|
Дневник инструктора райкома КПСС 91. ГКЧП
Партийная организация должна добиваться, чтобы каждый коммунист соблюдал сам и прививал трудящимся нравственные принципы, изложенные в Программе КПСС – моральном кодексе строителя коммунизма:
- высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов;
Из Устава КПСС.
С утра 19 августа 1991 года по телевизору передавали заявление Председателя Верховного Совета СССР Лукьянова, сообщения Государственного Комитета по Чрезвычайному Положению и балет «Лебединое озеро». Других телепередач не было. Лица дикторов были грустными. Чувствовалось, что их заставили записать текст сообщения, и прокручивают время от времени плёнку с записью. Первая реакция у людей, услышавших о ГКЧП, это страх: «Не наболтал ли я чего лишнего в период демократии?» Но потом приходило ощущение, что не только сказано, но и сделано уже много. Страна уже не та, мы стали другими. Вспомнился Джон Рид и его «Десять дней, которые потрясли мир». Проанализировав обстановку, Смирнов-Ростовцев, уже почти четыре года не работавший в райкоме партии, пришёл к выводу, что Джон Рид, написавший свой труд в 1919 году, прав, и ГКЧП больше десяти дней не продержится. Об этом бывший инструктор райкома открыто рассказывал своим теперешним товарищам по работе. Многие соглашались, но не все. Он ошибся на целую неделю. Профессионалу такие просчёты, пожалуй, непозволительны, но у него просто не было всей информации, какая была в райкоме КПСС. Но кое-кто, будучи и в райкоме ошибся ещё больше.
Районное начальство встретило известие об образовании государственного комитета по чрезвычайному положению с нескрываемой радостью. Первый секретарь райкома КПСС, он председатель районного Совета народных депутатов Солин (но не руководитель его исполнительного органа) собрал партийно-хозяйственный актив. Как на крыльях он взлетел на трибуну и больше часа с ликованием в душе и яркими динамичными жестами говорил о том, что наконец-то будет наведён порядок, будет покончено с болтовнёй и неразберихой, безвластием. Докладчик только не говорил, как это всё будет сделано. Как наполнятся пустые полки прилавков? Кто восстановит то, что уже перестало работать. Как вернут мятежные республики, прекратят парад суверенитетов? В своём районе Солин не допускал ни болтовни, ни безвластия, но дела района шли всё хуже и хуже вопреки ожиданиям руководства. Падало производство молока, мяса, зерна, сокращался объём промышленного производства и строительства.
Окрылённый желанными новостями, докладчик призвал собравшихся участников активно подключиться к наведению порядка на местах, наметил задачи района на ближайшую перспективу. Оставалось только по традиции снять с ноги ботинок и, постучав им по трибуне, пообещать показать демократам пресловутую «мать Кузьки». Но до этого не дошло. В Москву полетела вдохновенная телеграмма с выражением горячей поддержки государственному комитету по чрезвычайному положению. Бывают в жизни минуты счастья! Смирнов-Ростовцев знал, что Солин не склонен к глубокому анализу обстановки, но чтобы так ошибиться в анализе ситуации – этого он не ожидал от бывшего товарища по партийной работе. А Солин, всего лишь, был «сам обманываться рад!»
Потом уж как-то совсем неожиданно для самого Солина, хотя и в полном соответствии с точным прогнозом современных календарей, наступило 20 августа, вызвавшее некоторое смутное беспокойство и отдалённую тревогу. Мятежники не предпринимали никаких решительных действий. А потом уже совсем внезапно и очень некстати, как личное оскорбление, как снег на голову, пришло то, чего уже совсем не ждал Солин, – 21 августа 1991 года. Членов ГКЧП арестовали, Горбачёва освободили, и Ельцин запретил деятельность КПСС. Солину пришлось быстро «перекраситься из красного партийного активиста в трёхцветного крепкого хозяйственника». Краски в районе в то время не нашлось бы на покраску одного забора, но на «перекраску в демократы» всех чиновников района краски и не нужно. Собрали теперь уже хозяйственный актив, хотя и в прежнем позавчерашнем составе. Это походило на крещение Руси Святым равноапостольным князем Владимиром. Только в воду не загоняли, мотивация была совсем другая, и князя не было. Спасали шкуры. Райком – вообще отличная «школа шкурничества»! Аппаратчик в напряжённой внутренней борьбе быстро победил «убеждённого коммуниста-ленинца». Никто и не ждал от него честного поступка – ухода в отставку в связи с несогласием с политическим курсом новой власти. Его действия легко прогнозировались. Инстинкт самосохранения – сильная вещь, особенно у закоренелых бюрократов. Теперь он говорил только от лица районного Совета, не упоминая партию. «В свете последних уточнённых данных» события освещались несколько по-другому. В голосе слышалась тревога и подавленность. Отсутствовал прежний энтузиазм и, как он сам всегда выражался, «поросячий восторг». В Белый дом ушла телеграмма горячей поддержки демократического курса президента России.
Областное руководство не поддержало путчистов, но и не призывало к всеобщей забастовке, как требовали демократы. Областные газеты напечатали документы ГКЧП, и этим всё ограничилось. Районные политики пошли дальше, теперь спешно возвращались издалека на прежние позиции с серьёзными потерями. Получилось какое-то несолидное и непростительное для опытных бюрократов шараханье. Что же, они привыкли не к тщательному анализу происходящего, а к исполнению команд. Всех «аналитиков» изгнали из партийных комитетов сразу же после отставки Ельцина в конце 87 года. Но если бы и не изгнали, кто бы их слушал?
Тем временем Ельцин запретил КПСС, передал имущество райкомов и обкомов судам, до которых оно практически не дошло. Прокурорам дали задание разобраться, кто, как и чем поддерживал путч.
Солин срочно выделил районному прокурору квартиру в двухквартирном и двухуровневом доме на тихой, хотя и центральной Лениной улице, куда тот вскоре и переехал с женой и дочерью. А скромная прежняя прокурорская трёхкомнатная квартира над телеателье в двухэтажной хрущёвке без балконов на улице Красных Партизан Спасск-Дальнего Уезда досталась тренеру детской хоккейной команды, его жене и двум дочерям. В неблагоустроенную однокомнатную квартиру тренера в бараке на Коммунистической улице въехал тракторист, с двумя детьми и больной тёщей. Кто въехал в прежнее жильё тракториста, неизвестно, но «свято место пусто не бывает». Все были довольны, искренне радовались предновогоднему новоселью. Тренер не раз говорил потом, что квартиру получил только благодаря своевременным действиям ГКЧП и опрометчивым (но очень своевременным для тренера) действиям районного начальства в период путча. А квартиры вскоре вообще перестали давать.
Декабрь 1991.
|
Комментарии
stpoka.ru/.../...