* * *

- Сегодня знаменательный день, - сказал Руслан, когда начальство и заказчики удалились из лаборатории.

- Очень знаменательный, - поддержал его Коля. – И уже конец рабочего дня. Я думаю, нам следует «освятить» наш датчик несколькими бутылочками пивка, чтобы он как можно лучше прошёл все окончательные проверки и бюрократические проволочки.  

- Святое дело, - ответил Максим и, зная невысокую тягу Олега к спиртному, взглянул на него: – Ты как?

- Сегодня действительно знаменательный день, - сказал Олег.

- Принято единогласно, - радостно потёр руки Руслан. - В таком случае, кто отправится в романтическое путешествие до ближайшего ларька? Ты, Максим Влади­миро­вич, от этой почётной миссии освобождаешься по старшинству. Значит, кто-то из нас троих побежит. Будем тянуть жребий, господа младшенькие научные сотрудники. Берём три бумажки и помечаем одну крестом, затем сворачиваем их в трубочки и…

- Не надо жребий, - остановил Руслана Олег и стал надевать куртку. – Я по соб­ственной инициативе пройдусь. Какое пиво покупать?..

Вернулся он через двадцать минут.

- Тебе какой-то мужик по междугородке звонил, - сообщил ему Максим. – Сказал, скоро опять позвонит.

Номер своего рабочего телефона Олег никому не давал, просто в этом не было осо­бой нужды. Несколько приятелей по университету и мама звонили ему домой – на прот­вин­скую квартиру или на мобильный. Размышляя над тем, кто бы это мог его искать, Олег принялся доставать из сумки бутылки с пивом и пакетики с солёными орешками.

Звонок междугородки раздался, когда они закончили праздновать успешное тести­рование датчика и готовились разойтись по домам.

- Алло, - взял трубку Олег.

- Здравствуйте, мне бы Олега Александровича.     

Хотя с их последней встречи прошло шесть лет, Олег сразу узнал этот голос:

- Я слушаю, Евгений Николаевич. Здравствуйте.

- Узнал, значит? Или ты ясновидящий?! – удивился и одновременно обрадовался следователь Санкт-Петербургской прокуратуры по особо важным делам Керьянов. После короткой паузы он сказал: – Олег, без излишних формальностей и общих приветствий типа: «Как дела?» я тебе сразу скажу, что хотел бы встретиться с тобой.

- Что-то случилось? – встревожился Олег.

- Ничего не случилось. Просто я бы хотел с тобой пообщаться и задать несколько интересных для меня вопросов. Поэтому воспользовался своими профессиональными возможностями и разыскал тебя, - Керьянов коротко рассмеялся. – Так что уважь земляка. Я сейчас в Москве и могу к тебе в Протвино приехать. Но если ты на эти выходные собира­ешь­ся в столицу... 

- Да, я буду в Москве.

- Отлично. Тогда удели мне часок, другой. Где тебе удобно встретиться, когда и во сколько?

 * * *

Они встретились в воскресенье в два часа дня у памятника маршалу Жукову. Как и шесть лет назад, при их случайной встрече на крыльце школы, на Керьянове была кожа­ная курточка, правда, другого фасона. Вязаной шапочки в этот раз на нём не было – март в этом году выдался тёплым. «Поседел и немного осунулся», - отметил про себя Олег.

- Здравствуйте, Олег Александрович, - полушутливо, полуофициально поздо­ро­вал­ся следователь.

- Здравствуйте, Евгений Николаевич, - в тон ему ответил Олег.

Они обменялись рукопожатием.

- Ну, ты и богатырь! У меня рост не маленький, а ты вон насколько выше. Не женил­ся ещё?

- Бог миловал, - усмехнулся Олег, вспоминая Виту.

- Да, дурное дело не хитрое, - согласился Керьянов и снизу вверх посмотрел на Жукова и его скакуна: - Хороший памятник, большой и добротный, а всё равно наш Медный Всадник лучше. Как считаешь?

- Стопроцентно лучше.

- Тепло, как в апреле. Погода так и располагает к прогулке. Давай пройдёмся по Александровскому, или, ещё лучше - по Красной площади. Давно я там не был, как-то времени не хватает для гулянья.  

Не торопясь и обсуждая тёплую погоду прошедшей зимы, они вышли на Красную площадь. «Не для прогулки же ты меня разыскал», - подумал Олег и параллельно с разговором занялся просмотром мыслей собеседника. Через пять минут он уже знал, зачем понадобился Керьянову и какие вопросы тот хотел ему задать. Олег пребывал в сомнении: пока следователь не озвучил свои вопросы, нужно было решить, отвечать правду или нет. Если бы кто-либо другой, а не Керьянов, попытался затронуть эту тему, Олег наврал бы с три короба, не задумываясь, налепил бы откровенной чепухи или, в крайнем случае, прос­то ввёл бы в транс чересчур любопытного и внушил ему то, что счёл нужным. Но Керья­но­ва он уважал и после того памятного случая, произошедшего в школьном актовом зале был уверен в его честности и порядочности.

