- В этих хреновинах ты гений, - Бурый кивнул на стол, где лежал ноутбук Андрея. - А в остальном - доверчивый лопух. Неужели не мог сразу понять, что тебя от нас выкрала и использует совсем другая организация.

- Я это понял. Но мне сказали... Семён сказал, что вы меня отбили у самой мол­дав­ской границы и решили перевезти на остров. Дыбреев это же подтвердил по теле­фо­ну и потом, Кочкин ведь...

- Ты разговаривал по телефону с «искусственным» голосом Дыбреева. А твой Кочкин - предатель, «крот» чистейшей воды. Завербовали его, раскопали на него ком­про­мат по английским рекрутам и завербовали гада. Что рот открыл? Здесь ничего уди­ви­тельного нет. Перевербовка - обычное дело. Он тебя сдал «наехавшей» на него орга­ни­зации, а её сотрудники придумали и толково отработали твоё похищение.

- Толково придумали? - возмутился Андрей. - Из-за их толковости умерли мои родители...

- Ошибаешься, любезный, - хмыкнул генерал и, расплывшись в странной непонятной улыбочке над тройным подбородком, выдержал паузу: - Я ведь говорил, что у нас для тебя прекрасные новости. Держись за стул, чтобы не упасть. Готов? Роди­те­ли твои не вполне здоровы, но живы и сейчас живут под Москвой. Что ты так поб­лед­нел, Андрей Сергеевич? Может водички тебе? Кузьмин, принеси-ка воды.

Хотя ему и не было нужна вода, Андрей автоматически взял у шкафообразного Кузьмина стакан:

- Это правда?

- Святая истинная правда, - осенил себя крестным знамением Бурый. - Иль я нехристь какой, чтобы на подобные темы шутить. У меня и вещдок имеется, целый кинофильм.

Он достал из кармана прозрачную коробочку маленького сиди-диска и протянул её Андрею:

- Заводи свою шарманку. Кузьмин, да забери ты у него стакан!

Непослушными от волнения пальцами Андрей включил ноутбук и вставил в него диск.

- Во, вот этот файл запускай, - тыкнул Бурый пальцем в высветившийся каталог.

На экране появились заснеженные деревья. Затем камера развернулась градусов на девяносто и показала вытянутое в длину трёхэтажное здание.

- Это главный корпус пансионата, - объяснил генерал.

Изображение здания стало приближаться. Крупным планом был показан его вход, из которого выходили на улицу родители Андрея. Сильно постаревший отец, опи­ра­ясь на палочку и на руку мамы, медленно спускался по лестнице. Было видно, что ему очень тяжело идти. В углу кадра мелькали секунды хронометра и стояла дата: пят­над­цатое февраля этого года.

- А эту съёмка сделана позавчера, когда мы собирались лететь за тобой, - про­дол­жал комментировать Бурый.

Освещённая солнцем аллейка среди зелени кустарника и деревьев. По ней идут родители. Сейчас отец кажется гораздо здоровее, чем был зимой, хотя и продолжает опираться на палочку. Мама смотрит в камеру и улыбается такой знакомой доброй улыбкой:

- Андрюшенька, нам сказали, что ты живёшь на Кипре, но скоро приедешь. Возвращайся поскорее.

Папа махнул рукой и кратко сказал:

- Мы ждём тебя, Андрюха.

Всё ещё боясь поверить в сказочное воскрешение родителей, Андрей недовер­чи­во посмотрел на Бурого и незнакомого мужчину, продолжавшего безмолвно сидеть на диване, но, чувствуя, как влажнеют глаза, отвернулся к окну.