* * *

Утром на небе светило солнце, но днём погода испортилась. Со стороны Финского залива наползли тяжёлые тёмно-свинцовые тучи, надёжно прикрыв город от солнечных лучей. И хотя уже был конец марта, совсем не по-весеннему задул холодный пронизы­вающий ветер. Хулиганя на улицах и проспектах Питера, он рвал небрежно приклеенные афиши, подымал в воздух столбы пыли, швырялся ею в лица торопящихся домой прохожих.

Тетя Оля, подруга мамы, жила в центре, недалеко от Невского проспекта. К ней они приехали поздним вечером, решив провести остаток этого страшного дня где угодно, но только не в своей квартире. Тётя Оля напоила их чаем с ежевичным вареньем, попла­ка­ла вместе с мамой, а около полуночи уложила спать на старинную широкую кровать с пружинящей металлической сеткой и львиными головами на массивных боковинах.

- Мама, ты только свет не выключай, - попросил Олег, когда тётя Оля ушла к себе в спальню.

- Хорошо, Олежка, - мама погладила его по волосам и поправила на шее бинт. – Тебе очень больно?

- Теперь не больно.

Уже почти заснув, он вдруг вскинулся от пронзительного завывания за окном. Ему вдруг почудилось, что это не ветер, а тот высокий сухощавый убийца в плаще и с синими пятнами на сером лице злобно сипит и стучит в стекло чёрной перчаткой.   

            - Ты мне ничего не можешь сделать, - в ужасе закричал Олег. – Ты умер! У тебя остановилось сердце!

            - Успокойся, Олежка, - мама опять погладила его. - Тебе что-то приснилось.  

- Он не может жить. У него сердце остановилось, - спросонок пробормотал он и сел на постели.

- Чьё сердце?

- Того киллера, что папу убил.

- Олежка, тебе это всё приснилось. Ложись.

- Нет, не приснилось, - он не удержался и сказал правду: - Я видел это сердце и остановил его, только следователю ничего не сказал.

- Как ты мог его видеть?

- Сам не знаю. Наверное, научился как-то. Смог же я вчера читать с завязанными глазами… Почему ты так испугалась, мама?.. Ну, не плачь… Успокойся, пожалуйста. Ты нао­борот, должна радоваться, что я стал учиться по той тетрадке. Если бы не она, бандюга ме­ня бы задушил. Только ты никому не говори, что это я его сердце выключил. Пусть это бу­дет наша с тобой тайна. Ладно?