* * *

С танцевальной площадки в наш кабинет мы вернулись разгорячёнными и возбуждёнными. Лариска бухнулась на стул и заявила:

- Я проголодалась.

- Какие проблемы, - вытирая платочком потное лицо, Вовчик подал знак официанту.

Мы сделали повторный заказ: фирменное рыбное блюдо из лосося и белое вино к нему. Красное мясо исходило янтарными капельками жира и таким ароматом, что не только Лариска, а и мы все с удовольствием накинулись на еду.

Набив брюшко и попивая вино, Лариска отпустила пару плоских шуточек насчёт профессиональных достоинств ресторанных музыкантов, и они вместе с Леной занялись обсуждением экстравагантного наряда солистки. Мы же с Вовчиком заговорили на другую тему.   

- Серёжа, у меня так вышло, - сказал он, - как в той присказке: на работе говорим об отдыхе, на отдыхе – о работе. Приехал отдыхать, а пришлось проворачивать сделку. Причём самую крупную в жизни. Спасибо, что ты выручил. У меня есть ещё несколько перспективных идей, которые, может быть, заинтересуют и тебя. Поговорим?

- Запросто!

- Один из моих банковских клиентов даже больше, чем настоящий полковник – он самый настоящий генерал-майор. И вот этот генерал хочет продавать за рубеж танки.

- Ну и что? – без особого интереса спросил я. – Сейчас все кому не лень торгуют оружием.

- Эти танки старые. Он их хочет списывать и продавать на металлолом.

- Что, совсем никудышные? Наверное, ещё те тридцать четвёрки, что с Гитлером в отечественную сражались?

- Да нет, современные танки.

- Так если это современные танки, их же можно отремонтировать и эксплуатировать? – задавая этот ребяческий вопрос, я позабыл, что должен разыгрывать из себя крупного воротилу-бизнесмена современного образца.

 Вовчик удивлённо глянул на меня и пожал плечами:

- Зачем же их ремонтировать генералу? Наоборот, он хочет побыстрее добить эти танки до полной непригодности и продать как металлолом, а с этого заработать. Это же золотое дно!

Ну да, ясно, как божий день! Доломал, списал, продал, а вырученные деньги положил в заграничный банк. И это сейчас называется не воровство, а бизнес! Можно даже сказать, легальный. Действительно, золотое дно!

            - И ты хочешь заняться продажей металлолома за границу? Генералу помочь?  

- Естественно, хочу, - оживился Вовчик. – У него-то самого ума, чтобы всё это провернуть не хватит – что с него взять, с генерала. Только - металл! Вот он и хочет, чтобы за него кто-нибудь занялся этой темой. А у меня, я думаю, получится. Буду иметь с этого свою копейку. Но для больших оборотов нужен хороший стартовый капитал. Так что, если хочешь, можем попробовать вместе.

Я помолчал. Затем заглянул в глаза Вовчику и сказал:

- Ну, с генерала спрос маленький – армейский человек. Тут всё понятно - есть такая профессия: Родину расхищать! Ну, а лично тебе, Вова, не жалко, что ещё годную технику раскурочат и за бесценок продадут по цене металлолома? А ведь наши танки до недавнего времени считались самыми лучшими в мире.

Вовчик опустил голову и сделал вид, что ему стыдно. Хотя из последующей фразы я понял, что его действительно мучает совесть.

- Жалко, - произнёс он. – Очень жалко. Ну, так если не я продам, генерал другого найдёт посредника и всё равно продаст – никто ему не помешает. Вывоз любого мало-мальски ценного сырья за рубеж сейчас самый выгодный новорусский бизнес. И об этом все прекрасно знают. И ты это сам прекрасно знаешь.

Я кивнул: мол, знаю.

- Ну, так как? - спросил Вовчик после минутной паузы. – Хочешь участвовать?

- Прости, Володя, не хочу.

 * * *

Из ресторана мы вышли в половине двенадцатого. Подвыпившая Лариска громко смеялась, норовила поцеловать низенького Вовчика в лысину и приставала ко мне с вопросом:

- Ну, как он тебе?

- Уймись, прилипала, - осаживал её Вовчик, вытирая со лба помаду. – Не приставай. Давай, садись в машину.

Мы усадили Лариску в такси, и Славик отдал ей букет роз.

- Спасибо за приятный вечер, - сказал я напоследок Вовчику и мы пожали друг другу руки. – Теперь мы с Еленой приглашаем вас в…

- К сожалению, мы завтра улетаем, - развёл ручками Вовчик. – Сегодня уже пятница, за воскресенье мне надо подготовить кое-какие документы для работы, в понедельник я должен быть в банке. А вы когда будете уезжать?

