- Куда мы едем, Иван Иванович?

- Никуда. Просто покатаемся, а заодно будем и разговаривать. Вообще-то, мне давно нужно было приехать в славный городишко Санкт-Петербург и задать трёпки кое-кому из его руководства, да всё руки не доходили. А тут вдруг мои люди получили ин­формацию, что одного иностранца здесь хотят завалить, а этот иностранец, оказывается,  и есть тот самый экстрасенс, что когда-то погиб в Кейптауне. Вот это меня удивило! Забросил я тогда все дела в Москве и  лично сюда прибыл, решил сразу убить двух зайцев: познакомиться с не погибшим, как оказалось, Савицким и наконец-то навести порядок в Питере.

- О чём вы хотите беседовать со мной?

- О твоих удивительных способностях.

- Боюсь, не получится у нас разговор.

- Это почему же?

- Не могу откровенно разговаривать, тем более под контролем лишних глаз и ушей.

Старик задумчиво помолчал, рассматривая лицо Олега.

- Хорошо, - сказал он. – Не знаю почему, но я тебе верю. Будем играть по-чест­ному, согласен? Если ты дашь слово не действовать на меня своими гипнотическими штучками.  

- Обещаю.

Высохшая, как лапа птицы, усеянная старческими пигментными пятнами рука Ивана Ивановича потянулась к двери и открыла в ней небольшой вмонтированный в кожаную обивку отсек, указательный палец нажал две скрытые в нём кнопки. Раздалось едва слышное жужжание, и зеркала перегородок закрылись плотными жалюзи.

- Микрофоны я тоже отключил, - сказал старик. - Теперь нас никто не видит и не слышит. Кроме Саида, естественно. Но он меня ни за что не бросит и я его тоже – мы с ним не разлей вода. Мы нашли компромисс?     

- Нашли, - Олег тоже поверил сидящему напротив старику.

Вообще, в нём боролись противоречивые чувства. С одной стороны, он должен был ненавидеть обладателя этого басовитого голоса – главу то ли мафиозного, то ли государственного, а точнее, главу этих уже давно сросшихся между собой двух кланов. Десять лет назад по приказу Вани в квадрате был убит следователь прокуратуры Керья­нов, да и не только один следователь – во все времена, когда дело касалось денег и влас­ти, человеческая жизнь не стоила ломаного гроша. Так что можно было с уверенностью предположить, что на совести Ивана Ивановича десятки, если не сотни человеческих жиз­ней.  Повод для ненависти к нему у Олега был и сугубо личный: именно по приказу это­го старика его захватили и выкрали в Кейптауне, после чего пришлось жить за грани­цей и не казать носа домой. Но, с другой стороны, во-первых, с тех пор уже прошло время - целых десять лет, срок немалый. Десять лет, словно вода, обтачивающая камни, несколько сгладили и пригасили все эмоции. К тому же, сейчас Олег нисколечко не жалел, что провёл все эти годы в Австралии. И, во-вторых, пожалуй самое главное, если бы не этот старик, то данный приезд в Питер мог закончиться весьма и весьма для него – для Олега плачевно… Нет, сейчас он ненависти к Иван Ивановичу не испытывал, но и благожелательности тоже.

Их взгляды встретились.

- Спасибо вам, Иван Иванович,.. – начал было говорить Олег, - там на квартире…

- Ах, полноте, - перебил старик, его бескровные, цвета сырого мяса губы растя­нулись в довольной улыбке, было видно, ему приятно услышать слова  благо­дарности.

- Ну как же?! Если бы не вы… 

- Да ладно. Тебе просто повезло, что вовремя приехал ОМОН и среди лежащих шести трупов менты сумели определить, что один из них всё-таки ещё не совсем труп. Я лишь звякнул по телефону: подсуетил врачей, чтобы они сделали всё возможное. Они и сделали, что смогли. Но, как мне докладывали, шансов на жизнь у тебя было мало, а если бы ты и выжил, то должен был долгие месяцы лечиться. И тут вдруг такое внезап­ное исцеление! Ты просто волшебник! А как тебе удалось выжить там – в море у Кейп­тау­на, ведь все видели, что тебя сожрала акула?

- Все видели, что меня не сожрала, а утянула в океан акула, - уточнил Олег. – На самом же деле, я вышел из воды в трёх метрах от стонущей в ужасе толпы и спокойно ушёл.  

- Массовый гипноз?

- Он самый.

- Ну да, всё правильно, - старик хитро прищурился. – Сымитировал смерть, чтобы оставили в покое твоих родственников, а сам переименовал себя в Ольсона Са­виц­ки и уехал жить в Австралию. Ловко!.. Мои люди уже кое-что успели выяснить о тебе в Сиднее. Ты ведь действительно профессор физики, работаешь в университете и име­ешь научные труды по теории электромагнетизма. Скажи, на кой тебе этот универ­си­тет сдался? Почему отказался работать на меня? Сейчас бы ты был миллионером…   

- Деньги далеко не главное в жизни. Я не люблю работать из-под палки, и хотел делать то, что считаю нужным.

- Космический лифт?

- Вы и про него слыхали? – Олег удивлённо хмыкнул. Про его работу над соз­да­нием лифта знал очень ограниченный людской контингент даже в Сиднейском универ­ситете.

- У меня есть кое-какие возможности, - скромно пробасил Иван Иванович. – Зачем он тебе, этот лифт? В космос собираешься?

- Не я собираюсь, а человечество.

- Человечество уже давно туда летает. Для этого есть ракеты.

