здесь, как всегда в это время, было полно народу – наша инкассаторская братия сидела за столами и перебирала явочные карточки, готовясь к предстоящим маршрутам.

- Витёк, для тебя есть две новости, - сказал мне дежуривший в этот день Саня Чередниченко. – Одна - плохая, другая – хорошая. С какой начинать? 

- Давай огорчай.

- Ты сегодня будешь работать сам, - заявил он. Но увидев мою возмущённую гримасу, поспешно сообщил новость хорошую: - Сам, но не на десятом, а на восьмом маршруте.

Конечно, восьмой маршрут гораздо легче десятого и работу «восьмой» заканчивает на час раньше. Что немаловажно: раньше заедешь в банк – раньше уйдёшь домой. Но всё же на двух этих маршрутах должны работать по два инкассатора. И я вправе был выказать своё недовольство:

- С какой стати? По графику у меня «десятый» вместе с Иевлевым.

- Температура у него. Час назад он позвонил. Голос умирающий, едва говорит. Врача на дом вызвал. В общем, Иевлев скоропостижно заболел.

- А резерв? У тебя три резерва. Пусть кто-то из них со мной едет.

Саня посмотрел на меня, как смотрит родитель на своё неразумное дитя:

- Сегодня какой день недели, Витюша? Ну, пораскинь мозгами, сам ведь знаешь: в пятницу все три резерва утром гонят в командировки. Приедут они только под вечер. Вот Климчук и приказал на «десятый» поставить молодняк – Костика с Русланом. А ты же у нас кадр опытный, воробей стреляный. Исполнить самому для тебя «восьмой» – раз плюнуть.   

Как раз в дежурку вошёл Климчук.

- Здравствуй, Виктор, - он пожал мне руку. – Мы тут рокировку по маршрутам произвели. Сегодня поработаешь сам. Зато раньше домой пойдёшь. Как тебе такая перспектива?

- Перспектива? – промямлил я. – Перспектива замечательная. Просто не верю своему счастью. Но… ведь у «восьмого» скоро выезд. Мне одному не успеть собраться.

- А ты меньше наговаривайся, резче двигайся, - посоветовал мне Климчук и узрел, сидящего за компьютером Борю Нечалова: - Ты, Борис, чем занимаешься, номера сумок учишь?.. Ага! Да ты, озорник, в футбол играешь! Да ещё в рабочее время! А мне как раз хороший «спортсмен» нужен. На склад бумагу завезли, разгрузить нужно. Пойдём-ка со мной. 

Под хохот и насмешки присутствующих Боря вышел из дежурки следом за Климчуком. Я же взял карточки «восьмого» и быстренько составил свой сегодняшний маршрут: в самом деле, следовало торопиться - через полчаса уже нужно было брать первую точку.

Получив пистолет, я спустился в подвал, где рядом с банковским хранилищем и автомобильным боксом стояли длиннющие стеллажи со стопками пустых сумок. Собирать маршрут: занятие необходимое, но не очень-то приятное. Если спросить у инкассатора: «Что на свете всех грязнее?», то он наверняка ответит: «Инкассаторская сумка». И этот ответ будет весьма справедливым. С точки зрения гигиены, собрать маршрут хотя бы из полсотни сумок – это всё равно, что голыми руками перебрать кучу мусора на каком-нибудь городском рынке.

Как и обычно, когда спешишь, начал действовать закон подлости: сумки с нужными мне номерами лежали не наверху, а где-то в середине стопки или в самом её низу. Поэтому на поиск приходилось тратить лишние драгоценные секунды. Словно заведённый, я торопливо «пролистывал» каждую из стопок, чтобы найти необходимые сумки.

Не было сложено ещё и половины маршрута, как в кармане у меня затрезвонил мобильник. Звонил мой водитель – Вася Плотный, начавший крутить баранку в инкассации ещё во времена Советского Союза.

- Ты готов? - осведомился он.

- Минут через десять можешь заезжать в бокс, - ответил я.