Задавая этот вопрос, он смотрел на нас с Еленой.

            - Мы… Я пока никуда не собираюсь, - ответил я уклончиво.

Он сел рядом с Лариской и такси умчалось в гостиницу. А мы сели в «Хонду»: Славик за руль, рядом с ним – Игорь, я и Лена – сзади. Славик вопросительно посмотрел на меня – куда ехать?

- Может, зайдём ещё куда-нибудь, посидим? – спросил я у Елены.

- Что ты, поздно уже. Мама волнуется. Лучше в другой раз.   

Мы помчались по городу. В темноте машины я взял Лену за руку и придвинулся к ней поближе. Мне очень хотелось обнять её, но сделать это я так и не решился. На уже знакомом перекрёстке Славик остановился:

- Здесь, или подъедем ко двору?

- Здесь, - ответил я. Мне очень хотелось побыть с Леной хоть несколько минут наедине. - Ребята, я Леночку сам проведу.

Мы вышли из машины и пошли пустынной улицей. Где-то рядом залаяла собака, не злобно, а так, для порядка. Над морем висела полная луна, заливала всё вокруг неярким сумеречным светом, до самого горизонта  выстелив серебристую дорожку, слегка дрожащую на морской глади. У калитки Лена остановилась:

- Вот мы и пришли. Спасибо, что проводил.

Я посмотрел на окна небольшого кирпичного домика. В одном из них за шторой горел свет. Лена обернулась, тоже посмотрела на окно и сказала:

- Мама не спит, меня ждёт, волнуется. Извини, но на чашку чая я тебя не приглашу... сегодня.

Сегодня не пригласит, но когда же? Когда?

- Когда же пригласишь? – затаив дыхание, спросил я.

- Ты этого хочешь? - на её губках заиграла дразнящая улыбка, в которой были и  обещание, и ожидание, и загадка.

Серо-молочный лунный свет падал на её лицо, скользил по золотым волосам, и Елена сейчас казалась нереальной, прозрачной, волшебной, таинственной - как фея из сказки. И от этого была ещё прекрасней, ещё желанней. Я стоял околдованный её красотой и молчал. Мог ли я подумать ещё вчера, что сегодня встречу такую девушку? Мог ли я предположить, что меня она пригласит к себе домой?

- Ты этого хочешь? - повторила она.

- Леночка, - жалобно простонал я, выходя из столбняка. Если бы не розы, которые были у меня в руках, я бы не удержался и обнял её. - Леночка, не мучай меня. Разве ты не видишь, как я к тебе... как я тебя...

Её руки легли мне на плечи. Губы коснулись моих губ и подарили такой опьяняющий поцелуй, что я от восторга чуть не потерял сознание. Как в замечательном сне, услышал её сказочный шёпот:

- Завтра мама заступает на дежурство. Она у меня в санатории работает. Вся ночь будет наша.

- Леночка, моя Леночка, - как в бреду, зашептал я, ища губами её губы.

Но она засмеялась, отпрянула, выхватила у меня цветы и исчезла за калиткой. А я ещё долго стоял у забора и смотрел на её окна.

- Что с тобой, шеф? - спросил Славик, когда я появился у "Хонды". – Сам бледный, а глаза горят, как фары автомобильные. Случилось что-нибудь?

- Всё в полном порядке, - я дружески хлопнул по плечу своего охранника. – А видок у меня от настроения такой.

- А какое у тебя настроение?

- Во! - я выставил вперёд руку с поднятым вверх большим пальцем и рассмеялся.

На ночных улицах не было машин, и через десять минут мы уже были у гостиницы. В вестибюле я нос к носу столкнулся с девушкой, которую облюбовал вчера в стрип-клубе.

- Привет, гроссмейстер, - окликнула она меня. - Что же ты удрал вчера?

Ну да, так я тебе всё и доложу-расскажу, почему удрал!

- Эх, Эллочка, - мне было радостно и я говорил шутливым тоном. – Дел невпроворот! Всё к турниру готовлюсь, прости.

- Может, выкроишь сейчас часик? - она подмигнула. - Пару бы партий сгоняли в шашки, или как их там... шахматы. Получишь океан удовольствия.

"Эллочка, - подумал я. - На фиг ты мне сдалась вместе со своим океаном, если у меня теперь есть Лена. Разве можно променять её на табун таких, как ты?". Вслух же сказал:

- Ты прости меня, любимая. Но как раз сегодня слово тренеру дал не получать до соревнований не то что океана - чайной ложки удовольствия.

