Яков Есепкин

·         «Художественная сила книг андеграундного гения поражает и ошеломляет. Внешняя эстетика письма таит внутренний огонь вселенского накала. Этот мистический огонь порою губителен.»

                                                                                             Л. Осипов

Портреты юдиц с битыми амфорами

Седьмой фрагмент

Май одесный, порфировый май,

Небы славь и тенета земные,

Огневейных камен донимай,

Им угодны ль алмазы иные.

Эту хладную тусклую цветь,

Пламень сей за решетами, течи

Бледных лилий кто видел, ответь,

Где и вьются наперстные свечи.

Меж пасхалов тиснятся оне,

В бутоньерках диаментных рдеют,

Источаясь во темном огне,

И горят, и опять холодеют.

Девятнадцатый фрагмент

Перманентом юдиц увиют

Бледноликие феи, тийяды

Им во амфоры нощно слиют

Мирру тусклую, горние яды.

Это хоры высоких царей,

Нас однех чают барвы колонниц,

Тьма взнесенна к столпам алтарей,

Кровь течется из красных солонниц.

Будет Господе яства макать

В грозовое серебро и небы,

И тогда нам дадут возалкать,

Преливая червницу на хлебы.

Тридцать первый фрагмент

Майский сад, благоденствуй, живись

Неотмирной армою сионской,

Всеуспенным царевнам явись

Хоть в истечьях красы елеонской.

Из Никеи ль амфорники шлют

К нашим столам одесным фиады,

Был укос гостий замковых лют,

Днесь иные нас чествуют сады.

И пируют владетели сех

Тусклых нив, млечно-белых язминов,

И горят о жемчужных власех

Черных донн течи славских карминов.

Тридцать четвертый фрагмент

Локны темные белых цариц

Обольстят ночи стражей, блистая,

На меловые яства кориц

Источится арма золотая.

Будем в амфоры битые лить

Млечность бледных язминов и негу

Хладных див, аще туне юлить,

Яко мчат их по вечному снегу.

Неб цвета со жасмина стекут

В мглу камор, где лишь ночи взыскуем

И алкаем серебро цикут,

И о мертвых царевнах тоскуем.

Пятидесятый фрагмент

О порталах никейских садов

Грозовые кадятся лампады,

Носят девы червицу плодов,

Их смущают царей эскапады.

Се бордовые свечи горят

И емины волшебные тают,

С диаментами нищих мирят,

На пирах герцогини блистают.

К цвету мая взалкаем – пылай,

Наливайся гранатовой слотой

И порфирами ночь устилай

Для царевен, собитых золотой.

Портреты юдиц с виноградом и лилиями

Одиннадцатый фрагмент

Апронахи звездами сотлим,

Нощно еминой пиры уставят,

Яко Ид мы еще веселим,

Пусть оне меж богинь и картавят.

От нагорных дворцов ли несут

Млечно-желтые амфоры, чаде,

То лекифы, нас гои пасут

О истечном хмельном винограде.

Утром челядь найдет замывать

Царский мрамор, желтушные стены

И, юдольно мелясь, обрывать

С ниш барочных златые картены.

Девятнадцатый фрагмент

Внове розовый сад ангела

Искрашают виньетою млечной,

Ягомости опять круг стола –

Всяк упоен армой неботечной.

Сильфы южные, пойте одно

Этот май, будем ангелей славить,

Лити в келихи мед и вино,

Ибо суе пред небом лукавить.

Иль увиждим: сад мрачен и пуст,

Был он розовый, ныне разорный,

И течет на емины со уст

Наших воск фиолетово-черный.

Тридцать третий фрагмент

Мрамор замковых стен расписать

Кровью лилий всевелено жрицам,

Меж колонниц ампирных плясать

Не устанут, внимая царицам.

Тьма сгустится и вновь налетят

О шелках меловые химеры,

Что и юные девы грустят,

Их пугают во снах землемеры.

Ярок сонм хороводных теней

И высока лепнина ампиров,

И Цирцея в безумных свиней

Обращает владетелей пиров.

Сорок второй фрагмент

От цветущих капрейских садов

Геспериды всенощно хмелеют,

Ангелкам золоченых плодов,

Тусклых яблок своех не жалеют.

Бледно-огненным шелком столы

Вновь накрыты, пиют юродные

И ядят, и оне веселы,

И амфоры опять ледяные.

Ах, Господе, из млечности неб

Согляди, из вишневых иконниц,

Как сливают червицу на хлеб

И влачат нас меж темных оконниц.

Пятидесятый фрагмент

Май портальники выбьет огнем

Золотым и червленым, Алкея

Внимем голос и к Лете свернем,

Пировайте, Эйлат и Никея.

Аще юные вдовы не ждут

Милых царичей, пейте, рапсоды,

Яд веселья, щиты соблюдут

Феи неб, преалкавшие оды.

Станет чахлою горняя цветь,

Лики хмелем ожгут на монетах,

Чтоб порталам о мгле багроветь

В мертвоогненных черных тенетах.