- А для ракет нужно дорогостоящее топливо, которое сжигает миллиарды кубов кислорода в атмосфере. Кроме того, они, при каждом запуске даже маленького спутника связи пробивают и разрушают защитный озоновый слой над Землёй площадью в тысячи квадратных километров. К какой катастрофе это может привести, вы понимаете? Мед­лен­ный же подъём лифта в магнитном потоке абсолютно безопасен для озонового слоя. К тому же его грузоподъёмность сможет…

- Стоп, профессор. Не надо мне пудрить мозги на тему глобальных планетных катастроф и будущего освоения космоса. Скажи-ка лучше, твой дар, откуда он? Ты и в самом деле таким феноменальным уродился? Только правду говори, мы ведь договори­лись играть по-честному.

- Никаким феноменальным я не уродился, просто в одиннадцать лет стал учиться по одной из старинных методик самосовершенствования.

- В самом деле?! Значит, изучив эту методику, любой сможет вытворять такие чудеса, которые делаешь ты?

- Чтобы вытворять, как вы говорите, чудеса, нужны годы постепенно усложняю­щих­ся тренировок. Чем раньше человек начнёт заниматься, тем больших успехов он достигнет.

- Что же ты, профессор, школу волшебников не открыл? Сам бы озолотился и учил бы подрастающее поколение по своей методике. А ты вместо этого лекции по физике австралийцам читаешь, о космических лифтах мечтаешь. Новым Циолковским решил заделаться? 

- Иван Иванович, вы хороший человек?

Старик удивлённо вскинул седые брови и пожевал губами:

- Что ты этим вопросом хочешь спросить или сказать?

- Если уж мы договорились играть по-честному, то ответьте откровенно, добро или зло принесли бы вы другим людям, обладая хотя бы такими мизерными парапсихологи­чес­кими возможностями, какими обладаю я?

Иван Иванович в задумчивости принялся почёсывать Саиду купированные уши. Так и не дождавшись его ответа, Олег сказал:

- Я считаю, что широкое распространение этих знаний преждевременно. Сначала человечеству необходимо вылечиться.

- От чего вылечиться? – очнулся от раздумий старик.

- От жажды наживы и власти.

Синие губы Иван Ивановича растянулись в усмешке:

- Это невозможно. Хотя бы потому, что в людской истории жажда наживы и власти, а также насилие и войны всегда способствовали прогрессу.

- В прошлом – да, но не сейчас… Сейчас и человечество изменилось, и его оружие. Маленькая группа террористов, заполучив в руки современное оружие, запрос­то может уничтожить всё живое на Земле.

- Видишь, раньше всего лишь мечи и луки со стрелами, ружья и пушки, а теперь,.. – продол­жал улыбаться Иван Иванович. – Прогресс налицо.

- Это уже не прогресс, это – застой, - с мрачноватой уверенностью ответил Олег. – Наша цивилизация попала в тупик и уверенно топчется теперь на одном месте.

- Почему?

- Причин очень много, объективных и субъективных. Взять хотя бы тот же пресловутый терроризм, а также всё продолжающийся международный диктат США. Кроме этого, резко ухудшилось качество обучения, что привело к острейшему кризису в науке. Нет новых передовых идей и открытий. Как следствие этого - торможение развития производства и, значит, углубление кризиса в экономике. Но и это ещё не самое страш­ное. Самое страшное – неотвратимо приближающийся энергетический кризис. Несколь­ко лет - и нефть на Земле исчезнет вообще, за нею исчезнет газ, а новый альтернативный вид топлива не сможет их полностью заменить. Это я могу с уверенностью утверждать, как учёный.

- На счёт нефти я и без тебя знаю, - старик вытащил из пиджака блистер, достал из него таблетку и сунул её в рот: - К тому времени я уже умру, но всё же, интересно, что мир будет делать без топлива. Можешь ответить, как учёный?

- Предполагать можно всё что угодно. Даже, например, поворот цивилизации и прогресса на сто восемьдесят градусов, постепенную деградацию человечества и возвра­щение к езде на животных. Вот тогда, возможно, и пригодится человечеству методика совершенствования духа и тела.

Иван Иванович громогласно расхохотался:

- Опять пересядем на лошадок или на собак?! Слышишь, Саид, будешь мой лимузин в упряжке тянуть. Да, хорошую перспективку ты, Олег, нарисовал, ничего не скажешь. Значит, ты такой могущественный экстрасенс, почти волшебник, а повлиять на будущее не можешь?

- Каждый человек своими поступками хоть как-то влияет на будущее. И я на него влияю, и вы тоже, Иван Иванович.  

Старик стал серьёзен. Его взгляд пытливо упёрся в глаза Олега:

- Хрен с ними: с высокими материями и абстрактным влиянием на будущее. Пусть о всеобщем мироздании Господь думает. Давай-ка лучше поговорим о предсказании человеческой судьбы. Как там у Пушкина: «Скажи мне, кудесник – любимец богов, что сбудется в жизни со мною? И скоро ль, на радость соседей-врагов могильной засыплюсь землёю?». Предскажи мне судьбу, вещий Олег. Для тебя ведь, экстрасенсорного, это должно быть раз плюнуть.

Олег покачал головой и хотел было развести руками, но при этом неосторожном движении Саид сразу поднял голову и, грозно зарычав, обнажил клыки.  

- Нельзя, Саид, - успокоил пса хозяин.

- Иван Иванович, к сожалению, в предсказании судеб и гадании я не силён. Никогда этим не занимался.

- Плохо, кудесник, очень плохо. А я так надеялся, что ты мне что-нибудь хоро­шее скажешь. Ну ладно, что хоть не соврал, - старик закашлялся, достал из кармана другой блистер, а из него - круглое драже и положил в рот.  

- Это вам к гадалке надо какой-нибудь сходить.