Спать мне не хотелось. Я поворочался с боку на бок, затем встал и подошёл к окну. Луна на небе яркой тарелкой скользила между облаками, поливала море и землю серебром. Я долго улыбался ей счастливой улыбкой, вспоминая последнюю фразу Елены.

Вся ночь будет наша! Неожиданно сквозь радость и восторг в голову одна за другой прорвались чёрные мысли. Они, словно острым ножом, кольнули разомлевшее от любви сердце и сразу испортили настроение. Вдруг я у Лены не первый? Вдруг, когда мама уходила на свои ночные дежурства, мою Лену уже кто-то навещал? Слишком быстро, после первого же дня знакомства, она дала понять, что не возражает провести со мной ночь. Несколько минут я терзался этими мыслями, но затем мне удалось унять их.

«Что с того, что я у неё не первый? – стал убеждать я себя, стараясь побыстрее извлечь из сердца занозу ревности. - Что за старорежимные предрассудки! Канули в лету, прошли уже те времена, когда после первой брачной ночи гостям свадьбы демонстрировали простыню с пятнами крови – флаг девственности, свидетельство целомудренности и непорочности невесты. Всё это уже древний анахронизм! Сейчас совсем другие времена, совсем другие понятия. И ни у кого не вызывает особого удивления школьница, в свои четырнадцать испытавшая всю «прелесть» аборта. Так почему у Лены не могло никого быть? Очень даже могло! Наверняка за такой красавицей приударяла и домогалась её стая поклонников и ухажёров. Но всё это в прошлом! Теперь у неё есть я! Только я один! А всех поклонников и ухажёров растопчу, покалечу, порву на куски!» 

 Выступив перед самим собой со столь убедительной речью, я быстро придушил, выкинул из головы и забыл мучавшие меня мысли.

- Вся ночь будет наша, - напомнил я блистательной луне, наконец, ныряя под одеяло.

Глава 9.

К брызжущему разноцветной иллюминацией ресторану «Айвенго» мы подъехали в три минуты восьмого. Суетливо предупредительный швейцар при фуражке и ливрее с эполетами распахнул перед нами дверь и пожелал приятного отдыха. В фойе Елена подошла к гигантскому отделанному позолотой зеркалу, оглядела себя и лёгким движением руки поправила причёску. Хотя поправлять то, что и так было идеальным, совершенно не требовалось. А голубые тоненькие ленточки, вплетённые в волосы, изумительно сочетались с восхитительным вечерним платьем такого же цвета и её синими глазами - двадцать минут назад, когда мы на перекрёстке поджидали Лену, увидев её в таком наряде сказочной принцессы, я заработал очередную порцию «удара грома» и точно также ошеломлённый, как и при первой нашей встрече, чуть не позабыл вручить ей заранее купленные цветы.

Мы встретились в зеркале глазами и улыбнулись друг другу. Не знаю, как Елене, но лично мне очень понравилось это отражение: ослепительная красавица с букетом красных роз в руке и чуть позади неё элегантный белобрысый кавалер. Вообще-то я критически отношусь к своей внешности. Однако сейчас сам себе нравился – не зря потратил время, когда два часа назад заехал в универмаг и купил этот баснословно дорогой тёмно-коричневый костюм. Словно специально сшитый для меня, он волшебным образом скрадывал недостатки моей чересчур стройной фигуры, а бабочка, которую настойчиво советовал купить продавец к костюму, не только увеличивала диаметр шеи, но и придавала мне довольно-таки фешенебельно-помпезный вид. В общем, я выглядел безусловно круто - почти как какой-нибудь ультрамодный киноактёр, которому через пять минут должны вручать Оскар.

Учуявший запах щедрых чаевых, швейцар бросил сторожить вход в ресторан, подскочил к ведущим в зал дверям и, словно перед королевской четой, распахнул их перед нами.

В центре большого полукруглого зала журчал весёлый фонтанчик, радужные переливы которого освещались искусной подсветкой. Слева от него располагалась эстрада и площадка для танцев. Справа стояло несколько десятков столов. Всего за тремя из них сидели посетители. По периметру полукруглой стены были устроены небольшие кабинетики, отделённые друг от друга перегородками. От одного из таких кабинетов к нам заторопился маленький и кругленький, как колобок, Вовчик. Нет, он не бежал навстречу с угодливостью подхалима. Он шёл быстро, но как хозяин, к которому приехали долгожданные гости.

