Своих родителей я почти не помню. Они погибли в автомобильной катастрофе, когда мне было четыре года. Поэтому меня растили и воспитывали мои дедушка и бабушка. Жили мы в двухкомнатной квартирке на первом этаже пятиэтажного дома шахтёрского посёлка, которых полным-полно на Донбассе. До пенсии дедушка и бабушка всю жизнь проработали на шахте: он – в проходке, она – в бухгалтерии. И даже познакомились они, когда были студентами горного института. Только дед не доучился – турнули его перед самым дипломированием, отчислили за какую-то драку в студенческой общаге. Об этом эпизоде своей жизни дед вспоминал  не охотно, но на любые другие темы любил и поговорить, и пошутить. Среди жителей нашего и соседних домов он слыл весельчаком - мастером различных розыгрышей и приколов. Сколько себя помню, мне нравилось слушать деда, причём, не только детские сказки, но и разные шахтёрские байки, а знал он их великое множество. 

Я любила деда. И бабушку тоже очень любила. И, наверное, из чисто женской солидарности всегда поддерживала её в изредка случавшихся домашних ссорах. Особенно, когда дед с сотоварищами заглядывал в рюмочку, и бабушка начинала его пилить по этому поводу. Но такое случалось не очень часто, а когда случалось, то последующие несколько дней дед был тише воды, ниже травы и всячески старался загладить свою вину, чем я успешно пользовалась, капризно выпрашивая у него покупку очередной игрушки или чего-нибудь вкусненького.

В общем, дедушка и бабушка заменили мне и отца, и мать. С ними моё детство пролетело без особых забот и тревог. 

         Но вот пришла беда. Она накатила и ударила, словно выскочивший из тёмной подворотни не имеющий жалости убийца. В один из дней, когда  уже начинались школьные выпускные экзамены, бабушке вдруг стало плохо. Она потеряла сознание, а через два дня умерла. Инсульт. На похоронах дед держался молодцом и старался поддержать меня.

         - Не раскисай, - повторял он мне в эти дни. – Прошлого не вернёшь, а у тебя ещё вся жизнь впереди. Думай о поступлении в институт. Ведь бабушка очень хотела, чтобы ты училась.

Возможно, именно эта поддержка деда помогла мне не расклеиться: я успешно сдала экзамены и поступила в Харьковский политехнический институт.

* * *

Началась осень и моя учёба на первом курсе ВУЗа. И тут появилась проблема: раскис тот, кто не позволил раскиснуть мне - дед. Это я поняла по его не совсем внятной речи, когда два дня подряд звонила ему на мобилку.

- Дед, ты чего так говоришь? – напрямую спросила я. – Забухал?

- Да как ты про меня – спортсмена могла такое подумать? – пошутил дед, запинаясь и неестественно растягивая слова. – Я сухой, аки лист. Это у меня конфета во рту.

- Опять во рту конфета? – спросила я, позвонив на третий день.

- Точ-но-о! К-кон-конфета-та-та, - с трудом ответил дед.

- Ты чересчур сильно увлёкся сладким, - зло сказала я и отключила телефон.

Несколько раз дед набирал меня, но я, не отвечая на его звонки, решила  сделать ему сюрприз и этим же вечером приехала домой – благо, впереди были два выходных дня.

Дед дремал на диване а, услышав звук открываемой двери и мои шаги, очнулся:

- Это кто… Это как… Настя?.. Как ты здесь… Кто тебя привёз?

- Автобус меня привёз, - раздражённо ответила я, увидев на кухне возле холодильника батарею из-под пустых бутылок пива и пакетов из-под дешёвого вина.

- А как же занятия?

- Не будет больше занятий, – пошла на хитрость я.

- Как это, не будет?

- Так,  не будет. Заберу документы из института и устроюсь кем-нибудь на нашу шахту.

- Почему?

- Потому что тебя одного нельзя оставлять.

- Ты что себе позволяешь, Настя?

- А ты себе, что позволяешь? Бухаешь здесь беспробудно! На тот свет решил отправиться? А ты обо мне подумал? – спросила я и произнесла гневный бабушкин монолог, которым она иногда отчитывала выпившего деда.