- Что ты там копаешься? – недовольно пробурчал Вася, ругнулся и, прежде чем отключить трубку, добавил: – Давай шевелись.

Недовольство Васи мне было понятно. Попробуй в наши дни намотать по кишащему автомобильными пробками городу под сотню километров. При этом хоть ты и спецтранспорт, но правила дорожного движения и для тебя писаны. Выполнять ты их обязан, да ещё обязан вернуться в банковский бокс в строго определённое время, чтобы бригада кассиров пересчёта не сидела сложа руки, а занялась своей работой: вскрыла привезённые тобой сумки, посчитала денежки, перебрала их по купюрам и запаковала в пачки. 

            Через десять минут после нашего телефонного общения бронированный «Фольксваген» Плотного уже въезжал в бокс. Я мигом затащил в автомобиль  сумки, уселся рядом с водителем и скомандовал:

            - Трогай, милок.

            - Я как трону, мало не покажется, - беззлобно проворчал Вася. – С тебя, между прочим, чекунец, можно и больше - поллитра.

            - Это за что?

- За то, что поздно выезжаем.

- Ах вот, за что! Так ты не по адресу обратился, Василий. Поллитра скачивай с дежурного или с самого Климчука, - отмёл я Васины претензии. 

«Фолькс» выехал из бокса и остановился посреди банковского двора.

            - Дуй за ментами, милок, - сказал мне Вася, будто бы я и сам не знал, что мне делать.

            - Мои гаранты безопасности готовы к труду и обороне? – спросил я у Сани Чередниченко, влетая в дежурку.

            - Не гаранты, а гарант, - ответил он мне. – У тебя, Витёк, будет один мент.

            Ездить на маршруты с одним ментом мне не привыкать, но всё же я решил поупрямствовать: 

- По инструкции, положено два мента. Один сторожит бабло в машине, другой сопровождает меня на точки.

            - Инструкции придуманы для того, чтобы их нарушать, - заметил снова играющий в компьютерный футбол Бориска Нечалов.

            - Ну, где я тебе второго найду? – урезонивал меня Саня. – Сам знаешь, сколько нам ГСО (Государственная Служба Охраны) присылает ментов. Резервы в командировку без охраны не пошлёшь? Не пошлёшь. А сколько трём бригадам банкоматчиков охранников положено? Сам посчитай, Витёк. Давай, дружище, не срывай маршрут, выбирай в столовке мента, какой тебе приглянется, и выезжай. Вон тебе уже Вася со двора сигналит, бибикалка совсем охрипла.   

            - Инкассатору с такой ряхой, как у тебя, Витюша, вообще мент не положен, - съязвил Лёнчик Репин, перебиравший карточки двенадцатого маршрута. – Ты же своим видом всех бандюков распугаешь.

            - Не всем же быть такими красавчиками, как ты, Леонард, - парировал я и, выскочив из дежурки, открыл дверь в нашу столовую.

            Там сидело десятка полтора ментов. Четверо из них забивали «козла», азартно колотя по столу костяшками домино, двое – играли в нарды,  остальные - смотрели какой-то мультик по телевизору. На стульях висели бронежилеты, в углу рядом с холодильником стояли автоматы.

            - Здравствуйте, господа, - поздоровался я. – Желающие на «восьмой» есть?

            Со стула поднялся совсем ещё молодой, незнакомый мне парнишка и принялся натягивать бронежилет.

            - Белый «Фолькс». Выезд через минуту, - сказал я ему, выскакивая из столовой.

* * *

Всё шло как и обычно, однообразно-рутинный труд, повторяющийся изо дня в день. Наш «Фолькс» бороздил городские улицы, останавливаясь у зданий, в которых размещались инкассируемые точки: аптеки, маленькие магазинчики и большие супермаркеты, автозаправки, бизнес-офисы, склады, элитные кафе и третьесортные забегаловки.