- Добрый вечер, Сергей Николаевич, - сказал Вовчик, пожимая мне руку. Затем он повернулся к Елене. – Добрый вечер.

            - Здравствуйте, - Лена протянула ладошку Вовчику и, не дожидаясь, пока это сделаю я, представилась. – Елена.

            - Володя, - Вовчик подержался за ручку Лены. – Очень приятно.

Мне тоже было приятно – Вовчик явно был потрясён красотой моей спутницы. Ещё подходя к нам, низкорослый Винни не выдержал и несколько раз мазнул восхищённым взглядом по её высокой точёной фигурке.

Мимо фонтанчика, в водоёме которого колыхались кувшинки и лилии, мы направились к заказанному Вовчиком кабинету. Возле столика стояла Ларимон. На лице ее блуждала чуть растерянная улыбка. Вероятно, она и представить не могла, что я заявлюсь в ресторан с такой королевной. Правда, надо отдать должное, и Лариска смотрелась весьма эффектно: чёрное платье с блёстками, высоченные шпильки-каблуки, на симпатичном кукольном личике макияж, каштановые волосы завиты мелкими кудряшками, как у барашка, – по-видимому, сегодня Ларимон посещала парикмахер­ский салон. В общем, выглядела Лариска – будь здоров! Но все-таки, куда ей до моей Елены – всё равно, что сравнивать яркость электролампочки со светом солнца!

            Я обернулся к охране, шествовавшей сзади нас, и взял из рук Игоря букет.

            - Здравствуй, Лариса, - улыбнувшись, я позволил себе коснуться губами её щеки и протянул розы.

            Никогда не думал, что Ларимон может так смущаться! Покраснела, как маков цвет, покосилась на Вовчика, принимая цветы. Впрочем, смущение Лариски было недолгим.

 - Привет, Сержик, - сфамильярничала она и, сверкнув мне в глаза своим зелёным взглядом, посмотрела на Лену. – Я смотрю, ты времени зря не теряешь.

            Ну, что ты будешь делать с таким ядовитым существом?! Хотя мне что-либо с ней делать уже не придётся. Пусть теперь этого аспида в юбке укрощает Вовчик. Может, со временем ему и удастся сделать из Лариски кроткую благовоспитанную супругу. Мне это не удалось, о чём сейчас уже не сожалею. Бедный Винни-Пух! Испепеляюще смотрит на свою невесту, побагровел весь, на лысинке испарина выступила. Как бы между ними сейчас скандал не вспыхнул.

            - Замечательно выглядишь, - отвесил я Лариске комплимент, пропуская мимо ушей её укол на счёт не зря потерянного времени. - Знакомьтесь, девочки.  

- Елена.

- Лариса.

Девочки сообщили друг другу о приятности этого знакомства, обменялись улыбками и оценивающими взглядами.

- Разрешите, - мимо нас проскользнул официант в белоснежном одеянии и с большой высокой вазой в руках.

- Позвольте, - с учтивым поклоном он принял букеты у дам, и поставил цветы в углу нашего кабинета.

   Мы уселись за стол и углубились в изучение меню. Лариска, засыпая официанта градом вопросов о ресторанных фирменных блюдах, сделала заказ первой. Я не гурман какой-нибудь, не кулинарный эстет. К тому же мне больше нравилось наблюдать за Еленой, чем изучать экзотические названия местных деликатесов. Поэтому, не мудрствуя лукаво, подождал, пока Лена сделала заказ, и выбрал то же самое – эскалоп с грибным соусом и жюльен.

            - Что будем пить, Сергей Николаевич? – спросил Вовчик. – Коньяк, водка?

            - В последнее время я не пью крепкие напитки, - слегка приврал я, невольно вспоминая мой пьяный бенефис трёхдневной давности. – Пришлось отказаться от вредных привычек, – при нашей с вами работе лучше вообще не пить. А если уж пить, то хорошее вино. Так что, я воздержусь от водки и коньяка, и вместе с нашим женским коллективом буду баловаться вином. 

            - Как пожелаете, - развёл руками Вовчик и заявил: - Если я остался в абсолютном меньшинстве, то лучше вовремя перекинуться к большинству. Сегодня и я тоже буду баловаться только вином. 

* * *

            Вначале ощущалась некоторая скованность, разговор не клеился. Мы перебрасывались пустыми фразами, и часто за столом возникало неловкое молчание. Но постепенно лёд скованности и неловкости стал таять, наверняка этому способствовало и выпитое вино, и искромётный юмор Вовчика. Всё чаще он отвешивал разные удачные шуточки, и наша компания заливалась смехом. Некоторым диссонансом в веселом застолье звучало его обращение ко мне по имени-отчеству. Было даже как-то неловко: я его – «Владимир», а он меня – «Сергей Николаевич». Поэтому я проявил инициативу и предложил нам с ним перейти на «ты».

