* * *
Дождь уже закончился, и о нём напоминали только лужи, которые скоро должны были испариться совместными усилиями ветра и выступившего из-за туч солнца. Обрадовавшись улучшению погоды, на набережную вывалила толпа отдыхающих. Зато на пляже людей почти не было. Моя грусть требовала одиночества, и я отправился поближе к морю. Долго бродил по пенистой морской кромке, рискуя набрать в кроссовки воду. Жадно вдыхал солёный воздух и швырял гальку в набегавшие волны, словно хотел своими попаданиями отпугнуть их от берега. Притомившись от такого «интеллектуального» времяпрепровождения, я сел на лавочку и взором страдальца-великомученика взирал в волнующуюся морскую даль. Рядом со мной устроились Игорь и Славик. Чувствуя мою тоску и неблагополучное настроение, они помалкивали и со скучающими лицами посматривали по сторонам.
Метрах в десяти от нас пировала компания из трёх мужичков. Судя по их опухшим красным лицам, заросшим щекам и видавшей виды, до предела изношенной экипировке, мужички принадлежали к многочисленному отряду бродячих бомжиков, к той касте опущенных и отверженных людей, которую принято называть «отбросами общества». Заметив, как мы усаживались на лавочку, бомжики поначалу притихли и испуганно посматривали в нашу сторону. Затем расхрабрились, зашелестели газетами, в которые было завёрнуто что-то съестное и, наконец, достали из грязной авоськи бутылку с мутным пойлом, явно самопального производства. Стаканчик у них был один, и они пустили его по кругу.
- За знакомство, - провозгласил осипшим голосом последний из выпивавших и проглотил содержимое стаканчика. – Так, ты, Олег Василич, из Ростова будешь?
Я и не думал вникать в светскую беседу бомжей. Но порывистый ветер кидался из стороны в сторону и доносил до моих ушей почти весь их застольный разговор:
- Из Ростова-папы.
- А сюда зачем?
- Ностальгия. Решил в Сочи побывать, давно минувшие деньки вспомнить. Мы здесь семьёй – с женой и с дочкой частенько отдыхали. Жили вот в этой самой гостинице.
- Бляха-муха, ни хрена себе! Да ты, видать, в своё время крутым начальником был? Небось, в исполкоме или даже обкоме работал?
- Зачем в обкоме, я в научно-исследовательском институте работал.
- Учил колхозников, как кукурузу на деревьях выращивать?
- Зачем кукурузу, наша лаборатория лазерной диагностикой занималась.
- Лазеры? Это лучи такие? Помню, в школе мы что-то про них учили, и в детстве я книжку читал. «Гиперболоид инженера Гарина» называется. Так ты, Олег Василич, тоже эти самые гиперболоиды делал?
- Мы не гиперболоиды делали, а научной работой занимались.
- Это как?
- Ну, испытания разные проводили, эксперименты ставили. И какие эксперименты! Куда там этим американцам до нас тогда было! Неделю назад я нашёл одну газетёнку, а в ней статья - американцы не нарадуются, хвастаются на весь мир: с помощью луча лазера они ускоряют лёгкие предметы, типа колпачка от ручки или как вот этот стаканчик, до таких скоростей, что могут их вытолкнуть из земной атмосферы в космос.
- А на кой колпачки со стаканчиками надо ускорять и выталкивать в космос?
- Лазер, выталкивающий колпачок в космос – это прототип будущего двигателя для ракетоносителей. Двигатель принципиально новой конструкции. Так вот, мы в нашей лаборатории могли достигнуть этого результата лет десять назад.
- Так чего не достигли?
- Не успели. В стране хаос начался, ваучеры, прихватизация, пирамиды – каждый из власть имущих норовил оторвать для себя кусок пожирней. Им плевать на народ, на науку и на будущее, – побольше бы в свой карман нахапать. Сначала уменьшили финансирование, а затем вообще нашу лабораторию велели закрыть, из-за бесперспективности. Заведующий пробовал воевать, даже в Москву ездил. Там и умер от инфаркта – перенервничал. Помещение лаборатории руководство института сдало под офисы коммерсантам, оборудование за копейки распродало.
- А вас куда?
- Метлой на улицу. А кому мы нужны, бывшие советские учёные? Молодые устроились, где смогли: кто на рынке торгует, кто в строительные бригады подался, а один, самый шустрый из нас, умудрился за океан уехать. Может, теперь работает в какой-нибудь американской лаборатории, содействует их научно-техническому прогрессу. А я горькую начал пить. Вот и допился – с женой разошёлся, квартиры по пьянке лишился, а сам бомжую.