Сидящий сзади молоденький мент тоже принимал участие в работе. Он подавал пустые и принимал от меня сумки с деньгами, аккуратно укладывая их друг на дружку. Зная, что есть отставание от графика, я мотался, как угорелый. Мы даже постепенно стали навёрстывать время, но и закон подлости не дремал. Сначала нас здорово тормознули в магазине «Этюд» на Тургеневской. 

            - Ой, уже инкассация! – воскликнула молодая, но уж очень толстая кассирша «Этюда», когда я заскочил к ней в комнату-кассу. – У меня уже почти всё готово. Присаживайтесь, пожалуйста. Кофе хотите?

            Обычное время инкассации точки – не более полминуты. Но, это когда сумка уже закрыта и опломбирована.

- Какое кофе? - возмутился я. – Девушка, мне сидеть некогда. Вы должны были подготовиться к инкассации ещё полчаса назад.

- Да-да, извините. Так получилось,.. накладные я уже выписала,.. сейчас денежки положу, - складывая в сумку денежные пачки, кассирша присела у сейфа. Её джинсы съехали далеко вниз, предоставляя моему обзору мощные ягодицы, разделённые посредине тоненькой ниточкой стрингов.

- Ну вот и всё, - пыхтя, произнесла она, возвращаясь от сейфа к столу. – Сейчас только запломбирую…

Я поставил печать и расписался на оставляемой в кассе накладной, встал у двери, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

- Пожалуйста, - наконец-то, толстушка протянула мне сумку.

Взглянув на пломбу, я чуть не взвыл от досады:

- Девушка! Ну вы же знаете, что между замком сумки и пломбой не должно быть никаких узлов. Перепломбируйтесь…

Инкассация «Этюда» отняла у нас десять минут. Ещё хуже обстояло дело с «Интерспортом».

- Я не готова, - прямо заявила высокая поджарая кассирша средних лет, с торчащими во все стороны рыжими волосами.

- Как… как не готовы? Почему?

- Забыла.

От такой наглости я даже растерялся. Она с усмешкой наблюдала за мной и жевала жвачку. Очень захотелось сказать ей что-нибудь нехорошее, но кассир – это клиент банка, а хамить банковскому клиенту нельзя. Я отвёл взгляд, открыл явочную карточку «Интерспорта» и предложил:

- Если вы не готовы, давайте оформим «отказ при подъезде». Сдадите деньги завтра.

- Я не буду отказываться от инкассации, - кассирша покачала своей рыжей гривой. – Погуляйте, минут через двадцать сумка будет готова.

- У меня нет времени столько ждать.

- Когда же вы меня заберёте?

Я пожал плечами.

Она хмыкнула и, надув жвачный пузырь, издевательски поинтересовалась:

- Вы отказываетесь меня брать? Может быть, позвонить вашему начальству?

- Обязательно позвоните, - ответил я, уже направляясь к выходу. – И объясните, по какой причине к вам нужно делать повторный подъезд.

Взглянув на моё красное от злости лицо и на пустую сумку в руке, Плотный сразу догадался в чём дело:

            - Что, не готова?.. Ах ты ж,.. твою мать… 

            После нескольких матюгов, Вася предложил:

- Звони в дежурку, пусть её заберёт «седьмой». Он через час здесь будет кататься.

Я напомнил ему:

- Сегодня пятница! «Седьмой» по пятницам здесь не проезжает. Как ни крути, «Интерспорт» - это наша точка. Будем брать её в конце маршрута…

- Вот времена! - возмущённо цедил сквозь зубы Вася, выруливая с парковочной площадки. – Раньше, при Совдепии попробовала бы кассирша сумку вовремя не приготовить, или что-то обидное инкассатору ляпнуть - сама бы потом свою сумку в банк везла. Да-а,.. они тогда молились на нас, в ножки кланялись! Праздник какой-то – инкассатору обязательно пакетик с бутылочкой и закусью: поздравляем вас, ребята! Как же, святое дело! Не бывало такого, чтобы холодильник у нас на работе пустой стоял. А сейчас? Теперь мы кассиров должны упрашивать: сумочку приготовьте, пожалуйста! Не забудьте!.. Да-а, опустили инкассацию ниже плинтуса.