Участвуя в общем разговоре, я частенько посматривал на Лену. Да что там - частенько?! Я смотрел только на неё! А она, встречаясь со мной взглядом,  смущённо отводила глаза в сторону и улыбалась чарующей, полной загадки улыбкой, от которой становилась ещё прелестней.

            Тем временем  зал постепенно заполнялся всё прибывающими любителями вечернего ресторанного отдыха. Почти все кабинетики и половина столиков у фонтана уже были заняты. За ближайшим к нашему кабинету столиком сидели Игорь и Славик. Завершив трапезу, они о чём-то оживлённо беседовали и периодически посматривали в нашу сторону: всё ли у нас в порядке? На эстраду поднялись трое парней, один из которых объявил о начале «долгожданного музыкального вечера». К ним при­сое­динилась дородная девушка лет сорока и хорошо поставленным голосом спела о том, что важней всего погода в доме, а всё остальное – суета. На площадке перед эстрадой появились первые танцующие. Лариска выразила желание к ним присоединиться и Вовчик, по слегка приунывшему лицу которого я понял, что танцевать ему неохота, вынужден был отправиться на танцплощадку. Мы с Еленой остались вдвоём. Вообще-то, мне очень хотелось пригласить её танцевать, но я больше привык барабанить пальцами по клавишам компа, чем дрыгать ногами и поэтому боялся, что в тан­цеваль­ном процессе отдавлю Лене её замечательно стройные ножки.

            - Это муж и жена? – спросила она, имея в виду Вовчика и Лариску.

            - В принципе, да. Как теперь стало модным, живут в гражданском браке.     

            - Почему же она меня ревнует?

            - К кому?

            - К тебе.

            - С какой бы стати она ревновала, - усмехнулся я. – Тебе показалось.

            - Ну, уж нет, - Елена пригубила бокал с вином. – Я почти уверена, что она живёт с этим симпатичным малышом, а сохнет по тебе.

            - Леночка, может,.. может это ты ревнуешь меня к ней? – я постарался произнести это в шутливом тоне, но голос дрогнул от волнения – уж очень хотелось, чтобы моя шутка была не шуткой, а правдой.

            Её большие синие глаза глянули на меня и озорно, и серьёзно. Опять эта загадочная, сводящая с ума улыбка:

            - Может, и ревную. Во всяком случае, как секретарь, я обязана оберегать моего начальника от цепких навязчивых баб.

Неужели?! Неужели она действительно меня ревнует? А если ревнует,.. значит?  Чепуха! Чтоб это совершенство вдруг влюбилась в меня?! Чтобы эта богиня вдруг полюбила такого гадкого утёнка, как я? Не может быть! В это невозможно поверить, об этом можно только мечтать! А вдруг это не мечта? Вдруг это сказка, воплотившаяся в реальность? Нелепо, смешно, безрассудно, волшебно… Как бы это ни было безрассудно, но экстрасенс меня сегодня предупредила: я полюблю и меня должны полюбить. Всё сходится!

Я пощупал грудную клетку, не лопнула ли она от бьющегося в бешеном темпе сердца. Голова горела огнём от предчувствия материализации мечты. Нельзя так, храбрый викинг! Ты чересчур впечатлителен. Сгоришь от этой искорки надежды, как стог соломы от огня. 

            - Тебе плохо? – О, чудо - её нежные пальчики коснулась моего лба. – У тебя, кажется, температура.

            - Что ты, - ответил я, беря в ладони её маленькую ладошку. – Мне хорошо, как никогда.

 Ещё б мгновение и я бы поцеловал свой богине ручку, причём – каждый пальчик, но мне помешали.

 - Какие душещипательные нежности! Какая идиллия! – произнесла Лариска у моего уха. – Рада за тебя, Сержик! Извините, что помешала, но я хочу пригласить вас танцевать.

            Лена поспешно освободила ладошку и сказала:

- Правда, пойдём потанцуем, Серёжа.

- Конечно, пойдём! – стервоза-Ларимон уже схватила меня за руку и чуть ли ни силком стащила со стула.

Проходя мимо стола, за которым сидели Игорь и Славик, она воскликнула:

- А вы что, служивые, носы повесили?  Пошли танцевать, шеф разрешает.

