- Ну и дырок  тебе нашлёпали, Васька! – издали крикнул лейтенант Сарычев, подбегая к только что приземлившемуся самолёту.
Васька, тоже молоденький лейтенант, неспеша вываливался из кабины, отстёгивая лямки парашюта:
- Нашлёпают тут! - ворчал он, - Продыху никакого! Шея болит от финтов, того гляди отвалится!
Сарычев помог другу спрыгнуть на землю. Техник Мартынов уже подбирал сброшенный парашют, изредка бросая взгляд на прошитый пулями фюзеляж Яка:
- MG (немецкий пулемёт, прим. автора) проклятый,  постарался!
- Еле ушёл! – Васька  похлопал Мартынова по плечу, - Ты уж извини, старшина, по-другому никак не получилось!
- Ты что, Вась, я ж не про это!
Осень сорок третьего вступала в свои права. Не слышались уже ночами переливы птичьих голосов, не шелестели задушевной песней листья белоствольных красавиц. Лежали они, эти листья, бесполезным покрывалом на пропитанной мелкими дождями земле. И только изредка налетевший ветерок разгонял их по военно-полевому аэродрому.

В штабе полка находились трое: командир полка подполковник  Вишняков, проверяющий авиационного корпуса полковник Некрасов и лейтенант Василий Неклюдов, только что вернувшийся с разведки.
- Вот тут он и вынырнул! – Васька по-мальчишески ладонями крутил в воздухе, показывая схему боя, - Вижу, прямо в лоб идёт! Ну, нет, думаю, сволочь фашистская, не на того напал! Тебя–то я уделаю! А потом вдруг второй выскочил, третий! Оцениваю обстановку – трое на одного! Повоевать придётся!
- Мальчишка! – недовольно вздохнул Вишняков, - тебя на разведку посылали, а не в бои ввязываться!
- А куда деваться-то, товарищ подполковник! Дора – машина хорошая, да еще, если в тройном экземпляре… («Дора» - прозвище высотного истребителя Германии «Фокке-Вульф-190D, прим. автора).
- Ну, ну, поумничай ещё! – вспылил, было, командир полка.
- Не ругайся, Николай Петрович, - полковник Некрасов подошёл к Неклюдову и оценивающе посмотрел на лейтенанта, - Им ведь придётся «Дор» этих в земной ад отправлять.… Ну, а дальше, лейтенант!
Васька, почувствовав поддержку, снова воспрянул духом:
- Пока я фигуры выделывал перед  «фоккерами», вижу – один задымил! Откуда, думаю, я ж ещё не одного выстрела не сделал! Два фашиста в рассыпную, только их и видели! Потом только его увидел…
- Кого, лейтенант? – спросил Некрасов, заинтересованный рассказом.
- Ну, этого… «Бессмертного»…
- Кого-кого? – Полковник оглянулся на Вишнякова.
- Товарищ полковник, - перебил Ваську комполка, - Я всё расскажу чуть позже.
А ты, лейтенант, сдал съёмку?
- Так точно! И сразу к Вам!
- Ну, иди! Вызову позднее, подробности расскажешь! Только, лейтенант, сам понимаешь, нам лишние сплетни не нужны! Так что держать язык за зубами! Хотя…, - Вишняков махнул рукой, - Иди!
- О чём это он, Николай Петрович? - усаживаясь на стул, спросил Некрасов, как только за лейтенантом закрылась дверь.
- Да знаешь, Дмитрий Егорыч, мы ведь с тобой третий год рядом, много чудес насмотрелись!
- Это точно! – поддакнул полковник, показывая на соседний стул.
- Месяца два назад, - продолжал Вишняков, присаживаясь рядом, - у нас непонятные вещи стали происходить! Сам знаешь, мои пацаны, конечно, боевые парни, но такого после полётов рассказывают, что ушам своим не верю, хоть в госпиталь всех отправляй!
- Да расскажешь ты, наконец! – не удержался Некрасов.
- Появился у нас в небе неизвестный самолёт, - комполка поднялся и подошёл к столу с расстеленной на нём картой, - Вот сам посмотри!
- Ну-ну! – склонился над картой полковник.
- Первый раз его заметили в районе Галушкино, потом над Севастьяново, над Серовым, над Вырыпаевкой.… А сегодня лейтенант встретил в Самохино!
- Так… - Некрасов взял циркуль, -  Значит, в радиусе триста-триста пятьдесят километров…
- Вот-вот! И ведь именно в момент боя вывалится из облаков, хлещет с УБ и ШКАСОВ. Да и парни мои к нему привыкать стали! Сначала побаивались, а потом всё ждут на подмогу, надеются! Ни разу ещё не подвел!
- Что за самолёт?
- ЛаГГ-3. Дело даже не в этом. У него скорость какая – 500 километров, верно? А у «фоккера» 700. Да только ни в грош не ставит он эту немецкую скорость! Как стоящего догоняет и мордой в землю! Мои однажды страшный бой видели, говорят, на всю жизнь запомнят! Пара как раз назад возвращалась: патроны израсходованы, ведомый « на одном крыле», горючее на исходе.… А тут «Доры» эти! Каюк, решили было, да вот снова тот самолёт! Пятерых уложил в десять минут! А сам, израненный весь, опять в облака ушёл и исчез. Так вот, Дмитрий Егорыч! Вот его и прозвали «Бессмертным».
 - Ты сам-то веришь, подполковник?! – недовольно закашлял Некрасов.
- А кому верить? Запросы по всем штабам делал – на меня, как на сумасшедшего: какой номер, почему ЛаГГ, когда нет в районе таких самолётов?
- Да… - полковник потёр виски, - действительно, чудеса!
- И ещё.… Не хотел говорить, да ладно - нет в том самолёте лётчика!
- То есть?
- Так вот – нету! Самолёт есть, воюет, а лётчика в нём нет!
- Ну, ты даёшь, Николай Петрович! Ну, ты, брат, загнул! – вскочил Некрасов, - Ты хоть представляешь, о чём сейчас мне говоришь?!
- Представляю. Только я своим, как себе верю! И тебе решать, Дмитрий Егорыч, сошёл полк с ума или нет!


Долго ещё ходила по фронтам молва о бессмертном самолёте! То над Польшей его видели, то над самой Германией! Ставшая байкой, не раз придавала она силы в смертельных боях, не раз выручала в безвыходных ситуациях! Просто бойцы знали, что помощь обязательно придёт: может, с неба, а, может, из-за какого-нибудь лесочка… Велика душа у советского народа, и вера его неистребима! Поэтому и мужеству его нет равных на всём белом свете!