- А дочка?
- Дочка уже замужем. Зачем я ей? У неё своих полно забот. Ну, чего мы сидим всухомятку? Давай, наливай!
Я оторвал взгляд от морских волн и посмотрел на Олега Василича – бывшего советского учёного, нынешнего российского бомжа. Он как раз трясущейся рукой подносил ко рту пластмассовый стаканчик. Моя хандра усилилась, и до этого на сердце кошки скребли, а после услышанной истории стало ещё гаже.
- Да, - философски изрёк Славик. – Недаром в народе говорят: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся».
Я встал с лавочки. За мной поднялась моя охрана. Игорь достал из кармана деньги:
- Подкину с десяток рубликов бывшему учёному. Порадую старичка.
- Зачем? – поинтересовался Славик. – Сделаешь только хуже. Они на твои рублики накупят какой-нибудь левой водяры или одеколона, напьются до чёртиков – много ли им надо, и помрут. Не бери их грех на свою душу. Ты им уже ничем не поможешь, не вылечишь даже в лучшей клинике. Они уже отработанный материал.
Игорь спрятал деньги и пошёл за нами.
* * *
Мы поужинали в ресторане гостиницы и в начале восьмого вернулись в номер. Расположившись на диванчике, я включил телевизор и с помощью пультика стал переключать каналы. На одном из них показывали выступление нашего известного сатирика, чей юмор мне всегда нравился. Я стал смотреть этот концерт, хотел поднять себе настроение, но вышло наоборот. Хотя дядя Миша, как любовно называют его почитатели, был в ударе. Своими задоринками завёл публику так, что полный зал визжал и стонал от смеха. Дяде Мише даже приходилось успокаивать зрителей. Время от времени он махал рукой и приговаривал:
- Щас! Тс-с-с! Подождите, не смейтесь ещё чуть-чуть, дослушайте же.
Уметь рассмешить – это мастерство, великое искусство. А заставить смеяться человека над самим собой – вообще высший пилотаж! И в этом дядя Миша является настоящим мастером. Да, мы странные, не похожие на других, мы – люди, родившиеся на одной шестой суши планеты, то ли в Евразии, то ли в Азиопе. Кто мы? Что мы? Зачем мы? Что мы за нация такая экстремалов? Глупые до гениальности и умные до идиотизма. Что за изюминка заложена в нас? Что за гвоздь такой постоянно колет нам в задницу, мешает жить, но помогает выживать? Почему мы так не похожи на других? То с упоением поём: «Боже, царя храни!», то в революционном порыве кровью смываем с себя самодержавие. То с восторгом кричим: «Слава КПСС!», то без разбору топим в грязи всё, что сделано при советской власти. То заставляем содрогаться весь мир от нашей силы, то сами себя этой силы лишаем и безропотно позволяем вытирать об себя ноги. Смешные мы ребятишки! Смешные до того, что плакать хочется!
Весёлый концерт дяди Миши о нашей русской неповторимости в сочетании с житейской драмой спившегося советского учёного опустили моё настроение до нуля. Славик и Игорь остались смотреть концерт дальше, а я ушёл к себе в спальню, принял горизонтальное положение и по привычке стал издеваться над собой.
Что, храбрый белокурый викинг, хандра заедает? И то тебе не так, и это не даёт покоя. А от чего твоя хандра? Давай определим её истоки. Может быть, потеря девятисот пятидесяти тысяч баксов, которые ты отдал Витьке Колыванову? Нет! Истоки твоей хандры в том, что забрали у тебя любимую игрушку или эта игрушка сама от тебя уехала. И вот ты теперь нос ниже колен повесил. Да, она бесподобна, твоя очаровательная Леночка! Но разве нет других красивых девушек на свете? Встряхнись! Стань настоящим мужчиной! Клин клином вышибают. Приведи себе женщину, развлекись, устрой праздник пусть не для души – для тела. И развеется твоя хандра вместе с тоскою, и сразу поднимется настроение.
- Парни, я иду в стрип-бар, - провозгласил я, появляясь в гостиной.
- Давно пора, шеф, - сказал Славик, поднимаясь с кресла и выключая телевизор. – Ты ж, после того как эта Лена и её папаша хотели обвести тебя вокруг пальца, совсем сник. Сними себе тёлку и оттянись. После этого орлом себя будешь чувствовать.
|
Подробнее...