- Опустили, - согласился я. – Закон природы: всё течёт, всё меняется. Другое время, другая страна, другая жизнь. Раньше был один государственный банк и при нём одна инкассация. А сейчас этих банков, как блох на Бобике. Из-за клиентов чуть ли не дерутся. Вот и выходит, что теперь не кассиры нам, а мы им должны в ножки кланяться… Гоним, Вася, гоним: аптека на Фестивальном бульваре. 

Аптека на Фестивальном, автозаправка на Николаевской, столовка на хладокомбинате…

Когда мы подъезжали к «Фотону» на проспекте Победы, запищала рация. Я нажал тангенту и, как положено, произнёс:

            - Маршрут номер «восемь» на связи.

            - Где вы сейчас? – раздался в «Фольксе» голос Сани Чередниченко.

            - На проспекте Победы, к «Фотону» по пробкам пробираемся.

            - Кассирша с «Интерспорта» звонила, - сообщил Саня. - Инкассацию требует.

            - Требует?! – крикнул рядом со мной Плотный. – Хрен ей, а не инкассацию.

            - Что? Не слышно, повтори!      

            - Часа через полтора мы эту крысину инкассернём, - успокоил я дежурного.          

            - Не инкассерни, а проинкассируй, - поправил он меня. – И учти, сегодня пятница: у «Интерспорта» на час короче рабочий день. Твоя крысина мне об этом раз пять напомнила… И вообще, ребятки, быстрее шевелитесь. Не валите окончательно маршрут.

            - Мы, дружище, без крыльев, - ответил я. - Перелетать через пробки не можем. Вася итак уже почти по одним тротуарам разъезжает, пешеходов гоняет.

Сквозь лёгкое потрескивание в рации, было слышно, как в дежурке затрезвонил один из телефонов и Чередниченко взял трубку: 

- Да, инкассация… Здравствуйте… А кто вы?.. «Звезда» на Инженерной?.. Конечно приедем, на улицах пробки и ваш маршрут немного опаздывает… Не волнуйтесь. В течение получаса вас обязательно инкассернут,.. извините, проинкассируют.

            Мы с Васей прыснули смехом.

            - «Восьмой», ты ещё на связи? – обратился к нам Саня, пообщавшись со «Звездой». 

            - На связи, - ответил я сквозь смех.

            - Испортил мой лексикон и теперь ржёшь? – шутливо вопросил он и уже серьёзным тоном добавил: - Вам, нефтебаза – номер сумки 967 – отказ!

Слово «отказ» всегда звучит для инкассатора, словно приятная музыка. Отказ точки – это значит, что клиент сегодня сумку сдавать не будет и заезжать к нему не нужно. Вдвойне приятно, если отказывается далеко удалённая точка, поездка к которой отнимает уйму времени.

- Вот за это, большое спасибо тебе, дружище! – радостно воскликнул я.

            - «Спасибо» в стакан не набулькаешь, - резонно заметил Саня. – Можешь купить «чекунец» в знак благодарности. После работы посидим.

            - Не могу. Сегодня у меня вечером важное дело. Давай в другой раз.           

            В дежурке снова зазвонил телефон, за ним другой и Чередниченко, торопливо произнеся нам: «Конец связи», отключился.

            - А отказ нефтебазы – это круто? – поинтересовался сзади молоденький мент.     

            - Очень круто, - ответил ему Плотный. – Нефтебаза за городом находится, ехать к ней нужно по убитой дороге - яма на яме, как после бомбёжки. Без нефтебазы мы сразу выиграем двадцать, а то и тридцать минут. Теперь и в банк можно заехать почти вовремя. Правда, этот долбанный «Интерспорт»… Он для нас, как заноза в заднице.