- Да что же мне и расслабиться нельзя? - жалобно огрызнулся дед. – Не имею права принять лекарство от депрессии и одиночества?

- Теперь ты не одинок,  - съязвила я. – Устроюсь работать на шахту. Стану, например, машинисткой подъёмной машины или диспетчером, а между сменами буду развлекать тебя, чтобы ты совсем в алкаша не превратился.

- Настя, ну не дави ты на мозг, - попросил дед. – Не видишь, тяжело мне.

Кряхтя, он встал с дивана и направился на кухню. Оттуда раздался шорох пластиковых пивных бутылок и винных пакетов.  

         - Опять лекарство употребляешь? – поинтересовалась я из своей комнаты.

         - Закончилось лекарство, - чуть ли не простонал дед. – Сходить надо бы. Я сбегаю, подлечусь?

         - И даже не мечтай! Дед, обещаю: только сейчас уйдёшь, и я тоже уйду. На ночь глядя! Переночую на вокзале и утром уеду обратно в Харьков за документами. Я не шучу! Лучше ложись спать.

         - Внучка называется, - беззлобно бормотал похмельный дед, залезая обратно на диван. – Воспитал, называется… Пороть надо было тебя в детстве, а не подарками баловать… Вот и добаловался, не имею теперь права из квартиры выйти… А ты думаешь, приятно одному в четырёх стенах изо дня в день?.. Вот крышу и сносит… Хоть бы какое-то живое существо рядом было,.. – дед что-то ещё пробормотал несвязное и захрапел. 

         Когда утром я проснулась, он угрюмо бродил из угла в угол по своей комнате.

         - Плохо? – спросила я. - Может быть в аптеку сходить?

         - Сходи, - оживился дед, но сразу приуныл: - Не знаю, как в Харькове, но в наших «аптеках» продают с двадцати одного года. А тебе ещё восемнадцати нет. Давай, я сам сгоняю!

         - Опять? Дед, лучше не зли меня, - строго сказала я и, порывшись в нашей аптечке, нашла пластинку цитрамона. – Вот, глотни таблетку.

         Затем, заставив его выпить два стакана чая, я пошла в магазин за продуктами.

- Сидоренко! – окликнула меня в магазине одноклассница. – Какими судьбами? Ты ведь вроде бы в Харьков поступила.

- Поступила, - ответила я. – К дедушке приехала, проведать. 

         - А-а, - протянула одноклассница, думая о чём-то своём. И вдруг оживившись, схватила меня за руку. – Слушай, Сидоренко, а дедушке твоему котёночек не нужен? Хорошенький такой, маленький. Глазки уже открыл, и даже кушает самостоятельно. У моей Муськи четыре котёнка родилось, троих мы уже раздали, а четвёртого никто брать не хочет. Возьми своему дедуле.

         - Ему только котёнка и не хватало, - сказала я, но вдруг вспомнила ночное высказывание деда. – А знаешь что, Ручкина, давай! Котёнок хоть и не человек, но ведь тоже живое существо…

  * * *

         - Дед, смотри, что я тебе принесла, - сказала я, заходя в квартиру.

         - Неужели чекушечку дедушке умудрилась купить? Умница, внученька моя, отличница!

         - Размечтался! – строго сказала я, хотя по голосу деда поняла, что он просто решил поюморить.

- Вот, смотри! – я протянула ему пакет с тряпочкой, в которую был завёрнут дремавший котёнок.

         - Что это? – офигевший дед перевёл взгляд с содержимого кулька на меня: - Ты зачем эту мышь в дом притаскала?  

         - Какую мышь?! Это котёнок!

         - Ну и на кой он?

         -  Ты же сам сказал, что тебе дома не хватает живого существа. А котёнок – это живое существо.

         - Когда я такое сказал?

         - Когда вчера лёг спать.

         - Я сказал?

- Ты сказал. Не помнишь?

- Что-то припоминаю, - неуверенно ответил дед, а потом добавил: – Ну, так я ведь собаку хотел. Щеночка. А ты какого-то серого кошака приволокла. Забирай его отсюда!

- Куда?

- Куда хочешь. Хоть в свой Харьков.