- Обязательно, - Игорь двинулся вперёд, мощными плечами освобождая нам дорогу. За ним пошла Лариска, за ней – Лена, за Леной – я.  Завершал нашу процессию Славик. Ясное дело, мои секьюрити шли не танцевать, а выполнять свою охранную миссию. Проводив нас до танцплощадки, они стали у стенки.

Солистка исполняла быструю ритмичную песенку, кажется, на итальянском языке. Мы влились в колышущееся людское месиво, стали в кружок и сами заколыхались в такт музыке. Рядом со мной резвился Вовчик – махал ручками и резиновым мячиком подпрыгивал на ножках. Лариска, словно ей попала под хвост вожжа, кружилась юлой, хлопала, вскрикивала и повизгивала. Я тоже был хорош – выписывал руками и ногами несуразные кренделя, конвульсировал так, точно мне дали подержать находящийся под напряжением оголённый провод.  Ещё я улыбался, делая вид, что мне всё это нравится. Да, мне нравилось! Мне нравилось, как танцевала Елена. И не только мне одному - многие из танцующих мужчин и женщин оборачивались к нам и с восхищением следили за её быстрыми отточенными и в тоже время плавными движениями.

Музыка стихла и после короткой паузы зазвучала вновь, на сей раз менее темпераментная и более возвышенная. Один из музыкантов красивым с хрипотцой  голосом запел «Эсмеральду». Я повернулся к Лене, раздумывая, не пригласить ли её танцевать. Но она сама шагнула ко мне и положила на плечи руки. Мы стали двигаться в медленном танце. Сквозь тонкую ткань платья я чувствовал теплоту её упругого тела и хотел только одного - чтобы этот танец никогда не кончался:

… и после смерти мне не обрести покой,

я душу дьяволу отдам за ночь с тобой…

Зазвучал последний куплет. Я решился чуть приблизить талию Лены к себе и она, словно ожидая этого, вздохнула и положила мне на плечо головку.

Дабы не плодит стихострошие по интернету привожу адрес ссылок на " стихи":

http://home.sinn.ru/~vnepom/vibor.html

Присядь со мною рядом,
Согрей влюблённым взглядом,
Скажи, что очень рада,
Побалуй шоколадом.

Возьми в свои объятья,
Сними немедля платье,
Отвергнув неприятье
Любовного занятья.

Потешим радость плоти
Сентябрьской хмурой ночью,
Уверен, что захочешь,
Чтоб отыскал все “точки”…

А после, “разговевшись”,
Закружим в вальсе венском,
Познав страстей вселенских,
Нагие, в полотенцах…

Проснёмся ранним утром
И подивимся чуду -
Как славно мыть посуду,
Как здорово повсюду:

Халатик эротичен,
Вдали вспорхнула птичка,
Кофейник симпатичен…
И в целом всё отлично!

Захар  Семёнович работал директором довольно крупного предприятия в Сибири.  Энергичный, напористый, с решительным характером – он «горел»  на работе, за что и ценили его в вышестоящей организации. Но семейная жизнь у него не удалась. Вокруг было много привлекательных женщин, но, несмотря на свой решительный характер, он был по натуре очень  щепетилен, романтичен, и всё никак не мог найти «свою половину».  На  его предприятии работал молодой  экономист Костя, с которым, несмотря на разницу в возрасте, очень  подружился  директор.  Дело в том, что Костя прекрасно пел и играл на гитаре на корпоративных вечерах, а Захар Семёнович с детства просто обожал гитару и мандолину. Сам в юности довольно преуспел в умении петь и играть на этих инструментах.

Как-то, проведя  очередную планёрку, директор попросил Константина  задержаться. Когда все сотрудники вышли, он сказал:

    - Слушай, Костя! Меня в главке прямо выталкивают в отпуск. Говорят, не бережёшь себя, отдохни, наберись сил, предлагают путёвки в разные места. Давай вместе махнём! А? Найдём на курорте для себя подходящих женщин! Говорят, они там просто охотятся за мужиками!

    - Я не против, Захар Семёнович! Два года не был в отпуске! А куда поедем?

    - Ты знаешь – я много раз был в Крыму, в Сочи, а вот в Кисловодске - ни разу! Многие отзываются очень хорошо об этом курорте. Тем более, у меня там живёт друг Вадим ещё по службе в армии. Всё время предлагает приехать отдохнуть.  Рассказывает о своих многочисленных победах над слабым полом.  По-моему, он просто помешался на этом. Ну ладно, посмотрим. Едем?

    - Хорошо, согласен!

    - Беру две путёвки. Чуть подберу дела – через неделю едем. Костя! Только не забудь взять гитару.