            Мы проинкассировали «Фотон», три аптеки подряд, «Мясной формат», «Макдональдс» на Октябрьской, рыббазу. Маршрут подходил к концу. При переездах между точками я уже подумывал, чего бы этакого купить на ужин. Хотел было позвонить Наталье, но решил это сделать без лишних ушей. Вася Плотный – старый лис, ушлый. Пара-тройка моих фраз по мобиле - и он наверняка раскусит, кому я звоню и зачем.  

            На Киевской мы снова попали в пробку.

- Вась, а слабо рвануть по тротуару хотя бы до светофора? – предвкушая приятный вечер, мне хотелось максимально ускорить окончание работы.

- Бордюр слишком высокий, не перескочить, - Вася устало зевнул. – Сколько точек у нас осталось?

- Всего три, не считая «Интерспорта», - я хотел было перечислить оставшиеся точки, но меня перебил писк рации.

            Мы с Васей переглянулись: обычно звонки в конце маршрута не сулят ничего хорошего.           

- Чую, у нас появится новая заноза, - пробормотал я, включая рацию. 

Звонил нам не дежурный, а сам Климчук.

            - Ты где, «восьмой»? – спросил он.

            - На Киевской.

            - Подверните на Краснолиманскую, заберите ЦРБ номер пять.

            - Игорь Петрович, но это же точка второго маршрута, - попытался возразить я.

            - «Второй» будет на Краснолиманской только около семи вечера, а ЦРБ просится сдаться сегодня пораньше. Вы сейчас - почти рядом. 

            - Да где же – рядом? Пять кварталов по пробкам! – возмутился Вася и от избытка негативных чувств жёстко матюгнулся.

            - Что там Плотный говорит? – спросил Климчук. – Куда он меня хочет послать?

            Дальше разговаривать и спорить с начальством было бесполезно. 

            - Вам послышалось, - ответил я. – Наверное, в рации помехи помехуют… Конец связи.

            Продолжая материться, Вася включил «аварийку» и принялся выворачивать влево руль. Рискуя привлечь к себе внимание гаишников, наш «Фолькс» пересёк двойную сплошную и покатил в обратном направлении.

* * *

ЦРБ – или Центры Развития Бизнеса появились в городе всего месяца два назад. Эти одно-двухкомнатные мини-отделения нашего банка были созданы для выдачи кредитов при максимально упрощённых условиях оформления документов. «Мы сэкономим ваше время! – призывали рекламные плакаты на окнах ЦРБ. - Всё для удобства клиента!» Бесспорно, клиентам стало гораздо удобнее получать кредиты в компактном ЦРБ, чем толкаться в очередях обычных банковских отделений. Но для инкассации открытие таких Центров означало только одно – увеличение количества точек на маршрутах.     

            По инструкции инкассаторская машина должна подъезжать к точке на возможно близкое расстояние. Однако, разве в современных городских условиях водитель может выполнять данную инструкцию?

Напротив по диагонали от ЦРБ №5 на перёкрестке Краснолиманской и Владимирской находился крупный супермаркет, не имеющий парковочной стоянки. В этот уже вечерний час пятницы прилегающие к магазину улицы были заполнены стоящими  автомобилями: несознательные граждане оставляли свои средства передвижения где попало, и отправлялись затариваться продуктами на предстоящие выходные.

Кое-как мы проехали запруженную Владимирскую и добрались до перекрёстка. На и так тесной Краснолиманской, у самого поворота начинался ряд стоящих почти впритык друг к другу машин. Повернуть туда и остановиться напротив ЦРБ, означало напрочь перекрыть нашим «Фольксом» всё уличное движение на перекрёстке. Не зная, что и предпринять, Вася снова заматерился.

- Втиснись между этими двумя джипами на тротуар, - предложил я ему.

- По тротуару тоже не проеду, бигборды помешают и ограждение там.

- Тогда выезжай на тротуар и становись у бигборда… Возьму ЦРБ отсюда.

