* * *
Через пять секунд на главном экране появилась картинка с мобильника Ерёмы - крупный план лица мужчины лет шестидесяти. «Пожилой, - подумал о Спартаке Олег. – Гладко выбрит, значит, следит за собой. На подбородке ямочка. Глаза улыбчивые, даже добрые. Но тонкие губы – признак решительности и упрямства».
- Извините, что вмешиваюсь в вашу беседу, - громко произнёс он. – Но я бы хотел поговорить с вами.
- Слышь, Спартак, это их старшой, – растерянно сказал в телефон Ерёма. – Ты у них сейчас на стене появился, точно как и у меня в трубке.
- Я Савицкий Олег Александрович, - представился Олег. – Как мне к вам обращаться?
- Меня вполне устраивает скромненькое и неброское теперешнее моё имя – Спартак, - ответили с экрана тонкие губы. – У вас, Олег Александрович, хорошо налажена служба электронного контроля. Я поражён той лёгкостью, с которой ваши люди смогли взломать код видеокамеры моего подчинённого и запустить по её каналу клип про весёлых рэкетиров-садистов. Спасибо, я его с удовольствием посмотрел, да и песенка очень веселая. Особенно мне понравился финал: ребята врываются в селение и включают свои огнемёты. Впечатляющее зрелище. Надеюсь, у нас с вами дела до этого не дойдут.
- Я тоже надеюсь на это, Спартак. Тем более, что врываться к нам в посёлок вашему формированию совершенно бессмысленно. Дело в том, что у нас запасы продуктов на исходе и тот мизер…
- Как же так, Олег Александрович? Вы готовитесь к межзвёздному путешествию и не имеете запасов продовольствия? Позвольте вам не поверить.
- Это не межзвёздное путешествие, Спартак, - Олег говорил спокойно, но внутри нарастало нервное напряжение. – Вы ведь эрудированный человек и должны знать, что современная техника ещё слишком несовершенна, чтобы люди могли достичь других звёзд.
- Техника слишком несовершенна, - подтвердили с экрана. – А уж о её создателе - человеке, и говорить нечего. Он так несовершенен, что всё-таки умудрился угробить свою собственную планету.
- Вы правы. Но есть шанс спасти нашу цивилизацию, отправив на земную орбиту несколько десятков детей…
- Которым обязательно понадобится там пища и питьё.
- Еда в том понятии, в котором мы её привыкли представлять, им не нужна.
Лицо на экране рассмеялось:
- Вот как? До этой минуты я представлял, что жрать не хотят только трупы.
- Спартак, постарайтесь выслушать и понять меня. Когда возникла реальная угроза человечеству, мы этих детей стали обучать по особой программе выживания. Они уже научились обходиться без еды и без питья. Это невероятно, но это – факт! Ребята получают всё необходимое для своей жизнедеятельности через поры кожи: и влагу, и рассеянную вокруг энергию, способную поддерживать силы их организмов. Вы удивлены, но верьте мне, это так. Им всего по десять – двенадцать лет, мальчикам и девочкам нашего космического отряда, но они уже сейчас гораздо умнее, эрудированнее и способнее любого профессора. Кто знает, может быть в перспективе, живя на спутнике и продолжая учиться, эти дети достигнут такого совершенства, что, если не они, то их потомки обязательно смогут стать бессмертными. Пройдёт время, и эта новая раса людей сможет спуститься со спутника на восстановившую свою чистоту Землю. Это наше будущее, Спартак, наша последняя надежда.
- Браво, браво, Олег Александрович. Я вам аплодирую. Как гениально! Молодой интеллект с кожей-желудком, одарённые детки - умнейшие и бессмертные потомки человечества. Даст иш фантастиш! Всё это очень интересно и мне ваш замысел очень импонирует. Но в моём не космическом, а земном отряде более двухсот отчаянных парней, которые очень хотят жрать. Они не думают о том, что произойдёт через тысячу лет. У них нет потомков, они хотят жить и жрать сегодня. Как говорил один из французских королей, после нас хоть потоп. Мне очень жаль, но остановить своих людей я не смогу.
В разговоре наступила пауза. Олег смотрел на экран в улыбчиво-добрые стальные глаза собеседника и понимал, - Спартак не столько не может, сколько не хочет останавливать своих людей. Более того, завтра этот бывший офицер – белая кость, сам отдаст приказ штурмовать посёлок и уничтожить в нём всё живое.