- Ах так? – я выхватила у деда кулёк и, не зная, что теперь делать с  котёнком, отнесла его к себе в комнату.

В дверь позвонили.

- Кого это принесло? – дед защёлкал дверным замком.

- Наверное, твои друзья пришли, - язвительно предположила я. – «Лекарство» принесли.

- Это не мои, а твои друзья пришли, - отозвался дед.

Я вышла из комнаты, недоумевая, кто бы это мог быть. В коридоре стоял мой одноклассник Витька Жижко.

- Привет, Настюха, - поздоровался он. – С приездом! Тут такое дело… Мне Ленка Ручкина позвонила. Говорит, ты у неё котёнка взяла. Для дедушки. Обеспечила, его живым существом, так сказать…   

- Ну, взяла. И что?

Из пакета в Витькиной руке раздалось попискивание.

- Вот, - Витька распахнул пакет и вытянул из него щенка.

Щенок был совсем маленький, чёрный и пушистый. Как и несколько минут назад дед, теперь офигела и я.

- Правда, прикольный? – сказал Витька и пустил щенка на пол.

Миновав мои ноги, щенок протопал по коридору и зашёл в комнату деда. За ним туда же двинулись и мы с Витькой.

 - Правда, прикольный? – повторил он, очевидно, обращаясь уже не ко мне, а к деду. – Вот вам ещё одно живое существо будет.

Живое существо вышло на центр комнаты и напрудило лужицу. Дед что-то пробормотал себе под нос.

- Что ты говоришь? – спросила я.

- Выражаю восхищение такой непринуждённости, - ответил дед. – По манерам сразу видно – аристократ. Какая порода?

- Порода, в общем-то, оригинальная. Мама – пекинез, а папа… - Витька замялся. – Ну, гулял мой брат как-то с нашей Фаней во дворе, с пацанами заговорился, а тут пёсик… шустрый такой. Вот он и… 

Произведение любовной утехи пекинезихи Фани и залётного шустрого пёсика подошло к деду и принялось обнюхивать его тапочки.

- Так возьмёте? – спросил Витька. – Ведь классный щеночек.

- Понимаешь, Витя, - начала я: - за ним же ухаживать надо, а мой дедушка...

 - Возьмём, - кратко сказал дед.

- А как же котёнок? – спросила я. – В самом деле, в Харьков забирать?

- Сама поедешь в Харьков. А мы будем жить вместе: я, кошачок и полупекинез.

  * * *

Около месяца после этого визита домой я каждый день звонила деду и строгим голосом проводила допрос, типа:

- Как ты там, дед? Не впал без меня в алкогольную зависимость?

Даже иногда пыталась его протестировать:

- Дед, что-то ты говоришь как-то странновато. Скажи, пожалуйста: «На дворе трава, на траве дрова». Только быстро произноси!

Иной раз дед отшучивался, иной раз - сердился:

- Настя, не доставай! Говорю же тебе – не пью!

- Дед, не ври мне!

- Настя, не парь мозги. Не вру я!

Обычно мои подобные расспросы заканчивались нравоучительной фразой:

- Учти, дед, мы в ответе за тех, кого приручили. Будешь бухать - и сам быстро погибнешь, и фауну свою квартирную погубишь. Как пёс и кот будут жить без тебя?

В наших телефонных разговорах тему выпивки дед не любил и всячески пытался увильнуть от неё, зато ему нравилось рассказывать о своих питомцах:

- Ты знаешь, Настя, они такие забавные! Играют, словно маленькие дети. И друг без друга не могут, дружбаны - не разлей вода. Даже едят из одной миски и спят на одном коврике. И растут быстро, ты их не узнаешь, когда приедешь!..

