РУБЕЖ. Повесть. На «Строке» - 169.
Часть 3. Взлом. Глава 12 Весточка от героя. 12-2

            - Вторым орденом наградили… - Рая еще раз, любуясь корявыми буквами, перечитывала письмо сына. - Что же он там делает-то такое, что таким героем стал. Говорила же не лезь на рожон… - очень по-доброму, но с укором, промолвила еле слышно женщина.
            - Вроде... - Григорий глубоко затянулся дымом самокрутки, - в первом письме про медаль писал...
            - Да какая разница?...
            Она всхлипнула, тихо, тихо заплакала, краем платка закрывая рот, не сводя расплывающегося взгляда с помятой тетрадной бумажки, исписанной некрасивым почерком сына, с перечеркнутыми цензором строками. Покрутила в руке второе письмо, сложенное солдатским треугольником, на котором крупно написано «ШУРЕ», оба письма были запечатаны в конверт, что по началу даже напугало Трифоновых… ведь в конвертах обычно приходили на деревню… страшные… казенные послания.
            Григорий ничего не стал говорить жене, полез в карман за новой папиросой и спичками… самокрутка уже нестерпимо жгла ему пальцы и губы.
            А к ихнему двору со всех ног бежала взъерошенная Лукерья, соседка, которая жила через четыре дома, к церкви. У нее тоже сын был на войне, а на мужа похоронка пришла два месяца назад… целый месяц баба выла... бросит сено вилами на копну и воет… воет. Гребет, гребет граблями душистое сено и… вдруг как завоет… и воет… и воет. Как не успокаивай, все равно воет. А до войны-то… не так уж и жили-то ласково. И побивал ее муженёк время от времени… А горе пришло… и оказалось горе … бесконечно горемычным… И фотографии-то от него не осталось… И могилки нет… И теперь не будет никогда… Ни-ког-да!.. Хоть вой… Хоть не вой.
            Наверно минут пять назад почтальон прошла мимо ее дома, она всегда спрашивала почтальоншу Галочку Ерошкину, молодую девчонку из Кушелово, которая два раза в неделю разносила по деревням почту: «Кто из селян получил письмо?..». Председатель колхоза поручил Галке эту заботу… очень важную работу. Иногда даже лошадь давал, когда корреспонденции и газет было много. Каждые вторник и пятницу, все Телешово, а до этого Кушелово и Засимини к восьми часам вечера, ожидали известий с фронта, чуть ли не с каждого двора на войну ушел солдат… или двое солдат… или больше… Где-то радость… Где-то горе.
            Сегодня над радостью Трифоновых светило яркое теплое солнце. Легкий ветерок был очень ласковым в кронах деревьев, у двора ветра не было вовсе, а в глубине крыльца, на котором сидели Григорий и Раиса, в углу, стоял топор, насаженный Мишкой почти перед самым уходом на войну… Уже полгода назад. В некоторых местах он уже имел зазубрины, но Григорий не спешил его точить… ведь последний раз его наточил Мишка. Отец не раз, мастеря им, думал: «…Мишка придет и наточит…» - потом выпрямит спину, посмотрит на жало топора: «…раньше, чем через полгода… не придет…» - взглянет на завалинку, на небо: - «… через год-то уж точно война кончится…»
            - …Раис… кто, Мишка, что-ль?.. – Лукерья дышала тяжело. – ни про кого из наших-то не пишет… не встречал?.. не слышал?..

Продолжение на «СТРОКЕ»:          http://stpoka.ru/proza/58681---3---12----12-3.html 

предыдущая глава:                           http://stpoka.ru/proza/58664.html 

В начало на "Строке":                     http://stpoka.ru/proza/54900.html            

30.01.2020
Русаков О. А.
г. Тверь