- Что загрустили, Олег Александрович? - осведомился Спартак. – Давайте постараемся совместно найти выход из этого вашего неприятного положения. Вы ведь знаете, что такое таможня? Завтра в восемь утра пятьдесят моих парней зайдут к вам в посёлок и осмотрят его территорию на предмет наличия продовольствия.
- Пусть это сделает сейчас ваш Ерёма. Мы снова включим его видеокамеру, и вы сами сможете видеть…
- Завтра, - на экране губы Спартака стали ещё тоньше, а голос зазвучал резче. – Завтра к вам придут пятьдесят таможенников, на всякий случай хорошо вооружённых, и займутся проверкой. Если склады в посёлке пусты, пятеро из них вместе с вашими людьми поднимутся на спутник и осмотрят его. Если там есть съестные припасы, мы их экспроприируем. Если продовольствия нет и в космосе, таможня принесёт вам свои искренние извинения и пожелает вашим деткам счастливого пути. Договорились, Олег Александрович?
Олег промолчал.
- Я не услышал. Алло-о. Я жду. Хотя можете и не отвечать. Молчание – знак согласия. Только не вздумайте ничего ночью прятать в соседних сопках или гонять в космос без нас. Таможня пока не даёт «добро» на полёты.
- У нас на орбите сейчас работают люди. Через двадцать минут они должны спускаться на Землю.
- Этот спуск разрешается. Но если до прихода таможенников ваш космический эскалатор начнёт двигаться… У меня в отряде есть пятнадцать арабов, они прошли хорошую школу в террористических лагерях и мастерски умеют стрелять из ракетомётов. До завтра, уважаемый Олег Александрович. Ерёма, хватит гостевать, дуй ко мне.
Лицо Спартака исчезло со штабного экрана.
- Как вам наш папа? – поинтересовался Ерёма, пряча в карман мобильник. – Не вижу любви к нему на ваших вытянувшихся лицах. Что-то одна печаль в глазах. Ничего, он и без вашей любви обойдётся, да и мы тоже, лишь бы жрачкой нас хорошей обеспечили. Ну, Христофоры Колумбы, я пошёл домой.
- Постой, - остановил его Кирилл и, как десять минут назад Олег, ввёл гостя в транс. – Скажи-ка, Ерёма, в Холмогорах на какой улице вы разместились?
- Чего? - Ерёма опустился на стул и неподвижно устремил взгляд в приклеенную над столом Бойчишина фотографию Ульяны.
Кирилл повторил вопрос.
- Я на названия улиц не заглядывался. В центре возле церкви три пятиэтажки стоят. Вот в них мы все и обитаем.
- А где ракетомёты? Где боеприпасы к ним?
- Всё в среднем доме на первом этаже. Там, где Спартак квартирует.
- А он на каком этаже?
- На третьем.
- Посты на ночь где вы ставите?
- Посты? Возле церкви китозы дежурят, пленных караулят и две бригады по пять человек шляются в окрестностях площади.
- А по городу?
- Зачем бродить по городу? В этих Холмогорах никого не осталось, одни коты бродячие.
- Приборы ночного видения у вас есть?
- Это чё такое?
- Ясно… Скажи, Ерёма, твоему Спартаку можно верить?
- Мы ему верим. Он поклялся завтра досыта нас накормить, а если нет, то хотя бы отдать на разграбление вашу базу. Одно из своих обещаний он точно выполнит. Так что ждите нас, космонавты.
- Свободен, - объявил Кирилл, заканчивая допрос.
- Да чё за твою мать?! – возмущённо закричал Ерёма после снятия гипноза и остервенело замотал головой. – Я чё, опять заснул?
- Сознание потерял, - ответил Кирилл.
- Да я никогда в обморок не ударялся.
- А теперь ударился. Что ж ты хотел? Экология, сам понимаешь, нынче какая. В воздухе углекислого газа полно ядовитого, вот ты и скопытился. Береги себя, Ерёма. Люди сейчас мрут, как мухи. Всё, вали отсюда к своему Спартаку.
Когда за Ерёмой закрылась дверь, Бойчишин яростно скрипнул зубами и грязно выругался.
- Блин, строили мы строили и наконец,.. – произнёс он и, не сдержавшись, снова расцветил свою речь отборным матом. – Всего три дня до старта,.. всего три дня! И вдруг эта напасть…
Олег и Кирилл промолчали. Они умели сдерживать эмоции, но им было не менее досадно, чем Бойчишину.
|
Комментарии