Самый доступный вид литературы – это доносы! Всегда ясно о ком пишут, и кто пишет...

Живут на свете бездарные литераторы, и в зависти и злобе своей буквально изнемогают, что живут на свете не только они! И тогда остаётся только одно, писать на тех, кто на них никогда доносы никогда не напишет, им этот жанр просто не доступен…

Есть такой жанр – литературная подлость! Это когда во всех остальных жанрах сказал уже всё, что мог, но перо по-прежнему тянется к бумаге...

Грязные мысли – грязные слова, а иначе был бы нужен ещё и переводчик! Это чтобы их чистыми сделать, и при этом вся грязная суть нетронутой осталась...

Талантливых людей всегда единицы, но зато нам всем не приходится за них краснеть, когда настаёт время ими посмертно гордиться! И на всех их юбилеях Ниагары крокодиловых слёз из себя изливать...

Если писатель в своём творчестве слишком опережает широкую читательскую публику, ему всегда можно прозрачно намекнуть, что его время ещё не пришло! А пока пускай его дожидается на Великих стройках Великой страны...

От имени народа решил всех тех, кто не умееет правильно писать, маненько поучить, как надо правильно писать! Тем более, что руку свою он прекрасно набил и на неправильных текстах, и на неправильных, пархатых мордах их авторов...

Исправлять других, это неизлечимая болезнь всех тех, кто сам писать не может, а хочется! И единственная возможность таким больным помочь, это им не мешать, для чего вся эта художественная цензура в стране и существует, которая сама при этом может и отдохнуть…

Всю жизнь писал на потребу, и очень этим гордился, понимал прекрасно, что для этого тоже надо обладать определённым мужеством и не меньшим вдохновением! И главное, полным отсутствием стыда...

Чужой талант никто никогда не чувствует, потому что тогда надо честно признать и свою бездарность! А это уже – чистой воды мазохизм, которому в нашем здоровом художественном коллективе места нет...

Пасквилянт что хочет, то и напишет, а непасквилянт себе такого позволить не может, чтобы, не дай бог, тоже в пасквилянты не угодить! Ведь потом от каждого такого «целкового за подлость» за всю жизнь не отмоешься...

Если рифмоплёт не может взять своими стихами, он берёт своим горлом! Такова история всех его «горловиан» во время литературных обсуждения всех тех, у кого стихи явно сильней любой, даже самой мощной глотки...

Когда ему наконец-то удавалось срифмовать «молодцы» - «огурцы», каждый раз получалось забористо и вкусно! И тогда приходилось срочно бежать за бутылкой, чтобы такой шикарный закусон зазря не пропадал...

Рифмовать не умел, но в столбик писать уже научился! Теперь осталось только всеми этими столбиками поприличней место себе в отечественной поэзии застолбить...

Нельзя одновременно писать и стихи, и анонимки, если, конечно, это не такие же стихи! И предназначены они для одних и тех же читателей, которых народ с любовью и уважение называет «литературоведами в штатском»...

В отличие от великих, в огонь любил бросать рукописи не свои, а чужие! Нельзя же с во всём их копировать, в художественном творчестве, как известно, всегда надо искать своим непроторённые пути...

Чем больше палачей, тем меньше поэтов, потому что палач казнить поэта может завсегда, а вот поэту научить палача стихи писать практически невозможно! У того не только голова, но и руки вечно не тем заняты...

Народ, это его поэты, а не его убийцы, но народ почему-то знает и почитает главным образом последних! Как-никак, социально близкие, и не только в сфере высокой Поэзии, но и вообще, во всём...