- Я уже в Москве почти два месяца. В командировке. Помогаю местным коллегам раскрутить одно наше общее дельце, - сказал следователь, постепенно переходя от погоды к более насущным для него вопросам: - А ты, значит, после окончания Бауманки так и остался в Москве, точнее в Протвино? Научный прогресс, выходит, вперёд толкаешь? Как мама, по-прежнему в Питере живёт? 

- В Питере. У мамы всё в порядке. Вышла замуж и даже родила.

- Серьёзно?! Сколько же ей лет? – удивлённо воскликнул Керьянов. – Извини за бестактный вопрос. 

- Ей сейчас сорок три. А Кирюхе – братику моему скоро два годика будет.

- Надо же, героическая женщина. Привет ей при случае передавай. Хотя не надо. Не стоит бередить ей память неприятными воспоминаниями.

Они шли вдоль длинного хвоста людской очереди в мавзолей Ленина и на клад­би­ще у кремлёвской стены. «Сейчас он начнёт», - подумал Олег.

- Олег,.. даже не знаю, как начать этот разговор,.. – сказал Керьянов. – В общем,.. месяц назад в метро обезвредили террористку. Точнее, на станции «Театральной» чеченка сама подошла к дежурящему на перроне сержанту и сказала, что она – смертница и нашпигована взрывчаткой, но взрываться передумала и хотела бы сдаться. Чтобы лишний раз не нервировать и так чересчур напуганных терактами обывателей, решено было об этом не оповещать массмедиа и этот случай не получил широкой огласки. Так вот, от взрывчатки смертницу благополучно освободили, но спустя пять минут после снятия этого пояса шахида поведение женщины вдруг резко изменилось. Она стала плакать и кричать. Недоумевала, почему, вместо того чтобы взорвать себя, она вышла из вагона и подошла к милиционеру. Допросив её, психологи и следователи пришли к выводу, что вероятнее всего кто-то смертницу загипнотизировал и заставил сдаться. Кто - неизвестно, но… Существует оперативная съёмка, на которой снято, как чеченку освобождают от пояса с взрывчаткой. Заодно оператор запечатлел всех людей, которые находились в этот момент в дежурной комнате. Вызывает недоумение при­сут­ствие там какого-то сидящего в уголке у шкафа широкоплечего, никому не известного парня. В кадр он попал всего раз, да и то мельком. Дежурившие в тот день менты только разводят руками – ума не приложим, кто это такой и почему он оказался в дежурке. Запись показали определённому кругу сотрудников правоохранительных органов Моск­вы. Мне тоже довелось её посмотреть. Многие из моих московских коллег считают, что парень, сидевший в уголке дежурки, и есть тот самый неизвестный гипнотизёр, пожелав­ший остаться инкогнито. Его лицо показалось мне знакомым,.. – Керьянов глянул в глаза Олегу. – О своём предположении я ничего никому не сказал и решил самостоятельно разыскать тебя.

- И как же вы меня нашли?

- Элементарно. Ведь я знал, что ты должен был поступать в Бауманку. Просто позвонил в университет и узнал, учится ли у них такой-то студент. «Учился, - ответили мне. – Наша гордость! Студент-отличник! В прошлом году он учёбу завершил, а рас­пре­де­лил­ся в Институт Физики Высоких Энергий, который находится в подмосковном Прот­вино»… М-да, когда просматривал ту видеокассету, сомневался – ты на ней, или не ты. А сейчас вижу - точно ты.

Керьянов остановился, закурил сигарету и усмехнулся:

- Помнишь, как говорил управдом в фильме об Иван Васильевиче, который менял профессию: «Меня одолевают смутные сомнения: у Шпака магнитофон, у посла – медаль­он…». Так вот, меня тоже одолевают сомнения: если сопоставить неожиданную смерть душив­шего тебя киллера – вполне здорового мужчины, странное идиотское откровение депутата Соболева на встрече с электоратом, то тогда вполне объяснимо твоё нахождение в комнате дежурных метро вместе с той террористкой. Ведь это ты её загипнотизировал, Олег? Ты действительно обладаешь какими-то парапсихологическими способностями?

«Вот и наступил момент истины, - Олег медлил с ответом. - Колоться, или нет?»

- А если и обладаю, вы на меня за это уголовное дело заведете? – спросил он, так толком и не решив, как поступить.

- За что заводить на тебя дело? За смерть киллера? Так туда ему и дорога! И во­обще... Обижаешь ты меня, Олег Александрович. Я же сказал, что никому о тебе ничего не говорил,.. и не скажу. Хотя, конечно… с какой стати ты мне должен верить? Ладно, проехали… Считай, что между нами не было этого разговора. Давай поменяем пластинку и побеседуем о чём-то другом.

Олег опять «отсканировал» мысли Керьянова и понял, что тот действительно никому ничего не говорил о нём и сейчас обиделся искренне.

- Не обижайтесь, Евгений Николаевич. Да, я и в самом деле обладаю некоторыми способностями, - Олег решился сказать правду. – Но я бы не хотел эти способности афишировать. А вам я доверяю, потому что… опять-таки потому что, благодаря этим са­мым способностям немного научился разбираться в людях.