            Всего метров десять по Владимирской, поворот за угол дома и пятнадцать - по Краснолиманской. Вот он - ЦРБ № 5. Его дверь оказалась закрытой. Сначала я легонько постучал по дверной обшивке. Затем ударил погромче. Потом попытался заглянуть в расположенное рядом окно. Но, хоть изнутри и струился яркий свет, что либо увидеть мешали металлические жалюзи. «Да что они там, оглохли? Или уже водочкой балуются, празднуют окончание рабочей недели?» - разозлившись, я замолотил кулаком со всей силы.

            - Что надо? – наконец прозвучал из-за двери мужской голос. – Мы уже закрыты.

             - Закрыты? – с издёвкой крикнул я. – Так открой! Инкассация.

            Внутри воцарилось молчание. Прождав ещё секунд двадцать, я в ярости шарахнул ещё два раза кулаком по двери и уже хотел было идти к своему «Фольксу»: не хотите открывать - не надо, пусть инкассирует вас «второй» в положенной вам время. Но щёлкнул замок и дверь призывно распахнулась. Её открыл щуплый пижон в костюмчике и при галстуке – то ли менеджер, то ли охранник ЦРБ.

            - Ты что, заснул?.. – гаркнул я. - Сколько можно ждать? Или хотите в семь часов сдаваться?  

            Пижон заискивающе улыбнулся и виноватой скороговоркой затараторил:

            - Извините. Мне наш кассир не сказала, когда вы приедете. Сама она пошла… хи-хи-хи,.. в туалете она сидит,.. а я же не знаю, что это за мужик к нам в дверь ломится. Может, пьяный какой?.. Я, вообще-то, здесь новенький, только третий день работаю. Проходите, пожалуйста… 

            Конечно, мною была совершена ошибка: почему, зная о приезде инкассации с минуты на минуту, так долго не открывали? В этот момент я просто позабыл о своей безопасности. Ошибке поспособствовали моя спешка и успокаивающие слова пижона.

- В туалете сидит? – поинтересовался я громко, входя. – Снимай её с горшка. Пусть сумку сдаёт.

Узенький коридорчик, за которым вход в главное помещение Центра. Вдоль стены стоят столы с компьютерами, перед ними - несколько кресел. Справа – до самого потолка перегородка кассы с почему-то перекошенной дверью. А за дверью…

            По инерции, уже видя направленное мне в лицо пистолетное дуло, я сделал ещё шаг. Даже успел заметить шапку-маску на целящемся в меня человеке и его видневшийся в прорезь материи оскал. Выстрела я не услышал. Только почувствовал сильный удар в голову и пронзительно яркую боль, взорвавшуюся мириадами гаснущих в черноте звёзд.

* * *

            Чернота посерела, завибрировала, заклубилась, словно облака в ненастье. Всё быстрее и быстрее. Образовавшийся круговорот пушинкой увлёк меня в своё стремительное пространство. Неужели я умер? Неужели это движение и есть смерть? Но, как же я мог умереть, если на свет появился этот младенец, жадно хватающий ртом воздух? С испуганными глазами и мокрым красным тельцем. Да ведь это же – я! Захлёбывающимся криком извещаю мир о своём рождении. Значит, я не умер, а жив! Вот она - моя жизнь! И плохое, и хорошее – всё мелькает перед моими... Нет, не перед глазами. Это сидит внутри меня и развернулось внезапно, словно компьютерный файл. В один миг вырвалось наружу из каких-то неизвестных мне ранее глубин памяти: эпизод за эпизодом, все мои сорок лет. Секунда за секундой. Вплоть до того мгновения, когда навстречу мне из кассы ЦРБ №5 вылетела пуля.

            Клубящийся круговорот стал рваться в клочья, как бумага. Я снова увидел столы с компьютерами и перегородку кассы с перекошенной дверью. Посредине комнаты лежал человек с окровавленным лицом. Над лежавшим стоял чахлый пижон в костюмчике.

            - Ты же его мочканул, - сказал пижон.

            - А что с ним нужно было чаи распивать? - раздалось из-за двери кассы.

- Но на мокрое мы не договаривались.