 И вот они в Кисловодске! Впереди 24 дня отдыха! Санаторий «Химик» располагался под горой на краю курортного парка. Друзьям  предоставили большой и уютный  трёхместный номер «люкс».  В первый же вечер  к ним приехал шумный, весёлый Вадим с горой бутылок пива и пакетами закусок. Объятия, расспросы. Вадим работал курортным агентом в Курортном Совете. Он поднаторел в работе: все санатории были в его ведении; в то же время у него был  свободный график работы и подчинялся он только генеральному директору. Имел много свободного времени и умело пользовался этим.

Вадим с шутками- прибаутками рассказывает:

    - Друзья! У вас в санатории 60-70% женщин! Никуда не надо ехать – они сами падают в объятия! Здесь  вечерами прекрасные танцы, где все знакомятся. С этого санатория я много «взял дани» в виде прекрасных дам.  Они-то меняются: приезжают, уезжают, а я нет! Надо только врать им, что «влюбился по уши» - они любят это!  Для меня сюсюканье с женщинами – это только замануха! Важен конечный результат! Идём  сегодня же на танцы!

И, правда! На танцах курортницы сразу заметили тройку великолепных мужчин. Когда объявляли «Белый танец», к ним устремлялись десятки  женщин. Приходилось даже выбирать. К концу вечера Захар Семёнович танцевал  только со строгой, но обаятельной, худенькой, рыжеватой, лет сорока, женщиной Раей.  Вадим, не стесняясь, облапывал, прижимаясь в танце,  грузноватую Лиду, а Костя, старательно отстраняясь, танцевал с совсем ещё юной, хрупкой девушкой Тоней.

По предложению Вадима, знакомство решили закрепить в номере.  Тоня отказалась, а обе женщины охотно откликнулись. Прекрасный вечер затянулся допоздна. Напористый Вадим увёл  куда-то Лиду, а Рая, попрощавшись, пошла в свой номер.

 И потекли санаторные будни! Утренняя зарядка под баян, завтрак в огромной столовой, процедуры, обед, отдых пару часов, походы в  великолепный  курортный парк. А вечером обязательные танцы. После вечера все собирались в номере  мужчин, выпивали, Костя пел под гитару свои песни.

По субботним - воскресным дням друзья с подругами выезжали на экскурсии. Медовые водопады, Кольцо-гора, Долина нарзанов, Замок Коварства и Любви, Долина Очарования, Красивый курган – они посетили  все окрестности города. Далее последовали экскурсии в Теберду и Домбай, Архыз и Эльбрус.  Через несколько дней пребывания в санатории друзья не стали ходить на коллективную зарядку, заменив её походами в горы. Великолепно было встречать рассвет на Малом и Большом Седле, ходить по необыкновенно красивой Большой Туристской тропе, пить травяной чай и измерять давление на Красном Солнышке. Иногда они даже опаздывали на завтрак. Ну и как было  не посетить  четыре  очень известных в то время  ресторана Кисловодска – Храм Воздуха, Театральный, Родопи и Чайку!   

Вадим все вечера проводил в санатории с друзьями и безотказной  Лидой. У неё  первой заканчивался срок путевки, и она навёрстывала  потерянное, постоянно «ныряя» с Вадимом в свой номер. У них была любовь – у них всё было хорошо!

А вот юный Костя действительно влюбился в Тоню! Он по натуре был романтичен, и девушка оказалась такой же! У них была, как говорят, платоническая любовь. Встречи и проводы, вздохи, поцелуи – большего Тоня не допускала! В  столовой санатория они   сидели за одним столом и практически не расставались весь день – встречались даже на процедурах. И вообще за эти дни все очень сдружились.

Захар Семёнович с удивлением понял, что его тоже тянет непреодолимая сила к  строгой, симпатичной  Рае. Они долго присматривались друг к другу, т.к. тоже оказались схожи по характеру!  Степенные, много повидавшие в жизни, они не сразу решились на близость. Прошла уже первая половина срока путёвки, как это всё же свершилось! Захар до этого много повидал разных женщин, но здесь был просто поражён темпераменту Раи!  Отдыхая после бурных объятий и счастливо улыбаясь, Рая шептала ему на ухо:

    -  Захар! Гордись! Ты сегодня покорил полковника МВД!

    - Как?

    - А так! Я работаю начальником женской  колонии в Тосно. Замужем.

    - Тосно? Что-то ничего  не слышал я об этом городе. Где это?  Ну и как женщины там у тебя? Как работают, чем занимаются? Говорят, они в колониях вытворяют такие дела, что и  мужикам не снились! Это правда? 