- … А ты угадай, как я их назвал... Мышарик и Шароёбик!.. Почему ты в шоке?.. Кот – Мышарик, потому что серый, как мышь. А пёс у меня -Шароёбик… Да не смейся ты! Вполне нормальное имя,.. то есть, кличка. И как раз для него подходит! Я ведь ему в «Айболите» шарик-пищалку купил, игрушку такую для собак. Так он теперь с этим шариком не расстается – в зубах сжимает и таскает по квартире, да пищалкой попискивает. Особенно старается, если кто-то из соседей приходит. Ему ведь надо похвастаться своим сокровищем! Словно сказать хочет: «А посмотрите, что у меня есть!» Я у него попытался взять шарик. Да где там! Оскалился, рычит. Шерсть дыбом. Глаза, словно красные фонари от ярости. Прямо-таки не собака, а чёрт патлатый! И когда засыпает, шарик обязательно рядом кладёт, чтобы никто не украл. Шароёбик, одним словом…  

- … Да всё нормально, не волнуйся! И с животными – порядок! Хотя нет, одна проблемка нарисовалась… И смех, и грех!.. Угораздило меня, угостить Мышарика валерьянкой – хотел сделать коту приятное. Один раз дал ему таблетку, затем другой… Так он теперь мне жизни не даёт: садится под аптечкой и орёт благим матом – валерьянку требует. Пока не дам, не успокоится! И так три-четыре раза на день. В общем, из нормального кошака в нарика превратился… 

* * *

Быстро пронеслось время. Я окончила институт и, выйдя замуж, осталась жить в Харькове. К деду мы с мужем частенько приезжали: ведь от Харькова до нашего посёлка всего несколько часов езды. Но это было раньше, ещё при нормальной жизни – без АТО. Когда оно превратилось в затяжную войну, я позвонила деду и предложила ему переехать ко мне.

- Спасибо, Настя, - ответил он. – Но ты подумай, что предлагаешь. Переехать к вам в однокомнатную квартирку? И это притом, что вы собираетесь завести ребёнка.  А на кого оставить Мышарика и Шароёбика?  Ведь ты сама говорила, мы в ответе за тех, кого приручили.

- Давай и их заберём, - упорствовала я, хотя и понимала абсурдность своих слов. – Мы тебе найдём маленькую дешёвую квартирку или хотя бы комнату… Попытаемся найти… 

- Настя, ну не ерунди! Никуда я переезжать не буду. Тем более, что рядом с посёлком нет никакой войны и канонада у нас почти не слышна.

* * *

Дед позвонил, когда я вернулась с процедур в палату.

- Как дела? – осведомился он.

- Нормально. Скоро рожу, - несмотря на не очень-то хорошее самочувствие, я постаралась сказать это как можно бодрее.

- Ты там того… врачей слушайся.

- Я слушаюсь! Не волнуйся, дед.

- Ну да,.. – дед помолчал, а потом жизнерадостно спросил: - А почему ты нас не поздравляешь?

- Кого – вас?

- Меня, Мышарика и Шароёбика.  

- А с чем же вас поздравлять?

- С юбилеем! Сегодня ровно десять лет, как мы вместе.

- Точно? – я рассмеялась.

- Точно! День в день!

- Праздновать будете?

- Только что отпраздновали. Вместо каши с жареным луком они у меня сегодня питались деликатесами. Я раскошелился и купил Мышарику баночку рыбных консервов, а Шароёбику – колбасу. Вон они разлеглись на диване и облизываются после обжорства, два старикана.

- Почему они стариканы?

- Так ведь они уже – ребята в возрасте. Можно сказать, пожилые! И мои человечьи семьдесят лет приблизительно равны их десяти годам. Так что мы с ними сейчас ровесники… А знаешь что, Настя, я их сейчас сфотографирую и тебе фотку вышлю.

         Через десять минут ММСкой пришло фото с «ровесниками» моего деда:

* * *

         Не спалось. Я лежала с открытыми глазами и смотрела на звёзды, мерцающие в небесных далях за окном палаты. Рядом на кроватях постанывали во сне две девчонки, такие же роженицы, как и я. Когда же кончится эта бесконечная ночь? Скорее бы уже рассвет!

Вроде небо чуть-чуть посветлело, или мне это только кажется. Чтобы узнать время, я из-под подушки достала смартфон. Затем, вспомнив про присланную дедом фотку, забыла про время и открыла её.

На диване, покрытом нашим стареньким покрывалом, лежали Шароёбик и Мышарик. Мне показалось, собачий хвост шевельнулся.

- Шароёбик! – позвала я. – Привет!