- Пасть закрой, - порекомендовал пижону мужчина в широкой чёрной куртке и в шапке-маске.

Он вышел из кассы, на ходу сунул инкассаторскую сумку в серый полиэтиленовый пакет с надписью «ADIDAS» и спросил: 

            - Точно их машины нет у крыльца? Ну-ка, глянь ещё раз.

            Пижон подскочил к окну и осторожно сдвинул жалюзи.

            - Машин стоит много, но все они обыкновенные, не инкассаторские. Зуб даю, их тачка там - за углом. Нам крупно повезло.

            - Пасть закрой, - повторил шапка-маска. – Всё, рвём когти.

            - Давай волыну у жмурика заберём, - предложил пижон и протянул руку к кобуре лежавшего.           

            - Не трогай.

Тот, кто был в шапке-маске, первым вышел из комнаты, за ним следом послушно выбежал чахлый. В комнате не осталось никого, только лежащее на полу тело. Моё тело!

Не совсем приятное ощущение смотреть на себя со стороны, видеть, как под твоей головой расширяется лужица крови и при этом совсем не чувствовать боли. Разве такое может быть? Неужели, это всё-таки она и есть - смерть? Нет, ведь я же думаю, всё вижу и слышу. Да, мне явственно слышна мелодия из «Джентльменов удачи». Прикольная музыка, любимая мною ещё с детства. Почему она вдруг здесь зазвучала? Ясно, это трезвонит моя мобила! Но разве оторванный от своего собственного тела я могу включить трубку и ответить? Нужно срочно что-то предпринять! Вот он - вновь появившийся облачный круговорот, который должен помочь. Непонятно как, но через него мне необходимо обязательно вернуться в себя.       

            Приходя в сознание, я сначала услышал свой собственный стон. А затем снова раздались «Джентльмены удачи». С большим трудом мне удалось достать из куртки и включить мобильник.  

            - Почему не отвечаешь? – заорал в трубку Вася Плотный. – Что ты там копаешься? Сколько можно торчать на этом грёбаном ЦРБ? Не вали окончательно маршрут.

            Я попытался ответить, но у меня из горла вырвалось только какое-то хрипенье.

            - Эй, Виктор, - окликнул меня Вася уже гораздо спокойнее. – Это ты? Что там у тебя случилось?

            - Нападение, - едва слышно смог произнести я. – Звони в дежурку, вызывайте безопасность и ментов.

            Сначала я ощупал рот, нос и щёки. Затем коснулся лба и тут же отдёрнул руку – резкая боль молнией пронзила мозг, а пальцы стали неприятно липкими. Когда боль несколько поутихла, я осторожно приподнял несусветно тяжёлую голову, перевернулся на бок, встал сначала на четвереньки, затем – во весь рост. Держась за стену, добрался до выхода из комнаты и уже в коридоре услышал то ли писк, то ли плач. «… в туалете она сидит,..» – вспомнились слова чахлого пижона. Несколько метров по коридору и дальше за поворотом – дверь, закрытая снаружи на защёлку. Скользкой от крови рукой, я смог преодолеть сопротивление защёлки и потянул на себя дверную ручку.

У стенки между рукомойником и унитазом стояли две девушки - блондинка и брюнетка. Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга. Я первым нарушил это молчание.

- Милые дамы, - мой язык заплетался как у пьяного. – Не очень этично вдвоём закрываться в туалете.

Конечно, в такой ситуации подобная шуточка была не очень уместна. Да и моё окровавленное, перекошенное от боли лицо никак не могло вызвать восторга у «милых дам».

- Ваууу-уй! – пронзительно взвизгнула блондинка, закатила глаза и по стенке плавно осела у рукомойника. 

            Этот её крик гулким звоном прошёлся по моим ушам, завибрировал в голове, забирая последние остатки сил. Чтобы плашмя не грохнуться на пол, я спиной успел прижаться к стене. Так же, как секундой раньше блондинка, съехал вниз и провалился в успокоительное беспамятство.

(продолжение следует)