    - Наша колония расположена в Ленинградской области. Женщины, как  женщины! Работают, шьют. А насчёт этого…. Всякое бывает! Да зачем тебе это знать? А муж у меня сейчас…. как тебе сказать? Сдулся! Был бы нормальный мужчина  – фига  два я лежала бы с тобой!  Просто изголодалась по мужику. А так он нормальный и …очень хороший человек. Никогда  не променяю  его ни на кого!  Всё! Закончим эту тему!

Захар размышлял - ему дивно было слышать такие суждения бывалой полковничихи:

    - «Вот они - какие бывают женщины! Мужа она любит…. А сама… Странно! Нет – больше не женюсь! Лучше быть свободным, чем иметь такую жену!».

Всё в жизни когда-нибудь кончается. Время отпуска пролетело, как один миг! Провожать Лиду на Кисловодский железнодорожный  вокзал вышли все. Стоял прохладный день, ночью шёл дождь, и на перроне ещё были лужи.  Вадим много шутил, смеялся, был необыкновенно оживлён. Он провожал  очередную «пассию» и был, видно,  рад этим переменам. Захар Семёнович, улыбаясь, наблюдал за вездесущим другом, думая:

   -  « Вот устроился Вадька в жизни! Мотылёк, да и только! Видать, на вокзале все его уже знают. Нравится ему такая жизнь. Курорт его избаловал! Впрочем, я ничуть тоже не лучше. Что за жизнь у меня?  Нет семьи – одна работа, работа»… 

Раздался третий звонок. Все расцеловались, прощаясь с Лидой. Она плачет. Поезд уже тронулся, а Вадим всё стоял на подножках, целуя Лиду. Проводница  уже кричит на него. Поезд набрал ход, и Вадим, галантно подпрыгнув, задом соскочил с подножки. Неловко брякнулся в лужу, его роскошная  шляпа попала под вагон. Как ни в чём не бывало, он резво и молодцевато  вскочил и, махая рукой, побежал за поездом. Мокрый плащ, лысоватая макушка головы, прыжки через лужи – все грохнули от его бодрого бега трусцой!

Через два дня провожали юную Тоню. Отправление  поезда Кисловодск – Архангельск  задерживалось и все проследовали в зал ожидания. Людей не особенно много – человек пятьдесят. Уютный зал, кафельные полы,  длинные деревянные скамьи.  На дальней скамье в углу целуется Костя с Тоней. Она и впрямь очень красивая  девушка. Захар немного завидует  Константину. Про себя думает: 
    - «Вот надо же!  Здесь, вдалеке от дома он нашёл свою любовь!  Молодец! И не стесняются никого, целуются напропалую! Я бы никогда так  не смог! Счастливый человек! Моя же полковничиха  иронично смеётся, кося глазами в их сторону. Всё-таки стерва она!»

Подходит поезд. И здесь разыгрывается  настоящая трагедия. Костя с Тоней, не стесняясь, и не обращая ни на кого внимания, плачут, обнимаются. Поезд трогается. Она не отпускает его, плачет навзрыд. Он выпрыгивает из вагона – она кричит не своим голосом! Он опять  заскакивает  к  ней. Кто-то сообщил радисту вокзала или он сам увидел трогательную сцену прощания двух молодых людей, но над вокзалом во всю силу зазвучал мотив:

 Гуд-бай, мой мальчик.  Гуд-бай, мой миленький. Твоя девчонка уезжает навсегда!  И на тропинке, и на тропиночке  не повстречаемся  мы больше никогда…

Это ещё более усилило  волнующую сцену прощания влюблённых!

Все люди смотрят на них, некоторые женщины тоже плачут. Проводница кричит изо всех сил на Костю. Он  прыгает с подножки. Слышен истерический  вопль Антонины…

Все потрясены! Вот это любовь!  Долго все успокаиваются. Подходит весь в слезах Костя. Ему неловко, он  отворачивается и уходит один. Все молчат…

На следующий день Раю провожал один Захар.  На сердце было  муторно и тоскливо.  Почти не встречались взглядами. Пропуская Раю вперёд, вежливо поднялся с её чемоданом в вагон. Сухо попрощались. Пошёл к выходу. Вдруг неожиданно в тамбуре его догнала взволнованная Рая.  Горячо обняла. Прошептала на ухо:

    - Не пропадай!  Но письма не пиши! На следующий год приеду!  Адрес твой и телефон в памяти. Как приеду- сообщу! Прощай!