Они молча постояли у Лобного места и, подойдя ко входу в собор Василия Блажен­ного, повернули назад.

- Как же ты смог вычислить террористку? – спросил Керьянов.

- Совершенно случайно. В вагоне она села напротив меня, и я заинтересовался её мыслями.

- Мыслями?! Выходит, ты и мои мысли можешь прочитать?

- Выходит, - честно признался Олег.

Керьянов посмотрел на него, словно малыш, увидевший в витрине магазина восхитительную игрушку:

- Мне бы так. Тебе в прокуратуре работать нужно…

- А зачем? Читать мысли подследственных для сбора доказательств их виновности? Всё равно, кому надо быть на свободе, того не посадят. Вы это и сами прекрасно знаете -Марк Ильич Соболев так и продолжает цвести и пахнуть, наслаждается вольной жизнью в нашем Питере. К тому же физика мне гораздо интереснее, чем общение с преступниками.

- Хорошо,.. пусть не в прокуратуре. Но с таким талантом ты бы мог сделать что-либо… Я имею в виду оказание помощи простому народу.

- Оказание какой помощи? Выступать по телевизору и лечить людей, как когда-то Кашпировский? Но я не врач, к тому же у меня почти нет опыта использования массового гипноза, да ещё и посредством телевиденья. Разве что пробраться в Государственную Думу или даже в Кремль и кодировать наших политиков: делайте, мудрые вы наши, толь­ко добро? Но на какое «добро»? И что такое «добро», а что такое «зло»? Самое доброе «добро» в конечном итоге может оказаться страшным «злом». Ведь можно из самых хороших побуждений такого натворить, что потом и за десятки лет не расхлебаешь. Я ведь не Господь Бог.

Керьянов с хитрым прищуром взглянул на Олега:

- Ну-ка угадай, о чём я сейчас думаю.

«Отсканировать» его мысль было довольно легко, потому что мозг следователя словно диктовал её Олегу.

- Вы предлагаете мне гипнотизировать русских олигархов, чтобы они свои мил­ли­ар­ды перечисляли на государственные счета: на развитие науки и в различные детские фонды.

- Точно! – Керьянов восхищённо всплеснул руками. – Ну, ты даёшь! Значит, нельзя при тебе думать о чём-то секретном. Всё, сейчас думаю только про погоду!.. Олег, идея! А если я тебя попрошу помочь мне в одном деле?    

- Естественно, в уголовном?

- А в каком же ещё?! Слышал, наверное, о недавней бойне на проспекте Мира?

- В новостях видел. Двух каких-то чиновников и их любовниц прямо в машине из автоматов…

- Вот-вот, это самое дельце. Наша следственная группа наступила сейчас на хвост одной преступной группировке, скажем так, общероссийского значения, у которой есть связи в  правительстве. Нам бы её никогда не разрешили трогать, но в некоторых высоко стоящих кругах начались разногласия из-за очередного передела сфер влияния. В этой мут­ной воде нам - прокуратуре включили зелёный свет и сказали «фас». Даже из Питера прислали людей для усиления московских следаков. Теперь ты по­ни­маешь, почему я сейчас нахожусь в Москве. Эти два чиновника почти открыто, в наглую,  работали на преступную структуру. Когда мы собрали достаточно материала по их незаконной деятельности, и они волей-неволей начали давать очень интересные для нас показания, их просто пристрелили, чтобы обрубить все концы и загнать в тупик след­ствие. Это всё понятно, и я прекрасно знаю, кто их «заказал», но доказательств у меня никаких. «Заказчики» просто смеются мне в лицо.

- Чем же я могу помочь?

- Мне нужны исполнившие «заказ» киллеры. Если бы я их взял, то сразу бы у этого клубочка появилась хоть какая-то ниточка, с помощью которой можно было бы распутывать весь клубок.

- И как мне искать этих киллеров?

- На час дня среды я вызвал к себе одного из «заказчиков». В принципе, это мелкая сошка или, скорее, среднее звено – порученец при авторитетах. По моим сведениям имен­но он отвечает за проведение силовых акций типа ликвидации конкурентов и ненужных свидетелей. Значит, именно он и нанимал убийц. Я его буду прессовать вопросами, но ясное дело, ничего путного не добьюсь. Ты будешь сидеть рядом, а лучше - в соседней комнате. Они разделены друг от друга прозрачным с одной стороны зеркалом, так что «клиента» ты смо­жешь отлично видеть, а он тебя нет. Будь другом, прочитай его мысли. Вдруг, отвечая на мои вопросы, он будет думать о киллерах, о том, где они сейчас скрываются. Имена, клички, адреса – мало ли что будет крутиться у него в голове, мне всё интересно. Обещаю, что тебя у нас в прокуратуре будут видеть минимум людей. А кто ты и зачем ко мне пришёл, вообще никого не заинтересует – к нам ходит много народу. Повестку я тебе для предъявления по месту работы оформлю. А любопытным коллегам скажешь, что вызывали в прокуратуру как свидетеля по поводу пустяковой прошлогодней кражи в общежитии университета. Поможешь? Клянусь, это будет первый и последний раз.

- Давайте попробуем, - пожал плечами Олег.