Хвост дёрнулся и замахал, словно веер. Глаза пса весело заблестели. Мне стало смешно.

- Дай мне шарик, - попросила я.

Продолжая вилять хвостом, Шароёбик схватил зубами лежащий у его лапы шарик и зарычал. Рядом с ним зашевелился Мышарик. Он поднялся на лапы, выгнул спину, потянулся и вдруг протяжно заорал:

- Мау-у-у-у. 

- Мышарик, ты почему орёшь? – поинтересовалась я.   

         - Потому что, это очень наглый кошак! – ответил мне дед. – Опять валерьянку требует. Типичный нарик! 

         Он подошёл к дивану и положил перед котом жёлтенькую таблетку.

         - Мау-у-у-у! – поблагодарил Мышарик деда, отправляя валерьянку в пасть.

         - Тебе тоже не спится? – спросил у меня дед, улыбаясь. – Или ты всё-таки спишь?

         - Не знаю, - ответила я.

         - А я знаю, что уже рассвело. Начинается утро нового дня,  - продолжая улыбаться, дед сел на диван рядом с псом и котом.

         - А почему ты такой весёлый? – спросила я. – Выпил?

         Дед рассмеялся и скороговоркой чётко произнёс:

         - На дворе трава, на траве дрова… Да не пил я! А радостно мне потому, что сегодня особенный день и для меня, и для тебя.  Ведь ты сегодня станешь мамой.

         - Правда?

         - Не сомневайся! Мальчика родишь, как мы и хотели, – дед посмотрел в окно, потом взглянул на меня: - Ну всё, Настенька, нам пора.

         - Куда пора, дед?

         - Туда!.. Вон уже подлетает. Слышишь свист? - дед положил руки на головы Мышарика и Шароёбика. – Всё!

         Нашу комнату вдруг заволокло серой беспроглядной пылью. Затем исчезла и эта жуткая пыль… Перед глазами маячило окно больничной палаты со светлым утренним небом.

         Так это был сон? Мне всё приснилось? Не может быть! Ведь мы только что говорили с дедом!

Я пошарила под подушкой рукой. Под ней лежал смартфон. Значит, я его не доставала и это всё-таки был сон. Заснула перед самым рассветом! Возможно даже, с открытыми глазами. Какой странный сон! Нужно позвонить деду. Он всегда просыпается ни свет ни заря.

         Чтобы не разбудить девчонок, я вышла из палаты и позвонила. Противный автоматический голос сообщил, что абонент не может сейчас принять мой звонок. Я продолжала звонить, но результат был тот же. Мне не лежалось. Изнывая от беспокойства, я бродила по больничному коридору. Затем сообразила, что можно позвонить кому-то из одноклассников.

         - Алло!.. Алло, Настя! – ответила на мой звонок Лена Ручкина. – Ты уже знаешь?..

         - Что знаю? – с ужасом закричала я.

         - В вашу квартиру снаряд попал, или мина. Говорят, дедушку твоего убило и соседей со второго этажа… Что ты молчишь, Настя?..

         Чтобы не упасть, я схватилась за подоконник и даже не почувствовала, как по моим ногам заструилась жидкость.

         - Воды отходят, - ко мне подскочил врач, как раз проходивший по коридору мимо меня. – Вам плохо? Сейчас… терпим, не волнуемся… Сестра! Давайте быстро её в родзал…

* * *

         Роды прошли благополучно. Через три дня после них на нашем поселковом кладбище похоронили дедушку и его соседей со второго этажа. Вместе с ними хоронили и моего одноклассника Виктора Жижко, скончавшегося от полученных месяц назад ранений.

         Вернувшись в Харьков с похорон, муж забрал меня из роддома.

         - На кого больше похож: на меня или на тебя? - спросил он, суетясь возле нашего сына. 

         - И на тебя, и на меня,.. – ответила я, - …и на моего деда. 

         Сына мы назвали его именем. 

Действующие лица этой истории вымышлены. Всякое сходство с реально существующими людьми (их фамилиями и именами), а также с животными и их кличками – не более чем случайное совпадение и плод фантазии автора.          Своё фото любезно предоставили автору его четвероногие друзья: кот Мышка и пёс Бантик